No way out

      Агата медленно перемещала пальцы в воздухе, наблюдая, как воронье перо перед ней плавно меняет свою форму. в голове раз за разом проносится произносимое ею заклинание, уже выученное наизусть, тренируемое не в первый раз. слова размеренно слетают с её губ.       — optimum donum,— с каждым произнесённым звуком дышать становится всё легче.       она любезно позаимствовала книгу Алмаделя в библиотеке ковена три недели назад. не без труда. вряд ли получилось бы просто взять из общей библиотеки запрещённую книгу. пришлось повозиться с заклинаниями невидимости, маскировки, бесшумности и с выбором времени в целом. она даже подружилась с главной смотрительницей библиотеки, лишь, чтобы узнать, когда зал пустует. и всё не зря. вот уже три недели она практикует магию, недоступную для других ведьм её ковена.       и недоступна, запрещена эта магия не просто так, но Агате до этого нет дела. она знает лишь, что может ей воспользоваться, что может осилить её последствия и её сложность.       сложность… пустой звук. точнее, должен быть таковым. Агата сильна. сильнее других ведьм — так говорит матушка.       матушка… обычно предводительниц ковенов зовут жрицами… или жрецами, если ковен сопряжённый, но у них всё было по-другому. Эванора Харкнесс, верховная жрица ковена, если выражаться официально, была всем ведьмам как родная, хоть кровно и была связана только с Агатой. была всем наставницей, авторитетом. и матушкой её звала не только Агата.       она в меру строга, мудра и тверда, но лишь настолько, насколько этого требует должность. но даже тёплое, материнское отношение к ученицам не дает никаких поблажек в отношении учебы и правил. правила есть правила. запреты есть запреты. если бы Эванора узнала о том, что Агата, наплевав на все устои, правила и договорённости, взяла и выкрала запрещённую книгу из библиотеки, так еще и активно практикует магию, описанную в ней, Агата вряд ли осталась безнаказанной. точнее, не так, она вряд ли осталась бы в живых. образно, конечно.       Агата понимает на какой риск идёт, понимает, что чем дольше у неё эта книга остаётся, тем в большей опасности она находится, но ничего не может с собой поделать. желание быть лучше сильнее её и сильнее её страха быть пойманной.       она не простила бы себе, если бы, имея те силы, что у неё есть, не использовала бы их на полную возможность. она сильна. она знает это. её матушка знает это. её соковенницы знают это. однако всем плевать. как бы хорошо Агата ни проявляла себя на уроках магии, как бы сильно ни старалась показать, что она выше и сильнее того, что они практикуют, всё равно получала одно и то же: короткое «Умница» от матушки и её грозный взгляд в ответ на любые зарекания об увеличении сложности заклинаний.       ох, сколько они разговаривали о том, чтобы Агата начала изучать высшие азы магии, сколько Агата просила дать ей просто возможность использовать свои силы по назначению, но всё напрасно.       «Это не обсуждается, Агата. Это опасно и запрещено. Ты не на том уровне обучения, чтобы практиковать высшую магию. Последствия страшнее, чем ты можешь себе представить. Высшая магия в руках неопытной ведьмы похожа на лесной пожар. Неконтролируемая и всепоглощающая. Я не прощу себе, если из-за твоей неопытности пострадает кто-то или ты сама. Ты прекрасно знаешь, что за любое взаимодействие с магией приходится расплачиваться. Если плата за оснóвные заклинания ничтожно мала, то высшие могут нанести непоправимый вред тебе, твоим магическим способностям и твоему здоровью. Не играй с этим огнём, Агата».       раз за разом.       одно и то же.       Агата не верит в это, не хочет верить. она достаточно сильна, чтобы справиться с последствиями, и она это докажет. уже доказывает.       три недели, как она практикует высшую магию. и ничего. никаких последствий. никакого недомогания, никаких магических застоев, никакого плохого эмоционального состояния, даже наоборот. она стала лучше чувствовать себя после того как поняла, что всё-таки достаточно хороша для того, чтобы перейти на новый уровень обучения. жаль матушке это не объяснить.       она уже научилась отделять ментальное тело от физического, это, на удивление, далось ей легче и быстрее всего, научилась управлять своим телом, находясь вне его, научилась управлять собственным телом на клеточном уровне. она не много знала о высшей магии до книги Алмаделя и даже представить не могла, что возможно управлять работой собственных клеток. иметь возможность контролировать рост и развитие собственных тканей… вау. освоив контроль собственного тела, ментального и физического, она перешла на внешние объекты.       трансмутации. потрясающий, просто потрясающий раздел высшей магии. возможность контролировать не только своё тело, но и все окружающие её объекты. их вид, форму, размер, цвет… что угодно. она пока не пробовала практиковать трансмутации на живых объектах и остановилась только на предметах.       — omnia mutantur. cum potestate magne, — слова полушепотом слетают с её губ. она сидит замерев, почти не дыша, и только лишь пальцы в воздухе вырисовывают замысловатые узоры, направляя изменения в пере в нужное русло.       её тело натянуто как струна. моменты практики высшей магии всегда ощущаются по-особенному. всё вокруг замирает, часы перестают идти, деревья за окном перестают шелестеть, половицы за дверью перестают скрипеть, и Агата перестаёт слышать собственное дыхание. может, это результат хорошей сосредоточенности на процессе чтения заклинания, а может, всё и правда перестаёт двигаться, чтобы не помешать Агате.       её взгляд уставлен на воронье перо, которое постепенно перестает напоминать перо и становится похожим, скорее, на еловую ветвь с пухом вместо игл. пух медленно перемещается по ветви и становится всё тверже, а в конечном итоге и вовсе исчезает, оставаясь лишь фактурой на изящной деревянной палочке. прямо как в детских сказках.       она медленно расплывается в улыбке. вау. у неё получилось. у неё получилось!       Агата, наконец, позволяет себе выдохнуть. всё вокруг отмирает. она снова слышит своё дыхание, приглушённое пение птиц за окном, тиканье часов на стене напротив и скрип половиц в нескольких шагах от себя. стоп. что?       все мысли тут же вылетают из головы. о черт. о господи. о нет. только не это. её будто прошибло молнией. пальцы рук тут же онемели, улыбка сошла с лица, будто её и не было, а взгляд остекленел.       — Агата… — чужой голос пронзил слух, будто тонкое лезвие, проходящееся вдоль кожи, и послышался гулким эхом где-то на задворках сознания. следом за ним глухой стук дерева о дерево. палочка тут же упала на пол. Агата отмерла и поспешила поскорее повернуться и закрыть собой книгу Алмаделя, наивно надеясь, что девушка за её спиной не видела ничего ранее. перед ней в дверном проеме предстает девушка с исказившимся, то ли в ужасе, то ли в панике, лице.       — Лили? — сердце бьётся громче обычного, удар за ударом проходясь по барабанным перепонкам.       — что ты… — она попыталась заглянуть за спину Харкнесс. Агата тут же поднялась и выставила перед собой руки, призывая быть тише.       — это не то, что ты думаешь, дай мне объя… — она не успевает договорить. лезвием паники ей перерезало путь к кислороду. дыхание сбилось.       ну вот и всё. это конец. Агата никогда не была в хороших отношениях с Лили. она казалась ей… странной. странной, причудливой, ничем не примечательной, обезличенной. и главной странностью её всегда была скрытность. они жили вместе порядка пяти лет. вместе учились, вместе жили, вместе практиковали магию, всем ковеном проводили обряды, посвящения, но Агата не знала о Лили ровным счётом ничего. абсолютно ничего. знала, что она ведьма. знала, что не потомственная. знала, что её зовут Лили. зачем, а главное, как ей удавалось быть такой тёмной лошадкой, оставалось загадкой.       почему именно Лили, почему именно она? вошла бы другая ученица, всё было бы проще: и объяснить всё и договориться можно было бы, попросить ничего не говорить, но нет же! приспичило именно Лили здесь ходить посреди ночи.       — это что? — воспользовавшись секундным замешательством Агаты, Лили обогнула её и подняла со стола книгу, тут же выставив её перед носом Харкнесс, заставляя обратить взгляд на название. — книга Алмаделя! Алмаделя, Агата!       — пожалуйста, Лили! ты всё не так поняла! — она протянула к ней руки, стараясь успокоить, несмотря на то, что голос её самой дрожал как проклятый, а руки тряслись как в землетрясение. — я всё объясню, пожалуйста.       — нет! — она тут же рефлекторно отскочила назад, прижимая книгу ближе к себе. — ты опасна! не смей подходить,— она упёрлась спиной в стену.       — всё не так, Лили, послушай, — она осторожно сделала шаг вперёд, стараясь сделать как можно более спокойный вид.       — ты лжёшь. ты лжёшь! — она перешла на крик. Агата тут же поднесла палец к губам, умоляя говорить тише. помогло не сильно. Лили всё ещё кричала, хоть и чуть тише. — ты опасна, опасна! матушка рассказывала о таких, как ты. злоупотребляете силой, нарушаете правила! убиваете людей! и ведьм! — Агата не оставляла попыток подойти ближе и попросить её помолчать хотя бы гребанную секунду. — не подходи!       — Лили. Лили, пожалуйста, не говори никому. я, я… — она звучала, как заевшая пластинка. голос то и дело обрывался, перескакивал, заставляя заикаться. слёзы подступали к глазам, оставляя за собой горький ком в горле.       — нет! нет-нет-нет-нет… — вторила она. Агата подходила слишком близко, и Лили уже вжалась в стену и чуть не стекала вниз по ней. она начала мотать головой из стороны в сторону, стараясь выкинуть из головы ненужные мысли. — нет-нет-нет… ты убьёшь… ты всех нас убьёшь. ты опасна!       — я не хочу никому зла, прошу тебя.       всё потеряно. её собственная соковенница считает её убийцей, как наверняка посчитают и все остальные, узнав, что произошло. Агата готова упасть на колени и закричать от безысходности и собственной мерзости, но получается только через силы глотать слезы и трястись в ожидании дальнейших действий Лили. а долго ждать не приходится.       — на помощь! — она завопила что есть мочи.       Агата в момент выставила перед собой руки и с той же силой крикнула:       — conclusi! — Агата сделала глубокий вдох, стараясь отрезвить сознание и продолжить пытаться сделать хоть что-то. — замолчи, я прошу тебя, — добавляет она шёпотом.       но что-то явно идёт не по плану. «conclusi» — оснóвное заклинание, манипуляция чужим телом. проявляется как обыкновенное отсутствие голоса, но нет. голос у Лили остался, она еле слышно скулит от того, с какой силой её шею обвивает магическое кольцо. на шее отпечатывается след, как от терновой ветви. кожа белеет от силы нажатия. Лили скулит и хрипит, жалобно смотря на Агату, которая тоже, к слову, в немом шоке.       что?! что пошло не по плану?! оснóвное заклинание... как можно оплошать в оснóвном заклинании, чёрт возьми?! и что с этим делать?! пока не придумали заклинаний против глупых промашек в элементарном колдовстве.       Лили задыхается, задыхается и рыдает, глядя на Агату самым умоляющим взглядом, который только могут отражать эти зелёные глаза. она старается хвататься за петлю на своей шее, что так красиво переливается сиреневым свечением. жаль, за магию не ухватишься.       — давай так… — Агате приходилось произносить всё чуть ли не по слогам. — я... я тебя отпускаю, — Лили в ответ активно закивала, насколько это было возможно в её положении, — а ты... никому ничего не говоришь, договорились? — она в ожидании подняла брови, и Лили продолжила кивать, её лицо с каждой секундой становилось все синее, а кожу будто всё сильнее натягивали на череп.       отлично, она согласилась никому не рассказывать. вот только есть проблема. а как её освободить?       — loquere! — она пыталась перебирать все заклинания, что только знает, в поисках подходящего. — что за…       взгляд упал на собственные руки. шею Лили обвивал магический терновый ошейник с фиолетовым свечением, которое тянулось к рукам Агаты.       — satis! прошу тебя! satis!       но это не помогало. с каждой секундой становилось всё хуже. лицо Лили всё синее, глаза выпучены, а кожа всё сильнее и сильнее прилегает к костям. будто бы её не душат, а высасывают кровь и душу через невидимые трубочки. хотя почему же невидимые, вот же они, две трубочки, так ярко светящие сиреневым цветом, тянутся от ладоней Агаты к шее Лили, заставляя её корчиться от боли. Агата не выдержала и упала на колени.       — прости меня… прости, прости, прости, прости, — она взяла её лицо в свои ладони, стараясь увидеть в этих почти безжизненных зелёных глазах хоть отблеск надежды на хороший исход. не получается. — прости…