«Зацепила»

Я прекрасно помню тот день, будто бы это происходило вчера.. 1890 год.       Этот бал казался ГИ по-настоящему скучным. Ничего интересного не происходило, а беседовать с Австро-Венгрией ему очень надоело. Тут и там шуршали юбки дам, слышалось постукивание каблуков, хихиканье, какие-то рассказы джентльменов... Все как всегда. Скука смертная.       И, кивнув АВ в знак прощания, он медленно направился к дверям. Оставалось просто дойти до своих покоев и отдохнуть. Эта неделя была тяжёлой, и немец всё ещё не понимал, почему согласился на эту авантюру Веймара. Ну, возможно, захотелось ребенку праздника, чёрт с ним.       И тут в центре зала он увидел его. Глаза, цвета расплавленного золота, будто бы светились: в них отражались, наверное, все свечи. Волосы были аккуратно уложены и подчеркивали белый костюм на нем. В ГИ резко проснулось желание, чтобы на его молочной коже, прямо на щеках, был алый румянец. И чтобы причиной этому был сам ГИ. Хотелось подойти и забрать, будто бы он принадлежал ему. Германец часто смотрел на РИ с такой стороны, и сейчас точно может сказать — он был просто прекрасен. Да и почему был? И есть. Всегда такой.       Сердце бешено заколотилось. Поставив бокал с шампанским на поднос мимо проходящего слуги, немец быстрым и стремительным шагом направился прямо к нему. Российская империя, в это время, о чём-то беседовал с младшим французом. Подметив, что их беседа, видимо, была приятна русскому, ГИ поморщился. Мой.       Спустя пару минут, Германия уже стоял на против него. РИ слегка приподнял голову, чтобы видеть его лицо, ибо немец был немного выше. Выпрямившись и расправив плечи, ГИ протянул ему ладонь. — Предоставите ли Вы мне честь потанцевать с Вами? — сказал немец совершенно спокойно.       ГИ заметил, как глаза РИ сверкнули. Неужто он ждал, когда Германия подойдёт? Как мило и очаровательно. РИ действительно же ждал, судя по выражению лица. Это улыбка и блеск в глазах говорят об этом. Но, вскоре, немец почувствовал его ладонь в белой перчатке,на своей. — С удовольствием, Германская империя.       Боже, Господи. Его голос... Словно гипнотизировал Германию. Сладкий, словно мед. Нет, он сам ещё слаще. Особенно его губы, наверное? Ему хотелось попробовать.       ГИ слабо сжал его ладонь и положил свою на его талию, притягивая к себе. Услышав, как оркестр вновь зазвучал, он двинулся в такт мелодии. Они смотрели прямо в глаза друг друга, не смея отрывать взгляд. Чувства, что оба привыкли держать в узде просились наружу. На лице РИ сверкала улыбка, что слегка обнажала белоснежные зубы. Чёрт возьми, как можно быть таким прекрасным? — С чего же Вы решили так внезапно потанцевать со мной? — решил прекратить тишину между ними старший. — Вы явно не были против. Ваша улыбка свидетельствует об этом, — немец изогнул бровь, усмехаясь.       Россия вскинул брови и нервно усмехнулся, отводя взгляд. — Разве это столь заметно?       ГИ поддался минутному желанию и сильнее притянул старшего к себе и нагнулся к его самому уху, обжигая нежную кожу своим дыханием. — Может, для других и нет, но для меня — да.       Сердце немца пропустило пару ударов. РИ так близко. Губы, алые и без косметики, манили, будто бы сами просили поцеловать. А после перейти к шее, ключицам, грудной клетке... — Что вы творите?! — послышался рядом с ними голос Французской империи.       Младший вновь поморщился и злобно глянул на француза, после чего сделал пару шагов и повернулся, крутя РИ, чтобы он оказался спиной к ФИ. Этот чёрт не посмеет... — Ха-ха, Боже, Вы что, ревнуете? — прозвучал голос РИ у самого уха ГИ.       По телу немца вновь расплылось тепло. РИ, похожий на фарфоровую куклу, мог дарить такое приятное ощущение... Хотелось, чтобы оно накрыло с головой. Ничего, кроме него, не хотелось ощущать. — Вы против? — Нет, что Вы, — он мягко улыбнулся и опустил голову, — я только за.       ГИ усмехнулся, сжимая талию РИ и аккуратно направляясь к выходу, не заканчивая танец. — Вы тут на долго? — Планировал ночью уехать, но, видимо, задержусь, — РИ кинул взгляд на дверь, будто бы прочитав чужие мысли. — Тогда мне, как хозяину дворца, следует оказать Вам тёплый приём.       Германец тихо юркнул за дверь, все ещё крепко прижимая РИ к себе и не отводя взгляда. — В таком случае, — РИ вновь поднял голову и посмотрел ему в глаза, — не могли бы Вы показать мне мои покои?       В нём лишь сильнее разгоралось пламя. Сейчас... РИ соглашается. Отдаться, быть его и ничьим более!       Пару секунд ГИ помедлил, обдумывая дальнейшие действия. В глубине души ему хотелось просто ворваться в ближайшую комнату, сорвать с русского одежду и... Но нельзя. С «принцессой» нужно обходиться бережно, аккуратно. Так, как более никто не отнесётся. С пониманием того, что увидеть это предстоит только ему. Нежно взяв РИ за руку, он повёл его прямиком за собой, в собственные покои. Русский шёл за ним следом и бросал взгляды на декор дворца, рассматривая и иногда поражаясь. Изредка, в его глазах пробегала искра. Ему нравится именно такой интерьер? ГИ обязательно запомнит это.       Комната ГИ находилась этажом выше. Добравшись до лестницы, он остановился и вновь осмотрел его. Немного нахмурившись, глянув на обувь РИ, немец отпустил его руку и резко поднял на руки. — О... О таких вещах нужно предупреждать! — старший удивлённо ахнул и прижался к ГИ, обхватив своими руками его шею.       Несмотря на одежду, германец чувствовал некий холод, что исходил от кожи РИ. Было приятно. Это был нежный, освежающий холод, а не ужасный и обжигающий. — Возьму на заметку, принцесса.       Быстрыми шагами ГИ за короткое время оказался у нужной двери. Решив, что РИ нужно всё-таки отпустить, он это и сделал. Немного замявшись, он вновь посмотрел в, уже любимые, золотые глаза. — Что-то не так? — прозвучал в этой воцарившейся тишине голос старшего.       ГИ, наконец, выйдя из мыслей, посмотрел на само лицо русского не заостряя внимания на чем-то. — Никак нет, принцесса. — В таком случае... Не составите ли Вы мне компанию?       На бледном лице РИ проскочила усмешка и он быстрым движением взял немца за пальцы, потянув на себя. ГИ же, кажется, до конца удостоверившись во взаимном желании Российской империи, закрыл дверь свободной рукой и, в тот же миг, примкнул к губам старшего. Прямо сейчас казалось, что они отрезаны от мира. Что нет больше никого и ничего, только они вдвоем, утопающие в своей любви, будто корабль наткнувшийся на мель.       Руки немца быстро оказались под одеждой царя. Опрокинув старшего на кровать, он вновь посмотрел на него. Покрасневший, возбуждённый, растрёпанный и смотрящий на него РИ выглядел прекрасно. Лучше, чем что- и кто-либо. Глаза русского забегали по телу Германца, прежде чем пальцы так же потянулись к чужой одежде, медленно, словно на зло, растегивая пуговицы. — Прекрасный, — опалил собственным горячим дыханием ухо РИ германец, томно дыша. — Я хочу тебя всего без остатка, ты — мой.       Было ощущение, что ГИ не в себе, но с ним все было нормально. Ну, как, нормально. Если не считать сильного возбуждение и намёков на помешанность и желания отыметь лежащего под ним РИ — все было так же, как и всегда.       Немец был намного более нетерпелив, нежели русский. Пару мгновений — и рубашка РИ полетела на пол, а пуговицы со звоном отлетели куда-то. Старший бросил немного хмурый взгляд в другую сторону, но решил не заострять на этом внимание. Рубашек у него ещё много, но ночь с действительно любимым человеком — первая, можно и пожертвовать чем-нибудь. Честное слово, он же не Франция с его лёгкой помешанностью на одежде.       ГИ припал к молочной шее РИ, оставляя на ней алые следы и влажную дорожку от поцелуев. Русский, расстегнув рубашку германца, аккуратными, но чёткими движениями откинул ее и опустил руки, желая насладиться моментом. А Германская империя спускался все ниже и ниже, оставляя все новые следы от укусов и засосов, будто бы помечая свою территорию. Тело РИ податливо извивалось под чужими прикосновениями, вырывая из груди хозяина все новые и новые томные вздохи. Дойдя уже практически до живота РИ, ГИ решил впустить в ход и руки. Аккуратными и нежными движениями поглаживая худое тело, он сжал пальцами сосок старшего, на что тот поморщился и тихо простонал. Усмехнувшись, Германия начал играть соском, то оттягивая его, то будто бы щипая. Подняв голову, чтобы увидеть лицо РИ, немец улыбнулся и вновь навис над ним, пригибаясь к самым губам и вновь целуя. — Ты просто прекрасен, — вновь шепчет ГИ, отстранившись. Опустив руку к чужим брюкам, германец довольно быстро расправляется с ремнем и застёжкой, и вскоре и эта одежда летит в сторону. Остаётся лишь нижнее белье, от которого тут же избавились. Все это время Германская империя смотрел в глаза напротив, не желая отводить взгляд, как, кажется, и РИ.       Положив ладони на плечи младшего, русский немного сжал их и немного улыбнулся. «Можно» — прочитал во взгляде немец и вставил в нутро царя один палец. Тот слегка поморщился, непривыкший к подобным ощущениям и сделал вдох, стараясь как раз-таки привыкнуть. ГИ подождал пару секунд, наблюдая за чужой реакцией, прежде чем начать двигать пальцем. Когда он уже свободно двигался в РИ, Германия вставил и второй, на что получил короткий стон. Раздвинув пальцы, словно ножницы и не сводя своего взгляда с лица напротив, ГИ обнажил клыки, ухмыляясь. И, не спрашивая разрешения, впился в шею старшего, будто вампир, оставляя алый след от зубов. РИ от неожиданности вздрогнул и вновь простонал, плотно сжав губы. — Острые клыки, — на выдохе проговорил русский.       Добавив третий палец, ГИ ускорил их движение, уже не терпя приступить к главному. Желание просто вдавить Российскую империю в кровать, выбивая из него громкие стоны, никак не желало покидать его, но немец не собирался так делать. По крайней мере без согласия своей принцессы на это. Когда ГИ вытащил пальцы РИ, и без намека, перевернулся на живот. Немец на это что-то пробурчал на своем, но явного недовольства не оказал. Как можно быстрее сняв с самого себя штаны, германец вновь навис над РИ, но уже над спиной. Несколько секунд он просто поглаживал старшего по спине, но, внезапно, русский заговорил. — Ты можешь сделать это. — Прости, что? — не особо понял ГИ. — Твоё желание вдавить меня в эту чёртову кровать можно прочитать по глазам, — хмыкнув и закатив глаза, ответил царь. Глаза немца на долю секунды сверкнули, после чего он вновь усмехнулся и положил руки на талию РИ, медленно проведя до бёдер и обратно. Устроившись поудобнее и раздвинув ноги старшего, на что тот прогнулся, ГИ сразу вошёл на половину. Россия громко простонал, выгибаясь и сжимая пальцами простыню. Проведя языком по собственным клыкам, германец вновь погладил русского по спине, все же давая пару секунд привыкнуть, прежде чем начать двигаться. Выйдя почти полностью, он в ту же секунду вновь вошёл до конца, на что получил стон ещё громче и длинней, и это его явно раззадорило.       ГИ сделал то что хотел. Вдавить Российскую империю в кровать, заставляя того бесстыдно стонать под собой до того, что русский сорвал голос.       Кончили империи почти одновременно. Выйдя из нутра РИ, ГИ осторожно упал на спину рядом и усмехнулся. Повернувшись на бок, он протянул старшему руку, будто бы приглашая в свои объятия. Слабо улыбнувшись, русский прижался к нему и закрыл глаза. — Когда Вы приедете в следующий раз? — решается задать вопрос германец. — Мм... Почему бы Вам не приехать ко мне? — тихо, в полудрёме, отвечает РИ. — Значит, я приеду. Через три недели? — Через три недели.