I found the angel (and she lives here now)/Я нашла ангела (и теперь она живёт здесь)

Биатрис была не совсем тем человеком, который подойдёт к тебе и сожмёт в объятиях, как Камила, и при этом она не примет их и не ответит взаимностью, как Эйва. Просто её не так воспитали. Она прекрасно понимает, как глупо винить во всём свои родительские проблемы, однако имеет на это полное право. Когда она пошла в начальную школу, она всегда была лучшей в своём классе, и всё же её родители и глазом не моргнули на неё. Всегда было: ≪О, детка, твоих родителей нет в городе на выходные. Я могу отправить электронное письмо? ≫ — от секретаря её родителей или ≪ Извини, малышка, они на совещании до вечера≫, — от семейного шофёра. Чем же занималась Биатрис в средней школе? Спорт, клубы и всё остальное, что могло помочь ей выделиться. Хоккей на траве в понедельник, дебаты во вторник, клуб иностранных дел в среду, бадминтон в четверг, математический клуб в пятницу и дополнительные занятия в субботу и воскресенье. И всё же её родители ни разу не ушли со своего пути, чтобы пойти на одну из её игр или на любое из её мероприятий, если уж на то пошло. Биатрис помнит, как смотрела на своих товарищей по команде после победы в хоккее на траве (была почти ничья, но, чёрт возьми, они заслужили праздник); и видя, как девочки бегут к своим родителям. Её взгляд обратился к Кейли, её ближайшей подруге в то время, которая в настоящее время была поглощена обоими её родителями. Такое объятие было действительно всем, чего она хотела. Всё, чего она хотела, — объятие кого угодно. Кейли, должно быть, заметила, как Биатрис пристально смотрела на неё, пока она была в отключке, потому что к тому времени, когда Биатрис снова обрела фокус, руки Кейли уже были вокруг неё. Кейли обнимала её. В обтяжку.  — Ты прекрасно справилась сегодня вечером, Трис.  И тут же сердце Биатрис затрепетало. Ей было тепло. Она чувствовала себя довольной. Она была счастлива. Пока она, наконец, не получила своё желание. И не так, как она хотела. После ночи игры чувства Биатрис к Кейли продолжали расцветать, и она не знала, что делать. Чувства всегда смущали её, но чувства к девушке? Это было определённо то, о чём она никогда раньше не слышала. Биатрис пригласила Кейли на вечер субботы в следующем месяце. Это было ещё одно новшество: Биатрис целыми днями занималась чем-то другим, кроме учёбы! Кто знал, что это вещь? Кейли говорила о каком-то фильме, который она хотела посмотреть всю неделю, так что пара провела за этим большую часть ночи. Так было до тех пор, пока не пошли титры, когда Биатрис наконец повернулась к девушке рядом с ней. Она уже смотрела на неё. Без особых предупреждений и колебаний Кейли наклонилась, и её губы коснулись губ Биатрис. Остальное было размыто. Почему? Потому что её отец вошёл в комнату и, как только он понял, что происходит, попросил охрану вывести Кейли из дома. Следующее, что Биатрис осознала, это то, что она едет в поезде, направляющемся в какую-то католическую школу-интернат во Франции, и по её лицу текут слёзы. Она не завела друзей. Она ни с кем не разговаривала. Она слилась с ними. Она была никем. Она поклялась больше ни с кем не сближаться. Держась на расстоянии, но оставаясь дружелюбной, она могла выжить. Однако следующие несколько лет перевернули её мир с ног на голову. Она встретила OCS, узнала об Ареале и ореоле, стала сестрой-воином. Она встретила Эйву. Эйва, чьим языком любви были прикосновения, и в целом она была очень обидчивым человеком. Новообретённая носительница ореола проползла по ней и стала для Биатрис слабым местом. Конечно, она была близка с остальными и даже позволяла Камиле держать её за руку или обнимать сбоку, когда ей это нравилось, но Эйва была первой, кто давал ей настоящие объятия, наполненные только обожанием и благодарностью. Они были окровавлены и избиты после битвы с демоном-ангелом, но, чёрт возьми, это было самое тёплое и уютное (и самое безопасное) чувство, которое она когда-либо испытывала. И как будто история повторилась, её чувства к Эйве продолжали крепнуть после того дня. (Кого она обманывала, это началось с тех пор, как Эйва чуть не рухнула на неё после разговора с Матерью Суперион.) После событий, произошедших в Ватикане, им пришлось скрыться в качестве кардинала — Папа Дуретти наверняка будет их преследовать. Итак, Лилит и Мэри каким-то образом нашли достаточно денег, чтобы снять им комнату в мотеле с двумя кроватями и диваном, пока Камила и Эйва искали одежду, чтобы переодеться, и, надеясь, ужин на ночь. Биатрис осталась спланировать задачу, как они вернутся в Колыбель для кошки, не привлекая внимания Дуретти или Адриэля, а также их новый график тренировок. Девушка так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как Эйва медленно подошла к ней сзади и положила руку на плечо Биатрис. Биатрис обнаружила, что мягко наклоняется к прикосновению с нежной улыбкой.  — Би, ты устала. Отдохни, — прошептала Эйва ей на ухо.  Несущая ореол навалилась на Биатрис, что заставило её хихикнуть.  — Если что, тебе пора спать, Эйва, — говорит Биатрис в ответ.  Прежде чем пара успела сказать что-нибудь ещё, в разговор вмешалась Мэри.  — Мы все должны лечь спать, мы поняли. Я возьму кушетку, Лилит и Камила могут занять одну кровать, а вы двое можете занять другую. Завтра мы можем продолжить поиски Адриэля и Винсента, а пока: Лилит нужен её прекрасный сон, — пошутила Мэри и ловко увернулась от подушки, брошенной в неё Лилит.  Камила только качает головой, но подходит к своей стороне кровати.  — Сладких снов, — сказала Камила, закрывая глаза и уткнувшись носом в подушку.  Лилит и Мэри последовали их примеру, найдя путь к своим подушкам и повторив то, что сказала младшая девочка. Взгляд Биатрис скользнул по каждой из них, прежде чем остановился на Эйве. Носительница нимба опиралась на маленький стол в углу комнаты, её глаза были закрыты. Похоже, она пыталась что-то написать в блокноте, но в конце концов заснула. Биатрис мягко улыбнулась сама себе и ещё раз посмотрела на остальных. Они тоже крепко спали. Затем Биатрис слегка подтолкнула Эйву, надеясь, что она перейдёт к их кровати.  — Эйва. — Прошептала она. — Спать в этом кресле вредно для спины. Давай отнесём тебя в постель, ладно? — Эйва застонала и повернулась к теплу монахини. Если бы кто-то из остальных не спал, они бы сочли сцену очень похожей на коалу, обнимающую ветку дерева. — Эйва, пожалуйста. — Она попыталась снова.  Глаза Эйвы медленно открылись, и она ухмыльнулась другой девушке.  — Ммм, хорошо. — Раздался её хриплый голос. — Я пойду спать, только если ты позволишь мне обнять тебя, — поддразнила Эйва.  Биатрис хмыкнула.  — Очень хорошо. — Она позволила себе грациозно упасть на двуспальную кровать. — Тогда пошли. Держу пари, Лилит превратит твою завтрашнюю тренировку в ад, так что тебе нужен отдых.  Эйва смотрела на неё с замешательством, но в конце концов сдалась и скользнула рядом с Биатрис. Несущая ореол положила голову на грудь монахини и глубоко вздохнула, когда начала играть со своими волосами. Как будто Биатрис точно знала, чего хотела Эйва.  — Есть какая-то особая причина, по которой ты позволяешь мне быть с тобой прямо сейчас? — спросила Эйва. — Обычно тебе не нравится, что я такая обидчивая. — Продолжила она.  Биатрис не знала, что ответить. Почему она так быстро сдалась?  — Есть проблема? — Она решила спросить.  Может быть, она заставила Эйву чувствовать себя неловко из-за своего энтузиазма. — Нет! — Эйва ответила сразу. — Определённо нет проблем, мне это нравится, просто… я не уверена. Обычно тебе нравится держать людей на расстоянии; что я кстати уважаю! Я просто не хочу заставлять тебя делать что-то, чего ты не хочешь, просто потому, что я этого хочу, понимаешь? Я большая девочка и всё такое. — Бормочет Эйва, медленно увеличивая дистанцию между собой и монахиней. — Так что, если я когда-нибудь заставлю тебя чувствовать себя некомфортно, пожалуйста, скажи мне и… — Эйва! — Биатрис перебила её. — Всё в порядке, я согласилась по собственному желанию. — Продолжила она. Эйва снова улыбнулась, и они оказались в том же положении, что и пару минут назад. — Обычно мне не нравится прикасаться к другим, но не потому, что мне самой не нравится, когда меня трогают… Думаю, я просто не люблю этого из-за неуверенности. — Она позволила себе сказать. Эйва повернулась к ней, чтобы обнять Биатрис за талию. — Но с тобой, я думаю, моя неуверенность исчезнет. — Призналась она.  Между ними повисла приятная тишина. Биатрис повернулась, чтобы посмотреть, не заснула ли Эйва, но когда она заснула, то увидела, что девушка уже смотрит на неё.  — Я рада, что ты ослабила свою бдительность ради меня, — прошептала Эйва.  — Я рада, что ты единственная, ради кого я могу ослабить бдительность, — ответила Биатрис.  Ни одна из них не отвела взгляда друг от друга, и, прежде чем Биатрис поняла, что произошло, Эйва спросила: — Можно я тебя поцелую?  Монахиня почувствовала, что разучилась говорить, поэтому кивнула головой. Эйва наклонилась и, боже, она никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Фейерверк. Биатрис улыбнулась в поцелуе, прежде чем они разошлись. Не говоря ни слова, Эйва глубже уткнулась носом в шею старшей девочки.  — Спокойной ночи, Би. — Эйва удовлетворённо вздохнула.  — Спокойной ночи, Эйва. Спокойной ночи. — Биатрис улыбается про себя.  Её покой снова нарушен, но на этот раз Мэри.  — Наконец-то, чёрт возьми! КАМИЛА, ТЫ ДОЛЖНА МНЕ 5 ДОЛЛАРОВ! — МЭРИ! Спасибо за чтение! а также #renewwarriorun