u're still mine

Утром восемнадцатого июня Марселин проснулась в десять пятнадцать. Открыла глаза, несколько раз моргнула. Нахмурилась. Сириуса рядом не было. На кухне что-то загрохотало, как будто на Гриммо с самого утра залетел небольшой персонализированный смерч или ураган. Или смерч и ураган. На полу валялась одежда – вчера вечером они немного увлеклись. Бывает. Попыталась перевернуться, но не смогла – запуталась в одеяле. В течение нескольких секунд ворочалась, то приподнимая, то опуская бёдра, – со стороны, точно, была похожа на гусеницу – но в итоге смогла распутаться. Наконец-то перевернулась на спину. Потолок был белым, ровным, без трещит, впадин или обсыпавшейся штукатурки. Идеальным. …прямо как твоё будущее… Очень всратая метафора. Но точная. Она закончит Хогвартс уже через две недели, а после этого впереди её ждёт только одно – свобода. Полная, полнейшая, самая свободная свобода, которую только можно себе представить. Без уроков, без кудахтанья преподавателей, без сроков сдачи домашних работ, бесконечных часов в пыльной библиотеке, отработок, тревожности, что кто-то из преподов спалит, как ты куришь, и – самое главное – без постоянного нахождения среди людей. Больше не надо будет переться в Выручай-комнату, чтобы побыть в одиночестве – она сможет просто закрыться в спальне и попросить, чтобы к ней никто не заходил в ближайшие несколько часов, и – вуаля – одиночество. Прекрасное, сладкое, тихое, спокойное, музыкальное – одиночество. Мечта. И, конечно, с окончанием Хогвартса её ждало самое главное – Сириус. Подумать только – она выжила. Вытерпела. Наконец-то. Сколько раз перед сном представляла, как сможет сбежать на Гриммо и больше никогда оттуда не уходить. Они будут слушать музыку, курить, смотреть фильмы, готовить, читать, рассказывать друг другу истории, будут шутить, смеяться, улыбаться, целоваться. Они будут – друг с другом. И пусть это звучит сопливо, так что из жопы как будто всерьёз начинает течь что-то розовое… …это к врачу с таким надо… Умолкни. Пусть оно звучит сопливо, но Марселин мечтала об этом уже полгода. Так что она могла позволить себе немного сопливости. Она раскинула руки в стороны, закрыла глаза и улыбнулась. Всего две недели. Две. Недели. И ей больше не придётся уходить из этого дома. Она сделает всё, что угодно, но уговорит Сириуса поговорить с дедом. А если Блэк всё-таки не уговорится – сама поговорит. И на этот раз уже, точно, превратится без магии в свинью, но уговорит Дамблдора помочь им переехать. Куда-нибудь поближе к морю и теплу. В Рио-де-Жанейро, например, она же всегда мечтала там побывать. В конце концов, у неё был прекрасный козырь – шантаж. Скажет, что нашла рецепт того зелья, при помощи которого Флитвик и Слизнорт вернули её в девяносто пятый. Немного поугрожает тем, что если дед не поможет им незаметно свалить из страны, она, Марселин, – выпьет то зелье и вернётся в семьдесят седьмой, но на этот раз – так, чтобы дед об этом не узнал. И расскажет всю правду Сириусу, Джеймсу, Лили, Ремусу, Марлин, Алисе, – всем. И тогда хер ему, а не прекрасная сказочка о «будущем, которое нельзя изменять». У неё сто процентов всё получится. Широко зевнула, потом откинула одеяло в сторону и спустила босые ноги на пол. Надо будет уговорить Блэка постелить здесь ковёр, а то ведь невозможно просыпаться и каждый раз вот так вот подло становиться на холод. Встала, быстро прошлёпала к шкафу, на дверце которого висел её огромный свитер, надела его по пути в ванную комнату. За пять минут до пробуждения Марселин Сириус чисто случайно вспомнил про заначку травы, которую, вроде бы, спрятал где-то на кухне. Вспомнил, вышел из спальню, спустился по лестнице и начал искать. Конечно, у него была трава наверху. И в вазе в гостиной. И в библиотеке, в книжке под названием «Коран» – что-что очень странное. Однажды закинулся таблетками и зачем-то открыл её. Что-то даже понял и проникся, но на утро решил, что таких проникновений с него достаточно, хватило на всю жизнь вперёд. Так что с тех пор он хранил в ней траву. Но сейчас ему нужна была именно та, что лежала на кухне. Вот только где – он совершенно забыл. Загремели кастрюли. Сириус нахмурился, но продолжил искать. У него второй день было какое-то странное предчувствие, словно в любой момент что-то могло произойти. Подобное, конечно, не было в новинку – он по сути почти всю жизнь существовал бок о бок с постоянной тревожностью, но ему всегда становилось легче, когда рядом появлялась Макмиллан, а в этот раз почему-то – не стало. Пакетик с травой не находился. …может, Молли…? Не. Если бы она нашла – все мозги ему бы промыла. Если бы, конечно, поняла, что это такое. А если бы не поняла – вполне могла подумать, что это – какая особая необычная приправа и добавить немного в мясо или картошку. Но такое он бы точно запомнил. Запомнил…запомнил… Надо напомнить сегодня Лунатику про Гринготтс. Макмиллан закончит школу через две недели, им надо успеть закончить всё за это время. А потом – сюрприз, Марс, – они уедут куда-нибудь подальше. Подальше от этого дома, города, людей – от всего. А их новый адрес будет знать только Люпин. Остальные – в пизду. Как оказалось, у него, Сириуса, денег в банке было ещё столько, что можно в течение лет пятидесяти содержать детский сад домашних эльфов. И ещё на эльфийскую школу хватит. Так что зря он боялся – безбедное будущее им с Марс обеспечено. Пакетик с травой нашёлся в самом дальнем углу за маленькой сковородкой. Зачем ему такая маленькая сковородка? На ней максимум – один блинчик можно пожарить. …насрать… Повертел сковородку, отложил подальше и достал из угла траву. Как раз на двоих хватит. И ещё, наверно, останется. Быстро сложил всю посуду на место. Бумага для самокруток лежала в третьем ящике шкафа. Взял её и сел за стол. Отрезал небольшой прямоугольник, высыпал немного травы, немного – табака из разорванной сигареты и начал аккуратно сворачивать. Процесс успокаивал. Он бы, конечно, и рад был бы сделать всё на воде, но Марс бонг не любила. Марселин вышла из ванной комнаты, вытащила из комода длинные тёплые носки, надела. Взяла с тумбочки колонку, плеер и пошла на кухню. Длинные кучерявые волосы волнами спускались с плеч. Сириус сидел за столом и медленно сворачивал второй косяк. – Я теперь всегда буду по утрам видеть такую прекрасную картину? – села напротив и подпёрла подборок ладошками. – А ты хочешь? – не поднимая на неё глаз. Марселин дёрнула плечом и откинулась на стуле. – Скорее нет, – включила колонку, – а то мы так сторчимся. Заиграла «This Ain’t a Love Song». Марселин быстро переключила и зябко повела плечами. – Разве не прекрасный расклад? Марселин усмехнулась. – Теоретически, да. Практически, не очень. – Почему? – Потому что, – она потянулась и широко зевнула, подтянула коленки к себе и обняла их, – я тогда не буду видеть каждый день твоё прекрасное ебало. – Если мы сторчимся вместе, то и находиться будем вместе, – Сириус закончил сворачивать второй косяк. – Так что моё прекрасное ебало ты будешь видеть постоянно. – Да, но… – заправила прядь волос за ухо, – я буду видеть, но не буду осознавать, – важно округлила глаза, – что это ты. Большая разница вообще-то. – Сейчас? – Дай мне кофе хотя бы попить. В окно начал стучать мелкий дождь. – Пей, – ответил и сложил руки на столе. Марселин подняла брови. Лицо у неё приобрело умоляюще-просящее выражение. Сириус цокнул языком, взмахом руки убрал оставшийся бардак на столе и встал. – Вымогательница ты, вот кто. – Я тоже тебя люблю, – широко улыбнулась. – Знаешь, кстати, что мне сегодня приснилось? – Летающие бегемоты? – Сириус включил плиту и достал турку. Насыпал в неё полторы ложки сахара и поставил на огонь нагреваться. – Это было в прошлой раз… – Точно, – прошептал Сириус, цокнув языком. – …а сегодня мне приснилось море. Тот берег, куда ты меня возил, помнишь? Сириус на секунду замер, как будто прикидывая что-то, а потом кивнул: «Помню», – и насыпал в турку две ложки кофе. – И мы там были. Тоже лежали. Под звездопадом, там сто-о-о-олько, – Марселин для пущей выразительности провела по воздуху руками, – звёзд падало, всё небо было в белых вспышках. Красиво. Раздалось шипение – Сириус залил в турку воду, – а сразу после – запах кофе разнёсся по всей кухне. Марселин уткнулась подбородком в коленку и внимательно следила за Сириусом. Он был в брюках и в лёгкой белой рубашке с закатанными рукавами. Она обожала эту рубашку. Обожала, как тонкая ткань слегка просвечивала, обожала, что Блэк никогда не застёгивал три-четыре верхние пуговицы, обожала, как волосы иногда спадали ему на глаза. Обожала его руки. Она в принципе любила смотреть на мужские руки, но руки Сириуса – это было произведение искусства. Закусила нижнюю губу и чему-то про себя улыбнулась. Уже совсем скоро. Они уедут. И будут свободны. Вместе. Первое время будут жить на одном месте, а потом купят трейлер и отправятся путешествовать. Сириус выключил плиту, перелил кофе в кружку, разбавил небольшим количеством молока. – Я тебя отвезу туда, – поставил перед ней кружку и взмахом руки призвал медовик. – Куда? – Марселин вопросительно подняла бровь. – К морю. Будем лежать на берегу, пока в небе будут падать звёзды, – он обошёл стол и сел на прежнее место. – Так в тебе всё-таки есть место романтике, – усмехнулась и покачала головой, – кошмар какой. – Тебе всё равно никто не поверит. Марселин повела рукой. Окно открылось. В комнате тут же запахло свежестью, пылью, зеленью и дождём. Сириус удивлённо поднял брови. – Неплохо. – Училась у лучших, – улыбнулась. Выждала паузу в пять секунд и добавила: – У Ремуса то есть. Он мне это с час объяснял. – Точно. У Ремуса, – Сириус вмиг стал серьёзным. Марселин только кинула и поспешила скрыть улыбку в кружке В час дня они расположились на диване в гостиной с двумя косяками. На весь дом играл альбом Pink Floyd. Марселин сидела, закинув ноги в длинных носках на колени Сириусу, улыбалась, хихикала и время от времени делала медленные, но глубокие затяжки. – …а потом нам пришлось полночи бегать от Филча по всему замку, потому что у гостиной дежурила Макгонаггал. Часам к трём всё-таки смогли дойти до Выручай-комнаты, – Марселин засмеялась. – Так вы с ним опять общаетесь? – Сириус покрепче сжал тонкую лодыжку. На секунду захотелось укусить её, но он сдержался. – Да. Он всё равно всё знал с самого моего возвращения. Я ему тогда рассказала всё подробно, так что…теперь общаемся. Хотя я почти уверена, что он всё ещё… – она неопределённо махнула рукой, в которой оставалось меньше половины косяка, – …есть ко мне чувства. Сириус не выдержал. Поднял её ногу и укусил прямо за лодыжку. Марселин громко засмеялась, откинув назад голову. Волосы свесились со спинки дивана и лианами упали до самого пола. – Ремус сегодня не придёт? – смешки продолжали вырываться из груди, но обе её ноги опять лежали в относительной безопасности. – Не должен, – Сириус затянулся, откинул голову на спинку дивана, прикрыл глаза и медленно выдохнул дым. Марселин на секунду перестала дышать. Видела его каждую неделю, а всё ещё продолжала вот так вот восхищаться тем, насколько же Блэк, мать его, был красивым. Пиздец просто. – Жаль, – произнесла и сделала предпоследнюю затяжку. Сириус повернул голову и посмотрел на неё. – Хотела поговорить с ним. Для разнообразия. А то всё ты и ты. Устать можно. Он ещё десять секунд внимательно смотрел на неё, а потом отвернулся и опять закрыл глаза. – Согласен. Я тогда тоже кого-нибудь позову. – Ремуса? – Лунатик твой. А я…как-то познакомился с одной магглой. Кажется, она где-то здесь поблизости живёт. Попрошу Люпина привести её. Мгновение молчал. О да, он прекрасно знал, о чём она сейчас думала. Повернул голову. Бинго. Напряжённо сидит и внимательно, чуть прищурившись смотрит на него. Широко улыбнулся. – Один-один, принцесса, – подмигнул. Марселин сделала последнюю затяжку, кинула бычок на стол и с молниеносной скоростью перевернулась так, что оказалась у него на коленях. Ноги – с двух сторон от его талии. – Я тебя убью. Сириус пьяно рассмеялся. Поднёс косяк к губам и медленно затянулся, неотрывно глядя ей в глаза. Потом кинул бычок туда же стол, раскинул руки в сторону, положил голову на спинку, закрыл глаза и сказал: – Давай. Марселин призвала из кухни нож. Аккуратно, почти без нажима провела по колючей щеке. Губы Сириуса расплылись в широкой улыбке. Он открыл глаза. – Ахуеть, – чуть хриплым голосом. – И почему я никогда не видел эту твою сторону? – Потому что никогда не говорил про каких-то соседок маггл. – Значит надо было сделать это уже давно, – он быстро коснулся ножа, невербально затупляя лезвие, а потом схватил Марселин за шею и притянул для поцелуя. Она потерялась в ощущениях. Сначала, казалось, полностью управляла ситуацией, водила ножом по его щеке, шее, ключицам, груди, иногда надавливая сильнее. Сириус притягивал её к себе, двигался через одежду. Они оба глубоко дышали. Марселин оставила на его шее несколько ярких засосов. Она уже собиралась снять с Блэка эту чёртову рубашку, когда он вдруг одним быстрым действием забрал нож и подставил к её шее. Всё будто замерло. Марселин чуть запрокинула голову. Она чувствовала лезвие, чувствовала возбуждение Сириуса, чувствовала его взгляд. Грязный. Животный. Дальше всё слилось, она почти ничего не понимала, могла только хвататься за него и сдавленно стонать. – Блять, Марс, – прошептал, забираясь ладонью под её кофту, – если бы знал, что тебе это понравится… – То что? – выдохнула, не понимая смысла собственного вопроса. – Давно бы сделал с тобой такое. И не только, – он стащил с неё кофту и откинул её куда-то в сторону. Начал медленно вести ножом от ключицы к груди и ниже, к пупку. – Но у нас ещё будет время. Много времени. А потом отбросил нож, поставил Марселин на четвереньки и одним резким движением расстегнул ремень. – Надо почаще так делать, – усмехнулась. Они лежали на диване, уставшие и выдохшиеся. Сириус улыбнулся: «Это точно». Громко играла «Love Me». – Сириус, – едва слышным шёпотом. – Ммм? – Мы же уедем отсюда? – она медленно водила кончиками пальцем по его груди. – Из этого дома? – Как только тебе выдадут диплом. Хоть тем же вечером. Марселин приподнялась на локте и заглянула ему в глаза. – Честно? – Я тебя когда-нибудь обманывал? Марселин прищурилась – задумалась. – Вроде, нет. Но я недостаточно хорошо подумала, – легла обратно и ойкнула – Сириус ощутимо ущипнул её за бедро. – Я тебя никогда не обманывал, Марс. Ни одного раза. – Думаешь? – Уверен. – Это странно, потому что я почти уверена, что во время школы что-то такое было. – Это тогда, когда ты бегала от меня? – Вообще-то, это ты от меня бегал. После того, как мы в первый раз поебались. Я тогда тебя ещё третьекурсницей назвала, вроде, – она взяла его руку и соединила их ладони. Пальцы у Сириуса были длиннее. Сука, какие же руки у него красивые, это невозможно. – Не помню такого, – сказал как отрезал. – Это потому что ты в школе давно учился. А я была там полгода назад. Я лучше помню. Улыбка на мгновение пропала с её лица. Полгода. Уже целых полгода. Время летит так быстро. Интересно, что будет ещё через полгода? Марселин начала медленно опадать на пол, закрыв рот ладонями. Ремус удерживал Гарри. А её – никто. Хотя даже если бы захотела, она наверно, не смогла бы сейчас двинуться с места. Или всё же смогла бы? Скорее всего, они будут лежать на горячем песке. На фоне будет шуметь океан, в небе – кричать чайки. Лёгкий ветер будет приятно охлаждать горячую кожу. Марселин кое-как поднялась. Сделала один шаг. Второй. А потом сорвалась и побежала к арке, в которой мгновение назад исчез Блэк. Точнее, побежала бы, но талию обхватили чьи-то сильные руки и не дали сделать больше ни шага. Марселин закричала. Она и не знала, что человек может так кричать. По вечерам они будут гулять по берегу. Она – в каком-нибудь длинном развевающемся платье, он – в этой белой рубашке и брюках. А потом она обязательно схватит его за руку и потащит в солёную воду. Они будут купаться прямо в одежде и смотреть на розовый, красный, оранжевый, золотой закат. Он не мог там исчезнуть. Что за бред? Он же всего секунду, мгновение назад был здесь. Здесь! Как он мог вот так, за секунду просто исчезнуть, будто его никогда и не было? Пропасть? Ну нет. Такого блять не бывает. Марселин начала вырываться ещё усерднее, но хватка на талии не ослабевала. Держали также крепко. Марселин замерла. Не моргая, смотрела в молочную дымку и всё никак не могла понять, куда он делся. Человек ведь не может вот так исчезнуть! По утрам будут просыпаться и ещё долго-долго нежиться в постели. В их постели. В их доме. Их собственном, и ничьём больше. И их больше никогда и никто не потревожит. Марселин медленно опустилась на колени. Хватка на талии наконец-то ослабла, но руки не исчезли. Она зажмурилась. Почувствовала, как лёгкие начало сдавливать. По щекам потекли слёзы. Грудь сдавило отвратительным чувством, от которого хотелось спрятаться куда подальше. Отчаяние. И чувство обречённости. Потому что всё случилось буквально за секунду – вот он здесь, а вот его – уже нет, – а ей теперь жить с этим чувством. Упиваться им. Задыхаться. Захлёбываться. Она всё видела своими глазами. Он – исчез. Бесполезно это отрицать. И она больше никогда, никогда его не увидит. Не обнимет. Не поцелует. Не прикоснётся. Не увидит его улыбки. Не почувствует его прикосновений. Не услышит его смеха. И его голоса. Он больше никогда не будет гоняться за ней по Гриммо. И никогда больше её не поймает. Не сварит ей кофе. Не скажет: «Марс, ты долбоёбка». Она больше не сможет вот так просто смотреть на него. Чувствовать, что он – рядом. Марселин улыбнулась, отпустила его руку, перевернулась на бок и закинула на Сириуса ногу. – Марс, ты долбоёбка. – Не угадал. Я скалолаз. – А я получается скала? – Ага. Она наконец закончила своё восхождение и с довольной улыбкой положила подбородок ему на грудь. – Я покорила новую вершину. – Ты её покоряла уже раз двести. – Просто каждый раз как в первый. Сириус в ответ только закатил глаза. Марселин беззвучно рассмеялась. Она не знала, сколько вот так просидела. – Только не говори, что ты тоже никогда не был в парке развлечений, – предупреждающе произнесла. Сириус с секунду подержался за её взгляд, а потом закатил глаза. – Твою мать, Блэк, – Марселин даже села, не обращая внимания на то, что одеяло упало, – у тебя есть летающий мотоцикл! Да ты хоть каждый день можешь туда ездить, а ты вообще ни разу там не был? – Не было повода, – он мазнул взглядом по её голой груди и медленно поднял глаза. – И мне уже не тринадцать, если ты вдруг не заметила. Тот Сириус – исчез. Навсегда. Хотя любой Сириус – исчез. Блять Сириус исчез. Его больше – нет. Как будто никогда, вообще никогда не было. Пару секунд они продолжали упрямо сверлить друг друга взглядами. Потом Сириус цокнул языком и повернулся к Поттеру. – Сохатый, может, лучше Обливейт? – к Марселин. – Чтоб наверняка. А то мало ли. Марселин от возмущения спрыгнула со стола. – Если не верите, пожалуйста. Но я не крыса, Блэк, – не удержалась. На лице Сириуса не дрогнул ни один мускул. – И я умею хранить секреты. И никакого больше моря. Марселин громко всхлипнула и сжалась, как от невыносимой боли. Правда, боль и была невыносимой. С одной лишь разницей – она была не физической. К сожалению. С физической хотя бы известно, как справляться. А тут – как будто рвёт на части, а откуда и куда – непонятно, потому что рвётся всё тело. Чьи-то руки медленно гладили её по спине. Марселин вцепилась в собственные волосы и опять закричала. – А куда мы поедем? – она немного склонила голову на бок, заглядывая ему в глаза. – Это я у тебя должен спрашивать. Ты тут королева. Марселин улыбнулась. – Рио-де-Жанейро. – Договорились, – просто ответил Сириус. – Правда? – она даже немного приподнялась. – Правда, – прошептал Сириус, положил ладонь ей на макушку и мягко притянул к себе. Марселин не знала, сколько времени провела в таком положении. Знала только, что рука с её спины не исчезала ни на мгновение. Кто-то постоянно был рядом. Но почему-то легче от этого не становилось. – Его больше нет, – прошептала, едва раскрывая пересохшие губы. – Больше нет. Нет. Нет. Его. Нет. Нигде. Грудь сдавило в очередном приступе невыносимой боли. Слёзы опять полились. Дыхание участилось. Марселин упёрлась одной рукой в холодный каменный пол и подняла голову, чтобы ещё раз увидеть арку. Возможно, ей только показалось. Сейчас она посмотрит туда и увидит Блэка. Живого. Настоящего. Ничего. Волосы прилипли к мокрым щекам. Глаза пекло. Марселин беззвучно закричала и ударила кулаком об пол. Больно. Но на этот раз – физически. Приятно. Ударила ещё раз. И ещё. И ещё. Кто-то попытался перехватить её руки, но она не далась. Продолжала бить и тяжело дышать, пока не выбилась из сил. Остановилась. Дыхание было сбивчивым. Его. Больше. Нет. – Марс, долбоёбка, хера ты сделала? – Это супер причёска, Сириус, – она важно округлила глаза и дёрнула его за одну из косичек. Начала накатывать паника. Сердце билось слишком часто. Дыхание стало слишком глубоким. Захотелось вскочить и прямо сейчас побежать, куда-нибудь, без разницы, куда, подальше отсюда, потому что если она этого не сделает – умрёт, прямо сейчас, у неё просто остановится сердце. В центре груди начало разливаться непонятное тепло. Руки начали дрожать. – Нетнетнетнетнет, – сбивчиво зашептала и попыталась встать. – Марс, ты куда? Голос. Знакомый голос. Марселин обернулась. Фред. Вот, кто всё это время был рядом. Дыхание глубокое. Не забывать дышать. Только – не забывать дышать. Остальные тоже были здесь. Джинни и Гермиона как-то странно смотрели на неё. Наверно, видок у неё сейчас тот ещё. Вдох. И выдох. Руки мелко дрожат. Его больше нет. Марселин провела ладонями по лицу – оно горело – зачёсывая спутанные волосы назад. Ещё утром, ещё пять часов назад они были вместе. У неё на шее ещё алеют его поцелуи. А теперь – они начнут медленно сходить. Вместе с ним. Вместе с воспоминаниями и мыслями о нём. И уже через несколько дней – ничего не останется. Та кофта, в которой она всегда ходила на площади Гриммо, она всё ещё хранит его запах. Их запах. Но уже через месяц ничего не останется. Ничего не останется от него. И ей придётся с этим жить. Жить и медленно, день за днём, каждый день, терять по крупице от него. И никуда от этого не деться. Если она прямо сейчас закроет глаза – сможет почувствовать на губах его поцелуи. А сможет ли сделать это через несколько дней? Недель? Месяцев? Он растает в памяти, скроется навсегда. Отныне Сириус Блэк будет жить только в её воспоминаниях. Там он всегда будет улыбающимся, смеющимся. Он будет шутить, ходить по коридорам Хогвартса в обнимку с Джеймсом. Он будет лежать на кровати Гриммо. Он будет тихо стонать её имя. Он будет рядом с ней. Теперь – только в её воспоминаниях и нигде больше. – Сириус? – Мм? – он не раскрыл глаз, только вопросительно промычал. – Хочешь раскрою один секрет? – Я люблю секреты. – Кажется, я случайно в тебя влюбилась. Он открыл один глаз. Посмотрел на неё. Закрыл и тяжело вздохнул. Положил руки на её талию. – Это не секрет, Марс. Я давно это знаю. – Уверен? – Абсолютно. – И кто тебе рассказал? – Никто. Сам догадался. А потом он подался вперёд и прошептал ей на ухо то, чего ещё ни разу не говорил именно в таком контексте и такими словами: – Я тоже тебя люблю, принцесса.