Асиенда

Единственный сын плантатора Вудли Пойндекстера быстро и бесшумно вернулся в асиенду, где мирно спал его отец, не подозревая ни о тайном ночном свидании в саду, ни о том, какая опасность грозила его наследнику. Если бы формальный хозяин дома вдруг проснулся и вышел из своей обители, он бы увидел как вслед за юркнувшим в свою комнату Генри чуть ли не мчится его племянник. Если бы Вудли Пойндекстер решил взобраться на ассотею, его взору предстала бы довольно удивительная сцена: Морис-мустангер, бедный но благородный торговец лошадьми, садится на собственного гнедого и молча мчится прочь от поместья. Уважаемый плантатор мог бы услышать и звук легкого женского всхлипа, принадлежавшего его любимой дочери, на губах которой еще не остыли пылкие поцелуи дона Морисио. Однако история не терпит сослагательного наклонения, да и сам старший Пойндекстер спал как убитый. Было ли дело в мононгахильском виски или в новомодном "шампэне" - неизвестно, известно лишь, что все события произошедшие в ярком свете луны той роковой ночью остались для Вудли неким бредом, который если и посещал его во снах, был совершенно им непостижим и непринимаем. Пока достопочтенный плантатор видел десятый сон, его сын наспех накидывал на себя черный дорожный плащ и тихо бормотал что-то себе под нос. В это время дверь в скромно убранную комнату распахнулась и в нее ворвался (если таким словом можно обозвать то, какой тихой поступью вбежал туда человек) Кассий Колхаун собственной персоной. - Ах, Каш! Ты меня невероятно напугал! - воскликнул Генри уже надевая на голову шляпу и идя к дверному проему. - Я знаю, ты считаешь мустангера бесчестным, лживым и заносчивым, но я надеюсь что ты когда-нибудь поймешь меня и извинишься за все сказанное и сделанное тобой перед господином Джеральдом. Теперь прошу, отойди с дороги, мне нужно спешить к Обердофферу, пока Морис не уехал далеко. "Глупый щенок!" - пронеслось в голове у отставного капитана. - Как ты не можешь понять, что этот чертов ирландец обесчестил и обманул твою сестру! Мою кузину! Кассий наступал на юного Пойндекстера, который под таким напором начал было отступать назад, но очень быстро отошел от первого удивления и волны страха, накатившей на него. Всем известно, насколько Колхаун гордый, взбвлмошный, и охоч до дуэлей. Однажды, еще в старом их имении, Кассий в одном из пабов развязал такую драку, что потом трупы пересчитать не могли. Разумеется бывший капитан со своими деньгами и связями в Миссисипи откупился и вышел сухим из воды, но в том баре до сих пор пересказывают из уст в уста историю о том, как племянник Пойндекстера своим кривым кинжалом, который всегда носит под полой пиджака, и верным "Кольтом" всего с двумя пулями устроил настоящую бойню с кровопролитием и тридцатью а то и пятидесятью убитыми. Все это конечно байки, каждый раз сплетники добавляют по десять или пятнадцать жертв. Однако даже по той правдивой версии которая известна Пойндекстерам, трупов было довольно внушительное количество для всего лишь одного человека. Этот случай - один из десятков, а то и сотен, когда Колхаун не сдерживался и позволял себе распускать руки. Зная все, что было за плечами у Кассия, Генри не сомневался, что однажды придет день когда кузен выпустит пулю или перережет горло всем жителям асиенды, включая и его ненаглядную, любимую кузину. - Луиза сказала, что он ей никак не навредил, ни разу не солгал. О том, чтобы запятнать ее имя у него не было и мыслей. - юноша начал ходить по комнате, все же не спуская глаз со своего кузена. - Ах, пойми, Каш, они любят друг друга. Любят той чистой, звенящей, всеобъемлющей любовью. - Ты правда поверил ее словам? - брови отставного капитана стремительно поползли вверх, а красивое лицо исказила издевательская усмешка. Как  же не поразиться той детской наивности и отзывчивости, с которой Пойндекстер младший доверяет своей сестре! - Если бы только ты, Каш, видел ее лицо, ее глаза когда она говорила мне эти слова! С каким трепетом и страхом за жизнь любимого она уговаривала меня не спускать курок! - Этот мустангер очаровал ее, затуманил ее ясный ум, влез в ее хорошенькую головку! Она верит и внимает каждому его слову, не понимая истинных замыслов этого грязного торговца! - Кассий закрыл дверь и приблизился к своему кузену настолько, что мог разглядеть как легонько подрагивают его светлые ресницы в ослепительном свете круглой луны. - Что ты прикажешь делать бедной одурманенной Луизе когда она, не дай Боже! выйдет замуж за этого нищего ирландишку? - Тогда что же ты прикажешь делать мне раз я одурманен тобой? Раз ты занимаешь все мои мысли? Кассий мгновенно отпрянул. В комнате повисла звенящая, напряженная тишина. Такая тишина возникает между собеседниками, у которых иссякли темы для светской беседы, давящая тишина которая постепенно становится наэлектризованным, плотным и душным напряжением. Генри, поняв что сболтнул лишнего, стоял и смотрел, оцепенев, на то, как изменилось лицо его кузена. Если бы не эта роковая, сказанная в порыве гнева и безысходности фраза, никто, никогда, и ни за что не узнал бы с каким страшным секретом пришлось жить и отойти на тот свет наследнику Пойндекстера. Если бы не эти несколько слов, юноша так и унес бы с собой свою тайну в могилу. Да, достопочтенные господа и дамы, Генри был содомитом, или страдал ''сексуальной инверсией", как новомодно сейчас принято выражаться среди передовых исследователей человеческой природы. Кассий Колхаун был пусть и не первой, но самой долгой и крепкой его любовью. Не скажу кем был тот человек к чьим ногам Генри впервые возложил свое сердце, однако если память мне не изменяет, им был один из сыновей многодетного и небогатого на тот момент плантатора из Южной Каролины. Довольно симпатичный, приятный молодой человек, чем-то отдаленно напоминающий Кассия, по крайней мере внешностью. Сейчас он сколотил себе неплохое состояние на реинкарнированных плантациях уже почившего в бозе отца, что сделало из гадкого утенка прекрасного лебедя и одного из самых влиятельных людей штата. Знающие читатели разумеется поймут о ком идет речь, а незнающие попытаются найти ответ на вопрос, кто же он. Но замолчите, замолчите же, не надо подсказывать или шептать им на ушко и так знакомое всем имя. Теперь же эта первая, робкая влюбленность давно канула в Лету. Теперь юный Пойндекстер с замиранием сердца ожидал что скажет его кузен. Он уже позабыл о своих намерениях извиниться перед Морисом за свой из ряда вон выходящий поступок и о желании немедленно выехать вслед за мустангером. Может быть этим неожиданным признанием сам Всевышний уберег Генри от того, что должно было случиться поедь он к Морису. Все мы знаем, что конец той истории  не сослужил и так зверски убитому мертвецу доброй службы. Пока кузен стоял и ждал, Кассий быстро искал выход из необычайно странной ситуации и чрезвычайно неловкого положения. Кассий за свои лета повидал и испытал немало из того, что касалось амурных дел, включая и странные эксперименты во время соития с дешевыми и дорогими проститутками в борделях, и однополые контакты не только с грязными ряжеными мальчишками, но и с некоторыми из своих знакомых, и групповые сношения. Но чтобы ему в любви признавался мужчина, трезвый и к тому же его родственник - к такому отставной капитан готов не был. Первое что он испытал это было отвращение - Генри точно вздыхая и томно закатывая глаза смотрел на него, Кассия, когда тот всячески хвастался своими навыками в конной езде. Генри бесспорно краснел и уходил в другую комнату, когда видел как его кузен вдрызг пьяный возвращался домой. Колхаун знал о чем говорит - все женщины на его пути как одна твердили о том, что он один из немногих мужчин которого пьянство красит. Он и сам иногда наблюдал себя в зеркало захмеленным, размытым взглядом - мундир на распашку, рубашка расстегнута чуть ли не до пупка, густые, темные вихры небрежно всклокочены, в глазах не пляшут искры, но полыхают целые костры. Чем не жених? Когда мерзкие мысли о Генри слегка утихомирились, перестав носиться в голове, Кассий увидел для себя выгоду в том, что должно было произойти. Радостная, но жуткая улыбка тронула его бледные губы. Он сможет найти себе настоящего союзника кроме Эль-Койота, который ненавидит Мориса не меньше чем Колхаун. Это отличная возможность настроить своего новоиспеченного любовника против грязного мустангера. Старый дядюшка просто обожает своего сына, внимает каждому его слову и ухаживает за наследником так, будто тот какая изнеженная кисейная барышня. Заполучив мнение и поддержку кузена, капитан прямиком получит все то же самое и от Вудли Пойндекстера. Такого давления всех членов семьи даже гордая, привыкшая стоять на своем Луиза не выдержит, и уже через несколько недель они будут переезжать в другой штат. В Джорджию, например. - Генри, я должен признаться, эти слова были для меня большой неожиданностью. - сказал Кассий с напускной растерянностью в глазах. - Ах, Каш! - юноша закрыл лицо руками, пытаясь не заплакать. - Если ты не можешь ответить на мои чувства к тебе, просто скажи это! Не подавай мне ложных надежд на избавление от этих любовных мук! Отставной капитан на секунду скривил рот - такие слова признания он слышал тысячи и тысячи раз из разномастных дамских уст. Он не мог терпеть того, что его кузен, мальчик из рода Пойндекстеров, плантаторов которые держали в страхе весь Миссисипи, мог опуститься до таких низких бабьих ужимок. Переборов нарастающее внутри омерзение, он подошел к Генри, и аккуратно убрав ладони с его лица произнес самым заискивающим и утешающим голосом на какой только была способна его грубая, обстоятельно ополоснутая виски мужская глотка: - Не кори себя. - он заставил себя взглянуть кузену прямо в глаза, и надо сказать, был приятно удивлен. Глаза у этого щенка были такие же как у объекта его воздыхания - голубые, чуть раскосые глазенки миндалевидной формы. Только вот смотрели они с такой любовью и нежностью, с какой Луизин взгляд ни разу не касался его лица. Проведя рукой по макушке Генри, он ощутил ту же мягкость, то же послушание слегка вьющихся локонов, какие были присущи волосам кузины. Только сейчас он обратил внимание на то, насколько брат и сестра походили друг на друга, словно две капли воды. "Раз я не могу заполучить сестру, буду довольствоваться братом" - такого рода мысли посещали Колхауна, пока тот медленно, с чувством накрыл губы стоящего напротив юноши своими. Что поразительно, приятно было обоим. Генри был на седьмом небе от счастья по объективным и понятным читателю причинам. Кассию же понравилось то, насколько губы кузена походили на женские - пухлые, обходительные, всегда готовые прогнуться под мужским давлением и грубым напором, но не дающие ни малейшей возможности отстраниться. Отставной капитан решил ограничиться одним невинным поцелуем, прежде чем сразу перейти к основному действию. Обхватив талию кузена, Кассий посадил того на письменный стол, степенно проводя холодными ладонями по тонкому, пластичному телу. Если не принимать во внимание различие гениталий и совсем уж плоскую грудь, то воображение само рисует образ Луизы, но не наглой и высокомерной девицы, а робкой и послушной леди, совершенной в своей кротости. Особо не заботясь об одежде, капитан одним движением разорвал рубаху на Генри, не обращая должного внимания на звон от рассыпавшихся пуговиц, скачущих по деревянному полу в разные стороны. Его гораздо больше интересовало тело юного плантатора - стройное, белоснежное, без единого пятнышка или родинки, совершенно фарфоровая кожа. Припав губами к левой ключице мальчишки, Колхаун немедленно содрал и с себя и с него остатки одежды, закидывая его ногу на свое плечо. Генри был совершенно растерян. Он, обладатель наивной, непорочной, соверешнно детской в своей простоте души и подумать не мог что все зайдет настолько далеко. Лишь бросив беглый взгляд на Кассия, он увидел в его глазах животную, совершенно инстинктивную похоть. Он вскрикнул от неожиданности, стоило кузену перехватить его ногу под коленом и уложить к себе на плечо. Однако почувствовав мокрые, требовательные поцелуи на своей икре, совершенно лег на стол, прикрыв лицо от стыда обеими ладонями - он не мог поверить в то, что сейчас происходит, не мог полностью осознать такую быструю череду событий, ведь несколько минут назад они так рьяно спорили о Морисе и Луизе, и вот они же собираются заняться тем, о чем обычно не прилично даже и думать. Ощутив как нечто довольно крупное и влажное приблизилось к его сокровенному месту, Генри не на шутку перепугался, и испуганно поднявшись на локтях, посмотрел на Кассия полными слез глазами: - Это... это болезненно? - он хотел приблизиться к Кассию, обнять его спину, его плечи, почувствовать какую никакую поддержку, но не мог, из-за собственной же ноги на его плече. Что вы говорите дорогие читатели? Попросить? Он мог попросить разрешения убрать ногу? Чтож, вы, однако, должно быть не знаете - Генри совершенно не такой человек. Этот юноша готов хоть в лепешку разбиться, лишь бы угодить всем и вся, и эти же самые все и вся сделать счастливыми - вот практически смысл его жизни. С самого детства он был, по мнению родителей и родственников, "примерным ребенком", образцом идеального отпрыска, готового к продолжению рода. На его фоне ярко горящей, молодой звездочки, стремившейся ко всеобщему обожанию, Луиза просто меркла, даже несмотря на свою красоту. Меркла для всех, кроме Кассия, о чем простодушный бедняга Генри даже не догадывался, ведь вот он, Кассий, прямо здесь и сейчас вместе с ним. Кассий целует его, Кассий ублажает его, Кассий и он сольются сейчас вместе в одно целое. Кинув на плачущие глаза молодого человека лишь пренебрежительный взгляд, Колхаун не запинаясь ответил, меж тем вгоняя свой половой орган все глубже и глубже внутрь юноши: - На первых порах. После привыкнете. Привыкнув, начнете получать удовольствие. Начав получать удовольствие, больше никогда в жизни не сможете от этого отказаться. Кассий запрокинул голову назад, испустив приглушенный стон, когда Генри наконец полностью его принял. Генри же сначала действительно приходилось несладко - его словно разрывало изнутри, хотелось кричать от боли, но зная что все обитатели дома спят, он лишь сдавлено мычал и стонал, зажмуривая глаза от распиравших его неприятных ощущений. Видимо почувствовав как напряглась чужая нога на его плече, Колхаун брезгливо, словно непутевую муху мешавшую ему заниматься важным делом, скинул ее с себя, схватив молодого человека за талию и насадив его на себя еще глубже, наслаждаясь его сдавленными постанываниями. - Кассий... - вдруг капитанову идиллю прервали всхлипы. - мне страшно... На секунду в голове у стоявшего промелькнула мысль, что Пойндекстер младший выглядит очаровательно со слезами, блестевшими на его покрасневших щечках. В следующее же мгновение он обнял Генри за плечи, наваливаясь на него сверху и успокаивая томным шепотом куда то в шею: - Сейчас. Потерпите еще немного. Решив не упускать шанса, юноша схватил Кассия за его массивные плечи и, будто инстинктивно, обвил ноги вокруг его поясницы, неосознанно придвигая его ближе к себе и насаживаясь на фаллос внутри себя еще больше. Колхаун продолжал двигаться, постепенно наращивая темп - звуки столкновения кожи о кожу становились все громче и громче, однако в порыве страсти обоим было уже совершенно все равно на мирно спящих обитателей Каса-дель-Корво. С каждым толчком Генри все четче и четче ощущал чужой половой орган внутри себя, и, что он в последствии находил невероятно необычным, ему безмуно нравились эти чувства. Ощущение чего-то большого, почти гигантского, что толкалось внутрь мальчишки, заставляло его сдавленно стонать в так удобно предоставленное Кассием плечо. Капитан же тоже не терял времени даром: он старался проникнуть нсатолько глубоко, насколько возможно. Он чувствовал, как, обжигающе горячий, Генри сжимает его с каждым толчком не желая выпускать наружу. "Что же, ты хотел - получи." С этой мыслью отставной капитан перешел на, как выражаться обычно не стоит, "безумный" темп, одной ладонью скрестив руки юноши над его головой и пригвоздив их к одному месту, а второй схватив того за подбородок и впившись в него губами, насильно раскрывая невинный рот и вторгаясь в него языком. Понадобилось лишь несколько минут такой горячки чтобы оба кончили свое грязное дело: Генри - излившись себе на живот, Кассий же - прямо внутрь молодого Пойндекстера. Уже приведя себя в порядок, Генри, смущаясь, тихо произнес следующие слова, боясь смотреть в глаза кузена, стоявшего напротив: - Могу я надеяться на продолжение таких отношений? Кассий, угрюмо потрепав плантатора по плечу, сухо ответил: - Разумеется. Выходя за порог и размеренным шагом направляясь в свои покои, Колхаун усиленно тер губы манжетой рубашки, пытаясь стереть мерзкий приторный привкус чужих поцелуев. Несмотря на такие неудобства как регулярные сношения с Генри, Кассий все таки улыбнулся - наконец его цель сдвинулась с мертвой точки, начав приближаться крохотными шагами.