***
Собственные мысли путались. Когда они дошли до обоюдных подстав? Хотя, кашу с документом заварила она. И вроде как, всё должно и будет идти по плану. По крайней мере, надежда на это была… Руки аккуратно докоснулись до подставной бумаги. Так глупо… Хюррем правда думает, что ей важна ее собственная жизнь? Раньше, возможно… А теперь уж точно нет. Всё заменила лишь сама султанша, устроившая эту ситуацию. Ни эмоции вновь не проявилось на лице Шах, когда она передавала документ. Для нее это теперь была игра. Глупая, но по-своему прекрасная. Позволявшая хоть иногда видеть рыжеволосую Хасеки. Долгие переглядки стали уже настолько привычны, что казалось, что жить без них невозможно. Хотя, возможно, Шах и не призналась бы самой себе, но без этих голубых глаз, она уже не смогла бы жить. Каждый раз слова всё сильнее давят душу. Она научилась врать всем. В том числе и самой себе. И сейчас она вновь врала себе. Врала, что Хюррем ни капли не важна ей. Врала, что ей будет даже приятно, если рыжеволосая госпожа, заполнившая ее мысли, умрёт. Такая простая ложь… Они будто делали шаг за шагом, приближая свой конец. Понять, насколько всё было просто для нее было уже невозможно. Сейчас, она хотела лишь одно… Вновь встретиться с тем взглядом, которым Хюррем смотрела на нее в первое время. Хотелось закрыть глаза на собственные поступки. Сейчас, она уже мечтала одновременно убрать эту часть своей души… Иначе, зачем бы ей все эти попытки? Легкие усмешки, колкие слова… Даже оскорбления. Всё это прикрывало так глубоко спрятанное в ее душе. Она не ненавидела ее. Не мечтала, подобно Хатидже или Махидевран уничтожить Хюррем. Скорее, она мечтала просто избавить себя от этого мучительного чувства в своей душе. Мечтала избавиться от того пронзительного взгляда голубых глаз, заглядывавших буквально в душу. Хотела не видеть глубокой ночью в приступе очередной бессоницы момент, когда девушка взяла ее за руки. Наверное тогда она впервые смогла уловить аромат ее волос. С детства она любила цветы… Хоть и не признавалась в этом. И этот мягкий цветочный аромат теперь преследовал ее всюду. Вот она внимательно наблюдает за тем, как Хюррем отходит от дворца. Она не ошиблась… В этот раз брат поверил ей. Подстава удалась. Хотя, было бы смешно если бы всё провалилось. Ведь сама Шах в себе не сомневалась. Мягкая улыбка тронула её губы незаметно для Гюльфем. Она вновь сосредоточила взгляд на Хасеки. Сердце неприятно сжималось. Сейчас ненависть девушки к ней усилится еще больше. Простой и короткий разговор с братом дал понять, что всё удалось. Он был зол… Сейчас султанша понимала чётко. Всё получилось. Незыблимое доверие Сулеймана к Хюррем пошатнулось. Он не поверил Хатидже, когда та была буквально при смерти, но… Поверил ей. Легкий испуг заполнил ее душу, когда Шах заметила, как женщина, посмотревшая на нее упала. Хотя, что она ожидала, когда согласилась с планом Хатидже, и решила отравить Хюррем. А что ей оставалось делать? Мучительное чувство всё больше разгоралось в ее душе. Сейчас, она давила его внутри, пытаясь одновременно уничтожить причину этого пожара. Как долго могла тянуться эта война? Когда она впервые услышала от Хюррем о возможной измене своего супруга, она даже немного порадовалась. Сейчас у нее был шанс, наконец избавиться от хоть каких-либо своих чувств. Ссора была лучшей возможностью сбросить все напряжение, преследовавшее ее всё это время. Сила этой империи во мне, паша… В нас, благородная кровь… Эти слова она знала с детства. Но казалось, что Хюррем куда благороднее ее… Вновь кристальные глаза смотрели на нее. В своих мыслях она называла ее по-разному… Змея, гадюка… Но змей с рыжими волосами не бывает… Ведьмы, может быть. Иногда ей казалось, будто ее приворожили. Ведь взгляд ловил ее рыжие кудри, такой яркий взгляд кристально-чистых глаз. Но эта женщина была для нее недоступна. Ведь она была женой ее брата. Врагом ее семьи… Её врагом. Казалось, в жизни наступила темная полоса… Неудача за неудачей. Очередные бессонные ночи… Бессильные попытки сорвать свадьбу Михримах и Рустема. Постоянные подколки от Хатидже… И в конце концов, собственный развод. К мужу она, признаться, не чувствовала ничего. Наверное, если бы не Эсмахан, то она бы и не стала просить брата помиловать супруга. И снова собственный голос звучал у нее в голове. Я говорила, если забудешь, я отниму у тебя все. В какой то степени, это было оскорбление… Паша посмел ударить ее. Посмел ударить члена династии.Но даже это сейчас не занимало мысли женщины настолько. В какие то моменты ей казалось, что рыжеволосая ведьма уже свела ее с ума.***
Сердце резко упало куда-то вниз. По ощущениям даже перестало биться. Слова Мерджана, будто колокольный звон раздались в голове. Хюррем-султан в Конью так и не прибыла, госпожа. Никто не знает где она теперь. Возможно что-то случилось. Она вновь отвечала что-то… На секунду промелькнуло всё. Тот момент, когда девушка впервые увидела ее, то, как Хюррем взяла ее за руки… Их недолгая перепалка с Ибрагимом… Казнь последнего… Разговор в том сарае. Ее слова… Умелая подстава, словесные перепалки. Всё это сейчас окрасилось в серые краски. Так больно ей не было давно. Но сейчас, женщина всё пыталась осознать что же случилось. Если с Хюррем и правда что-то случилось, то… Махидевран и Мустафе очень опасно так рисковать, пока Повелитель в походе. Она сама точно не давала подобного приказа. А значит, оставался лишь один человек, настолько погрузившийся в жажду мести, что какие-либо законы и мораль больше никак не влияли на нее. Хатидже… Женщина резко ворвалась в комнату старшей сестры, горящими глазами смотря на нее. — Посмотри, я в затруднении. — усмехнулась Хатидже, стоявшая посередине комнаты —Посоветуй, какое выбрать. — Оставьте нас.— резко сказала она. —Что такое, неужели опять неприятности? — спокойно сказала девушка. — Хюррем где? — Мне сейчас нужно выбрать платье… Теперь она больше не сомневалась. Это и вправду была Хатидже… Душу будто пронзило несколько кинжалов. Сколько раз она предупреждала сестру? Сколько раз она просила, требовала? Женщина будто оказалась под водой. Даже сделать вдох было трудно… Хатидже ведь могла сделать сейчас что угодно. Мало того, что в этом была опасность для них самих, так еще и Шах могла навсегда потерять ее… Голос сестры плавал в ушах. Она что-то говорила. Но снова не слышала себя. Казалось, в такие моменты кто-то другой говорил за нее. Кто-то безразличный ко всему. Сейчас, очень хотелось дать Хатидже пощечину. Со всего размаха… Чтобы та хоть на миг поняла, какую боль причинила ей. А этот безразличный человек всё продолжал говорить за нее. Наверное, именно он и помогал ей так хорошо скрывать всё внутри себя. Эмоции прятались в глубине сердца, срывая свою ненависть, неприятие и всё остальное там. Глубоко внутри. Краткая запись на тонком листе быстро горела в огне, чтобы никто не мог прочитать то, что женщина, одетая в чёрное платье впервые выразила на бумаге. Хатидже умерла. Забрав с собой тайну где сейчас Хюррем. Знала бы моя сестра, что своим уходом она оставляет в моем сердце не одну рану, а целых две? Не знаю… Возможно, с исчезновением Хюррем мне стало легче дышать. Я вообще не знаю как я жила до ее появления… Всё было будто в тумане. Только она, возможно смогла хоть на краткий миг вернуть меня к жизни. Хотя, зная Хатидже, Хюррем скорее всего уже мертва. Тогда, дайте мне сил продержаться ещё лишь день. Хотя бы один. Я не смогу жить с мыслью, что больше никогда не увижу ее. О да, похоже я сошла с ума. Как вообще жить дальше, понимая, что скорее всего та, кто заполнил все мои мысли, мертва… Огонь медленно пожирал пару слов, а Шах внимательно смотрела за тем, как листок падает на пол. Повелитель отправился в поход несколько часов назад. Именно тогда Михримах, маленькая копия своей матери, перешла к решительным действиям. Но не думала она, что девушка примет именно такое решение. Выгнать ее из дворца… Как глупо. Сейчас она вновь сидела напротив племянницы, внимательно смотря на нее. — Это мое письмо Повелителю. — негромко произнесла Михримах, держа в руках тонкий лист бумаги — Я изложила в нем всё, что рассказала Эмине-хатун. — Ты ничего не докажешь… — спокойно произнесла Шах, вновь сосредоточив внимание на лице девушки.— Поверят не какой-то рабыне, а мне. Да… Их своеобразная «игра» зашла слишком далеко. И даже сейчас, когда Хюррем возможно мертва, она умудряется использовать против самой женщины ее же ходы. — Вы не учли, что есть я — усмехнулась Михримах. — Или недооцениваете меня… На письме ведь моя печать. И я кое-что ещё добавлю к признанию Эмине-хатун. — Ты опустишься до клеветы? — холодно спросила Шах, смотря девушке прямо в глаза. — А это не клевета… Совершено преступление. И не одно… — их разговор происходил даже не на повышенных тонах. Спокойный, но при этом такой напряженный… Видимо, Михримах от нее почерпнула хоть что-то. — О всех возможно мы и не узнаем. Но, скажем например выяснилось, что это вы Нигяр тайком провели во дворец. И ловушку для матушки Хатидже-султан готовила не одна. Вы тоже участвовали. — Нет, здесь я совершенно ни причём! — неожиданно для себя резко ответила Шах. Столь нежеланные чувства резко начали всплывать на поверхность. — Это ложь! — Но учитывая обстоятельства, кому поверит Повелитель… Мне, или вам? На самом деле, ей было уже глубоко всё равно кому поверит Сулейман. Даже если он поверит Михримах, что куда вероятнее ей будет плевать. Ведь половина дорогих для нее людей мертвы, а вторые ненавидят, или возненавидят в скором времени. А некоторые всё одновременно. Наверное, на ее стороне всегда был и будет только один человек. Мерджан… Верный, словно пёс. Единственный, кого она выделяла из всех своих слуг. Кто в отличие от них имел лицо. Слух вновь будто отключился, пока она наконец не сказала. Ты на Хюррем, говорят, поразительно похожа. Нет, ты не просто похожа на нее, ты не копия ее, ты — Хюррем! Да. Михримах определенно не поняла. Для самой Шах это не просто звучало комплиментом, но и было комплиментом на самом деле. Она сказала чистую правду. Любимое зелёное платье развевалось на ветру. Да… Михримах выиграла. У нее не осталось сил бороться. Ни сил, ни желания. Потеря слишком сильно отразилась на ней. Бросив последний взгляд на дворец, Шах-султан медленно направилась к выходу. Пора… Засиделась она здесь. И вот, в голове вновь проскочили все моменты, связанные с рыжеволосой Хасеки. Такова была ее цена предательства. А зачем? Она не знала… Но сейчас, женщина понимала. Ей не дадут вернуться. Она покидает дворец навсегда. Некоторое время спустя. Женщина не утратила ни капли своей статности и красоты. Концы пальцев аккуратно перебирали края письма, которое Шах держала в руках. Всё же, остались ещё люди, которые рассказывали ей о том, как сейчас в столице. Госпожа, — гласило оно — Не знаю, обрадует ли Вас эта новость, или нет, но Хюррем-султан успешно вернулась в столицу. За пару секунд лицо женщины вдруг изменилось. Впервые за долгое время она счастливо улыбнулась, пока вдруг не услышала. — Вы скучали по мне, госпожа? — знакомые интонации заставили ее резко повернуться. В дверном проёме, лукаво улыбаясь стояла Хюррем, держа в руках практически сожженную страницу. — Удивительно, что она меня дождалась.