***
Внутренний демон оскорблен, унижен, уничтожен. Внутренний Адепт удивлен и не может поверить в происходящее. Он замечает не сразу, а когда замечает… шепотки за спиной среди монстров, сдержанный смех Магов Бездны, а позже - неприкрытые издевки мгновенно складываются в единую картину. Да и как не замечать, что правая радужка глаза демона вмиг стала лазурнее неба! Так еще в ней была чертова звезда погибшего некогда народа! Сяо всерьез раздумывает над вариантом механического решения проблемы. В конце концов, новый глаз в любой форме, кроме истинной, отрастет минут за двадцать. Отрастает и, кажется, становится еще более синим и смеет нахально блестеть. Какой позор, Бездна всех подери! Сяо начинает злиться и закипать до адских температур. Все же, он не тот кем считает его та же Гань Юй. Лишь старшие по возрасту Адепты знают правду. Лишь Моракс знает, что Яксы не могут называть себя почтенным словом "Адапт". Они демоны по своей природе. Демоны, решившие попытаться очиститься, но вместо этого - новая скверна, проедающая сильнее предыдущей. Алатус, Сяо, Защитник Якса - все это название монстра, а не того, кто заслуживает места под Солнцем. После обнаружения метки на глазу, решает затеряться среди людей и подождать, когда цвет вернется к исходному. Всего-то и нужно лет пятьдесят, вряд ли больше. А ждать он умеет. Как вернется в норму - вновь будет крамсать монстров в обычном ритме. На чужой глаз - цвет своей родственной души, глупее не придумаешь! - старается лишний раз не смотреть. Цвет совершенно ненавистный: синющий, гипнотический и страшно, невообразимо невинный. Сяо понимает, что невинность логична - его душа еще из пеленок особо не вылезла. Но это не является поводом в неконтролируемом порыве ярости не разносить в пыль каждое встречное зеркало или иную поверхность с отражающим эффектом. Это истинная насмешка судьбы. Демон знает, что случившееся - не исключение, равно как и чувствует: многие из тех, кто издевался и шутил над ним, до изничтожения собственной сущности, до полного отречения желали бы оказаться на его месте. Любому существу, не важно демон он или человек предначертана родственная душа. За всю его длинную, почти бесконечную жизнь судьба улыбается демону только раз: лишь раз рождается родственная душа, как дар, как проверка, которую так легко провалить. Что Сяо, собственно, и собирается сделать. Мифическая связь, "предначертаная судьбой родственная душа" - слишком далекие и бессмысленные для Сяо понятия. Его полностью устраивает его нынешний уровень силы и знаний, чтобы гоняться за призрачными зайцами. Даже с глазами цвета неба. Со звездочкой. Через некоторое время его, правда, все же немного отпускает: зеркала живут чуть дольше, чтобы он волей-неволей успевал отследить малейшие изменения в чуждом цвете. Лазурь становится глубже и спокойнее, а у самого зрачка возникает странный светлый отблеск, будто отражение солнца. Демон ловит себя на зачарованном разглядывании и с трудом убеждает, что по-прежнему не намерен охотиться на зайцев. Пытается разозлиться как следует, но с каждым разом выходит все хуже - кто-то словно мягко гладит его по голове, отчего запал исчезает сам собой. Это раздражает и интригует одновременно. В какой-то момент Сяо чувствует зов. Но это не зов для Адепта. Зов демона. Такой далекий и тихий, так похожий на некогда привычный зов души, готовой к контракту, что поначалу Алатус не понимает, что не так, но отчего-то устремляется навстречу.***
Кейе холодно, больно и страшно. Он знает, что теперь уж обречен, но внутри все настолько яро противится этому, что рыцарь готов отбрасить в сторону взращенные на винокурне в нем понятия о чести, долге и вере - краснеть за него все равно больше некому - и всей душой тянется к жизни. Ради самого себя и ради той долгожданной встречи, которая все еще не наступила. Кейа не имеет права погибнуть в лапах монстров, что лишь количеством его смогли победить. Не имеет права погибнуть, не помирившись с братом. Не имеет права погибнуть, не увидев владельца золотых, таких волшебных глаз. И когда мир накрывает самая настоящая, беспросветная тьма, пришедшая будто из недор земли, когда она, впиваясь в камни звонкими когдяти зеленоватого цвета, приближается к клетке и наклоняется прямо к нему, Кейа поднимает взгляд и видит перед собой собственное искаженное отражение: изумление окрашивает мед очередными вишнями и затемняет синеву до индигового. Прутья клетки серебристыми лентами стекают на пол, но он не замечает ничего. Вместо этого - слабо улыбается и бесстрашно протягивает руки вперед, как утопающий в грехах грешник тянется к спасительному свету веры.***
Адепт Сяо, вернее демон Алатус, до последнего не верит в то, что творит. Так же, как до этого не верил тем немногим историям о своих соплеменниках, кто не побоялся рискнуть. Когда он замечает тощий, сжавшийся в комочек, намек на будущего контрактатора, в груди что-то странно екает. Забавно, ведь сердца так такового у него нет. Когда юноша поднимает голову, Сяо почти знает на все сто процентов, что увидит. И все же всматривается в чужие глаза с неверием и потрясением: его алая радужка на этом лице кажется инородной и вместе с тем удивительно гармонично сочетается с пронзительно-синей. Юноша прикрывает глаза, слабо улыбается и протягивает к нему руки. К нему, демону! Не к Адепту! Да так до нелепости бесстрашно тянет, что Сяо в истинной своей форме подхватывает легкое тело, не раздумывая ни мгновения. А тот, словно ребенок, вцепляется в него клещом, обхватывает за мохнатую шею, прячет лицо и сопит. Тихо и довольно. Сяо цепенеет, осознав, что не побеспокоился о принятии человеческого облика, потому как некогда предпочитал испугать жертву перед заключением контракта. Чертовы старые привычки. Руки, поддерживающие синее чудо, машинально сжимаются в защитном жесте, в последний момент успевает убрать когти. Ненормальность ситуации доходит до Алатуса секунд через пять. Вздыхает, пытаясь смириться с мыслью, что все-таки умудрился попасться в ловушку и одну-единственную душу просто не посмеет теперь тронуть, после чего неуверенно спрашивает: - Ты что, смертный, меня не боишься? Это вообще-то положено. Особенно этому незрелому на вид существу. Но он с явной неохотой отрывается от демона, поднимает на него глаза, что оба в этот раз синие и со звездочкой, и непонимающе шепчет: - Разве должен? Одна его рука тем временем осторожно проводит по щеке демона и заинтересованно пропускает меж пальцев длинную шерсть, которая, по задумке, должна быть одной из самых неприятных частей устрашающего образа, - Это же ты. Моя родственная душа. Может... и я на самом деле такой? Сяо смотрит в ненавистные глаза цвета неба и думает о роке, случайностях и судьбе. Думы невеселые. - И как же тебя зовут, смертный? - все еще может оказаться не так плохо. Но синие глаза вдруг вспыхивают тем самым солнечным светом, и юноша доверчиво выдыхает: - Кейа. Кейа Альбрих. А тебя? И внутренний демон, и внутренний Адепт понимает, что проиграл вчистую.