Цветок

Лучи солнца бегали по галереям древнего храма. Мари вздохнула и прислонилась спиной к прохладной стене, продолжая следить за игрой света и тени. Слабый ветер почти не приносил облегчения в жаркий летний день, девушка ослабила зажим на фишю и вдохнула свободнее. - Мадемуазель... - произнесли ей почти на ухо. Мари закрыла глаза и улыбнулась, мысленно еще раз повторяя услышанное и наслаждаясь голосом говорящего. Голос, словно прочитав ее мысли, повторил: - Мадемуазель... Девушка повернулась, слегка наклонила голову и, прищурившись от солнца, посмотрела на стоящего перед ней молодого мужчину. Он был невысокий, очень смуглый. Его черные волосы сияли на солнце, а карие глаза лукаво смотрели прямо на нее. - Месье Гаде, добрый день. Как идут ваши дела? – резво спросила она, улыбаясь. Гаде улыбнулся уголками рта, услышав голос любимой. - Мои дела не позволили мне пройти мимо вас. А вообще нужно отнести в бюро это, - он указал взглядом на папку бумаг в его руке, но затем вновь перевел все внимание на возлюбленную. – Неужели ты здесь одна? Без своей Анриетты и даже без нашей молодой мадам Буке? - Анриетта договаривается со святым отцом, чтобы завтра, в годовщину смерти мамы, он провел службу у нас в доме. - Хочешь, зайдем вместе в храм? – молодой человек слегка коснулся пальцами запястья Мари, но она отдернула руку. - Я осталась на улице, потому что у меня болит голова с самого утра. Не хочу пока дышать дымом от свечей. - А вы не очень любите посещать такие места, милая Мари, - заметил Гаде и уверенно взял ее за руку. - Эли! – возмутилась она, но не убрала руку. - Мы же почти в церкви, и люди кругом. Кто-то может увидеть. Месье Гаде, вы снова шутите со мной. Мужчина подошел к ней на полшага ближе. - Мадемуазель... Совсем скоро в этом храме я возьму вас за руку на глазах у всех и назову своей женой. Или вы и ради такого дела не пожелаете зайти внутрь? Мари перевела взгляд вдаль и притворно нахмурилась: - Это событие еще не решено точно, о помолвке не было объявлено всем. И я даже не знаю... Достойна ли дочь простого негоцианта сердца сына мэра? Не выдержав, девушка грустно посмотрела на Гаде. На тонких губах молодого человека была уверенная улыбка. - Храни тебя Господь, - влюбленно прошептала она. Гаде подался вперед, чтобы поцеловать ее, но девушка отступила в тень. Мужчина скользнул взглядом по ее шее и груди и спросил: - А что же месье Дюпейра? Будет ли он сегодня вечером дома? У меня важное дело... Не к нему. - Папа уйдет в гильдию. А Анриетта к семи часам пойдет за молоком. В глазах Гаде вспыхнули огоньки. - Тогда я, пожалуй, зайду. И очень разочаруюсь, что месье нет дома. Мари улыбнулась, не скрывая радости. Колокол пробил полдень. - Мне все же надо идти, - Гаде стал серьезным, - так много забот, когда живешь на два города. Ожидай меня вечером, Мари. Он быстро поцеловал ее руку, развернулся, сделал несколько шагов и снова повернулся к девушке. - А это тебе, - Гаде достал из папки небольшой цветок с нежно-розовыми лепестками и с улыбкой протянул девушке. Мари засмеялась и прижала цветок к груди. Когда Гаде ушел, она окинула взглядом галерею, проверяя, не видел ли кто-то их вместе на улице, разглядела в толпе сестру, которая прощалась с мужем и направлялась к ней. Не найдя, куда спрятать цветок, Мари сжала его в руке и завела руку за спину. Тереза поприветствовала ее поцелуем в щеку: - Как твое самочувствие, милая моя? Как дела у папы? – Тереза попыталась заглянуть ей за спину, - А там у тебя что? - А не покажу! – Мари спрятала обе руки за спину и прижалась к стене. – Папа здоров, слава Богу. У меня с утра мигрень, да еще так жарко. - И именно поэтому вечером ты устраиваешь частный прием? – усмехнулась Тереза. - Какой прием? – непонимающим тоном спросила Мари. Тереза осторожно взяла ее за локти, вытащила ее руки из-за спины и прижала к своей груди. - Например, персональный прием для прекрасного месье Гаде, который пять минут назад вручил тебе эту ценность. Ну? Или он не прибежит в дом, как только отец уйдет по делам, а Анриетта за молоком? Мари покраснела и не ответила. Тереза засмеялась: - Ох, у него манеры как у бордоского адвоката, а не как у сына высокопоставленного человека! - Но он замечательный! – улыбнулась Мари. – И ты прекрасно знаешь, насколько хороши его манеры. Он серьезен и сдержан. И очень красив. Щеки Терезы покрылись легким румянцем: - Да... Весьма хорош собой. Мари в шутку приподняла бровь: - Мадам Буке! Не заглядывайся на моего жениха! Сестра обняла ее: - Я радуюсь за тебя, голубка. Мы всегда будем рады видеть в нашем доме семью Гаде, – Тереза оглянулась. – Анриетта возвращается, прячь цветок. Полагаю, она наказывала тебе не заговаривать с Гаде посреди улицы, особенно столь откровенно, и снова начнет отчитывать за вольное поведение. Мари оглянулась и быстро запрятала цветок под косынку на груди. Мари сидела на диване, держа в руках цветок и нетерпеливо поглядывая на часы, ожидая, когда Анриетта уйдет, когда служанка, наоборот, постучалась в ее дверь: - Милочка моя, ну как так можно! Такой красивый цветок, он же засыхает без воды! – она протянула небольшую вазочку. – Полдня прошло, а вы даже не побеспокоились об этом, мечтательная моя девочка. Давайте скорее поможем несчастному. Мари удивленно посмотрела на нее, забыв, что сам цветок у нее в руках: - Какой цветок? - Да вот этот как раз, - улыбнулась Анриетта. – Разве не его вам днем подарил месье Гаде? Когда вы ожидали меня у церкви. Мари посмотрела на цветок, затем на служанку и счастливо засмеялась.