Happy Little Rainbow/Счастливая маленькая радуга

Эйва безрассудно распахнула занавеску, к большому неудовольствию полуголой благочестивой монахини. — Эйва! — взвизгнула Биатрис, повернувшись лицом к более низкой женщине, прикрывая свой голый живот. — Я непорядочная! Ухмылка Эйвы стала коварной, когда она откровенно проверила Биатрис.  — Хотя я категорически не согласна с этим утверждением, я здесь не для этого. — Она вдруг сунула рубашку в руки возмущённой монахини с широкой искренней улыбкой. — Я думаю, ты должна носить это как одежду преступника! Инцидент в Ватикане оставил группу более чем пыльной и кровавой: вся страна искала жестоких монахинь-террористок, пытавшихся взорвать папу. Они сбежали с Мэри без сознания и украденным фургоном, путешествуя по побережью так быстро, как только могли. Их первой остановкой был комиссионный магазин, где они сейчас и оказались, пытаясь переодеться в более гражданскую одежду. Биатрис нерешительно приняла рубашку, хмурясь на запылённых чертах лица, когда она изучала просьбу Эйвы. Рубашка с длинными рукавами была чудовищно яркой, радужные полоски уже вызывали у неё головную боль. Центр рубашки украшал смайлик, похожий на тот, что был на лице Эйвы. — На самом деле это не моё… — Биатрис замолчала, увидев, как ухмылка Эйвы исчезла.  Боже всемогущий, она была болваном. — Размер, но сойдёт. — Закончила она со вздохом. Подчинение воле Эйвы того стоило, поскольку лицо другой женщины осветилось ликованием. Биатрис позволила лёгкой улыбке украсить свои черты, когда она осторожно вытолкнула Эйву из раздевалки. — А теперь оставь меня в покое, чтобы я могла спокойно переодеться. — Да, капитан! — Эйва удалилась, отсалютовав, оставив Биатрис тупо ухмыляться над оставшимся пустым местом.  Покачав головой, она начала меняться. *** — Ребята, будьте готовы, иначе я уйду без вас! — позвала Мэри, всё ещё ворчливая после импровизированного сна.  Эйва догадалась, что толпа одержимых ударит по лицу толпой одержимых.  — Успокой свои сиськи, Мэри, они вылезут через секунду! — Эйва пожалела о своих словах в тот момент, когда лицо Мэри, одетое в солнцезащитные очки, повернулось к молодой носительнице нимба.  — Прошу прощения? — Эйва почувствовала, как глаза Мэри прожигают её, как раскалённую кочергу, и быстро обернулась, чтобы изучить свои ногти. Мэри недовольно фыркнула и рухнула рядом с Эйвой на кушетку комиссионного магазина, чтобы поворчать в более удобной позе. Первой появилась Камила, одетая в симпатичный жёлтый сарафан поверх чёрной рубашки с длинными рукавами (конечно, чтобы оставаться относительно скромной). Она развернулась в своих пыльных армейских ботинках с очаровательной улыбкой и хихиканьем.  — Так что ты думаешь? Даже Мэри позволила мягкой улыбке расплыться по её избитому лицу, когда Эйва с энтузиазмом захлопала. Камила всегда могла извлечь максимум из любой ситуации и всегда умела заставить всех улыбаться. Она действительно была ангелом в теле милого миниатюрного члена духовенства. Следующей в ≪скажи да маскировке беглецов≫ была Лилит, которая не хотела сделать это, но не могла сопротивляться коллективным усилиям умоляющей Камилы и надоедливой Эйвы. Большую часть времени она провела в магазине, глядя на незнакомое отражение. Она едва узнавала избитое, и в синяках окровавленное лицо, смотревшее в ответ, все седые волосы и сердитые глаза. Когда-то она улыбалась и ухмылялась, как будто на её плечах не было веса всей её родословной. Но, к несчастью для неё, ей уже было не 11 лет, она не знала об удушающем давлении, которое превратит её улыбку в злорадство, а ухмылку в насмешку. Как ни странно, именно её импровизированное путешествие в ад научило её стараться быть более доброй, более похожей на Христа. К сожалению, ей было нелегко быть мягкой, и она обнаружила, что набрасывается так же часто, как и раньше. Но она была жива, поэтому постаралась стать лучше. Если не для неё, то для сестёр, которые вылечили её жалкую задницу. Это означало соглашаться с выбором одежды как Эйвы, так и Камилы, которые были, ммм. Столкновение, мягко говоря. Эйва думала, что Лилит должна выглядеть как одетая в кожу байкерша, а Камила хотела, чтобы Лилит выглядела как мышиный книжный червь. Она решила смешать оба стиля, чтобы порадовать людей, которых она любила. Фу, привязанность делала её слабой. Она вышла из раздевалки и столкнулась с кружащейся Камилой (Боже, она сейчас заболеет), громкой Эйвой (ничего нового) и явно разозлённой Мэри (опять же, ничего нового). Они все остановились, чтобы поглазеть, когда Лилит застенчиво хмуро посмотрела на надоедливую группу. Брови Мэри поднялись, когда она ухмыльнулась полудемону, челюсть Эйвы отвисла до пола, а Камила улыбалась, как будто сам Бог спустился в дрянной комиссионный магазин, чтобы помазать её одежду.  — Чёрт возьми, Лилит, ты действительно умеешь убираться. — Эйва одобрительно присвистнула, бросив взгляд на более высокую женщину.  Лилит была одета в свои тёмные армейские ботинки, на этот раз в сочетании с тёмно-бордовыми вельветовыми штанами и чёрным ремнём. Её футболка была чёрной с изображением черепа и названием какой-то панк-рок-группы, украшавшим её спереди, а остановки тура — сзади. Кожаная куртка с заклёпками была стянута вокруг её бёдер, а недавно поседевшие волосы были собраны в небрежный пучок. В целом, по скромному мнению Эйвы, она выглядела очень сексуально. — Можешь перестать пялиться. — Лилит смущённо зарычала, решив плюхнуться на диван рядом с Эйвой, вместо того, чтобы сдирать ей лицо.  Звуковой выбор.  — Давай, Биатрис! — сладко позвала Камила, гораздо добрее, чем насмешки Лилит и Мэри, когда Би высунула голову из комнаты.  — Я далеко не такая стильная, как остальные, — застенчиво заявила Биатрис, обнаружив, что стесняется своего яркого наряда.  — Би, Эйва буквально выглядит так, словно купила целый магазин подарков, чтобы носить одежду. — Мэри рассмеялась, услышав шокированный вздох Эйвы.  — Я нет! — сказала она, сидя в яркой рубашке на пуговицах и соответствующей поясной сумкой с надписью ≪Рома!≫, покрывая всё свободное пространство дешёвыми тканями.  Лилит ещё раз взглянула на невысокую женщину.  — В шортах цвета хаки ты выглядишь как 40-летняя толстая американка. — Просто заявила она, прежде чем отвернуться от безмолвной идиотки и увидеть, как Биатрис входит в зрительное пространство.  От ухмылки, которая окутала все лица, Биатрис захотелось растаять на полу. Почему она должна была быть сёстрами с действительно злыми личностями? Она вспомнила почему, встретившись взглядом с Эйвой через всю комнату. На её лице была самая широкая улыбка, когда она смотрела на Би так, как будто она была солнцем, а не как сомнительно одетая монахиня. Несмотря на нелепость ситуации и горящее лицо, она рассмеялась, когда Камила радостно захлопала в ладоши. — Ты выглядишь так современно! Биатрис почувствовала, что её сексуальность более очевидна, чем что-либо ещё, когда она повернулась к зеркалу на соседней стене. Радужная рубашка действительно была маловата, поэтому, к сожалению, смайлик был обречён быть спрятанным под рубашкой, хотя радужные рукава остались видны. Футболку она схватила из чистого импульса. Обычно она избегала ярких красок и явно очевидных признаков того, кто она на самом деле, но комментарии Эйвы о её красоте что-то изменили в ней. Поэтому она схватила рубашку, не зная, что доказывает. Центр был украшен счастливой маленькой радугой со словами ≪любовь есть любовь≫, выравнивание кривых цветов. Рубашка хорошо сочеталась и сидела как влитая. И это была одна из самых болезненных и страшных вещей, которые она когда-либо делала. Как могла одна милая маленькая радуга вызвать такое опасение? Столько ненависти, угнетения и боли? Долгое время она избегала радуги, словно её глаза не понимали цвета. Но когда она почувствовала руку на своём плече и увидела в зеркале сияющее лицо Эйвы, она почувствовала только гордость. Словно притянутые магнитом, её сёстры окружили Биатрис и издали счастливые крики радости, крепко обнимая её. Она не могла перестать смеяться и улыбаться, даже когда слёзы текли по её лицу. Даже мелкий стук дождя и слёз не смог затмить счастливую маленькую радугу. Она ещё раз взглянула в зеркало и обнаружила, что не может ненавидеть то, что увидела. То, что она увидела, было счастливой семьёй. И это было всё, чего она когда-либо хотела.