Я у твоих ног

Вечер приблизился незаметно для всех и подходила время идти в покои Михримах султан на ужин. Нурбану с дочерями направлялась в покои Михримах султан, где когда-то уже была на ужине у покойной Хюррем султан. В покоях султанши уже находилась Румейса-хатун. Последним в покоях появился сам султан Мустафа, только после этого все сели за стол, что был уже накрыт. Нурбану заняла место рядом с мужем. Никто не смел, начинать разговор. Судя по всему, вынесенное решение всем тем, кто был причастен к делам Хюррем султан, сильно сказалось на всех присутствующих. Михримах султан не разговаривала даже с братом, а задавала вопросы только своей дочери, которая сидела рядом с ней. Венецианку напрягала эта тишина, и она решилась начать разговор: ─ Михримах султан, а почему вы не пригласили шехзаде Селима? Мне рассказали, что ему разрешили проживать во дворце. Так почему он не здесь? ─ спросила венецианка, бросив взгляд на сестру султана. ─ Он сам не захотел присутствовать. ─ Михримах, так и скажи, что ему стыдно попадаться мне на глаза. Я лишил его прав на престол, гарема, Манисы. Но он сам в этом виноват, ─ подал голос Мустафа. ─ Ничего подобного, Мустафа. Он хочет отдохнуть. ─ Он не смог отдохнуть в темнице? Он провел там два дня. У него было достаточно времени отдохнуть. Рано или поздно ему придется выйти из своих покоев и встретиться со мной, дабы объясниться за убийство нашего отца. ─ Мустафа, я же говорила тебе… ─ Ты думаешь, я тебе поверил? То, что вы не знали о планах Хюррем султан? Михримах, я простил тебя, лишь потому, что ты моя сестра. Я пощадил твоего мужа, потому что этого попросила ты! Доверил тебе гарем, потому что ты сказала, что хочешь быть ближе к семье. Я все равно каждого допрошу, узнаю, как долго вы это замышляли. ─ Мустафа, успокойся, ─ венецианка взяла мужа за руку, стараясь тем самым умерить его гнев, где разрастался с каждой секундой. ─ Хатун, не лезь в разговор! Мой брат совершил с тобой никах, но это не значит, что ты стала частью нашей семьи. Ты родилась рабыней, ты ею и умрешь. Титул хасеки султан принадлежит только моей матери и никому больше! ─ Михримах! ─ крикнул султан. ─ Нурбану отныне моя жена, мать моего наследника. Она выше тебя по статусу теперь, проявляй уважение. Пусть наш отец и ввел этот титул для Хюррем султан, но он официальный. Жена султана имеет право носить его. И в данный момент, Нурбану является хасеки султан. Отныне, я не желаю видеть, что ты проявляешь неуважение к ней. Я ухожу, а вы оставайтесь. Последние слова были адресованы Нурбану и дочерям. После ухода султана, Нурбану стало не комфортно в присутствии Михримах султан и ее дочери. Румейса-хатун смотрела на венецианку с ухмылкой, надеясь, что сегодня хасеки не примут в султанских покоях. Ведь все присутствующие заметили, что после разговора с сестрой, Мустафа был сам не свой. ─ Мустафа ведь прав. Я выше вас по статусу теперь. Когда я только прибыла во дворец, нам рассказывали о всех статусах гарема. И я запомнила, что хасеки султан, второй после валиде султан. Женщина, что достигла его, становиться выше сестер султана или еще теток. Вы должны проявлять ко мне уважение. ─ Никогда этого не будет. Я дочь Хюррем султан. Мустафа поймет, что совершил ошибку. Он развелся с Михринисой, разведется и с тобой. Хоть ты и родила моему брату сына, ты попробуй посадить его на трон в будущем. Только достойный наследник сядет на трон после Мустафы. Румейса, готовься. Сегодня ты вновь отправляешься в покои султана. Ему плохо, его сейчас надо утешить. А ты, Нурбану, отправляйся к себе. ─ Шах, Эсмехан, пойдемте. Ваша тетя не желает нас видеть. Что будет, когда об этом узнает ваш отец. ─ Нурбану, я забыла рассказать тебе. Сегодня я разговаривала с нашим повелителем о ваших дочерях. Мы обо сошлись на том, что для Шах надо подыскать мужа. До совершеннолетия она будет жить во дворце, а как только исполниться восемнадцать, она переедет во дворец к мужу. Мехмед паша мне кажется, будет идеальным мужем для нее. А будет лучше, если она будет расти во дворце мужа сразу. Пусть привыкает к нему, ей будет полезно. А через год и для Эсмехан подберем кого-нибудь. Так что, на твоем месте я бы чаще проводила время с дочерьми. А лучше и с сыном. Кто знает, может уже через три года его отправят в санджак. Запомни мои слова, Нурбану и пойми, что твои приказы в этом дворце ничего не значат. ─ Посмотрим, султанша. Судьбу моих детей будет решать только я и повелитель, а не вы. Рустема пашу не казнили, оставили в должности визиря, пусть уже и не великого. Придет время, и вы вернетесь в свой дворец, ведь сестра султана не может править гаремом, а тем более замужняя. Готовьте вещи, султанша, скоро вы покинете стены этого дворца. И приезжать сюда сможете только с моего разрешения. А пойдете против моего приказа, об этом повелитель узнает, и переедете жить куда-нибудь в Египет. Вы потеряли власть со смертью султана Сулейана. Лицо Михримах султан побледнела. За два дня она успела забыть, что развод с Рустемом пашой, о котором она просила покойного султана, так и не состоялся. Она по-прежнему является его законной женой и должна жить рядом с ним, в их общем дворце. Если Мустафа передумает, то ей придется уехать во дворец, а гаремом начнет заправлять Нурбану, чего не должна допустить дочь Хюррем султан. Покинув покои сестры султана, венецианка велела отвести дочерей в покои, а сама направилась в султанские покои. Она была намерена опередить Румейсу-хатун, которая радостная направилась к султану после слов Михримах султан. ─ Мне Михримах султан сказала идти к султану в покои! Он должен принять меня, меня отправили к нему, ─ доносилось в коридоре. Свернув за угол, венецианка обнаружила, что хранитель покоев не пускает Румейсу к султану, отчего на лице хасеки появилась улыбка. Он ждал ее. Не Румейсу. ─ Возвращайся в гарем, Румейса-хатун. Если ты не забыла, сегодня состоялся мой никах с султаном. Поэтому в своих покоях он примет только меня и никого другого, ─ проговорила венецианка, подойдя ближе. ─ Скоро Михримах султан покинет этот дворец, и гарем перейдет в мои руки. И о покоях султана ты можешь забыть. Уйди с моих глаз, хатун и забудь дорогу к дверям этих покоев. Больше ты не побываешь здесь. Пройдя в султанские покои, Нурбану не обнаружила в них Мустафу. Дверь на террасу была открыта. Оттуда дул морской ветер, заставляя, поежится от холода, что окутал султанские покои. Пройдя на террасу, там и был, найдет правитель османской империи. Лицо его было задумчивое. Хасеки он не заметил, даже когда та подошла совсем близко к нему. Он был погружен в свои мысли полностью, не замечая ничего вокруг себя. Дотронувшись до его руки, девушка привлекла внимание к себе. ─ Мы не особо общались с Селимом в детстве. Хюррем султан не разрешала своим детям общаться со мной. Она считала, что если я сяду на трон после отца, то я убью всех ее сыновей. Только Мехмед и Джихангир были добры ко мне. Я бы никогда не убил своих братьев. Да, я боюсь за трон, поэтому и лишил Селима санджака, но я никогда не отдам приказ убить его. Он всегда будет моим братом. ─ Ты поступил правильно, Мустафа. Неужели для шехзаде ты не найдешь занятие в столице? Он может помогать тебе в государственных делах. Нурбану старалась поддержать мужа, как могла. ─ Он не желает меня видеть, Нурбану. Я заходил к нему, хотел поговорить. Он отказался меня принимать. Сказал, что знать меня не желает, что я не брат ему. Я хочу завтра отправиться на пару дней на охоту, взять с собой Селима. Может там, мы сможем примериться. Дворец оставляю на Михримах, со всеми вопросами обращайся к ней, Нурбану. Я хочу, чтобы мы примирились, прекратили вражду. Вы обе мне важны, я не хочу терять вас. Я уже потерял свою валиде. ─ Я тоже хочу. Но Михримах султан не желает мириться со мной, винит меня в смерти Баязета и Хюррем султан. Мне кажется, что Михримах султан пора вернуться в свой дворец. Разве она может править гаремом, будучи замужней? Что на это скажет Рустем паша? Они еще молоды, могут родить еще детей. Гаремом кто угодно может заниматься. ─ Верно. Я подумаю на этот счет. Но пока она останется во дворце. Как только я вернусь с охоты, то сразу же решу это. Возвращайся к себе, я хочу побыть один, ─ Мустафа отпустил руку своей хасеки, намекая на то, что она может идти. Грусть окутала венецианку.  Она понимала, что сейчас султану плохо, слишком много на него навалилось за последнее время. Бросив последний взгляд на него, Нурбану вышла в коридор. Завтра он уедет на охоту, и она останется во дворце с Михримах султан. Она найдет способ избавиться от венецианки. Стены этого дворца до сих пор давят на Нурбану. Ей было легче в Манисе и в Конье. Там она чувствовала себя свободной, счастливой. Казалось, что дворец столицы до сих пор находился в трауре, что когда-то объявил султан Сулейман. Только с Михринисой могла поделиться всем. Фидан отправилась в старый дворец после смерти Махидевран султан. Она не желала больше служить в гареме, даже Нурбану. Венецианка не могла никому доверять во дворце. Она считала, что здесь по прежнему были люди, что верны Хюррем султан, а точнее ее дочери, что являлась копией рыжеволосой султанши. Пусть Нурбану и является теперь Хасеки султан, которая по статусу теперь как Валиде султан, с ней никто не будет считаться. Всем заправляет Михримах султан. Она будет искать способ отстранить венецианку от старшего брата, раз не удалось посадить на трон шехзаде Селима, что теперь не принимает у себя никого. Напряжение между Мустафой и Михримах чувствовалось. Нурбану поняла, что будучи детьми она мало общались, возможно даже не видеть, ведь Мустафа рано отправился в санджак. Вернувшись в покои, Нурбану велела предоставить ей ночное одеяние. Шехзаде Мурад уже мирно стал в своей колыбели, что стояла рядом с кроватью хасеки. Служанки гасили свечи, создавая полный мрак в помещении. Из освещения в покоях остался только лунный свет, что доносился из окна. Было трудно засыпать после такого дня. Прижав к себе подушку, Нурбану пыталась впитать в нее все свои страхи по поводу будущего, что ее ждет. После произошедшего стало страшно за свою жизнь и жизни своих детей. Будучи простой венецианской девушкой, она не боялась, что ее в любой момент могут убить. Теперь же у нее другой статус. На ее жизнь могут покушаться. И пока ее самым главным врагом являлась Михримах султан. Следующим утром Нурбану наблюдала за тем как султан Мустафа вместе со своим младшим братом и стражей покидают дворец. Уезжая, Мустафа, даже не взглянув на террасу, где стояла венецианка. Он не ждал, что она спустится, чтобы попрощаться с ним лично. Только Михримах в компании с Румейсой стояли в саду и провожали Мустафу и Селима. Никто, казалось бы, не заметил, что хасеки султан отсутствует. Никто не пришел навестить ее, спросить, почему она не вышла проводить своего мужа. Только служанки окружили девушку и интересовались, не нужно ли ей что-нибудь. За пределы покоев Нурбану не выходила. Она предпочитала провести весь день в собственных покоях, рядом с сыном, дочерьми. Она не хотела сталкиваться с Михримах султан или с кем-либо еще. Эсмахан пыталась вывести мать в сад, подышать свежим воздухом, но ничего не вышло. Венецианка была настроена спрятаться от всего и всех в покоях, где она решает, кого принимать у себя. Ближайшие несколько дней венецианка проводила в своих покоях, вместе с детьми и Михринисой. В гареме она не появлялась, к Михримах султан не делала ходить. Ее устраивало то, что все это время она находится в четырех стенах. Ее успокаивало присутствие детей. Так она знала, что они рядом с ней, в безопасности, дочь покойного султана не сможет их тронуть. От Мустафы вестей не было. И Нурбану не знала, радоваться этого или задуматься не опасен ли шехзаде Селим. Она скучала по нему, была готова уехать к ним. Пусть она не знакома лично с Селимом, не общалась с ним, она с осторожностью относилась к нему, надеялась, что на охоте он не причинит вред Мустафе. Спустя несколько дней, Нурбану сообщили, что султан вместе со своим братом возвращается во дворец. По этому случаю Михримах султан собиралась султанскую семью в своих покоях, чтобы встретить братьев. Венецианка не сомневалась, что среди присутствующих будет находиться и Румейса. Надев темно-синее платье и корону с камнями того же цвета, венецианка направилась в покои Михримах султан в сопровождении служанок. Оказавшись там, девушка встала рядом с сестрой султана, где она и должна стоять. Рядом с ней стояла Румейса-хатун, которая светилась от радости. Казалось, что девушка надеялась на то, что сегодня вечером она окажется в султанских покоях. ─ Мустафа, Селим, как мы рады, что вы вернулись, ─ проговорила луноликая султанша, обнимая своих братьев по очереди. ─ Мы не могли дождаться, когда вы вернетесь. У меня для тебя хорошие вести, Мустафа. ─ Мы тоже соскучились по тебе, сестра. Селим говорил, что надо было и тебя с нами взять, чтобы ты не волновалась сидя во дворце. Что за хорошие вести ты подготовила для меня? Румейса вышла вперед, привлекая внимание. ─ Румейса-хатун ждет ребенка. На лице Михримах султан засияла улыбка, стоило ей, только произнесли вести о беременности фаворитки султана. ─ Ты принесла во дворец радость, ─ сказал Мустафа, выдавливая улыбку. Никто не заметил неискренность мужчины. ─ Прими мои поздравления, Румейса-хатун. Надеюсь, ты подаришь нашему повелителю наследника, ─ проговорила Нурбану. Все внимание теперь было обратимо в сторону фаворитки султана. Новость о ее беременности осчастливила всех, кроме самого султана и его хасеки. ─ Я вернусь к себе в покои, Мустафа, ─ подала голос Нурбану, покидая покои. ─ Нурбану-хатун, стой, ─ голос сестры султана остановил хасеки когда обе были уже в коридоре. ─ Я заметила, что ты не очень рада беременности Румейсы. Но это не избежать, она его фаворитка. И она под моей защитой. Если с ней что-то случиться, то первым делом я подумаю на тебя. И наказания ты не избежишь! ─ Султанша, вы думаете, я способна на такое? ─ Ты похожа на мою мать. Не остановишься перед препятствием. Если я узнают, что ты позвала к себе Румейсу-хатун, об этом непременно узнает повелитель. Ведь все видели, как Мустафа обрадовался ее беременности. Он будет ждать, что эта хатун подарит ему сына, наследника. Он забудет о тебе, и в своих покоях будет принимать лишь ее. И рано или поздно она станет его хасеки. Сегодня в гареме будет праздник в честь беременности Румейсы. Приходи, повеселишься. И мне будет спокойно, будешь у меня на виду, не сможешь навредить фаворитке моего брата. ─ Я очень заметила, как обрадовался Мустафа. Его улыбка была не искренней. Да, он будет рад, если она родит ему сына. Но этот ребенок будет не от любимой женщины. Венецианка едва заметно ухмыльнулась. ─ Замолчи, хатун. Голос Михримах задрожал. Они понимала, что ее брат не особо рад беременности фаворитки. ─ Вы проигрываете, султанша. ─ Я дочь Хюррем султан. Она учила меня никогда не сдаваться. Я избавлюсь от тебя. Ты причинила боль моей матери, убила ее и моего брата. Я не позволю убийце находиться рядом с моим братом… ─ Убийца здесь только вы! Не вижу смысла дальше продолжать разговор, султанша. Увидимся на бессмысленном празднике, ─ проговорила Нурбану, проходя мимо султанши. ─ Михримах султан права, ─ подала голос Назенин. ─ Румейса гораздо красивее тебя. Теперь султан будет проводить часто время именно с ней, интересоваться ее здоровьем, покои выделит отдельно. Ты останешься одна, с детьми, про которых он забудет. Что ты будешь делать тогда? Свергнешь его ради власти? Михримах султан не позволит. Власть в этот дворце есть только у нее, она достойна этого. Поверь моим словам, я видела, на что она способна. Она полная копия своей матери, Хюррем султан. Народ любит ее, султан любит ее, ведь она его младшая сестра. Он всегда будет на ее стороне. ─ Назенин, замолчи. Мустафа любит меня. А Михримах султан скоро вернется в свой дворец, где ей и место. Тогда посмотрим, у кого в этом дворце будет власть. Проходя мимо гарема, Нурбану обратила внимание на служанок, которые раздают сладости в честь беременности Румейсы-хатун. Сразу вспомнилось, что в честь ее беременности поступали точно так же. Мустафа был искренне рад тогда. Пусть она и ревновала Мустафу к его новой фаворитке. Она верила, что он никогда не забудет о своей хасеки, о матери его первого наследника и двух прекрасных дочерей. Она не причинит вред той, что носит под сердцем ребенка султана. Никогда. Идти вечером в гарем не хотелось. Видеть то как Румейса-хатун радуется своей маленькой победе – было неприятно. Вечером по гарему разносилась музыка и пение. В центре всего этого восседала Михримах султан. По левую ее руку сидела Румейса, по правую Нурбану, которой веселиться не хотелось совсем. Девушки веселились, поздравляя фаворитку султана, тем самым принося ей радость. Румейсу успели к вечеру подготовить: благодаря Михримах султан она была облачена в нежно-розовое платье, волосы аккуратно уложены, а на голове красовалась небольшая диадема из драгоценных камней. Сейчас она больше походила на султаншу, мать наследника, чем на простую фаворитку султана, которая ожидала первого ребенка. ─ Пока Румейса-хатун носит ребенка нашего повелителя, мне стоит присмотреть для него других девушек, чтобы его покои не пустовали. Тело Нурбану пробила дрожь. Никто не ожидал, что именно сейчас дочь Хюррем султан начнет размышлять над данным вопросом, тем более вслух. ─ Не переживайте так, султанша. В покоях повелителя всегда буду я, они не будут пустовать. К тому же вы сами сказали, что он будет звать и Румейсу. Или вы уже не уверенны в своих словах? ─ проговорила венецианка, бросая взгляд на сестру султана при этом хитро ухмыляясь. Праздник начинал докучать венецианки. Попрощавшись с Михримах султан, Нурбану направилась в свои покои, где оставались ее дети. Она решила не брать их на праздник, чтобы те не интересовались ребенком Румейсы. Она не была намерена запрещать им общаться в будущем, ведь они будут сестрами и братьями, но сейчас ей двигала некая ревность, оттого что все внимание приковано к фаворитке султана. Оказавшись перед дверьми своих покоев, Нурбану краем глаза заметила, как недалеко стоит стража, которая обычно охраняла султана. Внутри зародилась надежда, что сейчас в ее покоях дожидается Мустафа, которого она не видела долгое время. Ступив на порог, ей предстала картина: Мустафа укладывает дочерей спать, которые отказывались ложиться, а хотели провести время с отцом. Данную идиллию не хотелось нарушать. Она не припомнит, когда последний раз Мустафа так проводил время с ней и детьми. Сначала он был занят поискать Хюррем султан, теперь на его плечи обрушились обязанности перед целым государством. Дети скучали по отцу, и не раз говорили об этом хасеки султан. Каждый раз она обещала, что он придет навестить их и проведет время с ними. Наконец такой момент настал. ─ Мне не доложили даже, что ты зашел навестить нам, ─ спустя время подала голос девушка, подходя ближе к мужу и детям. ─ Я велел позвать тебя к себе, но мне сообщили, что здесь только дети. Я и решил зайти. Нас надо поговорить, Нурбану. Дождавшись пока дети заснут, Мустафа, взяв за руку свою хасеки, покинул ее покои. Все-то время, что он находился вдали от дворца, от семьи, он думал над своим последним разговором с Нурбану и Михримах. Он обдумал, все слова, что каждая из них сказала султану. С одной стороны он доверял своей сестре, а с другой он не мог принимать решение по поводу дочерей, без согласия их матерей. Если Нергисшах уже почти взрослая, то Шах и Эсмехан еще дети. Придя на террасу, что пару дней назад состоялся никах Мустафы и Нурбану, он не мог решиться начать разговор. ─ Пока мы с Селимом находились в походе, я все думал над предложением Михримах. Она предложила выдать Шах замуж уже сейчас. Я не мог принять это решение один. Она наша дочь, я должен узнать твое мнение, ─ наконец сказал султан, переведя взгляд на венецианку, сжимая ее руку в своей. Нурбану замерла. Он решился обсудить с ней данный вопрос, а не ставить ее перед фактом, что скоро во дворце состоится свадьба ее старшей дочери. Но для себя она все решила давно. ─ Я против, Мустафа. Она еще мала. К тому же это будет не по любви. Я желаю своим дочерям только счастья, разве ты не хочешь того же самого? Я хочу, чтобы они любили своих мужей, а ненавидели их. Михримах султан… Просто хочет найти выгоду для твоего правления. Она не смогла сказать правду о сестре султана. ─ Она обещала подобрать для них женихов того же возраста, что и они. Они будут счастливы, Нурбану. Не выдержав, девушка выдернула свою руку из крепкой хватки Мустафы. ─ А мне она говорила другое. Она сказала, что Мехмед паша будет отличным кандидатом для Шах. Тебе она обещает другое, а выполняет другое. Мустафа, пойми, она всегда будет на стороне Селима. Только его она видит на троне. Она его будет считать всегда братом, но не тебя. Я понимаю, что она твоя сестра, ты ее любишь, но раскрой глаза. Если появиться шанс, то она отвернется от тебя и посадит на трон твоего брата. Она хочет избавиться от меня, Мустафа… На глазах стали появляться слезы. Мустафа не мог видеть как его хасеки, девушка, что он так любит, плачет. Он прижал ее к себе, пытаясь успокоить. ─ Мустафа, отпусти! Тебе мнение Михримах султан, судя по всему дороже, чем мое. Шах и Эсмехан мои дочери, я буду решать, когда им выходить замуж! ─ Что мне сделать, чтобы ты была счастлива? ─ Михримах султан замужем. Так пусть она возвращается в свой дворец. К своему мужу, Рустему паше. Она не может управлять гаремом, это против правил. ─ Если я сделаю это, ты будешь счастлива? Я не могу видеть твои слезы, особенно если причиной их появления являюсь я! ─ Да. ─ Тогда завтра утром, Михримах отправиться в свой дворец. Ты будешь ее видеть только, если я разрешу ей приехать. И будущим наших детей тоже будешь заниматься только ты. Я все сделаю, чтобы ты была счастлива в этом дворце, чтобы ты чувствовала себя как в Асамье. Нурбану склонилась на колени, целую подол кафтана Мустафы. ─ Я благодарю вас, султан. Я всегда буду у ваших ног, сделаю все, что вы скажете, лишь бы вы были довольны. Мне больше ничего не надо, Мустафа. Я хочу, чтобы наши дети росли в любви, рядом с отцом и матерью и ты позволил им это, спасибо. Я так боялась потерять Шах или Эсмехан. Они же еще так малы, им нужна материнская любовь. ─ Встань, Нурбану. Это я буду у твоих ног, лишь бы ты счастлива была.