Небрачные ночи

      Драко усмехнулся сам себе и аккуратно взял со стола конверт. «Невилл Долгопупс и Пэнси Паркинсон приглашают вас на торжественный вечер в честь своего бракосочетания», — гласили крупные витиеватые буквы на гладком куске пергамента.       Уже трижды за год между ним и помощницей министра Гермионой Грейнджер случалось «рандеву». Одному Мерлину известно, по какой причине именно на чужих свадьбах.       Возможно, это была магия. Возможно, алкоголь. А может, во всем виноваты ее наряды?       Кто знает?       В любом случае отрицать вероятность повторения этого в четвертый раз было бы глупо.       У Драко пропадала любая способность мыслить рационально, едва он получал приглашения, подобные этому. Ведь они означали новую ночь, полную жарких моментов, а потом новый круг томительных ожиданий, пока кто-то еще из его друзей не решит связать себя узами брака.       О, это была его любимая игра.       Часто ли после окончания школы Драко видел Гермиону Грейнджер вне этих вечеров? Признаться, не очень. Говорят, она приходила в Министерство самая первая и уходила последняя. У Малфоя же, в отличие от нее, все-таки имелась какая-то социальная жизнь, поэтому он не перерабатывал ни минуты. Ее невозможно было встретить на вечеринках общих знакомых или в баре, поэтому складывалось ощущение, что Грейнджер вообще нигде, кроме своего кабинета, не бывала. Раз в пару месяцев аврор замечал ее макушку в министерском лифте, но внутрь всегда набивалось так много людей, что на игривый, ну или любой другой, разговор можно было и не рассчитывать.       Магия случалась, когда эти двое встречались именно на чужих свадьбах. Первый раз искорка безумия промелькнула между ними в день создания семьи Поттеров. За неделю до этого в «Ежедневном Пророке» вышла новость о том, что Гермиона Грейнджер рассталась с Рональдом Уизли. На удивление, без подробностей — либо Скитер начинала терять хватку, либо испугалась, что гриффиндорская принцесса раздавит ее своим авторитетом в магическом мире вместе с газетенкой.       Драко склонялся ко второму варианту.       Эта новость оставалась самой обсуждаемой в кулуарах Министерства целых три дня. Сплетники утверждали, что все восемь лет Грейнджер была холодной, как ледышка, чего бедный Уизли не выдержал и изменил ей с секретаршей босса. Не то чтобы Малфой подслушивал — обрывки фраз долетали до него сами.       Совсем скоро аврор лично убедился, что как минимум половина из этого была полной чушью — Гермиону Грейнджер можно охарактеризовать любым прилагательным, но только не словом «холодная». Поэтому Уизли, который в личном рейтинге Драко и так занимал предпоследнее место, поделил нижнюю строчку с министерским охранником по имени Джо. Страж порядка в прошлом месяце не пропустил аврора на работу, потому что тот пришел с метлой, и Малфой опоздал вечером на очень важный матч.       «Придурки».       Как ни прискорбно было это признавать, между Драко и Уизли имелось нечто общее и кроме того, что они в разные периоды жизни спали с Гермионой Грейнджер. Бывшие однокурсники оказались неплохими стратегами, что само по себе большая удача для отдела в десять человек.       Поттер же на их фоне выглядел, как вспыльчивый цепной пес, которого отпускали с поводка в самый решающий момент с командой «Фас, Потти». Со времен школы мальчик-который-почти-сдох выучил парочку новых поражающих заклинаний и не брезговал ими пользоваться: он выигрывал дуэли даже у очень искусных негодяев. По воле судьбы или прихоти начальника Аврората на задания Поттера чаще ставили с Драко, а не с Вислым. Возможно, потому, что тот хотя бы чуть-чуть охлаждал его гриффиндорский пыл. Так они и стали приятелями: поедая в засаде сэндвичи, приготовленные мелкой Уизли. И так Малфой получил приглашение на их свадьбу — первую в череде еще многих.       Бракосочетание проходило в мае, в небольшом коттедже посреди английской глуши. Поттеру не хотелось возвращаться на площадь Гриммо, где все пропахло безнадегой, и он потратил половину своего наследства на эту средневековую рухлядь. Со временем рыжая ведьма навела здесь порядок и даже создала какое-то подобие уюта всеми этими покрывальцами и ажурными подушками, но Драко все равно с подозрением поглядывал на деревянные перекрытия потолка.       На утренней церемонии с настоящим священником было очень много Уизли разного возраста, а вечером, на неофициальной части мероприятия, — эльфийского вина. Все гости находились в саду под белоснежным тентом и не отказывали себе в веселье. Только Драко чувствовал себя неуютно, сидя поодаль в полном одиночестве. Он вяло разглядывал толпу, выпивая бокал за бокалом.       «Зачем я вообще пришел?» — подумал аврор через пару часов унылого созерцания. Но ответ на этот вопрос, до краев полный иронии, он получил намного позже.       Малфой упустил момент, когда вообще засмотрелся на Гермиону Грейнджер. В тот вечер она была похожа на лесную фею в своем пышном лавандовом платье подружки невесты. Драко мог поклясться, что видел маленькие полупрозрачные крылышки за ее спиной, прямо как у пикси. Такое с его воображением могло проделать только эльфийское вино, в составе которого иногда оказывался опиум. Он, как аврор, точно об этом был осведомлен. Ведьма беззаботно кружилась под какую-то незнакомую магловскую музыку, поднимая руки вверх. Ее загорелые ноги были почему-то в блестках. Возможно, именно они первыми и привлекли его внимание.       Ноги. Не блестки.       Естественно, когда Грейнджер вдруг потянуло к озеру, о чем она громко заявила пьяным голосом, он увязался за ней. Подбросил какую-то тему, и ведьма болтала заплетающимся от вина языком всю дорогу. А парень просто наблюдал, как открывался и закрывался ее малиновый рот.       У него не было никаких плохих намерений. Знаете, смотреть, но не трогать. Максимум — подрочить на этот образ чуть позже. Поэтому, когда гриффиндорская принцесса приподнялась на носочках и прижалась к его рту поцелуем, обычно находчивый аврор растерялся. Наверное, первый раз в жизни.       — Грейнджер, ты пьяная… — сказал он, за талию отстраняя ее от себя, хотя хотелось поступить ровно наоборот.       — А ты очень красивый, — ответила она с трепыхающимися ресницами.       — Ты об этом пожалеешь.       — Я знаю, — прошептала Грейнджер в самые его губы.       «Салазар, ты свидетель — я не виноват».       Дальше Драко уже очень плохо отдавал себе отчет в происходящем. Он даже не понял, как прижал ее к дереву, забираясь под платье. Или как они опустились на траву. Зато он хорошо помнил, как ощущались пиджак под его голой задницей и ее теплое мягкое тело сверху.       А еще крылья. Там точно были крылья.       Ведьма вдруг снова вспомнила тему, которую они обсуждали по дороге к озеру, и начала разглагольствовать о парадоксе маховика времени, прыгая на его члене. Это было смешно и очень в стиле Гермионы Грейнджер. Если из него эльфийское вино делало преследователя, в ней напиток раскрывал невыносимую болтушку.       Потом они, кажется, целовались до самого рассвета. А когда первые лучи солнца коснулись ее щек, даруя трезвость, она ойкнула и убежала, позабыв о туфлях.       В полдень Поттер нашел своего спящего напарника там же, где его оставила лесная фея. Пытаясь разбудить, он просто пнул Малфоя по ноге, не церемонясь.       — У тебя блестки на лице, — сказал гриффиндорец.       Скорее всего, они были у него везде, но вслух этого Драко не сказал.       Когда приятели возвращались обратно в коттедж, Потти тактично ничего не спросил про туфли, которые Малфой нес с собой. Все и так понятно: девушка была расстроена расставанием со своим недоумком-бывшим и переспала с первым, кто попался под руку.       И этим кем-то оказался Драко.       Так произошла случайность.       На свадьбе Теодора Нотта и Падмы Патил три месяца спустя (не спрашивайте, как образовался этот союз — одному Мерлину известно) не было эльфийского вина, зато было много рома. Потому что вечеринка проходила на чертовом деревянном корабле, поднятом со дна океана.       Попробуете угадать тематику?       «Ебаное безумие, — подумал Драко, водружая на голову треуголку. — Йо-хо-хо».       На свадьбу пригласили много хорошеньких ведьм, но самой красивой оказалась та, что стояла на верхней палубе с двумя тугими косичками на затылке. Она была одета в кожаные штаны, высокие сапоги и белую хлопковую блузку, туго перевязанную ремнями. «Портупея, Мерлин милостивый», — простонал про себя Драко.       Накануне вышла заметка в «Пророке», что Грейнджер дали какую-то очень уважаемую в узких кругах премию в области общественной работы. Она-таки добилась создания профсоюзов для домовых эльфов и убедила их в важности получения оплаты за свой труд. Необязательно деньгами, но чем-то для них важным.       Малфой весь вечер подбирал удобный случай, чтобы ее с этим поздравить, но ведьма избегала его. Полное долбаное равнодушие на контрасте с его собственными потными ладонями невероятно раздражало, и, в конце концов, аврор не выдержал:       — Неужели тебе было настолько плохо? — с обидой спросил Малфой, поймав ее в узком проходе деревянной лестницы.       Грейнджер опустила взгляд и спустя несколько мучительно долгих мгновений покачала головой.       — Нет. Честно говоря, — она облизала сухие губы, — мне понравилось. Даже очень.       Нотт запустил в воздух первый залп салюта, когда Драко приподнял двумя пальцами ее подбородок и жадно поцеловал. Она обвила его шею через мгновение и притянула к себе, вставая на носочки.       Прямо как тогда, на берегу озера.       Драко никогда не снимал штаны с девушки так медленно, как в ту ночь в каюте на нижней палубе. Дело в том, что он все никак не мог определиться: нравятся ему больше ее ноги в них или без. В итоге Грейнджер сама в нетерпении вытянула вперед сначала одну, а потом другую ногу, освобождая из узкого материала свои икры.       Малфой толком не запомнил, какое на ней было белье в лесу, вроде бы что-то простое и розовое. А сейчас он мог рассмотреть каждый завиток полупрозрачного черного кружева, которое едва прикрывало ее задницу.       И бантик, маленький бантик.       — Салазар, это продается? В магазинах? — выдохнул он, а затем поцеловал ее бедро. Аврор стоял позади нее на коленях и еле сдерживался, чтобы не провести носом вдоль края трусиков.       — В магловских, — ответила она хрипло.       — Похоже на абсолютную провокацию, — прошептал он и все-таки сделал то, чего так сильно хотел. Вдруг ему больше никогда не выпадет такая возможность?       Грейнджер обхватила пальчиками запястье его руки, которая в этот момент сжимала женское бедро.       — Ты даже не представляешь, насколько близок к правде, — в ее голосе слышалось веселье.       Когда он увидел портупею на абсолютно голом теле, то мысленно поблагодарил каждого основателя Хогвартса за то, что они свели его с Гермионой Грейнджер. Лучшее зрелище в этом мире.       Глубокой ночью поднялись волны, и корабль зашатало. Малфой широко расставил ноги и толкнулся вперед. Косички, намотанные на его кулак, были мягкими и податливыми, как и тело девушки, стоящей на коленях на кровати перед ним.       — Когда будешь кончать, называй меня «мой капитан», — постарался сказать Драко строго, но на губах непроизвольно растянулась улыбка. Хорошо, что она этого не видела.       Он хотел звучать внушительно.       — Еще чего-о-ах, — упрямилась, как всегда, Грейнджер, подаваясь назад.       — «Мой капитан» или я сейчас достану член и просто подрочу тебе на спину. Ты меня поняла?       — Боже, — выдохнула она, когда он вышел и резко вошел. Еще глубже. — Да-а.       — Повтори.       — Мой капитан.       Если бы Грейнджер могла, она бы пренебрежительно фыркнула. Но получалось у нее только приглушенно скулить.       В том помещении, где они несколько часов занимались каким-то особенно безумным сексом, пахло морской солью и сыростью вперемешку с ее цветочными духами, и этот странный аромат отныне был высечен в его памяти на огромном камне.       Утром она вновь сбежала. Причем не только из его комнаты, а в принципе с корабля. Какая женщина берет с собой портключ на свадьбу? Только Гермиона Грейнджер.       «Интригующе ненормальная», — подумал Драко, всматриваясь в линию горизонта. Вдалеке виднелись Карибские острова.       Так между ними произошло совпадение.       Следующим вдруг решил жениться Блейз, от которого Малфой совсем не ожидал такой подставы. Если бы аврор не был расстроен тем фактом, что толком не виделся с Грейнджер уже девять месяцев, то ни за что не пошел бы смотреть на этот акт унизительной капитуляции главного повесы школы.       — Тебе прямо обязательно это делать? — спросил Драко, подливая себе огневиски.       — Ревнуешь, крошка? — Забини откинулся на спинку кресла.       — Нет, грущу по другу, которого совсем скоро прибьют за яйца к полу.       Блейз так рассмеялся, что пролил на себя виски.       — Всем нам однажды прибьют яйца к полу, — сказал он, заклинанием очищая одежду. — И тебе тоже.       — Сомневаюсь.       Драко хмуро посмотрел на друга.       После Хогвартса Дафна Гринграсс пошла работать в Гринготтс, где познакомилась с красоткой-вейлой, которой не посчастливилось выйти замуж за одного из Уизли.       «Флер, ее зовут Флер. Не Флора».       Как известно, Грейнджер питала к этому семейству особое чувство привязанности (или жалости) с самого детства, а значит — посещала все их мероприятия. И так, праздник за праздником, один день рождения Флер за другим, гриффиндорская принцесса вдруг стала близкой приятельницей Гринграсс. По выходным они даже ходили на нечто, под названием йога.       «Одному Мерлину и этим двоим известен смысл этого слова».       При таких странных обстоятельствах Грейнджер стала обладательницей приглашения на самую громкую слизеринскую свадьбу, которая должна была пройти на вилле в Италии в мае.       Удивительные метаморфозы происходят с людьми, стоит им только снять факультетские галстуки, не находите?       За две недели до свадьбы Малфой внимательно начал читать «Пророк» на случай, если она изобрела новый философский камень или лекарство от всех болезней. Чтобы у него был хотя бы один повод с ней заговорить. Но ничего такого не произошло. В газете в принципе больше не печатались заметки о ней, как и фотографии.       «Странно», — подумал Драко и выкинул очередной выпуск в камин.       На работе он искал Грейнджер взглядом постоянно. Даже специально проходил по несколько раз в день по ее этажу, чтобы увидеть хотя бы мельком. Но она действительно сидела в своем кабинете круглыми сутками. И, похоже, даже обедала там, потому что секретарша помощницы министра периодически проходила мимо аврора с крафтовыми пакетами из доставок, мило ему улыбаясь.       За девять долбаных месяцев он сходил на двадцать свиданий. Сексом из них закончилось только три — причем абсолютно безрадостным.       Ворваться в ее кабинет с предложением… с предложением чего угодно Малфой не мог. Песок, на котором стояло здание их странных взаимоотношений, и без того был зыбким. Плюс, ему не хотелось портить игру.       «Слава Салазару, что Блейз решил жениться».       В тот год погода в Италии устроила новобрачным сюрприз: тридцать два градуса выше нуля прямо в день их церемонии. Свадьба организовывалась без учета такого нюанса, потому что никто не ожидал гребаной жары в мае, как кричала Гринграсс, в сотый раз проверяя сводку погоды в утренней газете.       — У меня платье из трех слоев, — верещала Дафна, сидящая в окружении своих подружек. Грейнджер там тоже была, но стояла подальше от источника истерики. — Я же сварюсь заживо.       Она чуть ли не ревела.       Что Малфой вообще делал в спальне невесты, спросите вы? Ну, его отправили проверить Дафну, потому что Блейзу было категорически запрещено видеться с любимой до церемонии. Когда он сюда шел, то совершенно не ожидал увидеть гриффиндорскую принцессу в одном коротком халатике и с уже готовой прической.       Визажисты и парикмахеры, которым давно пора было приниматься за невесту, нерешительно мялись в дверях, не зная, что делать.       — Перенесем шатер к морю, — нашелся аврор, когда-таки смог оторвать взгляд от бесконечных и голых ног Грейнджер. — Там будет не так жарко, как во дворе.       Гринграсс кинулась к нему и обняла за шею.       — Салазар, как хорошо, что ты не такой бесполезный, как Блейз.       Она поцеловала его по очереди в обе щеки и по-королевски махнула визажисту, разрешая приступать.       — Ну? — спросила Дафна через минуту. — Что стоишь? Кто шатер переносить будет?       В углу кто-то тихо хихикнул, и по теплу, которое разлилось в его груди, стало понятно — это была Грейнджер.       Когда до церемонии оставалось полчаса, Блейз вдруг вспомнил, что хотел взять из погреба бутылку «особого» шампанского, которое дед ему завещал выпить вместе с женой сразу после клятвы.       — Я мигом, — сказал Малфой и аппарировал с побережья обратно к вилле.       Но чего аврор точно не ожидал, когда спустился в подземелье, так это увидеть там Грейнджер в шелковом платье насыщенного зеленого цвета.       Его любимого.       — Ты что тут делаешь? — спросил он, стараясь не пялиться на капельку пота, которая скатилась по ее шее вниз, в ложбинку груди.       — Пытаюсь не умереть от жары, — ответила она, обмахиваясь рукой.       Малфой был уверен в том, что ее глаза выглядели темнее, чем обычно. Он сглотнул.       — Я никогда не видела тебя в футболке, — сказала Грейнджер и оттолкнулась от стены.       — Еще должен был быть пиджак, но там наверху ебучий ад, — Драко пожал плечами и начал осматривать полки, ища то самое шампанское.       Все, что угодно, только бы не смотреть на нее.       «Пиздец, какая красивая».       Когда ее рука легла на мужской бицепс, дальше все развивалось стремительно и как в тумане. Важное замечание: в то утро Гермиона Грейнджер была абсолютно трезвая. Запомните это.       До обмена клятвами оставалось минут двадцать, не больше, когда девушка с шоколадными глазами вдруг опустилась на колени, предварительно наколдовав себе подушку. Платье было слишком коротким, чтобы две сотни гостей не заметили потом ее красных коленей. Дрожащими от предвкушения (как он, во всяком случае, надеялся) пальчиками ведьма расстегнула его брюки и схватилась за член у самого основания. Из ее идеальной укладки уже выбились отдельные волоски и теперь обрамляли блестящий от пота лоб.       — Грейнджер, — прошипел Драко, когда она первый раз облизала головку.       В его спину впивались пробки от бутылок, которые он перестал замечать уже через пару минут. Гриффиндорская принцесса делала минет не слишком умело, периодически царапая член зубами, но зато с таким энтузиазмом, что у аврора сыпались искры из глаз.       — Быстрее, если можешь, — сказал он, зарываясь рукой в ее волосы.       Кажется, под конец он выражался исключительно матом. Это было неожиданно и очень, очень хорошо.       Грейнджер облизала губы, собирая последние капли, и поднялась на ноги. Ее лицо было красным, как вино.       — Мне… пора, — пискнула она и исчезла.       «Как обычно».       Только в этот раз «рандеву» между ними случилось до церемонии, а значит, ведьма не могла убежать слишком далеко.       Когда Драко наконец появился с шампанским у алтаря, Блейз принял его глуповатую улыбку на свой счет:       — Ты так счастлив за меня, дружище!       Ну, в тот момент он был счастлив из-за того, что Гермиона Грейнджер набросилась на него в винном погребе и отсосала, но признаваться в этом Малфой не стал.       — Я очень рад за тебя, Блейзи, — кивнул аврор и неловко похлопал друга по плечу.       На самом деле сцена в погребе не остудила его пыл, а только сильнее распалила. Он предвкушал, как схватит ее при первой же возможности и утащит в гостевую спальню на втором этаже виллы. Впервые в жизни Драко был готов расплакаться, пока чужая женщина шла к алтарю, из-за жуткого возбуждения в собственных штанах.       «Она околдовала меня. Точно околдовала в том лесу на берегу озера».       Малфой видел ее там, недалеко от Дафны, в зеленом платье и с маленьким букетиком в руках, и ничего не мог поделать со своей идиотской улыбкой.       Из всех свадебных вечеринок, на которых аврор бывал, эта оказалась самой странной. Толпы итальянских родственников Забини бесконечно сновали туда-сюда, переговариваясь на своем языке и не обращая внимания на сценарий свадьбы. Только через истерику Дафне удалось их всех усадить и станцевать с мужем первый танец.       Когда вечер совсем перерос в хаос, Малфой подкрался к Грейнджер и молча ее уволок. Она сначала смутилась, а потом послушно последовала за ним.       Они шли по лабиринту из живой изгороди за виллой, перманентно целуясь. В руках у Драко была бутылка игристого, из которой постоянно проливался напиток, стоило только этой сногсшибательной ведьме притянуть его за волосы поближе. «Ну и плевать», — думал Драко, проталкивая свой язык в ее рот.       К тому моменту, как парочка вышла к фонтану в глубине лабиринта, они уже оба были липкими от сладости шампанского. А как известно, пьяных людей и без того всегда тянет искупаться. Он снял с нее платье и облизал грудь, после чего разделся сам.       «Плаванием» это можно было назвать с натяжкой, учитывая, что вода едва доставала Малфою до колена. Но, сидя в том лягушатнике, он запомнил каждый изгиб ее мокрого, разгоряченного тела.       Италия странно действовала на его поведение: Драко больше не хотел никуда торопиться. Целоваться с ней три часа перед близостью ему понравилось не меньше, чем после. Они прерывались лишь на то, чтобы отыскать в небе какие-то созвездия. Грейнджер по памяти цитировала учебник Астрономии, пока слизеринец следовал за ощущениями. И они оба оказывались в конце концов правы, хоть и находили ответы разными путями.       Потом они тихо прокрались на виллу, приняли вместе душ и занялись медленным, ленивым сексом в последний час перед рассветом. Утром ведьма уже по привычке растворилась вместе с первыми лучами солнца, перед этим оставив на его щеке один невесомый поцелуй.       Так создалась закономерность.       У Драко глухо забилось сердце, и он положил приглашение на свадьбу обратно на стол. Ему очень хотелось поскорее ее увидеть.