Пятнышки

Сергей бросает ватный диск в мусорное ведро и устало отворачивается от зеркала. Было бы на что смотреть теперь, со смытой тоналкой. Пятна эти уродские. Хорошо, что никто их не видит, как-то вот вообще они не вяжутся с образом миллионера и филантропа. Лучше бы веснушки были, как у всех рыжих, а не вот это. И ладно бы, на публике он бывает не то чтобы часто, но с тех пор, как в его жизни появился Игорь, Сергей ужасно боится, что он увидит. Понимает, что Игорь вслух никогда ему ничего не скажет, но разочаруется. Часто говорит, что Сергей красивый, а на самом деле он урод пятнистый. Но сегодня можно запереться у себя и отдохнуть наконец от слоя штукатурки на лице. Сергей лежит на диване, бездумно смотрит какие-то видео во «Вместе», хрустит чипсами и подумывает, не заказать ли пиццу. Вдруг дверь открывается. — Какого?!. Чёрт. Он сам дал Игорю полный доступ. И это, конечно, логично и правильно, но вот сегодня, сейчас, Сергей его совершенно не ждал. — Вообще-то предупреждать надо! — выдаёт он раздражённым тоном, стряхивая с халата рассыпавшиеся чипсы, отворачивается, закрывает лицо волосами. — Ты мне не рад? — уточняет Игорь. — Хочешь побыть один? Я тихо посижу в уголке, или, хочешь, домой уеду. Прогнать его у Сергея не поворачивается язык. — Просто предупреждать надо, — ворчит он, по-прежнему не глядя на Игоря. — Ты же любишь сюрпризы. Сергей молча сбегает в ванную, достаёт тональник, включает подсветку над зеркалом и с ненавистью смотрит на своё отражение. — Урод пятнистый, — говорит вслух. — Серый? Мне бы руки помыть. Сергей отшатывается, роняет тюбик с тоналкой, бьётся бедром о раковину. — Эй, что с тобой сегодня? — мягко интересуется Игорь. Кладёт руку на ушибленное бедро, гладит. — Синяк будет, — говорит сочувственно, — давай мазью намажем. Серёж, ты чего? Случилось что-то? На работе проблемы? Бежать уже некуда, да и глупо. Сергей вскидывает голову, смотрит на Игоря, тот ласково отводит нависшие пряди с лица. — Вот. Смотри, — Сергей с вызовом вскидывает подбородок. — Давай, скажи, что тебе не нравится, что это уродство, что похоже на краску, на побелку с потолка, на… — Тише, — перебивает Игорь. — Дай я всё-таки руки помою, только не убегай никуда. Быстро моет руки, косится на Сергея, будто тот и в самом деле может убежать. Вообще-то, конечно, может, и даже хочет. Почему Игорь тянет, почему сразу не сказал, что ему не нравится, он же никогда не врёт, почему молчит сейчас? Игорь вытирает руки и снова разворачивается к Сергею. — Что ты себе напридумывал, Серенький? — улыбается ласково, пальцами ведёт по щеке, по виску, обводит ненавистное пятно и… целует прямо туда. Сергей дёргается от неожиданности. — Ты пятнышек этих, что ли, смущаешься? Погоди… Он смотрит на Сергея, переводит взгляд вниз, на так и валяющийся на полу тональный крем. Наклоняется, чтобы его поднять, читает надпись на тюбике. — Ты их… замазываешь? Всё время? И дома тоже? Серый, зачем? — Непонятно, что ли? — бурчит Сергей, снова опуская голову, пряча лицо за волосами. — Это уродство. Не хотел, чтобы ты видел. — Серёжа, — произносит Игорь и больше ничего не говорит, берёт Сергея за подбородок, вынуждая поднять лицо, снова отводит за уши рыжие пряди. Смотрит с нежностью, смотрит с любовью и целует в висок, в лоб, в щёку возле уголка рта, и снова в висок — везде, где есть пятна. Сергей чувствует, как слабеют ноги, а Игорь прижимает его к себе крепко, покрывает поцелуями уже всё лицо, веки, нос, губы, щёки. — Тебе не противно? Совсем-совсем? — зачем-то уточняет Сергей, как будто и так непонятно, но ему очень нужно услышать, именно услышать, и Игорь понимает. Перестаёт целовать, смотрит в глаза и отвечает: — Как мне может быть противно? Это же ты, и ты самый красивый на свете. В носу щиплет, Сергей порывисто обнимает Игоря и прячет лицо у него на плече. — Люблю тебя, — говорит, вдыхая запах кожаной куртки и самого Игоря. — Ты не представляешь, как я тебя люблю. Игорь прижимает его к себе крепче и гладит по спине.