Непрерывная жизнь

— Давай, Оодако, — позвал Скалл, зевая и указывая на рюкзак у своих ног, прежде чем натянуть капюшон своего дождевика. Водостойкий пластик был того уродливого оттенка синего, который почему-то пользовался удивительной популярностью, и он не мог не поморщиться, увидев его, когда взглянул в зеркало в мотеле. Он потратил некоторое время, чтобы аккуратно спрятать все прядки пурпурных волос под капюшон, а затем завязал завязки под подбородком так, чтобы он оставался на месте. — Да, я знаю, — согласился Скалл, когда Оодако издал визг отвращения и одно крошечное щупальце потянуло пластик вниз. — Это определенно чертовски ужасно, но сейчас идет дождь, и эта штука работает. Он схватил рюкзак с пола, осторожно натянув лямки на плечи, чтобы не потревожить своего друга-осьминога, а затем замер на минуту, чтобы просто насладиться абсолютным отсутствием боли. Быть Аркобалено никогда не было физически больно, но терять этот статус обычно было все равно, что добровольно использовать на себе Машину из «Принцессы-невесты» на пятидесятом уровне . Скалл привык испытывать затяжную агонию в течение нескольких недель после Судного Дня. В любом случае, никто не ждет, что это будет безболезненно. В конце концов, Виндиче — это то, что получается, когда Аркобалено перестают быть Аркобалено. Можете быть уверены, что, черт возьми, не перейдете в это состояния без боли. «Не так много людей знали об этой истории до прошлой недели», — подумал он, осторожно отрывая одно из щупалец Оодако, обвивающееся вокруг его шеи. Последний быстрый осмотр комнаты подтвердил, что он ничего не забыл из того, что хотел взять с собой, поэтому он поднял чемодан со спрятанным внутри разобранным мини-мотоциклом и вышел из комнаты. — Постарайся не высовываться, малыш, — тихо пробормотал он, закрывая дверь. Тихий звук из рюкзака, закрывающегося по пути, был ему единственным ответом. Скалл окинул взглядом коридор, убедился, что камеры видеонаблюдения все еще были в том же состоянии, в каком он их оставил, отключив их сразу после заселения неделю назад — что более чем красноречиво говорило о качестве мотеля — и направился к стойке регистрации. По дороге он кивнул одному из гостей, с его языка сорвалось обычное и забываемое приветствие, когда он полез свободной рукой в ​​карман. Липкий, дешевый кулон в форме осьминога, который он вытащил, мог бы привлечь к себе внимание, если бы рано утром проснулось больше людей, но в пустом зале он остался незамеченным. Он нажал кнопку вызова лифта, расстегнул дорогую платиновую цепочку, чтобы снять подвеску, и протянул цепочку через плечо, где её подхватил Оодако. Оглянувшись, прямо перед тем, как открылись двери лифта, Скалл открыл рот и прикусил подвеску с силой, увеличенной пламенем облака. Она треснула во рту, твердые осколки впились в десны вместе с отвратительным вкусом, пока внезапно не растворились в сахарной глазури, ежевичной начинке и теплом слоеном тесте. Скалл довольно хмыкнул, вошел в лифт и осторожно ударил кулаком по кнопке первого этажа, чтобы не уронить оставшуюся половину фруктового пирожка. — На этот раз неплохо, — пробормотал он, задумчиво глядя на пирожок. Его глаза прикрылись от приятного знакомого ощущения Пламени Тумана, выходящего наружу из его груди и выпечки. Облако мысленно следовал за ним, представляя невидимые потоки энергии, которые размывали обзор камерам, приглушали внимание и стирали улики. Ему пришлось мысленно прогнать их из своей комнаты в мотеле, побуждая их пропустить одежду и снаряжение, которые он оставил нарочно. Чувствовалось, что они его пренебрежительно обнюхали, прежде чем наконец согласились двигаться дальше. Скалл закатил глаза, оставив их в покое и полностью придя в себя, когда кабина лифта остановилась и двери открылись. Маленькое туманное заклинание уже начало сливаться с тонкой аурой, окутывающей Намимори, так что он может о нем больше не беспокоиться. Не то чтобы он мог легко остановить его действие, если бы захотел, но предпочел бы знать, какие подсказки он оставляет другим Аркобалено, вздумай они всерьез заняться его поисками. Учитывая затемненные Пламенем Тумана камеры в этой части города и его оставленные вещи, они должны были предположить, что это дело рук какой-нибудь мафиозной группировки, которая воспользовалась в своих интересах хаосом, вызванным разрушением проклятия. Не похоже, чтобы какой-нибудь независимый наемник мог легко снять все наблюдение, одновременно похитив опытного (даже если он считается «бесполезным») мафиози. Если не что-то еще, то это прекрасно бы всех отвлекло, вызвав долгую погоню за миражом в Италии, пока он не решит, что ему делать со своей жизнью. Это если предположить, что высокомерные придурки заметили, что он ушел, конечно. Работать каскадером, чем он и занимался несколько лет до проклятия, ему нравилось. И если он решит вновь работать в киноиндустрии, то там никогда не было недостатка в разнообразных задачах. Хотя свобода в создании собственных трюков также была очень привлекательной, и он, возможно, слишком привык к шлему... «Но даже если он сейчас был слишком маленьким, МНЕ НРАВИТСЯ этот шлем», — подумал Скалл, надувшись, когда шагнул вперед, откусывая еще кусочек пирожка. Оставить шлем было необходимо, если он хотел, чтобы все решили, что его похитили, но это не значит, что он не может поворчать! «Может быть, я заставлю кого-нибудь украсть его для меня, в зависимости от того, что сделает мотель с ним после моего выселения», — подумал он. — «Если все сделано правильно, то это будет несложно отследить.» После этого было стандартное выселение из мотеля. Он отдал клерку свою ключ-карту, расписался, заплатил и ушел. Дежурил тот же клерк, который регистрировал его в мотеле сразу после окончания битв Аркобалено, и Скалл не мог удержаться от улыбки, глядя на пустое лицо мужчины. Парень был одним из людей с достаточным количеством неактивного пламени, так что иллюзия пустышки не совсем убеждала его, что Скалл взрослый, как это было с другими людьми. Скалл практически мог видеть, как вращаются винтики в голове парня, когда он пытался выяснить, что же со Скаллом не так по сравнению с тем, как он выглядел, когда заселялся. Не то чтобы иллюзия пустышки работала полностью, когда Скалл заселялся. Даже если бы Последний День прошел как положено, а не как вышло в этот раз, она все еще быстро разрушалась. Пара дюжин крупных капель дождя, ударивших его по лицу, быстро выдернули Скалла из размышлений. На секунду он показал небу язык, а затем повернул вправо, направляясь к центру Намимори. По его мнению, это был фантастический день. Шел настоящий дождь: не едва моросящее нечто и не ливень, готовый затопить все вокруг. Просто ровный, освежающий дождь, озаренный утренним светом, омывающий мир, как спокойная фоновая музыка. Ярко выделялись зеленые листья, большинство людей были в домах, и мир казался тихим, открытым и полным неизвестных возможностей впервые за долгие годы. Если бы это было чуть ранее днем, у Скалла был бы соблазн напеть знакомую мелодию, но даже без грима и пирсинга, это привлекло бы к нему слишком много внимания в таком замкнутом обществе, как Япония. Он был бы действительно раздражен, если бы он провалил свою игру после всех своих усилий. Everybody said boy, don’t go any higher! Uh, uh, fuck that, I can do anything, — мысленно мурлыкал он, тихо щелкая пальцами в ритм песне. — Never push the limit and don’t play with fire. Uh uh, fuck that, I can do anything. Он вошел в узкий переулок между двумя магазинами и на ходу потянулся рукой за спину. — Эй, приятель, можешь... Вот и мы! Спасибо, — сказал он, улыбаясь, когда Оодако вернул ему цепочку. Миг, чтобы снова застегнуть застежку, а потом он продолжил идти вперед, вращая сверкающую цепь на правом запястье, словно обруч. A thousand disbelievers couldn’t keep me on the ground. I’ve invented a momentum that’ll never slow me down. I believe it ’cause I feel it and I shout it out loud. I can, I can, I can so! Пламя Облака мелькнуло на вращающейся цепи, превратившись в кружащее фиолетовое колесо, которое на мгновение вспыхнуло синим, когда Скалл прошел через стену тупика. Как он и ожидал, его нога опустилась на траву, и он на мгновение рассмеялся, просто глядя на прекрасное голубое небо над домом на холме. — В самом деле? — сказал он вслух, не обращая внимания на цепочку, которая вспыхнула ярче и превратилась в замысловатое кольцо на его среднем пальце. — Ты действительно зашел так далеко, что игнорируешь погоду за пределами твоей территории? В дожде нет ничего плохого. Оодако издал заинтересованную трель, осторожно вытягивая щупальце, чтобы проверить воздух. — Не волнуйся, приятель, — успокоил он его, стягивая капюшон с головы, и снял лямку рюкзака с одного плеча. Он расстегнул молнию на рюкзаке до конца и выпустил нервничающего осьминога, Оодако быстро прижался к его предплечью, а затем поднялся вверх, чтобы ухватиться за шею Скалла. — Не волнуйся. Нам нравится это Пламя Тумана. Это дом... Ну, в некотором роде. Больше, чем что-либо еще на данный момент. Он продолжил путь к главной двери, неловко расстегивая молнию на дождевике, и фыркнул, когда Оодако зацепился за лицо Скалла и не отпускал, пока Облако не стянул дождевик через голову. — Тадаима! — крикнул он слишком громко, так что звук нереальным эхом пронесся через это огромное место. Он остановился и мягко улыбнулся, когда увидел полотенце, ожидающее на крючке слева от него. Он вытер лицо, скинул грязные сандалии и, оставив мокрый дождевик, рюкзак и чехол для байка в прихожей, вошел внутрь. — Здравствуйте? — сказал молодой парень веселым голосом, сменившимся смущением, когда он смотрел на Скалла из дверного проема, пока Облако проходил мимо. — Вы гость, которого мы ожидаем? — удивлённо спросил Вономичи. — Не совсем гость! — возразил Скалл, обернувшись, чтобы одарить парня усмешкой, когда он шел вглубь дома. — Я теперь тоже здесь живу. — Эмммм... — Просто зови меня Скалл. Мы поговорим позже, если хочешь, — предложил он, обернувшись и махнув через плечо, прежде чем повернуть за угол и сделать несколько шагов вниз. Это было прекрасное место. Ничего этого Скалл раньше не видел, так что это должно было быть что-то новое. «Может, он устал от видов Испании?» — подумал он, оценивая центральный сад дома, который был виден через стеклянные раздвижные двери справа от него. Все было действительно красиво сделано. Либо он снова развлекается со своими туманными штучками, либо, возможно, он просто где-то построил дом, а затем с помощью Тумана перенес его сюда. — Ну, посмотри, Оодако. Вот твой аквариум, — сказал Скалл, улыбаясь, когда обнаружил спальню с аквариумом, стоящим справа от дверей. Хотя «аквариум» мог быть обманчиво простым словом для этой штуки. Это была огромная, совершенно прозрачная стеклянная сфера, расположенная в колыбели из лакированного ствола дерева, который раскололся на три части, чтобы обхватить сферу тремя спиральными выступами. На каждой ветви росли мох и крошечные невероятные цветы. А на самой вершине сферы вода извилистой колонной текла вверх против силы тяжести, изгибалась над проходом, проходила через круглое отверстие в стеклянных дверях и устремлялась вниз, в большой пруд, изгибающийся по всему красочному саду посреди дома. Оодако оживился, заинтересованно взвизгнув, и Скалл подошел ближе, чтобы маленький осьминог мог прижать щупальце к стеклу. Короткая пауза и Оодако отпрянул, удивленный, когда стекло пропустило его. Скалл кивнул, когда его друг посмотрел на него, а затем поднял левую руку, чтобы Оодако мог пройти по ней и схватить одну из ветвей, прежде чем проскользнуть сквозь «стекло» в свое новое жилище. — Нравится? — Спросил Скалл, наблюдая, как Оодако цепляется за скалы внутри, обвивая анемоны и кораллы и меняя цвета, когда смотрел на разных рыб. Он поплыл вверх, сунул щупальце в водяной туннель, а когда ничего не произошло, поплыл по водной дуге. Скалл наблюдал, как развлекается его друг, и открыл дверь спальни только после того, как Оодако исчез из поля зрения в пруду сада. Комната была большой, удобной и слабо освещенной солнечным светом, который просачивался сквозь плотные шторы. Кровать размера «king-size» с удобными простынями, мягкими одеялами и подушками буквально звала его. Хотя, как ему внезапно вспомнилось, что, пусть и относительно безболезненно, но последняя неделя была наполнена только всплесками быстрого роста, едой и истощением. Он стащил с себя одежду, на ходу бросив уродливые вещи на пол. Он даже не удивился, когда все, что Оодако украл для него, включая нижнее белье, просто исчезло, когда коснулось пола. У Оодако было много достоинств, но хороший вкус в человеческой моде не был одним из них. Но нищие не могли выбирать, если застряли в комнате мотеля и выросли из всех своих вещей. Если честно, вероятно, только присутствие Вономичи не давало одежде исчезнуть с его тела, стоило ему войти в дом. Он бросился на кровать, уткнувшись лицом в мягкое совершенство простыней, и спихнул все одеяла на другую сторону, едва удосужившись краем простыни прикрыть одну ногу и задницу. Скалл вздохнул, по-настоящему довольный впервые за долгое время и просто позволил себе немного погрузиться в это прекрасное расслабленное состояние на грани сна. Время не имело смысла. Место не имело смысла. И теплая рука, которая огладила его правую лодыжку, могла просто оставаться там, если бы знала, что для нее лучше. — В самом деле? — спросил удивленный голос, когда чужой палец дразняще касался ноги Скалла. — Да, в самом деле, — пробормотал Облако, сгибая ногу, прежде чем вытянуть ее дальше и прижать к теплому бедру человека, севшего на кровать пока он дремал. Он счастливо выдохнул, когда вторая рука опустилась на его икру и начала ее медленно массировать. — Это было самонадеянно, — сказал голос, постукивая пальцами по лодыжке. — Вот так вот завалиться на мою кровать. Рука скользнула вверх по ноге Скалла к краю простыни, а затем слегка погладила ткань и спустилась вниз по другой ноге. — Как будто тот чудесный вызов физике, который ты называешь аквариумом, не был позолоченным приглашением использовать эту комнату, — сонно парировал Скалл, плавно напрягая все мышцы спины, прежде чем приоткрыть правый глаз, даже когда он прижимался другой стороной лица к подушке. — Привет, Кавахира, — сказал Скалл, добавив в произнесенное имя немного насмешки. Он крепко обнял подушку под головой, слегка ухмыльнувшись и проследив взглядом за движением мышц на руках. — Привет, Скалл, — ответил второй человек, вздернув белую бровь, прежде чем впиться большим пальцем в напряженные мышцы. — Ты появился здесь раньше, чем ожидалось. — Я не думаю, что ты всерьез можешь говорить, что удивлен, когда узнал, что я приду, как только твой артефакт был сломан. Кстати, хороший пирог, я хочу еще один. Твой ребенок готовил? — спросил он. Пальцы ног поджались от постоянного давления, с которым чужие пальцы поглаживали его икру. — Возможно. Он недавно экспериментировал с приготовлением пищи, но он также имеет тенденцию бегать в пекарни и рестораны, чтобы купить замену, если он портит еду, которую запланировал. Он все время немного нервничает по этому поводу и не любит давать мне знать, когда ему приходится покупать еду. — А ты на самом деле не знаешь или просто улыбаешься ему и притворяешься, что не знаешь? — задал вопрос Скалл, наблюдая за дразнящей улыбкой. Бывший каскадер тихо фыркнул и слегка прогнулся, игнорируя, как несколько позвонков громко щелкнули на попытку уменьшить напряжение в спине. Возможно, он погорячился, когда решил что у него ничего не болит, но по сравнению с тем, что происходило обычно? У него болели мышцы, и он по-прежнему был исступленно счастливым Облаком. — Где ты вообще взял этого ребенка? — спросил Скалл, извернувшись, как кошка, так, чтобы оглянуться через левое плечо, но не двинуть ногой, которую массировал Кавахира. — Должен сказать тебе, что это было сюрпризом. Я думал, что он был лишь одним из твоих конструктов, пока ты не появился, чтобы опровергнуть обвинение Бермуды в том, что Вономичи знал о передаче пустышек. С каких это пор мистер «не-беспокоюсь-о-людях» подбирает бездомных? Если только тебе этот человек не нужен позарез? — Теперь это уже история, не так ли? Может быть, мне просто стало скучно, как ты предположил? Больше факторов, которые нужно учитывать, усложняют ситуацию? — предложил он, полузакрытыми глазами проследив обнаженный торс Скалла, прежде чем выражение его лица обострилось. Туман потянулся и протянул руку к лицу Скалла, смахнув фиолетовые волосы с его правого виска и обнажив свежие шрамы, больше не скрытые гримом. — Здесь Бермуда перешел грань, — сказал он, белые волосы сдвинулись, когда он наклонил голову, очки отразили свет, скрыв его сузившиеся глаза. — Да, — прямо сказал Скалл, — это был чертовски неприятный сюрприз. Я пока не решил, хочу ли поговорить об этом с Бермудой. Я знаю, что другие иногда обижаются на меня, за то, что я не застреваю в их форме после отказа от пустышки, но напоминание о том, что я раз за разом вновь оказываюсь в этой истории в качестве Облака, обычно достаточно, чтобы смягчить ситуацию. Поэтому я не уверен, на что именно Бермуда разозлился, но если этот ублюдок отправил меня на больничную койку, только чтобы получить эти чертовы часы, я устрою ему скандал. — Даже не думай об этом! — резко сказал Скалл, ловя отступающую руку. — Я знаю этот взгляд. Я запрещаю тебе с ним связываться. Я справлюсь со своим собственным дерьмом, как и если захочу, спасибо. Ты любезно не будешь задницей и не будешь обострять отношения с людьми, у которых к тебе законные претензии, ладно? Скалл фыркнул, разворачиваясь к матрасу, когда его партнер снова расслабился, несмотря на то, что левая рука Скалла все еще удерживала его. Он прекрасно знал этот Туман, чтобы думать, что он на самом деле был таким спокойным и уступчивым, как показывал сейчас. Но в любом случае самому Скаллу понадобится несколько десятилетий, чтобы справиться со всем тем абсурдом, который творился вокруг. Воспоминания будущего. Воспоминания будущего, ради всего святого. В самом деле?! Чем дольше люди имели доступ к науке, тем все более нелепыми они становились, и Скалл посмеется над первым же человеком, который скажет, что Туманы безумны. Скалл поспорил бы на супер навороченный байк, что ни один из Бовино не был настоящим Туманом. И он знал, что Ирие Шоичи, который каким-то образом связан с этой фигней с животными из коробочек, был Солнцем. Он в любой день предпочтет иметь дело с любым из Туманов, чем с кем-нибудь из ученых. «Хотя Небеса сейчас тоже не мои любимчики», — подумал он, невольно вспоминая старшее «я» Бьякурана. Скалл играл с рукой Кавахиры, мягко перебирая пальцы и обводя линии, и пытаясь не думать о том, что он вспомнил о том неслучившимся будущем. Или, скорее, и это более тревожно, то, что он частично вспомнил. Как что-то из лихорадочного сна, или галлюцинации, или мучительного немыслимого процесса, сопровождавшего замену пустышки. Скалл знал достаточно, чтобы понять, что не совсем умер от радиации нон-Три-Ни-Сетте. Один из них мог удалить пустышку до того, как это произошло, и просто имел дело с побочными эффектами... но он также знал, что жертва Юни вернула и его тоже. Была причина, по которой Скалл изменил свой шлем сразу же после того, как у него появились эти воспоминания. Смерть от радиации теперь была высоко в его рейтинге всякого дерьма, которое он не хотел бы пережить вновь. На этот раз он даже смутно не одобрил бы идею, если бы какой-то Туман решил вмешаться в дела Бьякурана, после того, как Бермуда был заперт. Тип сумасшедшего, который думает, что всемирное излучение поможет получить то, что он хочет, определенно не был типом сумасшедшего, с которым Скалл было бы удобно сосуществовать. Тот факт, что планы Бьякурана сработали, на самом деле ничего не улучшил. Его способность смотреть в другие миры... Скалл нахмурился, глядя на руку, которую держал. — Как ты думаешь, Бьякуран знает обо мне? Он смотрел в другие миры, верно? Не вперёд или назад? Мы с тобой не взаимодействовали во время этого запуска пустышек, но некоторые миры функционируют с разной скоростью, поэтому... Это объясняет некоторые из его взглядов, которые он бросал в меня, когда никто не смотрел... Скалл нахмурился, когда рука исчезла, но расслабился, когда она вернулась, чтобы продолжить массировать его колено. — Даже если он это сделал, это не должно быть проблемой, — сказал шаман, большими пальцами впиваясь в мышцы. Туманное Пламя просачивалось внутрь, вызывая тепло, которое вызывало у Скалла подергивания и затрудненное дыхание. — Сотни лет назад я наложил на камни чары, которые, как вирус, распространяются на каждого, кто остается в рядом с камнем более одной минуты. Если кто-то знал, кто ты, он не мог бы говорить об этом или обсудить это с кем-то еще, прежде чем не забудет о том, что делал. Неоднократные попытки обойти это повлекут за собой повреждение мозга, если только он не будет говорить напрямую с тобой или со мной. Учитывая его сотрудничество с Юни, это не проблема. — Ты мог бы ... упомянуть ... это перед ... прекрати! — ответил Скалл, задыхаясь. Он шлепнул ладонью по бедру и развернулся, вновь уткнувшись лицом в подушку и тяжело дыша. Какое-то время он игнорировал Туман, практически излучающий удовлетворение за его спиной. Через некоторое время, немного отдышавшись, Скалл повернулся к Кавахире лицом и нахмурился. — Перестань меня отвлекать, ублюдок. Мы разговаривали. Отвлечение — это не часть разговора, — сказал Скалл, добавив быстрое «заткнись», когда этот подлец открыл рот, блестя пурпурными глазами. — Я просто ускорил беседу, — защищался второй с открытым, невинным выражением на лице, несмотря на приятное чувство в его пламени. — Когда ты пришел, у тебя было необычайно хорошее настроение: я почти думал, что ты под кайфом. Было бы стыдно упустить такую возможность. — Я не был под кайфом, — возмутился Скалл. Он развернулся и натянул простыню на себя, приподнявшись на локте, чтобы обвиняюще ткнуть пальцем в лицо Туману. — Ты — тот, кто упомянул Бермуду, знаешь ли. Я был абсолютно доволен, лежа здесь и притворяясь лениво дремлющим котом, пока ты лапал меня под предлогом массажа. Неделя, Кавахира! Неделя после потери пустышки, и я чувствую себя подростком с болями из-за роста, а не пациентом отделения интенсивной терапии, на которого наступил гандам! Это стоит хорошего настроения, достаточного, чтобы выпить Атлантику, а ты мне его испортил. Туман фыркнул, прежде чем положить руку на обнаженную грудь Скалла, оттолкнув Облако назад на кровать, прежде чем повернуться, чтобы нормально устроиться на кровати, а не сидеть на краю. — Ну, давай снова вернем тебе хорошее настроение. Начнем с того, почему у тебя так насмешливо пузырится Пламя каждый раз, когда говоришь «Кавахира», — предложил он, протягивая руку к животу Скалла и кладя ее на пресс каскадера, а потом начиная медленно постукивать пальцами. Скалл попытался посмотреть на руку подозрительно, потому что, ну, хм, но ... Он отрезал: — Кавахира. Кавахира. Ты выбрал «речной мир» в качестве имени! — он засмеялся, потянувшись назад, чтобы более удобно устроить подушку под головой, прежде чем просто засунуть руки под подушку и ухмыльнуться. — Это было название магазина. — Держу пари, что так и было. — Ну, Скульд, не у каждого оригинального имени есть такой близкий эквивалент, который используется в наши дни, не так ли? — возразил Кавахира с улыбкой, проводя вдоль края простыни там, где она укрывала бедра Скалла. — Но Кавахира, — сказал Скалл, открыто смеясь, несмотря на жар в животе. — Какого черта, Урд? И еще кое-что, иди сюда, иди сюда! — велел он, убирая правую руку, чтобы сделать хватающее движение в сторону своего партнера, который повиновался ему, поднявшись на кровать и опустившись между раздвинутыми коленями Облака. Скалл наклонился вперед, чтобы аккуратно снять очки Кавахиры, глядя на круглые линзы, когда он упал назад, игнорируя руки, лежащие на его животе. — Я не могу поверить, что ты носил эту штуку. Они ни капли не идут тебе, и они уродливые... — Ты носишь макияж, — перебил Урд. — Тысячи людей делали это на протяжении всей истории, и, черт, мне нужен новый грим, а также чтобы кто-то незаметный стащил мой проклятый шлем. В любом случае, я полагаю, что с очками все в порядке, — прокомментировал он, переворачивая их и надевая на себя, — но я не понимаю, почему… АРГХ! Скалл сдернул их с себя после того, как сделал ошибку, посмотрев прямо на шамана, и выругался, пытаясь проморгаться от пятен перед глазами. — Ты не должен красть у людей очки, Скульд, — сказал Урд, ухмыляясь и отобрав оправу у Скалла, который был занят, протирая глаза. — Это очень грубо. — Ты гребаный читер, — проскулил Облако, уставившись на смеющегося человека сквозь размытые пятна. Кавахира оперся на руку, прижатую к груди Скалла, наклонившись вперед и положив очки на тумбочку у стены. — Ты изменил эти очки, чтобы видеть запасы пламени, когда искал следующую группу Аркобалено, а потом просто позволил мне взглянуть прямо на тебя, мудак! Каким образом ты умудрился не ослепнуть, глядя на меня, когда носил эти очки? Урд только рассмеялся, вместо того чтобы ответить, и потянулся вперед, чтобы прижать ладони к лицу Скалла, и осторожно провел большими пальцами под слезящимися глазам Облака. — Я подумал, что это наглядно объяснит тебе, что не стоит быть слишком любопытный. — Как будто из нас двоих я самый любопытный, — парировал он, закрывая глаза и обнажая горло, когда одна рука соскользнула с его лица, чтобы огладить его шею, а потом спуститься ниже и слегка царапнуть ногтями его грудь. Он медленно выдохнул, когда Урд умышленно царапнул ногтем по левому соску. — Значит, ты смеялся над именем Кавахира, — продолжил лениво Туман, смещаясь вперед, пока его колени не опустились рядом с бедрами Скалла, — и над очками. Что еще ты счел забавным? — Кое-кто, — сказал Скалл, упираясь ногами на кровать, когда другая рука Урда переместилась с его лица на бедро, — сказал, что в будущем ты был женат «по крайней мере три раза» и у тебя была дочь, которая одолжила И-Пин свою юкату. Должен признать, чт... что это задело меня, — выдохнул он, когда Урд поскреб ногтями по внутренней части бедра. — Я не ... не помню свадьбы! Он дернулся, когда пальцы на его груди слегка крутанулись, и этот обманщик высвободил Пламя Тумана, которое прошлось по его ногам, оставляя после себя тепло. — Эта девушка вырастет очаровательной, но она никогда не будет хороша в обнаружении конструкций из Пламени Тумана, — сказал Урд, поворачивая голову, чтобы поцеловать предплечье Скалла после того, как каскадёр протянул руку, чтобы зарыться пальцами в белые волосы. — Что касается браков, ну ... люди так любят драму, не так ли? Вонгола особенно грешит этим. — Ты не можешь, — прошипел Скалл, — пытаться убедить меня, что ты выше драмы просто потому, что ты не человек. Я был на тех собраниях Аркобалено, ты любитель рамена! Ты и драма... блядь! Скалл дернулся, когда Урд сильно укусил его за плечо, во рту пересохло, а спина выгнулась. Он сжал пальцы, когда последовал второй укус, и задохнулся, когда Пламя Тумана, скользящее по его животу, начало переключаться между жаром и холодом. — Ты знаешь, — выдохнул он, сдерживая стон при третьем укусе, — что у меня не появятся синяки. — Просто так не появятся, — согласился его партнёр, его голос стал глубже. — Но ты становишься фиолетовым. И я чувствую своей обязанность убедиться, ты можешь носить этот цвет даже без одежды. И ты что-то упоминал о рамене, ммм? Скалл мгновение безучастно смотрел в потолок, чтобы его мозг перезагрузился. — Я не могу, ты... Что? Верно, рамен, верно... Они сказали, что ты ел рамен во время разговора с ними, когда вы впервые встретились. И продолжал есть его, прикидываясь незнакомым с Закуро и игнорируя угрозы Реборна. И, кажется, жаловался на лапшу? — Нет ничего приятного в сырой лапше, Скульд, — сказал он, протягивая руку, чтобы выпутать пальцы Скалла из своих волос, прежде чем переплести их с собственными и прижать к простыне справа от головы Скалла. И тогда он остановился. Он остановился! Остановил Пламя, руки, зубы и все остальное, чтобы подразнить, просто отступил и спросил: — Что ты собираешься делать сейчас? Скалл издал приглушенный вопль сквозь стиснутые зубы. — Ты помнишь, — медленно начал он, глаза начали светиться фиолетовым, — что в отличие от всех остальных людей, я могу ударить тебя прямо сейчас, и это будет действительно больно. — Ты, вероятно, что-нибудь мне сломаешь, — согласился Туман, бросив взгляд на фиолетовое пламя, танцующее вокруг кулака, сжимающего его зеленое кимоно. — Я просто подумал, что важно уточнить, каковы твои планы в связи с этим твоим необычным изменением состояния. — В моих планах, — выпалил Скалл, желая тряхнуть этого человека, когда он перебросил левую ногу через бедра Урда, — было прийти сюда, похвастаться выигрышем нашей ставки, так как они все еще считают меня бесполезным даже двадцать с лишним лет спустя. А потом отдыхать все то время, пока другие будут догонять свои взрослые формы, как бы много времени это ни заняло. Однако, если ты имеешь в виду мои планы на сейчас-сейчас, то есть пока-я-в-этой-кровати-сейчас, то это перейти от «наслаждаться жизнью» к «накричать на мудака, который останавливается и гробит настроение»! Урд рассмеялся, и его глубокий смех усилился, когда он наклонился для медленного поцелуя; белые волосы смешались с фиолетовой челкой. — Я думаю, — прошептал он, прикасаясь губами к губам Скалла, — мне скорее нравятся последствия твоего хорошего настроения. Хотя ты мог бы принять чуть больше участия. — Я могу порвать эту уродливую зеленую тряпку, которую ты носишь, если ты этого хочешь, — сказал Скалл серьезно, притягивая Кавахиру к себе. Урд просто засмеялся еще раз и снова поцеловал его. От автора: Итак, здесь Скалл — шаман и один из тех, кто создавал пустышки. В отличие от Кавахиры, у которого другой набор навыков, Скалл лучше подходил для повторения пути Аркобалено почти с самого начала, хотя изначально он был слишком молод, чтобы другие могли позволить ему это перенести. (Они беспокоились, что это помешает его развитию: 19 лет у шамана — это ~ 5 человеческих лет.) И я думаю, что когда им приходится использовать людей-носителей, избыток Облачного Пламени с его фактором распространения, вероятно, помогает каждому набору Аркобалено продержаться как можно дольше. Я не думаю, что Скалл является единственным Облаком, потому что было бы нецелесообразно постоянно нести пустышку в тех случаях, когда им нужны сплоченные группы Аркобалено, но когда у них достаточно свободы, чтобы ждать несколько десятилетий, Скалл часто возвращается к своей роли. Факт № 1: Он был в одном наборе с каждым из Виндиче. У людей есть шанс выжить только тогда, когда есть большие запасы Пламени Скалла, чтобы уменьшить травму от удаления пустышки. Факт № 2: Виндиче не знают, что Скалл бессмертен, потому что он шаман. Скалл не в восторге от того, что они узнают, но, учитывая, что они теперь отвечают за часть Три-Ни-Сетте, Облако смирился с тем, что ему придется как-то так сообщить эту новость, чтобы они не сошли с ума, узнав об этом. В конце концов, у них теперь есть возможности, чтобы немедленно разрушить Три-Ни-Сетте. Факт № 3: Даже после того как он повзрослел (бог знает, как давно это было), Скалл старался держаться подальше от разногласий Сепиры и Кавахиры. Они были старше и на самом деле помнили общество шаманов, а не узнавали о нем постфактум, как это было со Скаллом. Он был достаточно молод, чтобы за исключением оставшихся 6 шаманов, все, кого он помнил, были людьми: он не смотрит на них свысока, как иногда делает Кавахира. Но он немного обижен на Сепиру за то, что она выбрала смерть, вместо того, чтобы остаться с ними. Факт № 4: Мне пришло в голову, что НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, что имя Кавахиры на самом деле Кавахира, учитывая, что он даже не человек и определенно не японец, поэтому я сразу же захотел другие имена для него, Сепиры и Скалла. В конце концов, они не будут думать друг о друге под вымышленными именами, да и для разговоров между ними нужны были их настоящие имена. Из-за того, что Скалл и Скульд звучат очень похоже и того, как я думаю, вполне вероятно, что (частично неверные) мифы могли пойти от шаманов, Кавахиру зовут Урд, а Сепиру — Верданди. Это звучало как удивительная идея, так как они управляли Три-Ни-Сетте, и легенды говорили, что Норны определяют судьбы людей.