Цветочные венки, кровавые костры

У Рязани глаза голубые, светлые-светлые. Как дождь июньский свежие и камнями–стёклами переливались. Волосы Ярины – чистое золото, солнце личное. Кудрями вьются, в венок цветочный забиваются, а она смеётся, улыбаются и совсем ей не больно. Ярина смеялась всем, но смотрела только на Алёну. Алёна поправляла косы длинные и на неё украдкой поглядывала. Ярины в последние минуты не улыбалась. Алёна за её плечи держалась и смотрела впервые без смущения ей прямо в глаза. Чтобы сейчас она привела, рассмеялась открыто, подшутила на ней беззлобно, а потом они вместе уехали бы в Тулу, далеко-далеко. Ярина не очнулась. Не встала. Не засмеялась. Ярина тогда правда погибла. Алёна тогда подавилась дымом и прикрыла ей ладонью глаза. В последний раз. А у Арины были волосы как тысячи факелов ярко-рыжие, почти красные. На свету кровью отливали и почти не вились, только на самых концах в кудри закручивались. Ярина её умерла в пожаре, чтобы Арина, чужая, такая не такая Арина в нём родилась. И всё вроде хорошо, а плакать хочется.