***
День Сизу, одной из горничных-плеяд, начался с ужасного пробуждения. Хотя, Плеядам и не особо требовался сон, но пожелания создателя были в том, чтобы они в как можно большем количестве вещей походили на людей. А потому неким подобием сна занимались практически все, кто мог это позволить себе в рамках службы и физиологии. Но сегодня ее день начался с какого подсознательного ужаса. Будто что-то невероятно ужасное пробудилось и с холодной ненавистью и древней злобой смотрело прямо на Назарик. Об этом говорило какое-то предчувствие, витавшее в воздухе. Но это предчувствие душило только автоматона, обделяя вниманием неживых и вполне живых обитателей гробницы. К её опасениям не отнеслись серьезно. Господин Айнз пусть и послушал её, но не стал акцентировать внимание на этом, а остальные… отношение к этому остальных можно емко и кратко выразить цитатой Демиурга: «Несмотря на твои опасения, в этом мире нет силы, способной противиться нашему славному владыке». Но предчувствие не отпускало. Буквально всем своим естеством Сизу чувствовала взгляд, который, по её ощущениям, все активнее и активнее изучал гробницу. Она, конечно, была безоговорочно предана господину Айнзу, как единственному оставшемуся с ними Высшему Существу, но… Что, если враг сильнее? Что, если он подло нападет на них тогда, когда никто этого не ожидает? Даже обыкновенно бесчувственный автоматон приходил в ужас от одной подобной мысли. Но что она должна была предпринять? Если есть сила, способная победить даже владыку, то как она могла бы ей противостоять?***
Владыка Хенумун был не в духе. Это было ясно с того момента, как он на своей планете обнаружил поселение мерзких примитивов, которые даже электричество не открыли. Вся планета была загажена мерзким подобием на разумную жизнь, использовавшим не менее мерзкое колдовство. Не надо быть звездочетом, чтобы предугадать реакцию честолюбивого регента, которого еще во времена плоти звали «Звон Славы», на подобную наглость. Хенумун уже дал название этой планете, намереваясь ее сделать миром не хуже Мандрагоры, а животные и твари Искажения лишь загрязняют то, что должно стать демонстрацией гениальности и мощи не только самого владыки, но и всей династии. Смертоуказатель Анарин Неслышимый знал не понаслышке о гордыне своего господина. Все-таки миллионы лет он сражался под руководством этого честолюбца, хотя и, стоит отдать должное, достаточно умного и способного честолюбца. Потому, после получения данных о положении дел на планете, смертоуказатель спокойно ждал, когда Хенумун его вызовет. Это было лишь вопросом времени. Получив же вызов, Анарин просто телепортировался в тронный зал, встав на колено перед владыкой некронов. В такой же позе стоял командир лич-стражи, Насахор Яростный. Даже не смотря на трон, смертоуказатель знал, что Хенумун не обратил на него взор, изучая голографическую карту планеты. — Досточтимый владыка Хенумун «Звон Славы», регент мира Рамилос и победитель Арантона, прозванный «Удар Молнии», верный слуга династии Саутех, укротитель Пожирателей Душ, страж Врат Богов, очиститель Норамана, защитник Мандрагоры и прочая, и прочая, и прочая, смертоуказатель Анарин явился на твой зов. Анарин поднял взгляд и встретился с немигающими глазами Хенумуна. Будь у последнего мимические мышцы и глаза, он бы чувствовал на себе внимательный и будто изучающий взгляд. Так господин смотрел лишь в те моменты, которые, на взгляд смертоуказателя, были поворотными в жизни. Так он смотрел, когда Безмолвный Царь начал войну с Древними. Так он смотрел, когда заключили сделку с К’Тан. Так он смотрел, когда некроны пошли войной на Звездных Богов. Так он смотрел сейчас, в момент своего наивысшего гнева. — Анарин, ты не торопился. И верно, смертоуказатель не торопился появляться перед владыкой, предпочтя лично проверить состояние своих воинов. Пусть это и привело к неудовольствию его господина, он был слишком полезен и слишком уважаем, чтобы ему за это что-то было, кроме замечания. Даже во времена плоти в его верности и компетентности не было сомнений. — Смиренно прошу прощения, мой господин. Взгляд Хенумуна вновь вернулся к голографической карте, которая, подчиняясь мыслеприказам владыки, показала участок планеты. Так, если на поверхности было несколько непримечательных холмов, то под ними оказался целый подземный комплекс из десяти этажей. Каждый из этажей различался по строению и размеру, разделялся на множество комнат. Пакет данных об этом месте он получил моментально. — Анарин, ты уже знаешь о той погани, что посмела дышать в моих владениях? — голос регента ничего не выражал, но смертоуказатель хорошо знал своего хозяина. — Да, мой господин. — У тебя будет только один выстрел. Я хочу знать, достойны ли местные ничтожества войны по правилам. Твоя цель — это. Перед Анарином появилось изображение. Тварь Искажения, без сомнений. Высокий скелет в мантии с позолоченным посохом. Вне всяких сомнений, каждая одежда была артефактом Эмпиреев, но и синаптический дезинтегратор — не простое оружие. — Будет сделано, мой господин. Если отмечен — ему не сбежать. Махнув рукой, Хенумун лишь вымолвил: — Исполняй. Ответом ему была вспышка телепортации, уносящая Анарина на охоту. *** Анарин выжидал. Пройти в это место было не затруднительно, даже излишне легко. Не было никаких охранных систем, противник не пытался предсказать действия. В этой странного рода попытке создать подземные укрепления было бесконечно легко напасть на его цель, тем более, что по всей гробнице уже расползлись сотни каноптековых призраков, установившихся беспрерывное наблюдение за многокилометровыми просторами этих мест, бывших домов для немёртвого порождения Эмпиреев. Он обошёл каждый этаж. Десятки электронно-вычислительных машин помогли выбрать потенциальные огневые позиции. Он установил маршруты редких вражеских караульных. Малочисленность тех указывала лишь на одно: враг наблюдает иными способами, в противном случае тот полный идиот. Смертоуказатель перешёл с этажа на этаж, лишь редкие из которых были бы действительно удобны в случае обороны. Отсутствовали всякие массовые производственные линии, целых два этажа было отведено попросту под царственные ритуалы. Всё это вызывало лишь насмешку у древнего воина — ведь он знал, что напыщенность едва ли не первобытных вожаков, берущих на себя слишком много, не подкреплена ничем, в отличие от неувядающей славы цивилизации некронтир, которая однажды покорила целые миллиарды галактик. Смертоуказатель через карманное измерение очутился на самом нижнем этаже гробницы. Тронный зал. Сейчас тот пустовал, однако Анарин не был бы собой, если бы не мог выждать. Невидимый для смертных глаз, он встал в самом центре «тронного зала», вскинул синаптическую винтовку на, по его мнению, никчёмный стул жалкого вождя. И Анарин стал выжидать. Для того, кто прожил миллионы лет, для того, чьё тело не знает старости и усталости, часы, дни и даже месяцы были жалким мгновением. Проходил час за часом, день за днём, а он всё продолжал стоять в одной и той же позе в своём карманном измерении. По тронному залу проходили многочисленные служанки этого склепа, на трон садился сам его немёртвый властелин, но Хенумун знал, что выстрел должен быть не просто убийственным, но и эффектным. Пока смертоуказатель выжидал, гробница приходила в себя. Впервые скарабеи начали добычу полезных ископаемых из моря, чтобы не привлечь внимания странных обитателей мира до окончательного решения о войне. Пробуждались от Долгого сна легионы некронов. Однако Хенумун уже не мог ждать на месте. Его армия росла, но в космосе не было ни одного корабля, более того: он, регент мира-гробницы, до сих пор не возобновил культурные мероприятия. «Как хорошо, что этого никто посторонний не видит», — рассудил он. Он бодрствовал почти месяц, и всё это время пребывал лишь в бесконечных разговорах о былых победах его великой династии. Владыка возгорел желанием поставить трагедию «Смерть Анротека Непобеждённого», созданную ещё во времена плоти. А для этого нужно было обеспечить как флот в космосе, так и армии на земле. Криптеки очень быстро подготовили голограммы для сцен в поле, актёры из состав дворов были готовы начинать, но владыка не успокоился бы, пока не всё было идеально. Его верный смертоуказатель всё ждал и ждал, пока в тронном зале этого немёртвого «Короля-заклинателя» не соберутся все его первые слуги. А Хенумун ждать не мог. Спустя ещё двое суток он заявил, что собирается совершить провокацию и напасть на «Королевство Ре-Эстиз» — ещё одно никчёмное феодальное образование, возникшее на земле, на которой велась величайшая из войн ещё до того, как их самый дальний прямой предок научился прямохождению, и не знавшее ни малейшего понятия о чести. Ещё бы — вместо благородной войны с порождениями Эмпиреев до последнего они после первого же крупного поражения побросали оружие и заключили мир. «Жалкие трусы, не достойные жить», — таков был вердикт владыки Хенумуна, который обрёк всё их государство на смерть, а тех, кто окажется достаточно благоразумен, чтобы сложить оружие, влачить рабское существование на службе ему. И Хенумун начал действовать. Ударить в самое сердце казалось ему самым ярким вариантом, насколько может быть эффектным уничтожение народа, существующего при феодальном земледелии. Криптеки гробницы быстро воздвигли маяки, которые были развёрнуты близ Э-Рантеля. Они были элементарными и простыми, ведь им надо было действовать на маленькие площади. Всего день неспешных работ, и некроны приступили к делу. Целую неделю вперёд населению столицы мерещились страшнейшие кошмары. В сознании появлялись металлические воины, которые разрывали своими когтями людей, без жалости убивали любого на своём пути, но стоило пасть на колени, как они обходили стороной. Люди погружались в отчаяние и панику. Королевская гвардия и вся семья пребывала в сквернейшем состоянии. И на восьмом восходе солнца некроны начали действовать. Хенумун выбрал достаточно простой способ убить десятки тысяч за день самыми страшными образами — выпустить свежевателей. Ре-Эстиз залился кровью.***
Вирус Лланду’гора Свежевателя был бичом некронов. Если проклятие Уничтожителя пусть и изменяло, но оставляло разум, то вирус Свежевателя не оставлял несчастному ничего. Он становился безмозглым автоматоном будь это не блещущий интеллектом воин или опытнейший владыка. У некронов прокаженный вызывал брезгливость и жалость, а вот для смертных это был настоящий ужас. Стоило только улицам оживиться, как свежеватели вывались на улицы. Скрюченные, лишившиеся былой ужасной красоты некронского монотонного строевого шага, они были отвратительны в своей природе. Они жаждали крови и убийств — не войны, как уничтожители, а просто беспощадной и безразборчивой резни. Бессмертные легионы, многие их командиры и их свиты породили целые когорты свежевателей. Без малейшей дисциплины и разума они в рассыпном строю пошли в атаку. Когти врезались в плоть и разрезали её. Слабо одоспешенные караульные своими копьями пытались остановить из ниоткуда пришедшие полчища, однако абсолютная неожиданность удара качественно превосходившего врага обрекала их на смерть. Изведённые ночными кошмарами людьми пытались пасть ниц, чтобы спасти свои жизни, однако встречались они лишь с насмешливой жестокостью беспощадных машин, падавших прямо на них и терзавших их тела, пока от человеческого тела ничего не останется. Своры свежевателей сбивались в команды по отлову пытавшихся спрятаться в домах людей. От непредсказуемой страшной воли этих безумных машин могло прямо зависеть то, насколько долго они мучали укрывавшихся, — с одних они снимали кожу и разбрасывали её всюду, других превращали в страшные чучела, становившиеся странным украшением их корпусов. Единственными очагами решительного сопротивления был королевский дворец и район гильдии авантюристов. Будь свежеватели более организованными, то сопротивление было бы сломлено быстро, однако блуждающие в поисках жертв свежеватели могли поодиночке напасть на сильнейшего из авантюристов и вдесятером терзать несчастного ребёнка. Однако даже таких сил хватало, чтобы обороняющиеся несли страшные потери под натиском накатывавших волна за волной свежевателей. Мечи, копья и стрелы отскакивали от прочнейших корпусов машин. Самое лучшее оружие делалось бессильным против этих существ. Магические заклинания в бестолку рикошетили. Авантюристы медленно откатывались по улицам к здании своей гильдии. Они могли лишь задерживать врага, но лучшие из них умирали под волнами нечеловечески сильной и живучей пехоты, не знавшей ни малейшего понятия о боли и усталости. Группы авантюристов могли останавливать редких нападавших и валить их на землю. Постепенно количество упавших так свежевателей оказалось достаточно большим, и на секунду смертным казалось, будто они могут выстоять, как вдруг уже, казалось бы, побеждённые машины восстали и бросились, а на их нечестивый зов по проклятым каналам связи откликались всё новые и новые своры. Неудержимые атаки безжалостных механизмов сдержать было нельзя. Гильдейцев атаковали уже настоящие сотни свежевателей. На защиту вставали редкие отступившие к зданию городские стражники, в бой шли даже медные авантюристы, однако раненых даже не успевали оттаскивать в здание и лечить. Одним за другим переводились магические расходники, обессиленными отходили выдохшиеся маги, когда как свежеватели без малейшего представления об усталости всё атаковали и атаковали. Постепенно свежеватели проложили себе заваленную трупами и залитую кровью дорогу к самой гильдии, в которой засели последние защитники вне королевского дворца. У августейшей четы Ре-Эстиз дела обстояли ни на йоту не лучше. Дворец не был способен выдержать осаду. Полчища свежевателей вывались внутри дворца и атаковали и главные ворота резиденции. Королевские рыцари поспешили закрыть те, однако когтями и массой своих тел свежеватели их проломили и ворвались внутрь. Бои быстро перенеслись внутрь дворца. Служанки из числа дворянок и случайные гости царствующей династии убивались с особой жестокостью. Королевских рыцарей в дворце было много, однако внезапность атаки не давала и шанса выстоять. Сейчас они могли лишь умирать, чтобы спасти своих господ. Принцесса Реннер имела стальной характер. Сила била в ней через край, и она была уверена, что ничто не сможет разрушить её замыслов по работе на Назарик, однако то, что случилось, смогло удивить даже её. Она шла с Клаимом по одному из коридоров, как из-за поворота послышался болезненный крик. Они уж было попытались туда сорваться, однако оттуда выбежал рыцарь. Даже в такой ситуации он смог сделать поклон и немедленно сообщал: — На нас напали! В тот момент принцесса была ещё спокойна, поэтому тогда её удивление было лишь притворным. — Кто? Кто посмел? — Нежить… Она повсюду! В городе и здесь. «Не будь здесь чар», — вздрогнула принцесса, поняв, что любовь королевской семьи к тишине сыграла сейчас злую шутку. Тут-то она была уже действительно готова удивиться, но все её вопросы развеяло то, что вылезло вслед за рыцарем. Массивная скрючившаяся фигура с длинными когтями. Странная форма головы имела некоторое сходство с человеческой, но точно понять, чья она, Реннер не смогла. На них уставился взгляд пары немигающих зелёных глаз. Его стальной корпус играл бликами на свету. Однако, возможно, в чём-то завораживающая картина железного скелета была омрачена человеческой кожей на его левом плече, которая мерзко растягивалась от самого лба. По всему телу были брызги крови. Рыцарь повернулся спиной к своей госпоже и направил меч в сторону нападавшего. — Ваше Высочество, бегите! Я пытался, но у них нету мест, куда их можно было бы пробить! Свежеватель медленной походкой двинулся к своим новым целям. У Реннер подкосился глаз. «Неужто… Неужто… Они? — все её догадки были обращены к Королю-заклинателю. — Нас… Нет… Меня! Меня предали?» Удивление сменялось гневом, а гнев перемежался со страхом. Если даже королевские рыцари не могли остановить их, но справится ли она, тем более, если их много? Надеяться на помощь Аинза она уже не могла. Но кто мог помочь? «Лакюс…» — только она и больше никто. Из транса Реннер вывел звук обнажающегося клинка Клайма. — Ваше Высочество, только скажите, я вас защищу! — Реннер видела небольшую скорость движения свежевателя и понимала, что у них у всех есть шанс скрыться. — Все! Бежим за мной. Я знаю выход. — Трое людей бросилось прочь от начавшего свой бег свежевателя. Из окон, на которые она обращала лишь краем глаза внимание, было видно, как в многочисленных садах дворца закипели ожесточённые схватки свежевателей и рыцарей. Однако если погибших из числа последних было много, то ни одного павшего среди нападавших не было. Принцесса свернула за очередной угол. До одной из многочисленных комнат с тайными ходами оставалось немного, и тут она поняла, что их шансы на спасение быстро улетучивались. Стоило им выйти во внеочередной коридор, как впереди них втроём по центру прохода сидели три таких же машины. Вокруг них была страшная лужа крови, а они продолжали бить в чей-то труп, по поле платья которого можно было решить, что они терзали тело какой-то горничной. Несчастная давно испустила дух, но они продолжали резать своими когтями её тело. Реннер становилось страшно, но она держалась. Но даже её волевым резервам пришёл конец, когда один из нападавших поднялся, и она увидела, как к его металлической спине оказалось привязано будто какой-то тканью туловище Занака. Его лицо было перекошено от ужаса, глаза потускнели, а королевские одежды были залиты его же кровью. На глазах выступили слёзы. Она потеряла всякие силы бороться и сейчас её хватало лишь стоять на ногах. Рыцарь и Клайм окружили её и приготовились защищаться. — Ваше Высочество! Ваше Высочество! — их крики повисли в воздухе. Реннер не могла даже пошевелиться. С когтями сцепились клинки. Клайм взял одного, подходившего сзади, а рыцарь вступил в схватку с тройкой. Защитник королевского дворца и семьи, он бился с достойной своего звания доблестью и отвагой. Когти свежевателей попадали в него, проходили сквозь броню так, будто её и не было, однако он продолжал сражаться. Но жизненные силы покидали и его. Тело, исполосованное ударами, слабело, а враги атаковали и атаковали. Оцепенение скинул Клайм. Его крик донёсся до ушей Реннер. Принцесса вздрогнула и обернулась. В колено её избраннику прилетели когти. Вторая рука свежевателя мгновением прочертила замах и вспорола горло Клайму. Глаза её залились слезами. Она отвернулась от этого. — Бегите! — крикнул рыцарь, и в следующую секунду когти свежевателей, окончивших играть с жертвой, окончили его жизнь. Реннер закусила губу. Струйка крови потекла вниз, и она побежала вперёд, миновав изуверские машины. Она быстро сблизилась с дверью в комнату, из которой вёл бы скрытый путь. Но не успела она дёрнуть дверную ручку, как к ней уже подлетел свежеватель. Реннер инстинктивно отыпрыгнула, чтобы спасти свою жизнь. — Конец? — смогла она только спросить себя. Она в ужасе, через слёзы, взглянула на своего мучителя, горбатая и обмотанная человеческой кожей фигура которого возвышалась над ними и поднимала когтистую лапу. Она закрыла глаза. На мгновение в воздухе повис свист когтей, сменившийся чавкающим звуком. Жизнь принцессы вмиг прервалась. Свежеватели нападали на все, что оказывалось перед ними. Потрошили и обливали себя кровью, натягивая кожу убитых на свои тела. Сдавшихся на их милость ждала та же участь — они не знали ни жалости, ни хоть какого-либо рассудка, и лишь жажда крови приводила их в движение. Магические атаки безвредно отскакивали от изуверов, а если и наносили урон, то через пару секунд обезумевшая машина восстанавливалась, с еще большей яростью кидаясь на врага. Отряды авантюристов и королевской гвардии могли лишь ненадолго их сдерживать, а большая часть городской стражи после начавшейся резни просто разбежалась. Крики и ужас возвещали этот кровавый карнавал, в котором вместо масок была человеческая кожа, а вместо напитков — кровь. Даже прибытие Синей Розы не могло ничего изменить. Лучшие авантюристы королевства, прибывшие к последнему очагу обороны в виде королевского дворца, попросту завязли в полчищах механической «нежити». Любого свежевателя даже им в обороне было едва возможно остановить, а они всё накатывали и накатывали. Громогласный голос заглушил звуки битвы. Тёмный глашатай в небе объявил, что сам Король-Заклинатель пришёл на выручку. Но стоило только ему повиснуть в воздухе, как нападавшие… исчезли. Каждый из них исчез в зеленой вспышке, оставив лишь горы трупов и реки крови, стекавшей по дождевым водостокам. Измотанные кошмарами во сне и наяву люди не приветствовали своего, как можно было подумать, освободителя. Многие просто падали, лишившись моральных и физических сил, другие плакали по погибшим. Ужас не отпускал людей, а многие начали думать, что это — дело рук Айнз Оал Гона, пытавшегося таким образом показаться добрым и человеколюбивым правителем. Возможно, не будь в последние минуты здесь Лакюс, то ни одного бы человека в городе даже не осталось. Оборона здания Гильдии под её руководством привлекла уж слишком много внимания нападавших, от которых и след теперь простыл. Те немногие, у кого были силы ещё о чём-то думать, могли лишь задать один вопрос: что это было?***
Айнз срочно созвал всех стражей в тронном зале. Этот инцидент… Он не понимал. Не понимал, хотя и смутно припоминал, что когда-то нечто подобное тому, что описали жители столицы, видел. Но ничего, кроме смутного узнавания на краю сознания, он не мог уловить, смотря на картинки этих существ. Они появились во вспышке зеленой энергии и также исчезли, будто и не было их. Остались лишь только куски тел тех, кто не успел сбежать. В своих раздумиях, он даже не заметил, как стражи явились на его зов, ожидая распоряжений. Но, выйдя из раздумий, он встал и… Внезапно его фигура была будто подсвечена легким зеленым свечением. Но никакой магии он не чувствовал. И в следующий миг, прямо за спинами стражи появилось похожее существо, напоминающая тех автоматонов из столицы. Странное энергетическое оружие выстрелило в тот же миг, когда и появился автоматон, и он после выстрела сразу исчез, будто его и не было. Он появился лишь на мгновение, но этого мгновения ему вполне хватило для его подлого и торжественного во внезапности дела. Айнз почувствовал, будто в него впились миллионы игл. Разнородные магические щиты, действовавшие пассивно, частью не заметили импульс, а частью лишь немного ослабили, но не свели на нет выстрел синаптического дезинтегратора. Растеряв не более тысячной процента своей мощи, разряд ударился в тело немёртвого, начав терзать того. Этому и способствовала модель дезинтегратора, улучшенная криптеками династии, и сам вид урона. Сама энергия мироздания приказывала Айнзу умереть. Разрушились многие магические артефакты, а жизнь утекала из лича. Но через несколько секунд пришедшие в себя стражи заметили, что энергия начала растворяться. Анарин понял, что имел ввиду его владыка. Его синаптический дезинтегратор был куда более совершенным, чем у обычного смертоуказателя, а потому мог делать гораздо более губительные выстрелы. Но Хенумун сказал — только один выстрел, из-за чего, к неудовольствию Анарина, мощность выстрела была куда ниже даже стандартной. Открыть свой счет после Великого Сна ему пока не суждено. Но сам Анарин и его славный владыка, Хенумун «Звон Славы», сейчас наблюдали, как забавные животные носятся вокруг полумертвого скелета, пытаясь ему помочь. Дождясь, пока представление, которое Каромес окрестил «животные в стрессовой ситуации в естественной среде обитания», кончится, владыка отправил послание. Пришедший в себя немертвый и его слуги, представленные весьма туповатыми, по мнению практически всех умеющих думать некронов, личностями, увидели вновь зеленую вспышку — не лептонный луч дезинтегратора, а телепортации. Потратив на вспышку для эффектности больше, чем обычно, Хенумун решил сделать отсылку на поэму, позже перешедшую в пьесу, «Немерих — охотник на звезды», а потому явил в чрезвычайно ярком свете скарабея, несшего на себе голограмму, как это было во времена плоти. Впрочем, кроме звездочета, трех актеров придворной труппы и, как бы не было странно, Анарина, отсылку никто не узнал, что вызвало во владыке-регенте неприятнейшие подозрения о повреждении личностных энграмм: своих или придворных — вопрос открытый. Сам же скарабей нес на себе послание, где стоял Хенумун с внушающей ужас фазовой косой в натуральную величину, грозно для смертных или обыденно для его слуг смотрел на стоящих перед ним. Через мгновение его глаза зажглись зловещим зеленым цветом, а весь зал окутала тьма. Зазвучали слова на местном наречии, где громоподобный голос говорил следующие слова: «Захватчики, что посмели отравлять своим дыханием коронный мир владыки Хенумуна «Звона Славы», регента мира Рамилос и победителя Арантона, прозванного «Ударом Молнии», верного слуги династии Саутех, укротителя Пожирателей Душ, стража Врат Богов, очистителя Норамана, защитника Мандрагоры и прочая, и прочая, и прочая, вы оценены как достойные честного сражения по древнему кодексу войны. Потому, досточтимый владыка Хенумун «Звон Славы», регент мира Рамилос и победитель Арантона, прозванный «Удар Молнии», верный слуга династии Саутех, укротитель Пожирателей Душ, страж Врат Богов, очиститель Норамана, защитник Мандрагоры и прочая, и прочая, и прочая дает вам выбор — умереть как животные на охоте или дать бой. На следующем солнечном цикле, на рассвете мы будем ждать ваше воинство у равнин, что вы зовете равнинами Катз, двумя километрами севернее крепости, принадлежащей вашей вассальной смертной империи Багарут. Неявка означает для вас смерть». И исчез вместе со скарабеем во вспышке телепортации. Анарин тоже ушел, оставив противника и понимая, что открыть свой счет в этой охоте он не сможет, к своей вящей досаде. Но оспаривать решения своего владыки он не может.***
Айнз был в ужасе. Его внутреннее душевное спокойствие пошатнулось. Вопрос того, что это было, ужас, который он испытывал, когда он его себе задавал, заглушали подавление эмоций, свойственное нежити. — Владыка Айнз! Владыка Айнз! — протяжные, исполненные страха крики Альбедо били ему по ушам. Только после пятого срабатывания успокоения он пришёл в себя и отвечал. — Я в здравии. На глазах вернейшей из его слуг выступили слёзы счастья. — Нет времени на это, — он взмахнул рукой: — Нам нужно решить, что делать, — он решил не медлить и сразу взять инициативу в свои руки. Он решил, что таким образом стоит поддержать свой авторитет перед окружающими. — Владыка Айнз?.. Властелин Назарика прошёл вперёд мимо своих слуг. — Мы примем вызов этих захватчиков и докажем славу Великой Гробницы. — Владыка! — говорила Шалти. — Они подло ударили по нам! Как мы можем так им довериться? — Я поддержу Шалти, — сказал Демиург. — Мы не можем быть уверенными в том, что они не выстрелят нам в спину. Айнз на секунду замолк, чем вызвал некоторую боязнь у своих подданных, и объявил: — У нас нет выбора. Они навязывают нам эту игру. — Но… Владыка… Здесь мы можем обороняться… — колеблющимся голосом пыталась аргументировать их точку зрения Альбедо. — Не можем, что мы сейчас все и видели. Мы выйдем на бой на их условиях, и иных вариантов нет. Тронный зал замолк, не в силах так легко принять волю своего господина, решившего, кажется, пойти буквально на верную смерть. Они готовились спорить, но он громогласно объявил: — Это не обсуждается. Других вариантов нет. Других выборов, кроме как принять волю своего владыки, им не оставалось. Они могли лишь хорошо приготовиться к столкновению и надеяться, что сил у Айнз Оал Гоуна будет больше, чем у властителя нежданных захватчиков.***
Лич стал на равнине. До рассвета оставалось еще минут десять, но противник еще не появился. Или он на другой стороне? Этого он не знал, учитывая, что ему не было известно ни одного способа найти того, кто его атаковал. Казалось, будто его противник над ним издевался и не более. Его стражи также были готовы к битве, ожидая её. Вдруг, на территории прямо перед ними разверзлась тьма. Ни магическое сканирование, ни опыт не могли подсказать, там ли только владыка, все войско или вообще никого. Следом за тьмой, пространство пронзили миллионы зеленых молний, наполняющих воздух запахом озона. Молнии будто разогнали тьму, явив шесть автоматонов. Тот, что был на голограмме и пятеро одинаковых на первый взгляд, как можно предположить, воителей-телохранителей. Но стоило присмотреться — и Айнз увидел множество мелких различий в их телах: в лицах, росте, в украшениях их механических тел. — Приятно видеть, что даже такому примитивному созданию доступно понимание чести. Теперь его можно было разглядеть получше. Высокий, богато украшенный золотом и серебром на черном металле, с большим и потрескивающим молниями посохом в одной руке и косой в другой. Его плащ был соткан из мельчайших, постоянно изменяющихся кристаллических чешуек. Четыре руки, в которых он держал трещащий молниями посох, в другой — огромную косу. Он был зловещим, пусть и голос его был насмешлив. Но Альбедо этого было достаточно. Мало того, что это механическое ничтожество посмело ранить её любимого владыку, так оно еще публично его оскорбляет. С нечеловеческим ревом она бросилась на это четырехрукое создание, попутно крича: — Да как ты смеешь так говорить нашему слав… Хенумун сделал небрежное движение своим посохом, будто отмахиваясь от назойливой мухи. Молнии на посохе слегка заискрили, и с неба на неё обрушилась зеленая молния. Она жарила её, вызывая крики боли, и имевший хоть какое-то обоняние мог бы ощутить запах паленой плоти и сгоревших волос. Наконец, молния отступила, оставив несчастную суккубу скулить и кататься, пытаясь как-либо спасти свои обугленные конечности. Будущее было ему уже известно в любой вариации, которая была возможна, благодаря времяраздирающему плащу. Некрону не нужно было как-либо сражаться и выдумывать, достаточно было повторить ту комбинацию, которую он просчитает выигрышной. — Теперь, когда помехи убраны, можно начинать дуэль. Ты можешь взять сколько угодно своих слуг, я же буду один… Начнём же! Айнз успел подать знак Шалти перед тем, как начался бой. Зелёная вспышка и автоматон оказался перед ним, а саму Шалтир ударили несколько зеленых молний. Айнз успел выставить свой посох для защиты, но удар косы будто нематериальный полетел к нему. Король-заклинатель, когда удар прошёл сквозь посох, был уверен: это иллюзия, но через секунду фазовый клинок разрубил грудную клетку скелета. Развернув косу, владыка-регент рубанул резко вверх, вновь разрезая кости груди. Айнз в это время попытался схватить косу левой рукой, но её отрезало посохом древней машины. Следующее мгновение — владыка гробницы Назарик пал на колени перед возвышающимся над ним автоматоном. Подняв голову, он видел холодные зелёные светящиеся глаза, пока его сознание плыло от силы ударов и боли, а слова Хенумуна печатались в сознании: — Всё кончено, одноклеточное, — механический голос машины выражал страшнейшее презрение. — Ты, примитивное создание, был удостоен чести узреть толику нашего величия. Но твоё время вышло. Умри и не смей отравлять своим тлетворным дыханием планету, которая по праву принадлежит мне, владыке Хенумун «Звону Славы», регенту мира Рамилос и победителю Арантона, прозванному «Ударом Молнии», верному слуге династии Саутех, укротителю Пожирателей Душ, стражу Врат Богов, очистителю Норамана, защитнику Мандрагоры и прочая, и прочая, и прочая, и всей моей великой Династии. И взмах косы снёс череп. Осмотрев оставшихся в живых стражей, он лишь бросил своим телохранителям: — Уберите эту погань. И скрылся во вспышке. Равнина озарилась всполохом телепортации, в свете которых некроны добивали несчастных. Скарабеи принялись убирать остатки боя и разбирать тела павших на материю для нужд строительства династии. Оставалось совсем чуть-чуть до того славного момента, когда мир вернётся в руки своим настоящим бессмертным владыкам, и ничто уже не могло отсрочить этот великий миг.