Дождись меня, Люмин

-Люмин, я бы хотела кое-что показать тебе, -вдруг произнесла Аяка, чувствуя, что вот-вот сойдет с ума от волнения и того смущения, которое наполнило каждую частицу ее тела, проникая в самые глубинные закрома души. Когда в качестве ответа последовал кивок, девушка тут же спустилась с низкого склона. Камисато-старшая двигалась, словно грациозный лебедь, словно пушинка, парящая на ветру, волнуя лишь близ находящиеся цветы, чьи бутоны осыпали свои лепестки на воду, где и происходило действие. От нее исходила аура морозной свежести, какая только бывает в погожий зимний день, когда солнце будто бы играет среди тысячи снежинок, отражаясь от каждой из них, создавая блеск, подобный блеску тысячи звезд. Каждое ее движение было наполнено этой атмосферой, словно желая раскрыть таинственную душу этой робкой, но уважаемой девушки, затягивая зрительницу все больше и больше. Завершив танец, Сирасаги Химэгими в ожидании посмотрела на путешественницу. В ее глазах отражались все те чувства, что она испытывала в этот момент, испытывала даже тогда, когда девушки просто бродили среди прилавков на закрытии праздника, но именно сейчас все эмоции освободились из-под оков страха, вылившись в целый танец, который, казалось, невозможно забыть. -Ты просто поразительно танцуешь, Аяка! Никогда бы не подумала, что ты способна так плавно двигаться! -Неожиданно голос Паймон, которая все это время задумчиво переводила взгляд то на одну, то на другую, ворвался в разумы обеих, пробудив, словно от безмятежного сна. -Не могу поверить, что ты так дивишься этому, -с неловкой улыбкой, Камисато повернулась в сторону феи, однако тут же перевела взор на блондинку, которая возникла перед самым носом, отчего девушка чуть не грохнулась в воду, но ее вовремя подхватили сильные руки. Бледное личико тут же залилось краской, поэтому Люмин поспешила отпустить подругу, робко хихикнув. -Паймон права, ты напоминаешь белоснежного журавля, так что не недооценивай себя, -взгляды вновь пересеклись, но на этот раз Аяка чувствовала себя увереннее, как будто весь страх рукой сняло. Она аккуратно обняла собеседницу, чувствуя сладковатый аромат, уносивший во времена, когда родители были так близко. Прикрыв глаза, Камисато еще крепче прижалась лицом к нежной коже путешественницы, желая забыться вместе с ней и остаться тут, среди светлячков и лунного света, которым был наполнен лес. -Пожалуйста, не покидай меня, Люмин, -вдруг вылетело из уст танцовщицы, чем она смутила не только подругу, но и себя, однако от этого ее объятия не стали менее крепкими, даже наоборот, как показалось, она еще больше прижалась к телу. -Аяка, я… Не могу, -вздохнув, Люмин опустила печальный взгляд, чувствуя, как по ее обнаженным плечам скатываются теплые слезы. Не в силах поднять на подругу взгляд, девушка постаралась скрыть свою тоску, подняв глаза на ночное небо. Возможно, эта сцена казалась романтичной случайному прохожему, однако для этих двоих все становилось только тяжелее. -Прости меня, но я правда не могу. Меня тоже где-то там ждет братец, я не могу его бросить, -когда всхлипы стали постепенно утихать, блондинка с нежностью взяла Аяку за покрасневшее личико, всматриваясь в заплаканные глаза. Они все также блестели, отражая в себе целое небо, усеянное звездами, но больше всего в них была видна печаль. Печаль человека, который вот-вот потеряет того, кто стал таким родным за такой короткий период. Маленькие радости, которые принесли Аяке за эти каких-то несколько дней небывалую радость и счастье, о котором можно только мечтать, воплотились в желании быть с Люмин всегда, хотя бы побыть еще какое-то время вместе с ней. Ей было страшно вновь оставаться в мире, где почти каждый знает ее, как Сирасаги Химэгими, но лишь одна видит в ней Аяку Комисато, девочку, которой так нужны друзья. Переведя огорченный взор на небо, старшая дочь клана томно вздохнула, сдерживая новый порыв слез. Ее примеру последовала и путешественница, на этот раз взяв девушку за руку. -Однажды мы вновь встретимся, я обещаю, -вдруг уверенно бросила та, продолжая изучать небосвод. Эти слова показались бы Аяке такими «громкими», если бы их сказал кто-то, кто желал произвести на нее впечатление, но от Люмин веяло чем-то таким, что Камисато хотелось верить. Верить, что настанет момент, и девушки вновь свидятся где-нибудь в тихом уголке сада, попивая душистый чай под деревом, которое будет охлаждать их в жаркий знойный день. Верить, что она вновь сможет вот так вот взять подругу за руку, прикоснуться к ее нежным плечам в крепких объятиях и расспросить о каждой маленькой детали в других регионах. Верить, что однажды она сможет сказать ей те слова, что говорят лишь кому-то, кто стал не просто родной душой, а тем, кому доверить сердце совсем не страшно. -Тогда, -Аяка резво, отчего даже у Люмин пропал дар речи, возникла напротив удивленного личика подруги, всего в нескольких сантиметрах от ее раскрытых губ, — дождись меня, хорошо? Возможно, это обещание покажется в дальнейшем той вещью, которую ты говоришь, лишь бы видеть на лице близкого человека ту сияющую улыбку, от которой тает сердце, но именно сейчас путешественница как никогда знала, что сможет сдержать слово. -Да, я буду ждать тебя, Камисато Аяка, -сняв с головы один из цветов, Люмин аккуратно убрала его в волосы покрасневшей девушки.-А это чтобы я всегда была рядом. Никогда прежде Сирасаги не приходилось видеть такой искренней радости на лице родного человека. Улыбка блондинки напоминала свет тысячи солнц, которые будто в полуденный день освятили ее. Усмехнувшись в ответ, она прижала подарок к голове, тихонько произнеся: -Увидимся, Люмин! С тех пор прошло так много времени, отчего казалось, будто бы все эти воспоминания остались далеко в прошлом. Аяка опустила голову и, не в силах взять себя в руки, все же рухнула на колени перед небольшой, но от количества цветов казалось, будто бы огромной могилкой, на которой красовалось имя возлюбленной. Будто бы погода сама оплакивала эту несправедливую смерть, отчего капли дождя покрыли весь Мондштат тысячью слезами, присоединяясь к девушке. Сняв с мокрой головы лилию, Аяка, всхлипывая, положила ее в букет, прошептав: -Ты не сдержала обещания, дорогая.