Откуда берутся дети

— Врач сказал… Он… Мы… — Не мямли. — Я беременна. Энни подняла спокойный взгляд, дунула на чёлку, занавесившую лицо, и встала со скамейки. — Поздравляю, — бросила она сухо, тут же опомнилась, вздохнула и уже мягче повторила: — Поздравляю. — Спасибо, — Микаса не могла перестать трогать свой живот, словно бы уже чувствовала там внутри что-то невероятное. На самом деле, срок был так мал, что чувствовать она могла разве что спазмы кишечника от нахлынувшего волнения. — Энни. — А? — Что мне делать? — В смысле? Микаса помялась; в тёмных взволнованных глазах отражались тревога, сомнения, колебания. — Ты что? — Энни, ухватив её под локоть, отвела в сторонку, к окну. — Хочешь избавиться от ребёнка?! — Нет!!! — Микаса решительно мотнула головой, а мышцы её руки напряглись под пальцами Энни, как стальные тросы. Словно она готова была бежать и рубить на салат любого, кто вздумает хотя бы намекнуть на прерывание беременности. — Тогда в чём проблема? — не поняла Энни. Микаса замялась, сбавляя накал агрессии. — Я не знаю, как рассказать Эрену, — призналась она. Энни помолчала, ожидая пояснений, но их не последовало. Нахмурилась, кашлянула в сторонку. — А что? — уточнила она. — Ребёнок не от Эрена? Он настолько повёрнут на свободе, что ни разу не покусился на тебя, и пришлось искать любовника? — Нет! — Микаса слегка покраснела, красиво оттеняя шарф, и понизила голос до шёпота. — Всё не так! — Тогда в чём проблема? Вы женаты, вы переспали, ты беременна. Это же хорошая новость. — Да, — Микаса помолчала, подбирая слова. — Но Эрен всё ещё думает, что детей приносят аисты. Энни подавилась языком. — Кх. Что? Микаса не шелохнулась, но её взгляд выражал полную беспомощность. — Аисты? — Да. — Он же сын врача. И жил в центре города. Он не мог не видеть беременных баб. — Ему было всего десять, — Микаса приложила ладонь к сердцу. — Он не виноват, что не успел узнать от отца правду. — Ты всё ещё говоришь про аистов, или уже про марлийцев? Взгляд Микасы стал жестче, рука снова скользнула на живот. Повисло молчание, нарушаемое лишь щебетанием птиц за окном. Больничный коридор был пуст и безлюден. — Я не знаю, как ему это объяснить, — заключила, наконец, Микаса. — Энни. А Армин знает, откуда берутся дети? — Увы, — Энни пожала плечами. — Каждый день просит малыша. Но я пока не готова нянькаться. Хочу пожить, наконец, без обязанностей. Микаса перевела задумчивый взгляд на окно, на тёплое голубое небо, такое же чистое, как глаза друга. — Армин, — решила она. — Пусть Армин расскажет. — О твоей беременности? — Нет. О том, откуда берутся дети, — пояснила Микаса. — Они оба мужчины, они найдут общий язык. — Мужчины! — Энни фыркнула. — Мы с тобой больше мужчины, чем они! Ладно, пошли за Армином. * * * Армин обнаружился во дворе штаба Разведотряда — новоприобретённое капитанское звание возлагало на него большие обязательства, а потребность установить дипломатические отношения со всеми странами вынуждала ежедневно писать десятки писем. Что не мешало, впрочем, в обеденный перерыв выйти из кабинета и перекусить под деревом вместо душной шумной столовой. — Эй, муж! — позвала Энни, едва завидев его светлую макушку. Армин обернулся, увидел девушек и расцвёл светлой приветливой улыбкой. — Энни, Микаса! — поприветствовал он. — Хотите, поделюсь печеньем? — Да, — лаконично согласилась Энни. — Нет, — ответила Микаса, подходя. Армин растерянно расширил глаза. — Что-то случилось? — обеспокоенно уточнил он. Помолчав и вглядевшись в лицо Микасы, поправился: — Что-то случилось с Эреном? — Именно, — Микаса стиснула край шарфа. Стояла жара, в шерстяном покрове было душно и очень потно, но снимать его она не собиралась из принципа. — Армин. Идём с нами. Ты должен рассказать Эрену, откуда берутся дети. — А… — Армин выронил из пальцев протягиваемую Энни печеньку. — Ч…то? — Он не знает, как женщины беременеют, — пояснила Микаса. — Ты лучший друг Эрена и всегда знаешь, как найти с ним общий язык. Расскажи ему. — Но… — Армин по-детски нахмурился. — Должно быть, вы меня разыгрываете. Эрен не может не знать. — Он думает, что младенцев приносит аист, — пояснила Энни. — А Микаса забеременела и не знает, как пояснить, что аист засунул ребёнка ей в брюхо и не продырявил её клювом. — Энни, — предостерегла Микаса. Энни равнодушно пожала плечами. — Погодите! — Армин совершенно растерянно обернулся к подруге. — Микаса, ты ждёшь ребёнка?! Я так вас поздравляю, я очень рад это слышать! Но знаешь, я никак не могу взять в толк. Если Эрен сделал тебе ребёнка, как он может не знать, откуда они берутся? — Армин, — Микаса смотрела строго, но с немой просьбой во взгляде. — Прошу тебя. Я — не лучший человек, чтобы объяснять такие вещи. — А я — лучший? — на мгновение возмутился Армин, но тут же взял себя в руки, оправил рукава рубашки. — Ладно. Хорошо. Я попробую. — Это будет сложно, — фыркнула Энни. — Хотела бы я слышать. — Идём, — позвала их Микаса. Армин помялся, решая, имеет ли право уйти с поста в разгар рабочего дня. С другой стороны, он за сегодня уже выполнил тройной объём задач. Подойдя к стене здания штаба, он запрокинул голову и, приложив ладони ко рту, громко позвал: — Капитан! Капитан Леви! Капитан Леви, сидящий на подоконнике четвёртого этажа спиной к солнцу, обернулся и недовольно сощурился. — Чего тебе? — Спросите пожалуйста у командора Эрвина, могу я до вечера уйти в увольнительную? Это очень важно, сэр! Леви хмыкнул, провёл рукой по волосам, убирая чёлку с глаз. — Можешь, — милостиво дозволил он. — Гуляй. Из глубины кабинета донеслось бухтение командора, что вообще-то, мол, разрешения спрашивали у него, а он пока молчал и не давал никаких распоряжений. Леви почти ласково приказал ему заткнуться и работать, и инцидент исчерпал себя. Армин вернулся к дереву, под которым сидел, собрал остатки своего обеда, потому как девушки и пальцем не шелохнули, чтобы ему помочь, и вместе с ними направился к дому Йегеров. * * * Сперва — сразу по завершении войны — Эрен загорелся идеей отстроить заново дом родителей. Но вовремя сообразил, что будет предаваться в нём излишней хандре, которая определённо помешает долгой и счастливой жизни. «Кто унывает, тот не свободен от грусти!» — пафосно объявил он. И поскольку был крайне свободолюбив, решил, что надо отстроить новый дом. Дом строили всей Разведкой, языкастый Флок даже умудрился выбить разрешение на приобретение клока земли под застройку — обтирал пороги всех кабинетов, как заведённый вякая, что великий герой-спаситель имеет право на собственный особняк. Особняк не удался, но из брёвен, которые таскала Микаса, сложили недурной сруб у подножия холма с деревом. Так, чтобы веранда выходила на закат, и хозяева могли любоваться окрестными красотами. Работать Эрен, естественно, не стал. Сперва настаивал, что не может одновременно строить дом и ходить на работу. Потом был занят налаживанием быта, хотя на самом деле только мешался у всех под ногами. А потом решил, что пособия, выделенного правительством, вполне хватит на безбедную старость, и в зарплате нет нужды. Поэтому он был свободен, как ветер. Шлялся по полям, качался на тарзанке, иногда ездил в Трост бахвалиться перед кадетами. А ещё часто ходил трындеть по площадям — забирался на телегу и распинался о каких-то необыкновенных понятиях, выкрикивая лозунги в толпу. Как местную звезду его, разумеется, слушали с открытыми ртами. Правда, слушателями были в основном дети и подростки-ротозеи, которым нечем было заняться после школы. Взрослые только закатывали глаза, ворчали, что опять, мол, балабол явился, и шли по своим делам. Но Эрен своим «лидерством» неимоверно гордился. — Наш мирный договор основан на торговле природными ресурсами! — распинался он. — Но я считаю, мы продешевили! Ресурсы нам и самим нужны! Недра Парадиза — для эльдийцев! Пусть на других континентах примут нас безо всяких уступок! С какой стати мы должны жать руки тем, кто столько лет желал нашей смерти?!.. О, привет, ребята. — Эрен, слезь, — попросила Микаса, во главе Энни с Армином пробившаяся к перевёрнутой бочке, с которой вещал её муж-революционер. Эрен окинул взглядом толпу слушателей и с неохотой спрыгнул на мостовую. Слушатели незаинтересованно пожали плечами и тут же разошлись по своим делам. — Эрен, это уже не шутки, — строго заметил Армин. — Ты говоришь вещи, подрывающие уважение к внешней политике страны. Мы ещё налаживаем дипломатию, я каждый день письма тоннами пишу, а ты разжигаешь такие бунтарские настроения! Эрен задорно хлопнул его по плечу. — Не бери в голову, Армин! — воскликнул он. — Я всё правильно говорю! — Совсем не правильно, — возразил Армин. — Хорошо, что люди слушают королеву, а не тебя. — Подумаешь, — Эрен скорчил недовольную рожу. — А ты что, слинял с работы? Айда на речку, ребят? — Ты же не умеешь плавать, — растерялся Армин. — Он просто хочет посмотреть на Микасу в купальном костюме, — шикнула Энни, легонько пихнув его локтем. — К делу, дорогой. — А… да, — Армин решительно кивнул. — Эрен, идём с нами. Я должен сказать тебе… одну очень важную вещь. Возможно, она перевернёт твоё представление о мире, но ты должен знать. Эрен посерьёзнел. Подозрительно оглянулся, убеждаясь, что их никто не подслушивает. — Я знаю, — полушёпотом ответил он. — Это отвратительно. — Нет. Не то, чтобы отвратительно, — Армин замялся, потупившись. — Я считаю это естественным процессом, ведь природа создала нас такими. — Кого это — нас? — возмутился Эрен. — Я вот не ем жуков. — Кого? — удивился Армин. — Жуков! — А при чём тут жуки? — Ты разве не про них хотел рассказать? — удивился Эрен. — Мне Саша уже рассказала. На востоке за океаном, говорит, жуков жарят в сковороде и жрут! Отвратно, скажи! Армин хлопнул глазами, постигая возникшее между ними недопонимание. Вздохнул. — Эрен, я говорю не о жуках. Пойдём. Это кое-что более личное. — Личное? — Эрен призадумался. — Ты про капитана с командором, что ли? Это я тоже знаю. Извраты. Я так надеялся поржать, когда у капитана народятся дети, повзрослеют и будут ещё ниже, чем он! Мы с Жаном даже спорили! Жан сказал, что дети будут всё-таки выше, а я — что… — Эрен, — перебила распалившегося мужа Микаса. — Это несущественно. — Существенно, — Эрен нахмурил встрёпанные брови. — С этим командором у капитана вряд ли будут низкие дети. — Эрен, ты не уловил суть, — Армин покачал головой. Эрен настороженно поморщил нос, словно бы ожидая подробных пояснений, почему это рост потомков Леви несущественен, если от этого роста зависит результат спора с Кирштайном. — Хотя бы он перешёл к теме детей, — заметила Энни, пожав плечами и покосившись на Йегера. — Мы теряем время, — решила Микаса, без предисловий обхватила мужа поперёк туловища, взвалила на плечо и потащила прочь по улице. — Эй! Эй, Микаса! — Эрен попытался вырваться, не преуспел, брыкнулся, нечаянно заехал ей коленом в спину, усовестился и обвис. — Пусти, я сам пойду! Чего ты меня таскаешь? Это несолидно! Я — спаситель человечества! — Пусти его, Микаса, — вторил другу Армин, еле поспевая за широким и решительным шагом подруги. — Тебе теперь нельзя поднимать тяжести! — Эрен лёгкий, — возразила Микаса, не оборачиваясь и не замедляясь. — Сейчас скажет, что он так мало кушает, и его следует покормить, причём срочно и тремя порциями, — фыркнула Энни. Микаса недовольно покосилась на неё, но промолчала. — Диктаторша, — брякнул Эрен, вися с недовольной миной. — Кто бы говорил, — отрезала Микаса. Перехватила его поудобнее и ускорила шаг. * * * Сорока опустилась на столбик изгороди, прострекотала что-то, дёрнула длинным хвостом и поспешно улетела. Энни оторвалась от куста малины, который беззастенчиво обирала, и обернулась к безмолвному дому. — Тихо, — заметила она. — Слишком. — Может, Эрен спокойно отреагировал, — предположила Микаса, сидящая на крыльце с видом каменного истукана. — Спокойно? Ты точно говоришь про Эрена? — подколола Энни, забрасывая в рот ещё три ягодки. Микаса молча поджала губы. Энни пожала плечами и облизнула выпачканный в липком ягодном соке палец. В эту секунду дверь открылась и на крыльцо нетвёрдой поступью вышел Эрен. Оглядел дворик абсолютно шальным взглядом и быстро перешёл от потрясения к агрессии. — Девки! — выкрикнул он, стиснув кулаки. — Армин меня разводит!!! Бред какой-то несёт! Чё за ерунда?! — Эрен. Успокойся, — попыталась унять его Микаса, поднимаясь со ступенек. Эрен, игнорируя её, спустился вниз, выбежал на ведущую к калитке дорожку и встал так, чтобы уж точно быть в центре внимания. — Скажите, что Армин брешет! — потребовал он. — Это позорит женщин! — Я не знаю, что Армин тебе сказал, — продолжая невозмутимо обрывать малину, подала голос Энни. — Но я уверена, что он не стал бы позорить женщин или лгать о таких вещах, как беременность. — Я тоже, — серьёзно подтвердила Микаса. — Он сказал, в женском животе появляется ребёнок!!! — с надрывом проорал Эрен, всплеснув руками. — Из-за секса!!! Вы представляете вообще такой бред?! Энни и Микаса промолчали. Эрен насторожился. — Вы чего?! — растерянно возмутился он. — Скажите, что это не так!!! Девушки переглянулись. — Это так, Эрен, — подал голос Армин, тоже вышедший на крыльцо. Его щёки слегка порозовели, но голос был совершенно серьёзен и твёрд. — Ты ведь видел беременных женщин… Видел хотя бы беременных кошек, верно? — А кошки тут при чём?! — Эрен совершенно запутался и снова начал сердиться. — Кошки и коты вообще не занимаются сексом! Они на спине не умеют лежать, и у них членов нет! — Вообще-то, есть… — начал Армин, но Энни, поперхнувшись малиной, закашлялась, и он поспешил похлопать её по спине. — Нету, я искал! — гордо заявил Эрен, помолчал и снова воздел руки к небу. — Но при чём тут кошачьи члены?! Мы говорим про беременность! Армин! Ты хочешь сказать, что нас обманули в кадетке?! — При чём здесь кадетка? — Армин оглянулся. — Инструкторы вообще не говорили о беременности! — Они сказали, что титаны не размножаются!!! — проорал Эрен. — Я — титан!!! Над садиком повисла тишина. В высоких мальвах прострекотала одинокая саранча. — Уже нет, — спокойно заметила Микаса. — Ааааааррррр!!! — Эрен принялся ходить туда-сюда по дорожке. — Но мы же эльдийцы! Мы все потенциальные титаны! — Уже нет, — повторила Микаса. — Эрен, уймись пожалуйста. Ты сам отменил титанизм. Но эльдийки и до этого могли беременеть, нравится тебе эта мысль или нет. Эрен свирепо пнул камень, которыми была вымощена дорожка, ударился мизинцем и зашипел от боли. — Я думал, секс — это для удовольствия! — обиженно буркнул он. — Откуда мне было знать, что после этого из животов лезут дети?! — «Из животов лезут дети»? — переспросил Армин. — Звучит ужасно, как… — Звучит как «из пробитых ворот в город лезут титаны», да?! — взвился Эрен. — Вот именно! Это даже звучит жутко! И даже не смейте говорить, что я тоже вылез из мамы!!! Это… Это гадость!!! — Нет, что ты, — Энни покачала головой. — Нас всех родили, как положено, но тебя, Эрен, точно притаранил аист. Или какая-нибудь крикливая чайка. — Энни! — прорычал Эрен, свирепо сведя брови. — И конечно же, по пути уронила вниз головой. — Да это не смешно!!! Энни снова пожала плечами. — Возможно, — согласилась она. — Смешно — это в твоём возрасте не знать, откуда берутся дети. — Но мама говорила, что аисты… — распаляясь, начал Эрен. — Ты хоть одного видел с ребёнком? — перебила Микаса, вызывая у него серьёзную растерянность. — Эрен, послушай. Женщины беременеют и рожают. Прими это, пожалуйста. — Это жутко, — Эрен отвёл чёлку с лица, гневно оглядел присутствующих и решительно направился за дом. — Всё, не трогайте меня, я ушёл рубить дрова! Он всегда шёл рубить дрова, если был рассержен и хотел выместить агрессию: представлял, что полешки — это головы врагов, мешающих его личной свободе. Ну или вообще свободе. Что за враги, он толком не придумал, но это явно были очень гнусные типы, которым следовало колоть черепушки. Да и Микаса была довольна, что муж занят делом и дровница активно пополняется. Ну и любовалась, как он работает, разумеется — подглядывала то из-за угла дома, то из окна кухни. Девичьи фантазии подсказывали, что лучше ему было бы махать топором без рубашки, но волнение насчёт летящих щепок каждый раз меняло отношение к процессу, превращая его из возбуждающей картины в довольно опасное занятие. Особенно с учётом того, что регенерацией Эрен больше не обладал и уже не смог бы восстановить отрубленную ногу. Вот и теперь он ушёл, прихватив валяющийся на лавке топорик. Перед домом повисло неловкое молчание. — Мне кажется, прошло неплохо, — робко и оптимистично предположил Армин. — Я думала, ты всё расскажешь ему лично, и нам с Энни не придётся участвовать в таком разговоре, — тихо произнесла Микаса, опуская глаза и кладя ладонь на живот. — Мне кажется, это катастрофа. И Эрен ещё не знает, что я беременна. — Думаешь, вообще с катушек слетит? — предположила Энни. — Боюсь, что… будет против ребёнка, — в голосе Микасы звучало волнение. — Если он так возмущался — вдруг ему будет неприятно, что я вынашиваю малыша? — А тебе должно быть пох, приятно ему или нет, — фыркнула Энни, подходя. — Сам заделал ребёнка — сам пускай и живёт с этим. — Согласен, — поддакнул Армин. — Должна быть ответственность. Только… Я сейчас подумал… Эрен ведь такой… свободолюбивый. Вдруг он сочтёт, что обязанности отцовства ущемят его свободу? — Ничё подобного!!! Все обернулись. Эрен стоял у угла дома и нагло подслушивал их. — Я люблю свободу, и хочу сделать как можно больше свободных людей! — решительно провозгласил он. Подбоченился, лихо крутанул топор в руке, едва не уронил его на ботинок и поспешно отложил в сторонку. — Он хочет сделать как можно больше людей, — жутким эхом произнесла Энни. — Микаса. Сочувствую. Микаса покраснела. — А что вы тут шепчетесь и не сказали мне? — возмутился Эрен. — Если я стану отцом — это ж круто! Вы только представьте! Я скоро буду сидеть в толпе детей и внуков и рассказывать им, как спас человечество! — Ты не спасал человечество, — хмуро заметила Энни. — Спасал! — Эрен мотнул лохматой головой. — А если и не спасал — дети же этого не знают, верно? — съязвила Энни. — Верно! — решительно подтвердил Эрен, не поняв поддёвку. — Микаса, рожай! — Эрен, это грубо! — встал на защиту подруги Армин. — Ты должен хотя бы поздравить её! Это же… Это же начало новой жизни! Это самое чудесное, что может произойти! Ты не думал, убивая, что можешь только отбирать жизни, но не способен создавать новые?! А женщины могут!!! Микаса принесёт в этот мир нового человека, который будет продолжением тебя и её, олицетворением вашей связи и вашей любви, символом победы над смертью и… — Фига ты загнул, — перебила мужа Энни. — От меня ребёнка теперь не дождёшься. Не хочу рожать «символ победы над смертью». — Да чё вы, ну?! — смутился Эрен, неловко поскрёб в затылке и подошёл к Микасе. — Это… Слушай, Микас. Если ты правда ждёшь ребёнка, почему у тебя не вырос живот? Ты когда там родишь? Мне врача позвать? — Я… — Микаса тоже смутилась. — Нет. Не раньше, чем через полгода. — Т-ты будешь таскать в себе ребёнка полгода?! Зачем?! — Он должен сформироваться, — Микаса стушевалась ещё больше. — Быть готовым прийти в этот жестокий мир. Стать сильным, очень сильным, чтобы… — У тебя внутри кадетский корпус? — удивился Эрен. — Потому что звучит так, как будто ребёнок внутри будет, знаешь, качать прессак, отжиматься, тягать твои органы вместо гантелей… — На кишках висеть, как на тросах УПМ, — в тон ему добавила Энни. — Ещё какой бред скажешь? — Ну тебя, — обиделся Эрен. — Я готовлюсь стать гордым отцом! Микаса, у тебя там дочка или сын? — Эрен, — Армин коснулся его локтя. — Давай я тебе книжку принесу из библиотеки? — Про ракушки? — Нет, — Армин вздохнул. — Про деторождение. — Неси, — согласился Эрен. — Я Жану покажу. Уверен, он не знает о такой дичи! Энни, подойдя ближе, продемонстрировала снятую с куста малины мохнатую гусеницу, свернувшуюся в клубочек на ладони. — Смотри, Эрен, — сказала она. — Вот эта гусень — и то знает о родах больше, чем ты. — Да откуда?! — Эрен вспылил, засучил рукава и побежал к калитке. — Я в город! Спрошу первого встречного! Я уверен, что он будет не в курсе! Либо вы вообще меня развели. — К врачу! — беспомощно крикнула ему вслед Микаса. — Сходи к врачу! Доктор Келлер, он расскажет! Эрен деловито махнул рукой — мол, сам разберусь, перемахнул через невысокую изгородь и решительно пошагал в сторону города. — Вот дура-ак, — протянула Энни. — Микаса, ты уверена, что это мужчина твоей мечты? Микаса недовольно покосилась на неё, но комментировать не стала — отвернулась и молча направилась в дом. Армин и Энни переглянулись. — Пойдём с ней, — решил Армин. — Может, компоту нальёт, — согласилась Энни. — У Микасы он вкусный. — Конечно, вкусный, — Армин улыбнулся одной из самых светлых своих улыбок. — Микаса варит его для Эрена. Энни закатила глаза и молча потянула его к крыльцу. * * * Эрен вернулся после заката. Арлерты давно уже ушли, и Микаса места себе не находила от волнения. Она раз десять порывалась бежать в город и искать незадачливого недопапашу, потом убеждала себя, что ему ничто не грозит, что он достаточно взрослый, чтобы постоять за себя. Самоубеждения хватало на пять минут, а потом девушка снова принималась мерить шагами комнату, нервно хрустя костяшками пальцев и беспокойно хмурясь. Вернулся Эрен, как всегда, беспечно. Толкнул дверь бедром, заходя, и продемонстрировал большую картонную коробку в руках. — Празднуем! — азартно провозгласил он. — Я полгорода обошёл, пока нашел приличную кондитерскую! Микаса ощутила, как от сердца отлегло, остановилась и выдохнула с облегчением. — Эрен, — вместо приветствия тихо произнесла она. За двадцать лет знакомства его имя занимало десять первых строк в рейтинге её самых часто произносимых слов. — Микаса! — откликнулся Эрен, который всего три года назад просёк фишку, и теперь каждый раз, когда жена произносила его имя, отвечал её именем. — Врач какую-то чушь рассказал, но я решил поверить. Поэтому всем встречным доложил, что мы скоро станем родителями. Классно, правда? Мне кондитер отдал торт за полцены, потому что я — самый крутой титан! — Ты уже не… — С вишней, твой любимый! — перебил Эрен, проходя в комнату, и поставил коробку с тортом на стол. — Ну, отметим? У нас ещё есть винцо? — Да. — Оно невкусное, давай компот! Ухватившись за ленты на коробке, Эрен эффектно потянул их, желая развязать красивый розовый бант, но только туже затянул узел. Нахмурился, рассердился, дёрнул со всей силы, и едва не свалил коробку на пол. — Да что такое?! — прорычал он. — Кто так завязал?! Это всё тот кондитер! Это он нарочно! Ну я ему завтра… — Эрен, — тихо, успокаивающе произнесла Микаса, подойдя. Приняла из его рук концы ленты, соприкоснувшись пальцами дольше, чем требовалось, и принялась методично, терпеливо распутывать узел. Эрен потоптался рядом, переминаясь с ноги на ногу. Потом неуверенно приобнял её со спины обеими руками. — Мне неудобно, — заметила Микаса. — Дай развяжу. — Да ну его, этот бант, — буркнул Эрен, приткнувшись к ней и надув губы. — Ножом перережем. Я это… Просто хотел сказать спасибо. Микаса замерла, перестав ворошить бант; тугой узел никак не цеплялся короткими ногтями. Повернула голову и нечаянно уперлась щекой в нос склонившегося Эрена. — За что? — кротко спросила она. Эрен шумно выдохнул и обнял её ещё крепче. — За нашего малыша, — пояснил он. — Я думаю, это стрёмно, что он сидит внутри тебя. И будет сидеть ещё полгода, подслушивать нас, всё такое. Но я его не боюсь! Микаса промолчала. — Чёрт, — спохватился Эрен. — Я хотел сделать тебе комплимент, а вышло как всегда. Короче, Микаса, я очень рад, что у нас будут дети! Обещаю, что стану отличным отцом! Ты будешь строгая мамка, а я буду баловать мелких, да? — Ты тоже будешь строгий, — смягчившись, возразила Микаса и, удачно имитируя интонации мужа, продекламировала: — «Тот, кто не учится — не получает хорошие оценки. Учись, учись!» Эрен фыркнул с притворным пренебрежением и рассмеялся, ероша горячим дыханием волосы у неё за ухом. — Ага, — воодушевлённо согласился он. — А хошь, я для тебя что-нибудь сделаю? Как подарок? Цветов нарву в самом охраняемом саду, или ещё что. — Хочу, — Микаса опустила взгляд. — Давай, выкладывай! Я на всё готов! — Устройся на работу, Эрен. — Э..? — Эрен недоуменно вскинул лохматые брови. — Погоди, Микас. Это не романтично. Да и зачем? — Затем, что тебе весь день нечем заняться, и ты как дурак наводишь смуту в обществе, — пояснила Микаса. — Устройся к Армину, хоть что-то будешь делать. А то тридцати ещё нет, а ты уже на пенсии. Эрен недовольно вздохнул, пытаясь придумать отговорку. Отговорку не придумал и вздохнул ещё недовольнее. — Да Армин меня попрёт, если я приду в его отдел, — попытка отмазаться звучала довольно неуверенно. — Ладно. Ладно, я схожу, попрошусь. — Или официантом к Браусам, если не хочешь во внешнюю политику, — предложила Микаса. — Ла-а-адно, — с неохотой протянул Эрен, уже совсем не радостный, что предложил совершить подвиг. — Открывай торт. Микаса кивнула, ухватила ленту посередине и легко порвала её. Вытянула из-под коробки, отложила в сторону, взялась за картонную крышку. — И твой шарф опять воняет, — глядя поверх её плеча, заметил Эрен. — Постирай хоть, если не можешь не носить. — Я… — руки Микасы замерли на мгновение и взметнулись вверх, словно кто-то хотел отобрать её бесценный шарф. — Но как же я… пока он будет сохнуть на верёвке… Я… — Тсс, — Эрен осторожно коснулся шерстяной ткани, потянул, проверяя, не вцепится ли она пальцами. Но Микаса смиренно стояла, не двигаясь, и позволила ему размотать и стащить с себя шарф, обнажая бледную, горячую шею. — Не нужен тебе шарф, напоминающий обо мне, — сказал Эрен, стирая пальцами лёгкую испарину с её кожи. — У тебя же есть я, да? Микаса кивнула, бережно прикоснувшись к его руке на своём плече, и улыбнулась. В последние годы она улыбалась всё чаще, сама того не замечая. Все вокруг удивлялись, а Эрен искренне и восторженно радовался, словно эти маленькие улыбки были для него настоящим подарком. — Торт! — напомнил он, отбрасывая шарф на кресло. — Вишнёвый, Микас. Твой любимый. «Мой любимый — ты», — подумала Микаса, не оборачиваясь. Его ладони легли поверх её рук, когда она обхватила крышку, и они вместе открыли коробку с тортом в честь беременности. И было уже не так важно, что о беременности Эрен не знает совершенно, абсолютно ничего.