Семейные тайны

Чонгук больше ничего не говорил, лишь что-то тихонько мурлыча ей в волосы на грани слышимости, и эти низкие бархатные звуки обволакивали её сознание, а тихое спокойное дыхание усыпляло, и вскоре Розэ снова провалилась в сон, чувствуя, как тёплые пальцы брата не спеша поглаживают её по спине и плечам. И то ли от этой нежной ласки, то ли от его близости, на грани сна и яви её сознание заполонили давно забытые воспоминания о том времени, когда в их отношениях все было совсем по-другому… Чонгук ведь не всегда был таким грубым, властным и холодным… Да, раньше все было совсем по- другому… *** Полтора года назад А началось все с того, что в одно обычное субботнее утро невинная малышка Розэ впервые увидела то, чего не должна была видеть никогда и ни при каких обстоятельствах. Родители пропадали в университете, Тэхен тоже куда-то завеялся, а Чонгук даже дома не ночевал, и Розэ была уверена, что в доме она абсолютно одна. От нечего делать она решила заняться уборкой и стиркой, обойдя все комнаты и сменив постельное белье, и, собрав все в большую корзину, открыла дверь в ванную, не подумав, что там может кто-то быть. Открыла и... так и застыла на пороге, едва не выронив свою ношу от увиденного, ведь... Картина, открывшаяся её потрясенному взгляду, была до такой степени эротичной, непристойной, грязной, но в то же время завораживающей своей чувственной красотой, что она не могла сдвинуться с места и даже отвести глаз, хотя изнутри её разрывали абсолютно противоречивые желания. Одна ее часть, целомудренная и благопристойная, буквально кричала о том, что ей нужно бежать отсюда со всех ног, а желательно вообще прочь из дома, и сделать вид, что она ничего никогда не видела, но другая ---- темная, бесстыжая... невероятно порочная... о существовании которой она раньше и не подозревала, требовала... остаться и шагнуть... еще ближе… ведь... за запотевшим стеклом душевой кабины стоял ее старший брат --- разумеется, совершенно обнаженный. Но даже не это смутило ее так сильно, что она буквально приросла к месту, судорожно хватая ртом воздух и облизывая пересохшие губы. С этим она ещё смогла бы как-нибудь справиться, затолкав эти непристойные картинки в самый дальний угол подсознания... но, когда ее взгляд скользнул вниз по его подтянутому спортивному телу, дыхание Розэ окончательно сбилось, став шумным и прерывистым, во рту резко пересохло, а между ног наоборот стало влажно, ведь Чонгук, прикрыв глаза и прижавшись лбом к запотевшему стеклу душевой кабины, обхватил член рукой и стал двигать по нему вверх вниз, все больше ускоряясь и тяжело дыша. Розэ зажмурилась, изо всех сил пытаясь не поддаваться искушению и не смотреть, не смотреть, не смотреть... но... не выдержала. И вновь завороженно скользнула взглядом по его красивому лицу, искаженному сладкой судорогой, широким плечам, накачанной груди и узкой талии, и ее взгляд снова завис на том, что он делал внизу, доставляя себе удовольствие. Хоть Розэ и была девственницей, но прекрасно понимала, что происходит, чувствуя, как все её тело пробуждается, отзываясь на эту невозможно чувственную и притягательную картину. Чонгук пару раз приводил своих подружек к ним в дом, и, проходя однажды ночью мимо его спальни, когда ей захотелось попить воды на кухне, она услышала, как за дверью брата сладко стонали и едва слышно шуршали простынями. Они с его пассией определённо старались быть потише, не желая, чтоб свидетелями их постельных игр и жаркого секса стали все, находившиеся на тот момент в доме, но у них это не особо получалось, ведь Розэ без труда различила хриплые стоны Чонгука и задыхающийся полушепот девчонки, бесстыдно умолявшей его трахать ее быстрее. Ее щеки обожгло немилосердным жаром, и она поспешила прошмыгнуть мимо его спальни, выпив почти полбутылки холодной воды и захватив остальное к себе в комнату, но даже это не помогло ей остудить пылающие щеки и погасить разгоревшийся внутри пожар. Уже тогда, вернувшись к себе в комнату, Розэ с удивлением поняла, что не может уснуть, испытывая смешанные чувства. В какой-то степени ей было противно знать, чем занимался её брат за закрытыми дверями своей спальни, трахая очередную девицу крайне лёгкого поведения, причём, видимо, был так в этом хорош, что она не могла себя контролировать и ее шлюшеские бесстыдные стоны это с готовностью подтверждали. Но в следующее мгновение девушка поймала себя на том, что... представляет себя на её месте, так же сладко стонущей под Чонгуком, и её рука сама потянулась ко взмокшим трусикам, и она принялась не спеша ласкать себя между ног, дрожа и прикусывая губы, хотя до этого не испытывала ни малейшего желания удовлетворять себя подобным образом, да и парнями не особо интересовалась, в свои восемнадцать лет ни с кем не встречаясь. Грудь набухла и ныла от уже вовсю пылающего в крови лихорадочного возбуждения, набухшие соски терлись о тонкую ткань пижамного топа, а между ног было жарко и влажно, но, сколько бы она не терзала клитор пальцами, буквально утопавшими в смазке, желанная разрядка все никак не наступала, и ко всем этим будоражащим ощущениям добавилась ещё и сладкая истома, тугой пружиной свернувшаяся внизу живота, и томительно - сладкий жар, растекавшийся по венам. И Розэ с удивлением поняла, что впервые захотела близости, и то, что происходило сейчас в спальне брата, больше не казалось ей чем-то непристойным, грязным и отвратительным, а наоборот, манило своей запретностью, сладостью и неизведанностью. В итоге промучившись без сна ещё около часа, девушка наконец уснула, но даже во сне чувствовала горячие мужские губы, бесстыдно и жадно ласкавшие и исследовавшие её тело, а наутро проснулась совершенно разбитой на смятых скомканных простынях с тянущей сладкой болью между ног, словно это ее... жарко трахали всю ночь напролет. *** Девица, с которой вчера развлекался Чонгук, видимо, свалила ещё до рассвета, чтоб не попадаться никому на глаза, зато брат сидел за завтраком с до безобразия довольным видом, даже не подозревая, что невольно стал причиной бессонницы сестры, а когда он повернулся, чтоб достать сок из холодильника, Розэ заметила на его плечах в вырезе свободной майки пару новых царапин. И с тех пор... все покатилось под откос, отсчитывая последние минуты до ее неотвратимого грехопадения, ведь она уже не могла смотреть на него так, как прежде, к своему ужасу понимая, что начала фантазировать о нем в эротическом ключе и именно его руки представляла, когда по ночам ласкала себя пальцами, а это стало происходить регулярно. И вот теперь все её непристойные фантазии воплощались в жизнь... прямо у неё на глазах, и она не могла отвести их от этой завораживающе прекрасной картины --- такой же, как и сам Чонгук. Его губы были приоткрыты от частого тяжёлого дыхания, и он водил по возбужденному стволу рукой, прерывисто дыша и временами срываясь на хриплые стоны. Его член был длинным и толстым, увитым тугими выступающими венками, с крупной глянцевой головкой, уже поблескивающей от смазки, и то, как двигалась его ладонь, все сильнее сжимая ствол и все больше ускоряясь, заставляло ее сердце сбиваться с ритма и безбожно частить, а вязкую слюну скапливаться во рту, не давая даже вздохнуть. И вскоре дышать стало и вовсе нечем, ведь... его движения стали совершенно рваными, хаотичными и резкими и спустя несколько бесконечно долгих минут тугая белая струя брызнула на стекло, тут же смываясь теплой водой, льющейся с потолка душевой кабины, и Чонгук прижался к нему лбом с глухим хриплым стоном, крупно дрожа всем телом от накрывшего его оргазма. ...Розэ чувствовала себя так, словно... кончила вместе с ним... и готова была поклясться, что... Ничего красивей в своей жизни никогда не видела. Замерев и часто дыша от охватившего все тело возбуждения, девушка просто продолжала стоять на пороге ванной, как зачарованная, ощущая, что ее дыхание сбилось точно так же, как и у брата, а трусики насквозь пропитались теплой влагой, и ей казалось, что время и вовсе застыло, больше не двигаясь вообще. Но, словно почувствовав на себе её зачарованный жадный взгляд, Чонгук открыл глаза и... посмотрел прямо на нее.