Когда ты спишь

Я видел мокрые капли на стекле. Много, маленьких и больших, быстрых и медленных. Таких чистых и непорочных в этом огромном, загнивающем мире. Я помнил каждую каплю на этом панорамном окне с момента моей последней улыбки. Но я больше не хотел улыбаться. Я мечтал о тебе. Даже проснувшись спустя много часов с момента нашей последней встречи, я всё ещё чувствовал кофе. Приторный, слегка горьковатый привкус свежесмолотых зёрен. И запах кленового сиропа. Я так скучаю по его сладости. И тебе. Я скучаю по тебе, Роджерс. И тихий смех, такой глубокий и чистый, такой искренний. Серые глаза с голубым отливом. Такие зазывающие как глубины тихого океана, в котором хочется тонуть, ни помня ни себя, ни кого бы то ни было, вокруг. И чашка с кофе, разбавленным этим чертовым кленовым сиропом, в трясущихся руках. От чего? Я не помню. Не помню ни долгих разговоров по утрам, вечных ссор и крепких, таких тёплых объятий. Коротких, в отличии от осенних дождей… И запах. Только сироп и мыло. Даже пролей я хоть каплю, на твою идеально выглаженную рубашку, она бы все равно осталась чистой. Пахла бы все тем же мылом. Чертовка. Какое бы дерьмо не случалось в жизни, оно бы меркло перед твоей улыбкой. такой же искренней и чистой, как смех и рубашка. И поце… я бы… я бы так хотел поцеловать тебя, Роджерс. Не как озабоченный подросток с мокрыми снами. В холодный осенний вечер, недалеко от слабо мигающего фонаря, среди огромных, роняющих листья, клёнов. Чтобы только мы вдвоём, как когда-то давно. Ты помнишь? Столько идеальных моментов. Но это так странно, и, может быть, неправильно? Неправильно думать о тебе после всего что случилось. Думать о том, насколько ты далеко, не осознавая того, насколько ты близко. Думать о тебе постоянно, хотеть обнять, поцеловать, быть ближе чем когда-либо… Любить тебя. Всегда. Даже когда ты спишь. Рядом со мной.