***
Жизнь в Фелиции кипела. Люди всех слоёв населения постоянно пребывали в движении, отдавая себя своим любимым делам. В большинстве своём, если не каждый второй, то точно каждый третий сопровождал своё действие счастливой улыбкой а в общении просто не мог обойтись без всяких любезностей. Особенно такое настроение часто гуляло на рынке, где собирались всякие сплетники и просто люди, которым невмоготу сидеть дома. Среди этой толпы свободной походкой шагал паренёк. Из-под своей рыжеватой чёлки он оглядывался по сторонам, словно, как и сотни здешних зевак, что-то приглядывал для себя, но, в отличии от окружающих, его внимание среди всего многообразия товаров долго не задерживалось. Казалось, путь его был бессмысленным. Никто не мог предугадать цели его вылазки, хотя впрочем никому и дела до него не было, и потому парень мог спокойно быть представлен самому себе, беззаботно прогуливаясь по улицам. Прижимая к боку жёлтую сумку, он прибивался то к одной компании, то к другой, подслушивая житейские россказни разных жанров, но, не находя ничего примечательного и там, быстро отсеивался. Доволочившись так до лавки хлебобулочных изделий, он уже с бо́льшим интересом рассматривал витрину. Простояв там пару минут, он, не долго думая, взял рядом лежащий кекс. — Дружище, я тебе позже по почте монетки перешлю, окей? — воскликнул он, помахав рукой, когда успел уже отойти на метр. — Эй, куда? Что за наглость? А ну вернись! — вскочил со своего места Фадор, пытаясь не упустить из виду рыжую голову, которая за считанные минуты слилась с потоком остальных граждан. Удручённо сев обратно, парень совестливо сжал свою голову. — Ну и народ пошёл. Ни одно, так другое. Поработать нормально не дают. Рыжий наглец без зазрения совести продолжил свой путь, довольствуясь своей добычей. Так же свободным шагом парень направлялся к центру. Превозмогая толпу спешащих, он успел кого-то задеть плечом. — Упс, прошу пардонить. — бросил он вполоборота, даже не разобрав за потоком граждан на кого наткнулся, поправил сумку и поспешил дальше. — Хе-хе, вот же народ! — усмехнулся Феликс, отступив пару шагов назад. Но к рыжей голове он не успел высказать никаких претензий, поскольку его внимание быстро переманили какие-то поклонники. Он шёл по улицам своей страны, время от времени ловля на себе восхищённые взгляды жителей. Широко улыбаясь, правитель ловил в воздухе нотки энергии и жизни. Срываясь иногда на припрыжку, он беззаботно наслаждался красотой Фелиции и с интересом наблюдал за счастливыми лицами его народа, при виде которых он не мог сдержать своей собственной радости. В голове не было ни единой мысли о навалившихся королевских обязанностей, словно никогда в жизни валета такого не существовало; и единственным напоминанием о его должности послужил свеженаклеенный на доске плакат с изображением самого червового, представлявший того во всей его красе. Остановившись рядом, правитель довольным взглядом окинул плакат, расплывшись в самомнящей улыбке. Небольшая кучка зевак, что были поблизости восхваляли героя плаката всякими лестными словами. — Вот человек! Герой народа! — Эталон смелой личности! — Ой, а какая улыбка у него красивая!.. От такого удовольствия Феликс даже прикрыл глаза. Изнутри так и распирало от счастья, сил еле хватало, чтобы не рвануть с места и не взорваться от эмоций по полной, поэтому правитель ограничивался лишь скромным хихиканьем. Комплименты сыпались одним за одним. С блаженной улыбкой во все зубы червовый утопал в лучах славы и всеобщей любви и, как казалось, совершенно выпал из реальности. Впрочем, понять его было можно, кто бы не устоял перед таким наплывом хвальбы? — Баран! — вдруг послышался какой-то детский ехидный голос, который сразу же после сказанного залился звонким смехом. От такой резкости Феликс в недоумении распахнул глаза. Он озадаченно посмотрел куда-то сквозь толпу, пытаясь понять произошедшее. Растерянно нахмурившись, валет отчаянно забегал глазами не в силах найти хоть какое-то объяснение. Может, ему послышалось? — Ха-ха! И впрямь баран! — подхватил другой детских голос. — Даже и без рогов на него похож! — Попридержали бы свои языки, постыдитесь! Как-никак, здесь же король! — опасливо шикнул кто-то постарше. Внутри Феликса всё сжалось. Непонятный клубок эмоций в незнании чего ожидать резко вдарил в голову. Может, это какое-то недоразумение? Промчавшись через всю толпу, червовый оказался в первых рядах и ужаснулся. Другой такой же плакат с его изображением был жестоко разрисован и представлял правителя не в самом лучшем свете: черным маркером были выведены бараньи рога, вокруг головы красовалась повязка, скрывающая шишку (вероятно, появившуюся, по задумке автора, после падения, о чем свидетельствовали летающие репки взаместо традиционных звёздочек), на лице красовались криво насаженные очки, а само лицо так же не обошло изменений от ловких рук автора, сделавшие его с по-дурацки глупым выражением; проще говоря, от его миловидности и следа не осталось. Феликс от такой картины на мгновенье онемел, а глаз нервно задёргался. — Кто?! Кто это сделал? — пытаясь скрыть дрожь в голосе, возмущённо обратился к толпе правитель, вскинув предательски трясущейся рукой на предмет шока. Люди успели на шаг тихонько отодвинуться. В большинстве своем все смотрели с осторожностью и лишь пожимали плечами, мол, никто ничего не знал. Феликс вгляделся в лицо каждого, но в итоге ничего не нашел кроме такого же, как и у него, недоумения. Стиснув зубы, валет одним движением руки сорвал с доски плакат и быстрым шагом умчался прочь. Как оказалось, по пути он смог найти ещё несколько карикатур, вероятно, того же авторства. Не разбирая ничего, Феликс мигом срывал неугодные бумажки, иногда из-за эмоций задевая соседние объявления. Чувства досады и ярости невообразимо кипели в груди. Кто только посмел осквернить столь наглым образом его величие?! Собрав около трёх десятков карикатур, Феликс с не скрывающей злобой дошел к входу на рынок. Никаких вывесок больше поблизости не красовалось; убедившись в этом, червовый выдохнул. — Найду этого подлеца и руки все пообрываю. Тоже мне, нашелся художник! Пролистав причину своего паршивого состояния, парень не выдержал и разорвал листы. Теперь он мог окончательно успокоиться. — Ну не могу ж я что-то не так делать? — буркнул себе под нос Феликс, скрестив руки и зашагал дальше. Неужели правитель самой счастливой страны действительно мог быть такого достоин? В его действиях не было ничего такого, что можно было расценить, как что-то дурное. Его старания не отличались какой-нибудь нонтшалантностью, наоборот, он всегда усердно старался вникать в дела своего государства и старался учесть всё, до мелочи, надеясь на взаимное уважение его подданных. Он был трудолюбив! Работал на износ! Разве какой-то баран мог бы не досыпать, превозмогая усталость и скуку, разбираться в мудрёных словечках во благо кого-то? Определённо нет; и Феликс был в этом непреклонен. Однако, несмотря на все его лавры, весь былой бодрый дух иссяк без следа, но мысль его правоте крепко засела в душе. Когда-нибудь этот карикатурщик получит своё — король этого так просто не оставит! Какие-то полчасика вернули его к жизни. Скованный мучительными раздумьями, петляя и не разбирая дороги, он дошёл до рынка. Выловив в народе утешение в виде улыбок и всяких любезностей подданных, червовый и думать даже забыл о случившемся. Расхаживая уже с более свежими позитивными мыслями, он обошёл рынок вдоль и поперёк и планировал уже возвращаться во дворец. Однако кое-что неожиданно заставило парня остановиться. Он мог бы пройти мимо, если бы его взгляд не зацепился за больно знакомый предмет. Жёлтая сумка. Казалось, будто он её уже где-то видел. Точно! Это ж та самая рыжая голова! Рассмотрев владельца сумки внимательнее, Феликс вспомнил того паренька, с которым он утром успел столкнуться. Этот парень воровато оглядывался, словно пытаясь убедиться нет ли за ним хвоста. Вероятно, удовлетворив свои опасения, двинулся дальше. Что-то в его поведении червовому показалось подозрительным и, отбросив кекс, купленный им ранее в качестве своего утешения, в сторону, он решил за ним проследить. Рыжий парень направлялся безлюдными путями, из-за чего Феликса распирало от накопившихся вопросов. Он всё гадал, кем мог быть его объект преследования. Вором? Беглецом? Или просто обычным гражданином, и накручивать здесь себя ни к чему? В последнее ему верилось всё больше, потому что в его голове другой вариант просто не мог уложиться при виде такого беззаботного паренька, насвистывающего весёлый мотив. Он хотел было уже это бросить и возвратиться ко дворцу, как его знакомый сам остановился у столба с объявлениями, среди которых по счастливым обстоятельствам весел ещё никем не тронутый плакат с правителем. Парень окинул его взглядом и, ухмыльнувшись, достал из своей сумки чёрный маркер. Тут у правителя внутри что-то ёкнуло. — Так вот тут кто надомной насмехается! — воскликнул тут же валет, от чего карикатурист резко подпрыгнул, испуганно озираясь. В ту же секунду Феликс подоспел стать рядом с парнем, прожигая всё его тело суровым взглядом. Тот же от неожиданности и двинуться не мог. — Так это ты делаешь? — ткнул червовый в плакат, на котором уже были отрисованы рога. Парень озадаченно хлопнул глазами, посмотрел сначала на правителя, потом на плакат, а затем снова уставился на валета. — Ну да. А что, разве не красиво? — спокойно произнёс он без капли смущения, чего Феликс даже не ожидал. — Красиво? Да ты вообще нюх потерял? Это преступление против власти! — Рисунки — преступление? Никогда не слышал. Это так в наших законах написано? Удивительно! А как тогда весит этот плакат? Он же тоже рисунок. — с тем же равнодушием продолжал парень. Феликс не знал, что и думать. Казалось, что его собеседник был совсем лишён страха, иначе он не мог объяснить такую наглость. Его уже начинало трясти. — Хе-хе, острить вздумал? — стиснув зубы, скривил улыбку червовый. — Ну, я сейчас тебе покажу законы! Он схватил парня за запястье и потащил в свою сторону, но тот смог ловко вырваться из хватки и отпрыгнуть назад. — Пардоньте. Давайте без рукоприкладства. — Что?! — И вообще отвяньте. — Да как ты смеешь? — Легко и просто, умений особых здесь не нужно. — Ты вообще понимаешь, с КЕМ прирекаешься? — Понимаю. — с приворной чувственностью кивнул головой карикатурщик. — С человеком со звездой в голове и жёлтым очками. О, а ещё любящим бросаться на людей. — ехидно продолжил он, на что Феликс ахнул. — Сволочь! — Ну-ну, не расценивайте себя так слишком низко, вы этого точно не заслуживаете! — пропел собеседник. — Меня вот Филлиберт зовут. Валет потупил взгляд, на что карикатурщик неловко хихикнул и сорвался с места, оставив после себя небольшое облако пыли. — Эу! Куда? Феликс пустился за ним. Филиберт бегал резво и старался как можно запутанней плутать между домами дабы избавиться от хвоста. Однако Феликс не собирался сдаваться, хоть по скорости он, кажется, немного уступал, но упорно проходил весь марафон на отлично, преодолевая все препятствия. Перепрыгнув невысокую ограду, карикатурщик направлялся к большему скоплению народа, дабы совсем затеряться. Осознав это, валет не отступал и, так же одолев ограду, выдавил из себя последние силы. Очутившись среди толпы, тяжело дыша, правитель выискивал нахальца. Не узрев его в первые минуты, он уже начинал беспокоиться, но заприметив рыжую голову, вбегающую в пределы рынка, азартно усмехнулся и бросился туда же. Беглец думал, что уже оторвался, потому он с полным спокойствием позволил себе остановиться и перевести дух. Пытаясь глотнуть как можно больше воздуха, Филиберт настороженно оглядывался, но вопреки этому измотавшийся организм просто не мог разобрать происходящее вокруг него. Чудом узрев краем глаза жёлтую одежду, карикатурщика прожгло насквозь, как током, и, подскочив на месте, бросился в новый бег. Ничего не соображающий народ только и успевал расступаться (особенно перед Его величеством Феликсом Первым!), хотя иногда приходилось и насилу проталкиваться, пренебрегая всяким недовольным гулам позади. В надежде не пойматься Филиберт даже опрокинул ящик с репой, после чего та раскатилась по всему проходу. Ловко перепрыгивая препятствия, правитель не собирался сдаваться. — Ого! Это с каких пор король Феликс так марафонит? — изумлённо поинтересовалась одна из жительниц, которая еле успела увернуться от бегунов. — Да кто его знает! — ответил недовольный рядом стоящий владелец ларька, продававший всякую безделицу по типу статуэток, ящик с которыми был успешно снесён благодаря рыжей сорвиголове. — Чего только в его тугодумной башке нет! Не даром же на плакатах кличут. Баран. Ох, ну и кто ж мне заплатит теперь за это стекло? — Баран. Но как летит! — восхитился коллега из соседнего ларька, принимаясь так же возиться со снесёнными правителем безделушками. У всех были свои заботы. Шума хватало вдоволь. Сил противостоять дальше не оставалось и спорить с этим было бесполезно, быстро раздумывая возможные варианты своего побега, Филлиберт заприметил, как какой-то парень выставлял около ларька какие-то ящики, и в уме карикатурщика созрел наивная, но весьма забавная идея. Он не мог рассчитывать на успех своих мыслей, однако ноги уже несли его вперёд навстречу судьбе. Почти не добегая до ларька, карикатурщик ловко увернулся и продолжил свой путь дальше. Однако Феликс не мог похвастаться такой реакцией и с великим грохотом влетел в прилавок, затерявшись среди ящиков. Народ в ужасе ахнул и бросился на помощь своему правителю. — О Боже! Король Феликс! Вы как? — Король Феликс, что случилось? — С вами всё в порядке? — Доктора! Срочно к доктору! Не разбирая окружение и голосов, Феликс, которого оперативно успели вытащить и придерживали по обе стороны, растерянно блуждал глазами. На него было направленно куча сочувственных и обеспокоенных взглядов, каждый что-то пытался ему сказать и даже приобнять, но стыдливо раскрасневшийся Феликс не мог в ответ связать и пары слов. Когда уже на место происшествия подоспела полиция, правитель лишь невнятно отмахивался о том, что всё в порядке и волноваться не о чем. Невероятное чувство досады прожигало всё тело. Внутри царило такое бессилие, что Феликс больше ни о чём думать не мог. Какой позор при всех плюхнуться в ящики! Более тупого исхода событий правитель не мог и вообразить. Никогда в жизни не испытывал он такого унижения.***
Дело было уже на площади. У отошедшего от своего феерического поражения, Феликса не оставалось сомнений, что так просто он не пустит с рук преступления новоявленному нахальцу и придумает ему самое достойнейшее наказание. К слову говоря, именно в то же время карикатурщик сделал большую ошибку, появившись в поле зрения правителя. Ухмыльнувшись такой удаче, Феликс тихонько стал подкрадываться сзади к ничему не подозревающему парню. — Ну что, хамло, далеко не убежал? — язвительно процедил червовый. — О Боже мой! Когда вы отвянете! — обернувшись от неожиданности, прошипел Филлиберт. — Прямо сейчас, мой друг, отвянешь ты. — самомняще ухмыльнулся Феликс, и обратился в другую сторону. — Полиция! Но не успели стражи порядка обратить внимание, как рот Феликса был непременно закрыт рукой неожиданно встревоженного знакомого, который, не теряя времени, поволок его в переулок. Недовольно мыча, правитель пытался высвободиться из унизительной хватки, но знакомый ухитрился его вытерпеть до самого конца их «прогулочки». — Да какого ты себе позволяешь? — воскликнул Феликс и отпихнул от себя карикатурщика, когда беседующие уже находились в каком-то ветхом дворике, и Филиберт разжал хватку. — А как мы́ вас терпим. — без промедления бросил в ответ собеседник. — Точнее «тебя». Да, именно на «ты», что бы вы понимали насколько я потерял к вам уважение. — Это ж кто к кому должен уважение терять? — всё кипел валет, сдерживая кулаки. — Какое-то левое хамло нашлось и королю перечит! — Не орите. — шикнул на того Филлиберт. — Вам вообще есть ещё чем похвастаться кроме титула? Валет запнулся на полуслове. Он ошарашенно посмотрел на собеседника, который в свою очередь с не менее удрученным видом отвернулся от короля и сел на пенёк, принимаясь вырисовывать на земле подобранной палкой какие-то узоры. Весь пыл Феликса мигом куда-то исчез, оставив лишь неприятное чувство досады. Отведя взгляд в сторону, он скрестил руки, якобы приобнимая себя. С чего вообще начинался его день? Он просто хотел прогуляться, а в итоге наткнулся на откровенный плевок в лицо. «Лучше бы документы остался подписывать.» — только и вертелось в голове. Последние сказанные слова прочно врезались в голову, отдаваясь неприятным эхом, вызывая полное смятение внутри, которое валет упорно пытался задушить. Весь день снова пролетел перед глазами. Он оказался в такой к ситуации, о реальности которой он никогда не задумывался, ни то чтобы даже просто быть к ней готовым. Он никогда ни к чему не был готов. До него только сейчас дошли мысли, что всё это время он действовал неправильно, и ему нужна совершенно другая, более человечная тактика. — Слушай, но ты ведь наверняка не плохой. Тебя кто-то обидел? Вот поэтому ты так огрызаешься? — как можно сочувствующе с мягкостью в голосе поинтересовался Феликс, осторожно дотронувшись до плеча собеседника. — Да, обидели! В «Свободную газету» не взяли, мол, пока не нуждаемся в ваших талантах! — так же с остротой в голосе продолжал знакомый. — А потом ко мне пристал психанутый с хроническим недержаним эмоций! — Да ну ёлки! Это невозможно! — воскликнул валет, всплеснув руками. — С ним по-хорошему, а он!.. Феликс сделал глубокий вдох. Взяв себя в руки, он снова постарался настроиться на спокойный тон. — Слушай, давай поговорим. — он сел перед собеседником так, что бы их лица были на одном уровне. — Вы, вроде бы, уже продемонстрировали свои навыки общения, — неотрываясь от рисования ответил Филлиберт. Валет недовольно сощурил глаза. — Даю слово, психовать не буду. — он выхватил палку из рук знакомого и отбросил в сторону. — Я готов сделать всё, что угодно. Хочешь, я поговорю со «Свободной газетой»? Они тебя возьмут, хоть самым главным сделают! Только объясни, за что ты меня так ненавидишь? Он сжал плечи знакомого и не переставал трясти их, прибавляя силу с каждым новым словом. — Пардоньте! — кое-как вырвался из хватки Филлиберт, оказавшись на несколько метров поодаль от короля. — Мы с вами на брудершафт репки не ели, что бы так близко общаться. Феликсу пора было вернуть своё достоинство. — Вот именно, — поднялся он, поправив свои одежды, после чего скрестил руки и, пытаясь быть ещё более сдержанным, состроил строгий взгляд. — Так что я требую объяснений и извинений насчёт твоего хамства к королевской персоне. Парень только на секунду поднял взгляд и сразу же нахмурился, было видно, что он хочет съязвить. — Невозможно! — всплеснул руками Феликс. — Может ты перекрашенный шпион Варулэнда? Не могу поверить, что в моей стране могут жить такие язвы! — Варулэнд? — удивился собеседник. — Неважно, — пробурчал правитель, явно пожалевший о сказанном (только Вару бы сейчас не хватало!), и сразу же напомнил о своих требованиях уже менее сдержанным тоном. — Ну полно вам кричать! — прервал его Филлиберт, устало вздохнув.***
А дело было вот в чём. Филиберт был работником небольшого издания, выпускающая в основном всякие развлекательные журналы. Всё было хорошо, пусть издание и было маленьким и не гремело на всю страну, однако для счастья и жизни всего хватало. И так бы было всегда, пока в один прекрасный день то ли просто звёзды не так сложились, то ли у кого-то из чинов повыше было плохое настроение, проще говоря… была подписана бумажка, в которой говорилось, что их славное издание готовят к закрытию. Что только не делали работники издания, чтобы отвратить неприятное решение: они и умоляли, и плакали, и кричали. Однако ответ был всегда один: «Увы! Всё уже решено!» В общем, остались работники на произвол судьбы. Но Филиберт продолжал бороться. Он надеялся, что если сам король заметит их несчастье, то что-нибудь обязательно наладиться. А что больше всего привлекает внимание как ни скандальные заголовки и провокационные иллюстрации? Вероятно, Филиберт не так уж и сильно ошибался, раз сейчас он сидит с правителем в своём захудалом дворике и жалуется на своё несчастье.***
Теперь Феликсу стало всё более менее понятно. — Мне так жаль, — расстроенно выговорил валет, погладив по плечу знакомого. — Я могу чем-то помочь? Двор, в котором они сейчас находились, был сер, как при пасмурной погоде, и идеально отражал печальное состояние наглого карикатурщика. Забыв о всех недопониманиях, правитель решил, что просто обязан помочь этому бедолаге! — Нужно подписать одну бумажку… — тоскливо начал карикатурщик. — Океюшки, я подпишу! Только для этого, наверное, надо во дворец пойти, документ составить… Или как там? — А далеко ходить не надо! — с радостью отозвался Филлиберт, достав из-под жилета бумагу и вручив её правителю. — Мошенник! Ты ещё и документы подделываешь! — воскликнул Феликс, скрестив руки. — Не буду ничего подписывать. — Да твою ж репку! Опять сначала! Какой же вы баран, право слово. Вот я тогда всем расскажу, что… — собеседник заступорился, он явно не был шантажистом. — что вы шпион из Варулэнда! Феликс звонко засмеялся. Карикатурщик был смущён глупым положением, но отступать не собирался. — Нашёл о чём рассказывать! Да кто ж тебе поверит с этими сказками! — вытирая слёзы, насмешливо поинтересовался валет. — Кто-нибудь. В конце концов бараном вы в народе быстро прослыли. Потому что народ карикатурам верит, говорю, как карикатурщик. Насупившись, Феликс поспешно захлопнул рот новому знакомому. Просверлив его полминуты взглядом, он обречённо вздохнул. — Чёрт с тобой! Давай бумаги сюда. — он поспешно выхватил документ и ручку. Какая ирония! Ведь сегодня из дворца он бежал, именно для того что б избежать бумажной волокиты. Но, видимо, судьба не хотела, чтобы правитель забывал о своих обязанностях, а потому так горько наказывала, плевала в лицо и на силу заставляла сделать хоть что-нибудь полезное. — А карикатур точно не будет? — настороженно спросил Феликс, на что собеседник, восторженно затаившийся, активно закивал головой. Червовый, незадумываясь, расписался. Филиберт подивился, как правитель с размахом без каких-либо прелюдий, не задумываясь, просто так поставил подпись. Неужели он такой со всеми государственными делами? Если так, то это просто удивительно, как власть до сих пор оставалась в его руках, ведь так любой проходимец мог бы подсунуть любую ерунду, а наивный Феликс, не подозревающий о содержании, доведёт страну до катастрофы или вовсе потеряет свои королевские права. Как же хорошо, что Филиберт не являлся таким проходимцем. Почти. На документе уже красовалась подпись правителя, и оба парня почувствовали скорое решение проблем. Феликс пообещал сам лично похлопотать об издательстве, а Филлиберт — воздержаться от провокационных карикатур. На прощание новый знакомый подарил одну из своих карикатур, однако на этот раз правителя она нисколько не разозлила, а даже чем-то умилила.***
Феликс распахнул дверь в свой кабинет. Устало войдя и помассировав веки, он краем глаза успел заприметить, что оставленному за главного пугалу уже кто-то составлял компанию. — О, Франц, ты уже тут! — радостно произнёс он. — Не поверишь, что расскажу! Но, к удивлению, советник даже не обернулся. Замолчав на полуслове, Феликс озадаченно подошёл к столу. Как оказалось, секретарь на одном дыхании объяснял отчёт о государственных делах… пугалу, причём на полном серьёзе. Валет даже сначала усмехнулся этой картине. — Франц, ты чего? — он осторожно тыкнул того пальцем, но советник невозмутимо продолжал свой рассказ. Вылупив глаза, червовый растерянно сел рядом на другой стул и перекидывал свой взгляд то на секретаря то на его собеседника. Казалось, Франца ничего не смущало, наоборот он активно выражал свои мысли, делая время от времени небольшие паузы, якобы на воображаемые ответы пугала, после которых бодро добавлял фразы: «Верно мыслите, месье!» или «Вы верно подметили! Именно так оно и есть.» — А ни чё, что я тут, как бы? — надежды на ответ снова не оправдались, мало того, для секретаря Феликса словно и вовсе не существовало в комнате. Франц продолжал переговариваться с двойником. — Эй, алё! — снова игнор. — АЛЕ ГАРАЖ! — и снова он не смог достучаться до помощника. Помахав перед самым лицом руками и не получив хоть долю внимания, Феликс стал закипать. — Так, всё. Это НЕ СМЕШНО! Франц! Отве-е-еть! — он настойчиво потряс его за плечи. — Месье, да отвяньте вы уже! Комнату поглотила тишина. Парни смотрели друг на друга с недоумением. Не ожидавший сам от себя такой дерзости, Франц неуверенно вырвался из хватки короля, смущённо поправив бабочку. Он, сжавшись, искоса взглянул из-под очков на червового, который уже успел облокотиться на стол и состроить серьёзную морду, якобы выражая недовольство такому поведению. Скривив лицо и тяжело вздохнув, советник понял, что отступать ему было некуда. — П-простите, мес-сье, но… Вы… Ведь в действительности… ну… Ух… Я не виноват, что вы, месье, так некомпетентно относитесь к своим обязанностям. И знаете ли, как страну возведёте — такое отношение и получите… — попытался так же решительно высказаться Франц, но под конец вновь вернулась скомканность. В задумчивости, секретарь скрестил руки, отведя взгляд в сторону. Феликс же ушел в свои мысли, вероятно озадаченный сложившимися событиями. Так они провели в молчании пару минут, что казались целой вечностью. Франц чувствовал себя неловко, особенно при учёте того, что правитель ни разу не шелохнулся, застыв в одном положении, подобно статуе. Неожиданно со стороны валета послышалось хихиканье. Странная ухмылка красовалась на лице парня, а глаза блуждали по всему помещению, пока не зациклились на одной точке. Осознав, что взгляд правителя был направлен на поставленную красоты ради в углу шпагу, Франц нервно сглотнул, отступив шажок назад. — Франц, — шикоро улыбаясь, повернулся к нему червовый. — знаешь ли ты… о профилактических объятиях? — М… Чего? — делая ещё шаг назад, удивился советник. — Давай обнимимся. Феликс, протягивая руки, медленным шагом направился к собеседнику. — Я, наверное, вынужден отказаться. — спрятавшись за пугало, продолжал тот. — Не думаю, что… — Давай поговорим о некомпетентности. — голос правителя старался звучать, по-своему обыкновению, доброжелатено, но всё-таки скрыть нотки явного раздражения не удалось. — И вообще, месье Феликс, пожалуй я зайду позже. — Куда ты, Франц? Я здесь и сейчас! Не надо «позже». Секретарь вцепился в плечи пугала и от волнения сорвался с ним с места, опрокинув стул. — Досвидания! — крикнул он на последок и вылетел из кабинета. Нервно хихикая, Феликс перепрыгнул стул и двинулся вслед за советником. — Уж я то покажу, какая бывает некомпетентность! Я так покажу! Стоять, изменщики! — мотаясь по всему дворцу, кричал валет; но мысли Франца были заняты другим: Либо уже надо менять гражданство, либо задуматься о железобетонной двери в свою спальню. На всякий случай.