Младшенькая

Фонари на улицах жгут прожекторами со всех сторон. Уже почти апрель, а значит ветер сменит холодные потоки тёплыми совсем скоро. На тротуарах виднеется парочка подростковых стаек, беззаботно разгуливающих по смеркающейся столице. Лиса смотрит на них через окно и завидует немного. Иногда ей тоже так хотелось. Хотелось шататься по улицам без особой цели, забираться на скамейку с ногами и есть вёдрами мороженое. Но Лиса выбрала другое. Поэтому, пока в комнате никого кроме её самой нет, Лиса судорожно затягивает бинт на колене, давя внутри болевые стоны. Эластичный материал тянется, плотно облегая ногу. Силится подняться. Девочки наверняка убьют её, если узнают, что та танцевала с повреждённых коленом, но ещё более точно её убьет директор YG за неявку на генеральную репетицию.Глотая обезбол, Лиса плетётся в зал, редко всхлипывая – когда совсем невыносимо. Она распадается по кусочкам, пока оттачивает с мемберами постановки. Шутит размашисто, от души, пытаясь забыть о назойливом. Это обычная Лиса, обычное её состояние, однако сегодня шуток значительно больше. Розе с Дженни смеются заливисто, рот ладошкой прикрывают и остаются такими же непринужденными как и всегда. Они постоянно стараются свою младшенькую поддержать. Однако, у одной онни день сегодня не задался. Она стоит тихонько рядышком, хмуриться немного, но все же улыбается. Лиса носится по залу, забавно пародируя команду. Боль стихает, когда её заглушает смех. Пока помещение не разрезает неприятное:       – Лалиса, прекрати! Позволь нам, пожалуйста спокойно закончить прогон и усмири уже на время своего клоуна. Макнэ отрезвляет. Всё становится прежним.       – Да, конечно. Извините. Джису чувствует, что наговорила лишнего. Пытается попросить прощения, но младшая только улыбается, настойчиво уверяет, что все в порядке. Репетиция продолжается. Лиса слышит хруст, ведь обезболивающее практически перестало выдавать должное. Лиса молчит, стискивая зубы, ведь не хочет подводить больше. Убеждает себя, что потерпеть ещё немного ей по силам. Но думать теперь сложнее. Ошибок в чётких, идеальных движениях становится больше. Она спотыкается на сольном кусочке, не удержав равновесие, летит на пол.       – Лили! Ты в порядке? – Дженни хватает её за руку, помогая поднятся.        – Да, онни, – благодарно кивает. – Со мной всё хорошо. Но думаю, вам лучше закончить без меня. – выдавливает улыбку. И улыбка эта самая неживая из всех у Лалисы Манобан. Девушка уходит прочь через кулисы, пока остальные переглядываются в непонимании.Найдя закуток в глубинах павильона, терпение летит к чертям. Тело медленно скатывается по стене, малышка прикусывает запястье, борясь с желанием завыть от боли. Она всё ещё в людном месте. Истерики сейчас ни к чему. Спустя пару минут чувствует прикосновение. Чьи-то руки мягко ведут по плечам, иногда разминая слишком зажатые мышцы. А затем замечают прикрывающую левое колено кисть и осторожно сжимают больной сустав. В ответ слышится жалобный писк и Дженни спешно зацеловывает лицо, ловит слезинки прямо под глазами и просит прощения.

***

Джен заваривает чай. Листики мяты летят в кружку, всплывают на поверхность будто крохотные кораблики и погружаются медленно в воду. Аромат стоит блаженный. Лиса держалась молодцом, когда ковыляла из такси, опираясь на старшую и очаровательно от этого краснея, терпела, закусив палец, пока та растирала по ноющей коленке мазь.       – Лисёнок, ты не кушала сегодня. – утверждает Дженни, ставя поднос с едой на прикроватную тумбу.       – Ну нет! Ты же знаешь, что я большой любитель поесть. – и сейчас – отшучивается, хмурится задорно и молит Бога, чтобы не разреветься прямо здесь. – Всегда!       – Нет, я знаю, что не ела. – Ким слишком хорошо её выучила. –Ты и так худенькая. – бережно ведёт по плоскому животу, оголившемуся из-за сдернутой вверх футболки, параллельно двигая тарелку с лапшой ближе. – Твои кости не будут в порядке, если с диетами ты совсем забудешь о еде. Поэтому давай, "ramen in your area!".

***

В глазах Ким горит тепло, когда Лиса рядом. Она смотрит на неё с обожанием, чуть жмурится, сожалея о случившемся. Ведь ей тоже больно видеть свою макнэ грустной. Лиса сидит на кровати, согнутыми ногами в матрас опирается. Она на Джен даже не смотрит. Боль немного стихла, на место вернулся рассудок, уверенно нашёптывающий, что старшая слишком много для неё делает, слишком много с ней возится. Слишком она этого не достойна.       – Лалиса Манобан. –Не выдерживает. – Посмотри же на меня. Младшая от такого обращения к себе вздрагивает. Мурашки по спине начинают бежать табуном, рассыпаться по телу. Дыхание на секунду перехватывает.       – Кто-то раскис? – разочарованно вздыхает онни.       – Руби, я и правда похожа на клоуна? – наконец выдаёт тревожащее младшая, пытаясь найти в глазах напротив честный ответ. – Я доставляю вам неудобства? Лиса всегда держит улыбку, даже когда это сложно. Сейчас Лиса глотает слёзы. Мокрые дорожки быстро катятся по щекам, прерываясь где-то во впадинке между ключицами. Одежда мокнет, но больше, конечно, душа.       – Лисёнок, нет. – прикладывает ладони к мокрым лужицам на коже, очевидно пытаясь остановить потоки. Не получается. –Джису во время работы всегда сосредоточена и очень прямолинейна. Но она сильно беспокоилась о твоём состоянии, милая. Уверенность Лалисы в дребезги крошится. Мир вокруг плывёт, вертится быстрее центрифуги. Радужку завлекает лёгкой дымкой. Только бы не упасть.       – Ты отлично справляешься, наша младшенькая. – тепло улыбается. Обводит подбородок, ведёт по скулам, смахивая с глаз досаду.       – Нет, я справляюсь отвратительно, – до ушей доносятся громкие всхлипы. – Всё потому, что Джисуни умеет себя сдерживать, а я – нет. Кроет. Янтарь в глазах больше не светится – темнеет, ощутимо меняет оттенок. Дженни никогда его таким раньше не видела. Волнение рассыпается по организму крупинками. Сгребает Манобан в объятиях и чувствует, как быстро наболевшее впитывается в футболку. Позволяет выплакать всё без остатка и понимает вдруг, что в руках у неё совсем ещё ребёнок, в шкуру взрослого забравшийся когда-то слишком рано. Джен гладит спину и легонько дует на чёлку, рассыпая мелкие волоски по лбу. Лисе нравится такое. Шепчет на ушко то, что должно вдохнуть в младшую былую уверенность и долго-долго целует.       – Лися-я, พวกเรารักคุณ!(мы любим тебя!) – палец легонько стукает по носу. – ты моя любимая батареечка. Тайка улыбается сквозь слёзы, слыша родной язык. Улыбка эта первая настоящая за сегодня. Она вновь приходит в норму. Она вновь их самая большая энергия. Вновь их Лалиса Манобан.       – ฉันด้วย (я тоже).