they only want you when you're seventeen

Тело Билли уже давно ему не принадлежит. Им управляют другие люди, а он — просто сторонний наблюдатель. Его толкают. Бьют. Целуют. Трахают. На него смотрят — люди всегда смотрят. В какой-то момент ему это даже стало нравиться. Ну и что? Пусть смотрят. Будет даже лучше, если он устроит шоу, покажет нечто, что заставит взгляды задержаться. Если он спорил, нарушал комендантский час, матерился в церкви и постоянно опаздывал на уроки, значит, синяки на коже появлялись не зря. А если надеть на себя достаточно броских побрякушек, они становились почти незаметными. Билли напоминает редкую птицу, он — украшение. Что-то, к чему приглядываются, чего можно добиваться, хотя обычно много времени это не занимает. Билли всегда можно добиться. Хочет он того или нет. А какая разница, чего он хочет? Если тебя желают — будь благодарен. Это лучше, чем быть никому не нужным. Но сейчас Билли хочет и сам чем-то обладать. Желание просыпается в нём, как только он впервые замечает Стива. Ему кажется, будто его вот-вот разорвёт, настолько оно сильно и неистово. До смешного нелепо то, что из лап судьбы, так крепко его сковывавшей, его вытаскивает парень из глуши. Даже то, что его убивает, сперва завладевает его телом. Пожирателю разума на его желания было так же всё равно, как и вселенной. Как только Билли начинает чего-то хотеть, ему напоминают о том, что его мнение не имеет никакого значения. Одержимый настоящим демоном, он — лишь пешка с характером. Неотёсанная марионетка с острым языком, которая вторит словам любого, кто посильнее дёрнет за поводок. Технически, он не умирает. А ведь он хотел этого… Его первая ошибка. Потом Стив вдруг начинает с ним любезничать. Именно тогда, когда от него остаётся лишь оболочка, обломки человека, знающего, каково это — хотеть. Затем его выписывают из больницы. Он всё ещё существует. Вроде бы. Он чувствует себя отстранённым от всего и всех. До тех пор, пока не замечает одним вечером взгляд Стива. Взгляд, который он видел уже десятки раз — от своей подружки из восьмого класса, от парня из летнего лагеря, чьё имя он забыл специально, от продавца в ларьке, что давал ему бесплатные сигареты. Билли знает, как быть желанным. Как выглядеть заносчиво и очаровательно даже со шрамами на щеках. Как коснуться плеча Стива так, чтобы он думал об этом позже, даже если руки перестали быть красивыми. Как быть настолько доступным, чтобы у Стива не осталось выбора, кроме как пригласить его к себе. Билли не обращает внимания на растущую дыру у себя в животе. Ему становится легче, когда он вспоминает, каково это — быть живым. Каково быть желанным. Одним зимним вечером он напивается. Его кожа горит, несмотря на морозный воздух Индианы, распаляется от непрекращающегося литься по горлу алкоголя. Стив едва ли за ним успевает. Билли тянется за очередной бутылкой, пытается собраться с духом, чтобы быть готовым, когда это произойдёт. Когда Стив осознает, что может получить желаемое. Какая разница, если Билли чувствует себя насквозь вымокшим в кислоте, если ему кажется, что его кожа вот-вот потрескается и осыпется с него пылью? Если Стив доволен, это сделает довольным и его. Момент настал. Билли поцеловал Стива так, как, думал он, тому нравилось. Залез к нему на колени, сидя на идеально чистом кожаном диване его родителей, думая, что это понравится Стиву. Может, ему хотелось разозлить родителей, хотелось оставить здесь какой-либо след. Билли давно научил себя не обращать внимания на то, как он словно покидал собственное тело каждый подобный раз, как заставлял себя поверить в то, что всё будет в порядке, если он просто сможет затвердеть, как запрограммировал мозг хотеть этого, этого же хотел Стив — — Эй, — Стив прекращает поцелуй, останавливает руку Билли, растёгивающую его ширинку. — Ты в порядке? Впервые за всю свою спонтанную, стихийную жизнь Билли не находит, что ответить. — Что? — Ты… Тебе всё ещё хорошо? — Конечно, — выпаливает он, торопясь возобновить поцелуй, но Стив уклоняется. Гордость Билли ранена почти смертельно после фразы Стива о том, что они могут прекратить, если Билли того хочет. — Почему я должен хотеть остановиться? — Не знаю, — брови Стива сходятся вместе, заставляя его ланьи глаза казаться ещё больше. — Ты довольно много выпил. — Ты тоже, — бормочет Билли, кусая Стива за ухо. — Не- эй, — в этот раз Стив действительно отталкивает Билли. — Не так много, как ты. Билли это раздражает. Он не понимает, почему Стив задаёт ему все эти глупые вопросы. — Разве ты этого не хочешь? — Что? — теперь Стив совершенно растерян. — Ты этого хочешь. Поэтому я это делаю. Не важно, чего хочу я. Ты этого хочешь- — Нет, Билли. Я не хочу. В животе у Билли всё переворачивается. — То есть… Я рад, что ты поцеловал меня, — говорит он, и его щёки краснеют. — Но я не хочу секса сейчас, когда ты пьян. Кожа Билли словно натягивается до предела, угрожая порваться. Он слезает с колен Стива, отсаживается на край дивана. Он чувствует себя тупо без рубашки. Он чувствует себя тупым в целом. — Кого это вообще ебёт? — Меня- — Боже, Харрингтон, я пытаюсь оказать тебе услугу. — Почему я должен хотеть с тобой секса, если этого не хочешь ты? Внутренности Билли скрутило. Он больше не возбуждён, теперь он чувствует нечто совсем противоположное. Вниз по глотке будто стекает мерзкая слизь. Ему сложно даже сглотнуть. Стив всё пытается поймать его взгляд. — Чего хочешь ты? — Бля, не спрашивай меня такое, — Билли поднимается, наклоняется, чтобы взять рубашку с пола. — Я бы позволил тебе себя трахнуть, ты многое упускаешь, Харрингтон- Билли разгибается и видит, что Стив стоит перед ним и аккуратно берёт его за плечи. Он выглядит таким мягким. Это злит Билли ещё больше. Наверное, из-за этого он и начинает плакать. Не из-за того, что никто раньше так не держал его за плечи, не смотрел на него так, как Стив сейчас, и не заставлял душу свернуться в глубине тела от вопроса о том, чего он хотел. Он хочет оттолкнуть Стива, обматерить его за попытку раскрыть его, словно ракушку, изучить его как жалкое животное в лаборатории. Он этого не делает. Вместо этого он спрашивает: — Что ты хочешь услышать? — Скажи, чего ты хочешь- — Я не… Я не знаю. Стив ждёт, выпустив Билли из рук. — Я просто… Просто хочу, чтобы ты… — последние слова он выдавливает силой, будто признаётся в убийстве. — Хочу тебе нравиться. Теперь слёзы свободно текут по его щекам. Он не может сглотнуть, его лихорадит. Наконец он поднимает взгляд. Уставшие голубые глаза всматриваются в мягкую карюю темноту глаз Стива. — Конечно, ты мне нравишься, — после паузы произносит он. — Нет- нет. Я нравлюсь тебе, потому что я делаю для этого определённые вещи. — Блин, мне просто нравится находиться рядом с тобой, — Стив выглядит почти раздражённым. — Тебе, блять, не нужно ничего делать. Билли молчит. — Ты понял? Молчит. — Ладно, — Стив проводит рукой по волосам. — Ну, если хочешь уйти, можешь уйти. Но я был бы рад, если бы ты остался. Нам необязательно что-то делать, мне просто приятно быть рядом с тобой. — Я останусь, — отвечает Билли. — Я… Я хочу остаться. Стив смотрит ему в глаза, выискивая ложь, но не находит её. И Билли остаётся.