Идти на свет

— Где я? — Где вы хотите быть, доктор Тенма? Тенма не ответил. Вокруг совершенно темно, никаких звуков, кроме знакомого тихого мягкого голоса, расходящегося эхом неестественно, словно в самой голове. Кензо протяжно выдохнул и оступился. Наткнулся спиной, как он предположил, на стену. Голос подозрительно спокойно продолжил: — Вы создали это Место. Здесь я и жив и мертв. А вы, доктор Тенма? Он снова не ответил. Конечно он жив. Он попробовал посмотреть на свои руки. Слишком темно. Испуганно коснулся плеч, чуть их не поцарапав ногтями. Он жив. Обернувшись, стал ощупывать стены, в попытках найти выход. Паника спешно подступала, сбивая дыхание и путая мысли. В темноте легко сойти с ума, легко услышать и увидеть того, чего нет. Важно прислушаться к себе. — Вы чувствуете вину, доктор Тенма? Кензо опустил голову, зажмурился и уткнулся лбом в стену. На ладонях и лице проступил пот. Голос не замолкает. Он никуда не денется. Он ждёт ответа. Тенма хрипло проговорил: — Вину за что? — За то, что спасли меня. Или за то, что не смогли спасти. Независимо от исхода, Вы вините себя. Позади Тенма услышал шаги. Он застыл, глубоко выдыхая. Голос стал громче: — Вы тоже хотите спасения, но боитесь смерти. После всех этих лет, доктор Тенма… вы знаете, зачем продолжаете жить? Кензо медленно выпрямился. Подступила дрожь. Так невозможно разговаривать, так невозможно думать. Нужен свет. Прямо сейчас. — Я в-врач. Я спасаю жизни. Свет. — Вы продолжаете выполнять свою работу, так как не представляете свою жизнь иначе. Вы довольны тем, что делаете, доктор Тенма? Вы хотите, чтобы те, кто спасен Вами, любили вас? Колени Тенмы подкосились. Страх спешно поглотил оставшиеся мысли, усилил дрожь в теле. К горлу подкатил ком, и Кензо схватился за грудь. Услышать себя. — Мне нужен свет. П-пожалуйста… Незнакомец вытянул руки и погладил Тенму по плечам. Он плавно развернул собеседника к себе и ладонью коснулся чужого виска. — Свет. Он в Вас, Ваших руках. Вы увидите, если захотите этого. Кензо вновь выдохнул и прислушался. Поначалу было очень холодно. Страх плавно осел, и на смену пришло успокоение. Тенма почувствовал незначительное тепло в груди. Вдалеке из темноты силуэтом проявился совсем небольшой город. Мало людей и машин. Только начала цвести сакура. Сам Тенма стоял на холме. Среди небольших домов периодически мелькали традиционные японские домики. Он не был уверен, что именно в этих местах был когда-то, однако по какой-то из причин оно ощущалось родным. Подул слабый ветер. Дыхание замедлилось, и Тенма приподнял голову. Появилось голубое небо. По нему медленно плыли небольшие облака. Запахло весной. — Теперь здесь светло. Это очень красивое место. Иногда ночи становятся долгими, но рассвет яркий и теплый. Солнце посреди чистого неба. Греет, как и всегда. Это для вас, доктор Тенма. Вы чувствуете? Кензо заулыбался. По телу прошла другая дрожь. Такая, которая появляется после продолжительного холода от неожиданно подступившего тепла. — … Да. — Сегодня - день, когда ничего не случилось. Все в порядке. Те, кто спасен вами, благодарны. Их не тревожит ни одна опасность. Голос затих. Незнакомец провел ладонями по вискам Кензо, поправляя волосы. Он в свою очередь не сопротивлялся. — Позже навестите меня снова. Я буду ждать вас. Тенма свёл брови. Он принялся оглядываться, в попытках найти собеседника. Его не было видно и здесь, при свете. — Где? Куда мне идти? — Вы знаете. Какое бы место для встречи вы ни выбрали, я буду ждать вас там, — незнакомец отступил на шаг, не убирая ладоней. — Если вы не проснетесь сейчас, вы опоздаете на свою работу. Скажите, где хотели бы поговорить со мной. И откройте глаза. Тенма выдохнул. Он опустил голову и зажмурился. Снова стало темно. — … Сегодня днём, Парк Хофгартен. Возле входа. Он открыл глаза и вскочил с постели. Часы показывали пять часов утра. Слабо светило солнце. Тенма вытер проступивший пот со лба. Это был очередной сон. Очередной кошмар. *** Во время обеденного перерыва Кензо направился в сторону парка. Полагал, что слова, сказанные им во сне, являлись неосознанным напоминанием назначенной встречи по поводу работы. Буквально на днях он отправил на рассмотрение анкету во «Врачей без границ»; занятость в больнице было слишком высокой, все переживания и планы сбились в кучу. Как нейрохирург, он понимал, насколько непредсказуема психика человека, однако, сама психология не была его профилем. Воздух был тёплым. Яркое солнце светило сквозь кроны деревьев. Вдалеке слышался детский смех. Утром почти не из чего было делать завтрак. Нужно сходить вечером в магазин за продуктами. Сегодня пятница. Через два дня операции в час дня и в пять вечера. Потом плановые осмотры. Хофгартен. Встреча. Тепло. Свет. Свет. … Йохан? Прошло несколько месяцев после его второго побега из больницы, и сейчас он стоял у арки, заведя руки за спину. Внешне он совсем не изменился. Посетителей было не так много, потому у входа в парк стоял лишь он. В Хофгартене сегодня было непривычно тихо. — Вы пришли, Кензо, — произнёс он тем самым мягким голосом, как во сне, и медленно направился вглубь парка. — В похожем месте вы виделись с моей матерью. Поэтому вы решили, что правильно встретиться здесь? Тенма опешил. Значит, это был не сон? Он поправил сумку и неосознанно направился следом за Йоханом. Пустота и какое-то ещё непонятное неприятно-липкое ощущение появилось в груди. Все мысли исчезли. Голова загудела. — Я… Я сказал первое, о чем подумал. Если и выбрал, то… только подсознательно, может быть? — один из прохожих чуть не сбил Тенму плечом. Кензо извинился сам в спину незнакомца и нагнал Йохана. — На самом деле, у меня… много вопросов. Йохан продолжал идти. — Вы устали. Ваши знакомые не контролируют ваше здоровье. Вы выглядите лучше, чем тогда. Однако взгляд выдаёт вас. Скажите: вам нужна помощь? Кензо свёл брови. Он и вправду почти не отдыхал последние… месяцы. Помогает каждому, но не может спасти себя. — Нет. Я в порядке. — Вам снятся кошмары. Один за другим. Люди, которых вы могли спасти. Люди, которых спасать не стоило. Те, чья жизнь «должна быть» ценной, но вы ее таковой не считаете. Йохан остановился возле скамьи. Он приподнял голову и обернулся к собеседнику, мягко улыбнувшись. Солнце, недавно спрятавшееся за облако, вышло, засветив ярче. — Мир, от которого вы убегаете, все еще вокруг вас. Тенма задрожал. Даже взгляд совсем не изменился. Что Йохан снова задумал? Что происходит на самом деле? Кензо поджал губы и выпрямился. Проговорил, сведя брови и посмотрев в сторону: — Йохан… все жизни равны. Всегда. — Человек, убивший Вольфганга Гриммера… Его жизнь равна жизни Анны? Жизни Кристофа Сиверних и Адольфа Юнкерса равны? — Йохан перевел взгляд на видневшейся вдали фонтан. Редко прислушивался к шороху крону деревьев и клумб. — Генрих Рунге едва не погиб от рук Роберто. Однако это не имеет значения, так как их жизни равны. Тенма тяжело вздохнул, приоткрыв рот. Он то хмурился, то поднимал брови. У всех этих людей разные ценности, они совершали разные поступки. Тенма подумал, что Йохан прав, но не хотел признавать этого. Он врач. Нет людей "лучше" и "хуже" - абсолютно каждый имеет право жить. — Должен ли я ненавидеть вас, доктор Тенма? Я ждал, когда вы выстрелите. Вы не смогли. Должен ли я желать вам боли? Дать вам понять, почему прощение не станет искуплением для меня… Йохан холодно встретился взглядом с Тенмой. Кензо приподнял плечи и испуганно оступился. — Желание уничтожить должно поглотить меня, доктор Тенма? Кензо пошатнулся. Виски застучали, отдавая болью по всему телу. Ладони задрожали. Он оперся о скамью и опустил голову. — Нет. Т-тебе больше не нужно причинять людям вред… — Я испытываю к вам привязанность, доктор Тенма. Я чувствовал то же, когда мать держала меня за руку. Нет. Когда Я держал её, — он подошел ближе к Тенме, коснулся его лба и медленно сместил ладонь на висок. — Вы отпустите меня, доктор Тенма? Кензо закрыл глаза. От боли и очередного страха скопились слёзы. Он неуклюже схватился за чужое предплечье. Спросил почти шёпотом: — Куда?.. — Это не имеет значения. Вы хотели бы отпустить меня, как это сделала моя мать? Она держала мою руку, и я с трудом видел, как она смотрит на меня, — уголки губ нервно дрогнули. — Как смотрит человек, который хочет меня отпустить? Йохан положил обе руки на виски и нежно приподнял чужую голову. Тенма неосознанно открыл глаза. Головная боль ослабилась. — Вы носите на себе тяжесть мира, Кензо. Но остальные не могут понять вас. Сотни спасённых жизней не стоят одной потерянной. Но и «спасённые» не могут вам отплатить, — Йохан снова провел Кензо по вискам; поднял голову и взялся за чужие предплечья. — Среди стольких приятелей Вы с трудом сможете отыскать одного настоящего друга. Вы боитесь чужой боли, отчего снова и снова причиняете боль себе. Боль. Именно она в очередной раз сковала грудь Тенмы. Сколько раз на дню он ее чувствовал за последние годы? С какой силой она проходила? Сколько раз она бы не проявлялась, от неё нельзя было спрятаться. Она всегда есть, она всегда рядом, просто проявляет себя в определённых обстоятельствах. Сколько можно было изменить в прошлом. Сколько выборов было совершено, но были ли они правильными? Сколько людей можно было сберечь? Нужен свет. Тенма протяжно выдохнул, пытаясь сдержать слёзы. — Вы одиноки, доктор Тенма. В этом большом мире не найдётся того, кто сможет вас утешить. Могу ли я выслушать вас? Кензо всхлипнул. Его затрясло. Он уронил руки, выронил сумку и припал лицом к чужому плечу. Он устал. Очень сильно устал. Он боялся случайно навредить другим. Он одинок. Йохан мягко улыбнулся. Он почти всегда улыбался. Погладил Тенму по спине, оставив другую ладонь на его виске и перебирая пряди. Лучше быть одиноким, но знать, что дорогим тебе людям ничто не угрожает. Кензо поднял голову и тихо проговорил сквозь слёзы: — Мне… больше не нужны друзья. — … или Вы не нужны им. Они зовут вас к себе. Снова и снова. Вы не помните, о чем говорили с ними в последний раз. В их жизнях каждый день что-то происходит, они испытывают радость и интерес. А вы? Тенма неожиданно почувствовал неловкость и вину. Он отдалился, вытер слезы рукавом и опустил взгляд. Стоило навещать Дитера и Анну чаще. Не стоило стесняться слез. — Вы сказали, что у вас «много вопросов», — не дождавшись ответа проговорил Йохан, поднимая сумку с земли. Отряхнув пыль, он протянул ее Кензо. Тенма задумался. И все же, как удалось договориться о встрече? Через сон? Следовало убедиться в реальности происходящего. — Да… Как ты снова сбежал из больницы? Давно следишь за мной? — Вы следите за мной, доктор Тенма. Вы нашли меня в парке. Вы решили заговорить. Вы потратили обеденный перерыв на разговор со мной, пришли сюда, так как знали, что я буду здесь. Я часто гуляю в этом месте. В этот час я наблюдаю за тем, как живут люди. Тенму снова пробрала дрожь. Он протяжно выдохнул через нос, собираясь с мыслями. — Мне казалось, что я говорил с тобой. Мы договорились встретиться… — Если я говорил с вами, вы должны знать, как я «снова сбежал из больницы», — Йохан поднял голову. Тенма остановился неподалеку. — Я могу оказаться в каждом месте. Там, где я захочу. И в каждом месте вы найдёте меня. Кензо сглотнул. «В каждом месте»? Это реально? — Я не понимаю… Где я на самом деле? Парк плавно опустел и потемнел от сгущающихся туч. Ветер стал тише. — … Доктор Тенма, если бы вы смогли исправить решения, которые приняли на протяжении пятнадцати лет… что бы вы сделали? Шорох деревьев, клумб и травы исчез. Стали слышны только голоса Кензо и Йохана. Тенма сглотнул. — Не думаю, что после произошедших обстоятельств я поступил бы как-то по-другому… Йохан обернулся. Он качнулся на носках и улыбнулся шире. — Вы разрешили бы им умереть? Ваш выбор ценен, доктор Тенма. Каждая минута Вашего путешествия стоила смерти или спасения. Шум воды сменялся треском огня. — Вы разрешаете умереть тем, кого вы не успели спасти? Треск усилился и прервался тишиной. — Я не могу физически спасти всех… Как я могу «разрешить» умереть? Вспышка поглотила парк дымом. Жар ударил в лицо. Кензо закрылся ладонями, поморщился и отпрянул, путаясь в ногах. Когда дым рассеялся, показалась красная вспышка, огонь и мечущиеся люди. Вдалеке виднелся край сцены, вдоль стен располагались огромные книжные полки. Библиотека. Тенма сглотнул и, сощурившись, опустил взгляд. Сердце заколотилось. Снова болела голова. — Вы спасли их, доктор Тенма. Они взывали к помощи, и вы пришли. Однако… вашей целью не было спасти. Йохан вышел из дыма. Он остановился рядом с Кензо и также устремил взгляд вниз. Люди толпились, перебегая из стороны в сторону. Жар нарастал. Потяжелел воздух. Слышались крики. Трое мужчин давили на двери и били по ним плечами. — Я помню. Я должен был убить тебя тогда. К чему это, Йохан? — тревожно спросил Кензо. От гари на висках проступил пот. — Убийство не было Вашим долгом. Вы «могли» выстрелить. Не «должны». Это было испытанием Ваших сил. Тенма посмотрел в сторону двери. Следовало помочь. Он неуверенно наступил на ступень. Дым поглощал лестницу. — Стоило выстрелить в голову. Однако вам была подготовлена не моя голова. Роберто. Убив его, вы бы спасли своего друга. Вольфганг Гриммер… — Йохан облокотился о перегородку. Тенма остановился, стоя к нему спиной. Те ранения Гриммера… Тенма после узнал, что их нанесли люди Роберто. Йохан не врал. Он знал об этом. — … Теперь вы знаете, кто забрал его жизнь. Вы разрешаете ему умереть, доктор Тенма? Кензо зажмурился, неуклюже переступая. Глаза слезились, стало трудно дышать. Позади он слышал голос, интонации, искажённые улыбкой в некотором наслаждении: — В этом месте вы впервые выстрелили в человека. Вам знакомо разочарование, доктор Тенма? Сделав вид, что вы не считаете жизни равными, вы смогли бы сказать «мне жаль, что я не убил его»? Кензо остановился. Сжал перила рукой. — Нет… Даже если… Я все равно бы не смог… С каждой ступенью толпа внизу становилась ближе. Голоса слились в один громкий, неясный шум, неумолкающее и бессмысленное бурление, прерываемое глубоким и резким кашлем. Дым оседал, то закрывая пол чёрным полотном, то открывая вид на первых, потерявших сознание, незнакомцев. Одни были нетронуты, другие - испачканы следами от обуви. — О Боже… От жара закружилась голова. Тенма подбежал к первому из лежачих. Присел, склонился, приложил ладонь к шее, ухом прислонился ко рту. Ни дыхания, ни пульса. Судя по расположенной на груди руке и суженным зрачкам, умер, предположительно, от инфаркта. Второго попросту задавили. Третий ещё был жив. Сквозь завесу дыма Тенма с трудом видел его лицо. Другие тела скрылись в дыму, словно во тьме. Перед глазами плыло. Наощупь Тенма принялся раскрывать его грудь. Дым оседал внизу, копился кашлем в лёгких, потому Тенма, не выдержав, выпрямился, и, подняв взгляд, наткнулся на Йохана. Они одновременно посмотрели в сторону ступеней. Под перегородкой и ходом на второй этаж лежало ещё одно тело. Оно побледнело - в красном свете огня казалось болезненно серым. Следы от выстрелов остались на лбу и плече крупными бордовыми пятнами. Складками изогнулась мокрая от крови рубашка. Роберто. Роберто не двигался. Грудная клетка не поднималась от вдохов, на руках не прощупывался пульс. Тело уже было давно холодным, несмотря на жар в помещении. — Доктор Тенма, — Йохан опустил взгляд, рассматривая тело, и указал на его плечо пальцем, — вы убили его. Тенма охнул и вскочил с места. — Но я… у меня даже нет оружия… Йохан неоднозначно кивнул. Тенма опустил взгляд на ладони и вздрогнул, увидев пистолет в них. Пошатнулся. Нет, это неважно. Он мёртв, а остальные живы. Живы. Тенма стал тащить потерявшего сознание мужчину. Он был высоким, широкоплечим, в разы больше Кензо. Случайно наткнувшись на кого-то из толпы, Тенма попросил подмоги и, шатаясь, прошел сквозь толпу к дверям. Как и в тот раз, выстрелил в петли и помог открыть выход. Люди ринулись к свету. Кто-то вымученно улыбался, кто-то шёл, благодарно оборачиваясь на Тенму. Улица зазвенела сиренами пожарной и скорой. Дым крупным облаком осел на полу, и ветер, пробивающийся через выход, разгонял пепел и остаток горящих книг. Библиотека опустела. Вдали слышались радостные голоса. — ...Они мертвы. Тенма обернулся. Порыв ветра сдвинул завесу дыма. Йохан стоял посреди груды тел. Трупы лежали друг на друге, в ужасе приоткрыв рот. Бледные и холодные. Кензо выпрямился и распахнул глаза. Ни раз видел мертвых, однако… библиотека теперь казалась местом кровопролитной битвы. Она заполнилась запахом пороха. За последнюю минуту трупов стало больше, а впереди, на улице, не было ни единого знакомого лица из толпы. Когда дым осел, на лбу каждого трупа показался след от выстрела. На полу не осталось ни шага свободного места. Руки Тенмы снова задрожали. Он крепче сжал пистолет. Завопил, пошатнувшись: — …Кто это сделал?! Зачем? Йохан молчал. Поймав его взгляд на своём оружии, Кензо испуганно отбросил пистолет. Это неправда. Это неправда. Он не стрелял в людей. Он стрелял в петли, не в людей. Он может отдавать отчёт своим действиям. Он помогает людям. Он не может убивать. Паника вновь заполонила голову. Виски закололо, вес тела перестал ощущаться. — У вас остался один выстрел, — Йохан шагнул вперёд. Прежде чем добраться до Тенмы, он шаг за шагом переступал одно тело за другим. Сирена скорой помощи не затихала, но к библиотеке не подходил ни один врач. Не виднелась и пожарная машина. Когда Йохан остановился напротив Тенмы, он неспешным движением поднял оружие. — Доктор Тенма. Смотрите на меня. Кензо раскрыл рот от ужаса. Все эти люди… Один и тот же выстрел… Бежать. Он обернулся и побежал в сторону выхода. Ноги заплетались. Волосы липли к лицу, плечи равно и беспомощно опускались. Было нечем дышать. Йохан переступил очередной труп и опустил руки. Ближе к дверям воздух был свежим, чистым, холодным. Солнце горело ярче, но на улице не оставалось тепла. Йохан продолжал держать пистолет, но не опускал палец на курок. Тенма бежал недолго: пытаясь обернуться, он не удержал равновесия и упал в клумбу. Подступила тошнота от перепада давления, нахлынули слёзы. Кензо не знал, где может оказаться теперь, не знал, может ли теперь полноценно доверять самому себе. Все это реально. Света нет? Кензо сжал траву и зажмурился. Изо рта вырывался хрип и кашель. Перед глазами темнело и плыло. Свет… Роберто легко постучал по стеклу кулаком. Гул ветра и пожарной сирены прервался искусственной тишиной. Не звучал голос Йохана, кашель и крики. Роберто заговорил спустя длинную паузу, словно в очередной попытке добиться ответа. Кензо поднял голову и сделал тяжелый вдох ртом, словно он вынырнул из воды. Лицо было все таким же липким, тревога не уменьшалась. Тенма изумленно вытаращился на Роберто. — … Видно, сегодня Вам хуже. Да уж, можно понять. Ну, доктор Тенма? Теперь-то, надеюсь, Вы меня слышите? — отвлекаясь на свой вопрос, Роберто вдруг выронил ручку и, ухмыльнувшись, потянулся за ней, — Ну и ну... ещё и рука перестала слушаться... Тенма вскочил принялся испуганно оглядываться по сторонам. Нескоро обнаружил наручники на своих запястьях. Тюрьма. Снова. До этого библиотека. — Будто призрака увидели, — Роберто хмыкнул, повертев ручку меж пальцами левой руки. Она снова выскользнула, но на этот раз упала на стол. Кензо продолжал озираться, словно ища подвох. Или хотя бы Йохана. — Я и сам удивлён, как выжил, — продолжал Роберто. — Вы выстрелили целых два раза. Но, несмотря на плечо, можно сказать, мне даже повезло. Что не особо скажешь о вас. Он выдержал паузу, прежде чем заговорить снова, и обращение "вы" исчезло за это недолгое молчание. — Мне сообщили, что ты так каждого адвоката боишься. Неужто правда? Одежда такая же. Что у Тенмы парой минутами назад, что и у Роберто в тот день, в тюрьме. Но и там, под лестницей, мгновение назад, он также видел именно тело Роберто. Он знал его лицо и ту окровавленную рубашку, он помнил его необычное крупное телосложение. Заговорил не сразу, сжав ладони: — Труп. Я лично видел твой труп… Дыхание… Пульс… Пятна… Я только что был в библиотеке… Роберто приподнял бровь. Сумасшествие Тенмы явно не входило в планы, и то, насколько испуган он был, вызвало в разговоре паузу. — "Труп"? — он опустил взгляд на собственное плечо. Подтолкнул предплечье пальцами, словно пытаясь привести себя в чувства. Прикосновение вызвало слабую ноющую боль, но Роберто лишь ухмыльнулся. Он направил на Тенму кончик ручки: — Неудивительно. Минуты две ты лежал на столе лицом. Всякое могло присниться. По правде говоря, мне казалось, что ты посильнее. В конце концов, ты Доктор. Доктор. Спасение жизней. Операция через два дня. Анкета во «Врачах без границ». — Да… я… Я доктор… — Тенма сел на место и вытер пот предплечьями. Испуганно стал смотреть на стол. Как можно наконец понять, где реальность? — Значит… я спал? Роберто кивнул, потянувшись к карману. Он спрятал ладонь под столом, прежде чем едва наклониться вперёд. Теперь, когда Тенма сидел, между ними вновь появилась разница в росте. Или из привычки, или из вежливости, Роберто поначалу сутулился, но после снова подался назад, развалившись на стуле. — Знаешь, зачем я здесь? — он прищурился, высмотрев в глазах Тенмы слёзы. — Я пришёл сообщить тебе парочку новостей. Тенма сощурился. Те же слова, та же ситуация… Это снова прошлое? — Новости? — Тенма мотнул головой. Виски запульсировали. - Я, кажется, знаю, какие… Возникла очередная пауза. Прошлое. — …хотите убить Еву? Роберто хмыкнул, приподняв уголок губ. — Я уже это сделал, — он вытащил руку из-под стола и повертел пистолет, скучающе подгоняя его то к краю, то к середине. Тенма поморщился, в недоумении оглядывая его, — По правде сказать, я не должен был. Но я это сделал. Это было несложно. Она сама впустила меня. Йохан будет недоволен... Кензо снова затошнило. В него сейчас выстрелят? Снова нужен свет. — Как… как тебя пустили с оружием? Где Йохан сейчас? Что происходит?! — прорычал Тенма, сжав кулаки. Он впился взглядом на собеседника по ту сторону стекла. — Это третья новость, — Роберто поднял пистолет. Перепроверил патроны и защёлкнул, снимая с предохранителя. Держал оружие на ладонях, прежде чем полноценно взять его. — На этом мы и закончим. Мы оба знаем: в конце концов ты никого не убьёшь. Тенму прошиб пот. Роберто закрыл блокнот и оттянул пиджак. Положил ручку во внутренний карман и, поднявшись, отряхнул руки. Недолго наблюдал за Тенмой сверху вниз, прежде чем вытянуть руку и выстрелить не менее четырёх раз. Первый выстрел пробил в стекле крупную дыру, разбежавшуюся глубокими трещинами. Следующий - разбил стекло на осколки, градом рухнувшие на стол. Тенма дёрнулся, закрылся руками, но все равно получил царапины на лице. Оставшиеся два выстрела Роберто спустил Кензо в плечо и, не изменившись в лице, переложил пистолет в левую руку, намереваясь перезарядить патроны. Тенма пошатнулся. Он встал у стены, коснулся раны ладонью и, увидев кровь, раскрыл рот, пытаясь вскрикнуть от ужаса. Не от вида раны - от осознания, что прямо сейчас совсем беззащитен. Оружия при нем нет, спрятаться негде. Нет света. Тенма с силой зажал рану ладонью и все равно отбежал в угол. Весь трясясь от испуга, зажмурился. Взревел: — Боже мой! Да где Йохан?! Это его план? Роберто немедля выстрелил в левое плечо Тенмы. — Йохан, похоже, очень разочарован. Он не привык менять решения… Роберто вытянул пистолет, прицеливаясь Тенме в голову. Однако из-за неудобного положения пуля вошла в правую часть шеи. С очередным выстрелом комната погрузилась в тишину, на звуки не приходили ни другие работники, ни охрана из коридора. — ...но на этот раз Вы умрёте. Тенма сделал глубокий вдох, рухнув на пол. Принялся судорожно сквозь боль трогать левое плечо, однако ощутив, как распирает шею, обреченно выдохнул. Он опустил плечи и руки, не переставал смотреть на Роберто. Перед глазами все поплыло. Знал, что помощи себе не окажет. Кензо простонал, чувствуя, как тело тяжелеет; словно он, очень уставший, погружается в глубокий сон, при этом претерпевая жгучую пульсирующую боль в плечах и шее. Мог бы, пока были силы, по привычке сделать медицинские заключения, но в этом не было никакого смысла. Ни в чем смысла более не было. Неужели и вправду все кончится вот так? Стало тихо. Веки сами по себе опустились. Тенма неожиданно улыбнулся. Он и вправду не мог бы никого застрелить. Он - врач. Он должен спасать. Он должен давать людям свет и надежду. Кензо прохрипел, еле шевеля губами: — На этот раз… я… должен?.. Роберто не ответил. Раздалось два выстрела. Они попали Тенме в голову. *** — Доктор Тенма? — произнёс незнакомец, едва потрепав собеседника за плечо. Тишина комнаты сменилась гулом ветра и притуплёнными голосами в парке. — Вы меня слышите? Тенма дернул ладонью и поднял брови. Неужели остался жив? Кензо приоткрыл рот, в попытках набрать воздуха, и плавно открыл глаза. Взгляд был направлен в небо. Тенму пробрала болезненная дрожь. Он с трудом ледяными ладонями ощупал себе плечо, шею, и неожиданно тихо заплакал. Он не видел человека напротив. И не хотел даже знать, где находится. Может, он в Руэнхайме теперь? Или в Чехословакии? Теперь его будут убивать в разных местах до тех пор, пока окончательно не сойдет с ума? Вот такой план Йохана был с самого начала? Тенма тихо прошептал, не справляясь с дрожью: — Хватит… Пожалуйста… — он раскрыл глаза. Силуэт и парк темнели и расплывались. Дрожь выглядела так, словно он пребывал в припадке, думал незнакомец. Тем не менее Кензо попробовал подняться. Плечи и шея действительно болели, но он все это время сидел на скамейке в парке без сознания… На плечо надавили, мешая подняться. Тенма упал обратно на скамью. — Сидите, — неизвестный потянулся к сумке и, недолго покопавшись, вытащил что-то. Протянул Тенме. — Я доставлю вас до ближайшей больницы. Не теряйте сознание снова. Вы сможете выпить воды? Тенма сощурился, увидев перед собой бутылку, и попытался разглядеть ее. Однако ничего не получалось. Он мотнул головой, зажмурился. Резко схватился за предплечье, пытаясь остановить дрожь. Плечи поднимались и опускались. Уже сам не понимал, плачет или нет. — Кто это? Г-где я?.. Который час? — Профессор Рунге. Парк Хофгартен. Три часа и десять минут, — он говорил медленно и чётко, не выпуская бутылку из рук. Сделал паузу перед тем, как продолжить: — Вы потеряли сознание. У вас выражены симптомы "сумеречного расстройства", — Рунге открыл крышку. Он выглядел сосредоточенным, и заинтересованность приобретала черты азарта. Ему не часто приходилось строить из себя доктора, а помощь Тенме и вовсе освобождала его от некоторого долга. За последние годы он был вынужден ознакомиться с основами первой помощи: сделал выводы, что состояние Кензо невозможно было никак интерпретировать. — Моя машина припаркована недалеко от входа. Если вы можете идти, я помогу вам добраться до больницы. Тенма снова приоткрыл глаза. Тяжело выдохнул, кое-как ухватился за воду и сел ровнее. Тело болело, но дрожь ослабла. Очертания парка становились чётче, и так скоро Тенма смог наконец увидеть Рунге. Долго смотрел на него, приоткрыв рот. Волосы промокли насквозь. — … Профессор? — «А разве не инспектор?» хотел он дополнить, но опешил. Тенма снова неуверенно улыбнулся и сделал несколько небольших глотков воды. Вдруг неожиданно вскочил с места: — Три часа?! Он вспомнил о работе и перерыве, который закончился более двух часов назад. Рунге выпрямился и придержал его за спину. Выждал десяток секунд, прежде чем остановиться рядом и подставить своё плечо. — Куда бы вы ни собирались, доктор Тенма, вы уже опоздали, — Рунге был не в том положении, чтобы пугать Тенму резкими прикосновениями. Если помогать идти, то только по его воле. Тенма сделал неуверенный шаг, придерживаясь за чужое плечо. — ...Не ожидал снова вас встретить. Кензо протяжно выдохнул, смотря под ноги. Идти становилось легче, мысли приобретали структуру. Тенма осознал, что боли оказались фантомными, поскольку ранений никаких у себя не обнаружил. Голова не болела, не кружилась: беспокоила только ужасная слабость и шок. Сумки, кажется, тоже не было. Пока было спокойно. — …Извините. Встреча и вправду неожиданная. Я не хотел беспокоить Вас или кого-либо еще. — Помочь Вам - меньшее, что я могу сделать, — Рунге ускорил шаг, но редко посматривал в сторону Тенмы. — Когда вы пришли в сознание, вы продолжали говорить. Вашим собеседником был не я. Остановите меня, если не хотите рассказать об этом. Однако по приезде в больницу мне стоит описать Ваше состояние. Тенма не был против разговора: хотел сам разобраться в произошедшем. Солнце слепило. От свежего воздуха, зелени и света Тенма неожиданно усмехнулся. Почувствовал, словно оказался дома после долгих разъездов. — Я… Я разговаривал со многими… Это было похоже на кошмары, которые мне часто снятся… но эти… слишком осознанные… — Кензо тяжело вздохнул. Замедлил шаг, потёр тяжело лоб ладонью. — Это похоже на последствия посттравматического синдрома… но… я не психолог… Правда, меня ещё беспокоят мигрени… Тенма пошатнулся и уронил голову, в то время как Рунге нахмурился, высматривая припаркованную машину. Выход из парка оказался близко, десятком шагов они миновали несколько клумб. — Полагаю, вам стоит обратиться к психотерапевту, - свободной рукой Рунге постучал по воздуху, нажимая указательным и средним пальцем. У Тенмы галлюцинации... Нет, вероятно, сны, которые похожи на них. И всё же... Рунге не сразу осознал, как оскорбительно могла прозвучать фраза, которую он выдал мгновение назад. — ... В вашей стране нетрепетно относятся к психическому здоровью. Если Вы разделяете эту точку зрения, я поясню, что не пытался оскорбить вас, — Рунге потянулся к карману и достал ключи от машины. Тенма самостоятельно подошел к дверце. — ... После расследования я не хотел бы обвинять вас в сумасшествии. Снова. — Я… Я не понимаю одного… — Тенма остановился, опустил голову. Как доказать себе, что Это - настоящая реальность? — … Профессор, я слаб, потому что схожу с ума или потому что не смог застрелить Йохана?.. — ... Потому что вы потеряли сознание в парке, — пояснил он не без доли иронии. — Если это беспокоит вас, мы обсудим это позже: когда вы придёте в себя. *** Рунге довез Кензо до клиники и ушёл лишь когда проблемы с осмотром и распределением были устранены. Он имел большое влияние (или "популярность" из-за работы и последних газет, но не хотел, чтобы это слово относилось к нему), но, похоже, не в этой клинике. По привычке он следил за "делом" Тенмы не как знакомый, а как полицейский, а под таким надсмотром не смог бы хорошо работать ни один доктор. По этой причине и по срочным делам по работе, Рунге вскоре ушёл, не прощаясь. Но вернулся под вечер, постучав в палату Тенмы, держа на плече нетяжелую сумку. Кроме Кензо в комнате никого не было, но было бы некрасиво врываться к нему, даже когда он окружён лишь тройкой пустых кушеток. — Проходите, — Тенма, до этого смотрящий в потолок, приподнялся с места и свободной рукой поднял подушку, чтобы он мог сидеть полулёжа. После некоторых обследований, взятых анализов и поставленной капельницы под глазами появились сильные синяки, он совсем побледнел. Однако, увидев Рунге, Кензо все равно слабо и благодарно ему улыбнулся. — Как вы себя чувствуете? — Я в порядке, — вздохнул протяжно Кензо и улыбнулся, словно смеясь с самого себя. Речь была слегка заторможена из-за действия лекарств. Он полусонно похлопал глазами, продолжая смотреть на собеседника. Рунге приоткрыл окно и вытащил связку фруктов. Тенма на это внимание не обратил. Рунге вытащил несколько газет, блокнот и ручку. Эти вещи у Кензо и вызвали интерес. — Простите… ещё раз... Я доставил вам немало хлопот… — Считайте моё поведение извинением, — Рунге отвернулся к окну. — Мне сказали, вас продолжают беспокоить кошмары, — он не располагал этой информацией, но при взгляде на Тенму такой вывод был попросту очевиден. — Да… Не могу быть уверен, по какой из причин, профессор. Но я не могу совсем не спать… — Тенма потёр глаза и медленно выпрямился. Он шумно вздыхал, иногда его глаза закрывались сами. Так скоро и остался сидеть с закрытыми глазами. — Причина должна быть известна вашему лечащему врачу, — Рунге недолго рассматривал вид из окна, прежде чем присесть и перевести взгляд на Тенму. — Если у вас есть информация, которой вы хотели бы поделиться отдельно от вашего лечения, я выслушаю. Кензо неожиданно рассмеялся. — Если я начну вам… рассказывать… про те кошмары… меня переведут в другую клинику… — он посмотрел на Рунге, продолжая улыбаться. — Я доверяю вам и понимаю ваш интерес. Но я не думаю, что на меня нужно тратить время. Рунге отшутился, не изменившись в лице: — Тратить на вас время - моя профессиональная привычка, — ненадолго он замолчал, думая, а после заговорил вновь: — Однако я не стану вынуждать вас. Вам необязательно не только делиться со мной, но и доверять мне. Я навещаю вас потому, что вы нуждаетесь в заботе. Это мой долг, как… вашего знакомого. — Спасибо… Тенма сел ровнее, опираясь о подушку. Он посмотрел на капельницу, проверяя, не задел ли ее рукой. Заговорил скоро, опустив взгляд: — В последних кошмарах я… словно пребывал в изменённом прошлом… В большинстве из этих… ситуациях всегда был Йохан. Он будто преследует меня, хочет… что-то сказать… но эти кошмары настолько… осознанные и… я…. я чувствую боль. По-настоящему… Рунге вновь застучал пальцами. «Изменённое прошлое». «Йохан» ... «хочет что-то сказать»… — Вы придаете личности Йохана слишком большое значение, — он, наконец, перестал печатать. — Несмотря на манипулятивность, он был человеком и остаётся им сейчас. Людям несвойственно внушать и передавать мысли. Единственный человек, который знает ваши страхи — вы сам. Оттого вас и беспокоит фантомная боль. Однако вашим преимуществом остаётся осознанность. Зная, что вы в кошмаре, вы можете не бояться. Кензо задумался. — Я… Я не уверен, как могу справляться со страхом… не могу контролировать… — он вновь замолчал. Закашлялся в ладонь, сощурился на мгновение. нервно положил руку на плечо и размял его. Это реальность. «Свет. В Вас». — Хотите сказать, что главная причина кошмаров… во мне?.. Я сам все это неосознанно… придумываю?.. — Ваш мозг действует быстрее вас, — Рунге постучал по краю стола пальцем. — Похожие процессы происходят в вашей голове при просмотре кино или прочтении книг. Если вам удастся думать о "снах", - он сделал небольшую паузу, понимая, что назвал бы кошмары скорее галлюцинациями, — ... как о книге со знакомыми лицами, вы победите "Йохана", чем бы он ни был. Тенма не мог не согласиться. Если бы это были галлюцинации, он был бы в сознании. Хотя какова вероятность, что и Рунге реален? Реальна ли больница, в которой он сейчас лежит? Тенма нахмурился, сжал очень крепко собственное плечо и задумался. — … Что за газеты у вас, профессор? — Вам стоить следить за новостями. Доступ к информации ограничен в больницах. На вашем месте, не зная мира вне палаты, я сошёл бы с ума. К тому же, — он раскрыл блокнот и положил в него ручку, в то время как Кензо устало рассматривал газеты издалека, — чтение способствует запоминанию и развитию памяти. Если потребуется, в следующий визит я поделюсь с вами книгой или кроссвордом. Тенма потерся в раздумьях затылком о подушку. Снова хихикнул: — Я… Я хотел бы… что-нибудь почитать по нейрохирургии или педагогике… — Я вас понял, — Рунге кивнул. Заметил усталость Тенмы и то, как он закрыл глаза. На том решил, что мешать больше не станет. Он остановился перед тем, как уйти: — До встречи, Доктор Тенма. Я навещу вас при первой же возможности. — Если что, то… это не было просьбой… — Тенма вновь закашлялся в ладонь. Не договорил. Приоткрыл глаза и поправил одеяло, — В любом случае… большое спасибо, профессор Рунге. Ещё раз, — он слабо кивнул, затем приподнял свободную руку и помахал ею сонно на прощание. Снова слабо улыбнулся. Рунге приподнял руку в ответ и вышел, задумчиво запустив ладони в карманы. *** Тенма тяжело вздохнул и потёр глаза. Совсем не был против компании Рунге, однако очень сильно устал. Но и спать боялся. Потому через какое-то время потянулся к газете. Когда прочёл одну из статей, подошла медсестра. Она сняла капельницу и в очередной раз осмотрела Тенму, после чего он снова остался совсем один. Кензо побольше укрылся в одеяло, перевернулся на бок и закрыл глаза. Причины кошмаров в нем самом. Не нужно бояться снов. Он - свет. — Доктор Тенма. Кензо резко открыл глаза. Он медленно перевернулся и испуганно посмотрел на соседнюю койку. На ней лежал Йохан, прикрытый одеялом по грудь. Больничная одежда была незначительно велика, отчего несколько складок скопились у его воротника. Кровать располагалась ближе к углу, свет солнца падал неровно, лучи грели лишь ноги Йохана, редко задевая лицо. Он сонно прищурился и прикрыл глаза, не сдержав выдох. — Головная боль не оставляет меня. Я слышу, как в висках стучит моё сердце… Тенма не хотел узнавать, как Йохан оказался здесь. Вместо этого Кензо приподнялся на локте и спросил, еле шевеля от страха и слабости губами: — Я могу чем-то помочь? Йохан не двигался. Его губы мелко дрожали от холода. Тишина длилась десяток долгих секунд, прежде чем он заговорил: — Что пугает вас, Кензо? Тенма обратил внимание, насколько плохо выглядел Йохан. Он был бледен, его пряди промокли насквозь. Кензо выглядел точно также. — … Ты, Йохан. Я боюсь тебя. Я всегда боялся, — Тенма осторожно поднялся. Неуверенно, еле перебирая ноги дошёл до койки, облокотился о неё и положил ладонь на чужой лоб. Лицо было холодным.Вскоре оставшихся сил не хватило, и он упал на колени. В чужую постель уткнулся лицом, — Ты спрашивал… Я… не могу отпустить тебя... Я не знаю как… Йохан не изменился в лице, но от прикосновения почувствовал странное человеческое стремление к теплу. — Я хотел бы показать вам, — он приподнялся на локте, обернувшись к двери. Тенма посмотрел на дверь следом, — Я знаю, как вы можете оставить меня одного. Он тяжело выдохнул, взяв Йохана за руку. Поднимаясь, тело незначительно дрожало. Йохан шёл сам, держа не себя, а Кензо. Он направлялся к двери. — Вы будете скучать по мне, доктор Тенма? Тенма остановился перед дверью. Он взглянул на Йохана и плавно выпрямился. Почувствовал необъяснимый прилив сил. На вопрос так и не ответил. Он потянулся к дверной ручке, но дверь подалась назад. В коридоре показался крупный мужчина с искаженным недовольством лицом. Он выглядел или уставшим, или злым, и, хуже - напоминал старого знакомого из начальства Тенмы или даже был им. — Вас срочно вызывают, доктор Тенма, где вы пропадаете? У Бурмистра Родекира центральный тромбоз, его доставят вертолетом. До операции остаётся десять минут. Неужели вам об этом ещё не сказали? Тенма протяжно выдохнул, остановился в проходе и оглядел себя. Он был полностью одет для операции. Йохана рядом не было. По словам нежданного собеседника сразу понял, где оказался сейчас, и какие действия от него предполагались. Йохану нужен свет. — Н-нет… Простите… — Тенма огляделся. Он помнит те стены оливкового цвета, темный пол, ярко освещенный коридор и тяжелые двери в операционные. Все началось здесь. — Мальчик… с простреленной головой… он ещё в клинике? Мужчина махнул рукой. — Для него найдутся другие врачи. Например, Доктор Бойлер. Чем сдался этот с простреленной головой? — Я… — Тенма приподнял плечи. Он сжал руки в кулаки и поджал губы. Даже зная, что будет дальше, несколькими годами вперёд… Свет. — Он - мой пациент. Ему тоже нужна помощь. Я буду четко следовать порядку очереди. Прошу меня извинить, — он подошел впритык к дверям операционной и приоткрыл их. Задумался. Мужчина вскинул брови и шагнул вперёд, окликнув Тенму, но остановился, когда дверь закрылась за ним. Операционная наполнилась светом. В тяжёлой тишине группа врачей обернулась на Тенму, но никто не подал голос. Во взглядах смешались растерянность, благодарность и... вероятно, страх. Операция обещала быть долгой. — Вы снова здесь, — Йохан остановился за койкой. Голос звучал холодно и спокойно, однако тело редко подёргивалось дрожью. С минуты последнего разговора Йохан не изменился: бледность осталась на его лице, до пят свисала больничная одежда. Несмотря на яркий белый свет, Йохан, в сравнении с мальчиком на койке, оставался в тени. Он опустил голову, рассматривая маленького себя. — Почему? Он не мог поступить иначе. Когда ему помогли окончательно привести себя в порядок, он прошел к мальчику и оглядел его. Йохан в большом не тяжелом одеяле казался донельзя маленьким, занимал меньше половины койки, редко и мелко вздрагивал, не открывая глаз. Тенма держал руки приподнятыми. Чувствовал себя уверенно, несколько воодушевленно, как и тогда. Возможно, это все из-за самой работы, которую он очень любил. Или из-за Света. — Начнём операцию. Йохан опустил голову. Наблюдать за операцией, за тем, как Тенма справляется с инструментами и небольшим, хрупким телом, было в некоторой степени поразительно. Не впервые Кензо сохранил волю к жизни, к спасению, жертвуя временем и собой. Но Йохан чувствовал, как ноющая боль выходит из его головы. Холод и дрожь сменились мягким спокойствием, с каждым мгновением глубже погружающим в сон. Несколько часов прошли в одно мгновенье. Тенма не мог понять, почему - настолько привык делать операции Йохану или это из-за воздействия искаженной реальности? Йохан пришёл в себя в палате. Тело было маленьким, слабость и темнота прижимали к койке спиной. Сквозь бурлящую тишину, словно чрез воду, он слышал гул аппаратов и шаги Тенмы. Его окружало давящее спокойствие, холод исчез и тело перестало дрожать. Сквозь кому он не мог ни говорить, ни двигаться, но этот раз был совсем другим, что-то отличало его от ноющей пустоты после первой, настоящей операции. Маленький Йохан продолжал молчать. — Я знаю, что ты здесь. Что ты слышишь меня, — голос Тенмы звучал далеко и близко, прорывался сквозь тяжёлую дымку и давящую тишину. Тело не двигалось. Руки и ноги были тяжёлыми, — Я... много думал и должен признать, что был неправ. Мы и вправду все очень разные и совершаем разные поступки, — Кензо затих. — Но никто не заслуживает смерти. Всегда есть шанс исправиться. Всегда есть шанс на спасение, на исцеление. Я верю в это. Йохан хотел почувствовать радость или разочарование, то, чем люди отвечают на непреклонность. Однако пустота давила на него также, как и раньше, также, как и всегда, за исключением головной боли. Йохан лишь подумал о том, что, вероятно, хотел бы заплакать, но это оставалось лишь холодной мыслью посреди пустоты. «Я хотел бы заплакать, как доктор Тенма». В отдалении Йохан слышал тиканье часов, секундная стрелка миновала не первый круг, когда Тенма продолжал говорить: — Я понимаю, что ты чувствуешь. Что ты чувствовал тогда, стоя рядом с матерью. Но я уверен, что ты и Нина были нужны ей. Вы родились не зря. Вы существуете не зря. У вас есть имена. У вас есть предназначение. Каждый человек заслуживает жить. Все только зависит от нас самих. Он судорожно вздохнул несколько раз. Вскоре заговорил громче: — Я счастлив. Я счастлив тем, что я жив, что я могу спасать других. Я хочу спасти тебя. Я прощаю тебя. Я отпускаю тебя. Мы прощаем тебя, Йохан. И ты прости нас. Пожалуйста. Ты и Нина... не заслужили этого, — Тенма протянул руки и осторожно накрыл чужую ладонь. Сам опустил голову и тяжело выдохнул, в очередной раз сдерживая слезы. Йохан почувствовал острую горячую боль и крепко схватил Кензо за руку. Это вдруг оказалось больно: снова отпускать чужую руку. Чувствовать, что "близкий" человек снова готов выпустить его маленькую ладонь. Йохан приоткрыл глаза. На лице заблестели крупные слезы. Тенма поднял голову. Не нужно бояться кошмаров. Кензо, не отпуская руки, поднялся с места и осторожно, чтобы не задеть оборудование жизнеобеспечения, прижал малыша к себе. Он трепетно провел ладонью по затылку, и сам совсем тихо заплакал. Это было тепло. Объятия согрели обоих до давящей боли, колющей, острой раны в груди. Тело Йохана было тяжёлым, не поддавалось движениям, и он прилагал усилия, чтобы не отпустить. Казалось, если Тенма отпустит, если перестанет прижимать к себе, Йохан упадёт. Он вдруг задумался, была ли темнота, в которую он мог погрузиться, смертью, которую так боялись люди. Йохан широко раскрыл глаза и, сглотнув, уронил на Тенму крупные капли слез. Если бы он мог говорить, сказал бы, должно быть, что не хочет падать, не хочет отпускать, не хочет, чтобы Тенма смотрел также, как мама, не хочет видеть его отдаляющиеся лицо. Не хочет снова оставаться один. — ... Я отпускаю вас, доктор Тенма. Теперь я вас не держу. Тенма отдалился, посмотрел осторожно на Йохана и плавно улыбнулся. На душе неожиданно стало легко. Он осторожно приблизился к Йохану и коснулся губами его забинтованной макушки. Он долго вздыхал, смотрел на чужую ладошку. Все это время Йохан был испуганным ребёнком, хотевшим любви. Тенма был величайшим доктором, который знал, как помочь кому-угодно, кроме себя. Кензо отпустил руку, отошёл от койки и прошел к выходу. Выключая свет в комнате, сказал тихое «спасибо» и открыл дверь. Он вышел на ярчайший свет.