Гаянэ

Серебристая луна заливала своим тусклым светом узкую лесную просеку. Гуталин медленно двигался вперед, еле передвигая ноги. Вот уже трети сутки он скрывался в лесу от инквизиторов. Его обвиняют в колдовстве! За что? За то, что он родился таким? Или за то, что хотел помочь человеку? Он, в конце концов, ни в чем не виноват, он просто родился таким... Из этих мыслей его вырвал странный звук, который доносился из кустов. Юноша замер и прислушался. Звук повторился, на этот раз громче и отчетливей. Можно было подумать, что эти звуки издает овца или коза, но откуда им взяться ночью посреди леса? Гуталин стал вглядываться в темноту, но ничего не было видно. -Показалось, наверно... Надо бы отдохнуть где нибудь, а то уже мерещится всякое- пробубнил парень себе под нос и поплелся дальше, вглядываясь в лесную чащу в надежде найти место для ночлега. Вскоре на глаза ему попался большой, разросшийся куст шиповника, который вполне мог послужить убежищем до утра. Забравшись под куст, Гуталин почувствовал запах гнили, но усталость давала о себе знать и заглушала голос разума, твердивший, что не стоит оставаться здесь на ночь. Юноша прилег на влажную траву и глаза его закрылись сами собой... Ужасная морда, напоминавшая обезьянью и крокодилью одновременно, смотрела в упор на Гуталина. Оранжевые глаза, будто горевшие адским огнем, заглядывали прямо в душу, будто изучая каждую клетку сознания, пробираясь все глубже, в самые дорогие, самые сокровенные воспоминания и мысли юноши. Мерзкий запах гнилой плоти заполнял свежий, прохладный воздух леса, настойчиво пробираясь в ноздри. -Гаянэ...-дрожащими губами прошептал Гуталин, вспоминая рассказы отца и друзей об этом монстре. Жуткий рык разорвал тишину ночного леса и из клоков спутанной шерсти, свисавшей с тела Гаянэ, послышалось жалобное блеяние. Несчастные овцы, попавшие в ловушку чудовища, были еще живы и пытались выбраться из этого мерзкого волосатого плена. Существо казалось просто огромным из-за множества слоев своего грязного и спутанного меха, в который оно заковывало своих жертв. Гуталин чувствовал, как теряет контроль над собой, как его тело и разум подчиняются Гаянэ. Он поднялся и почувствовал, как его тянет сделать шаг навстречу монстру. Он пытался побороть это желание, пытался отвести взгляд от этих ужасных глаз, но все было тщетно. Чудовище настолько сильно вцепилось в его сознание, что освободиться было невозможно. Разум Гуталина теперь полностью принадлежал Гаянэ. Юноша сделал шаг навстречу неминуемой смерти. Мерзкий запах усилился многократно. Из глаз брызнули слезы, ком подкатил к горлу и стало еще сложнее сдерживать рвотные позывы. Гуталин из последних сил пытался сопротивляться монстру. Он понимал, что не сможет вырваться, но смерть от лап этого монстра казалась ему самой мерзкой и ужасной, что только можно вообразить. Юноша скорее сдался бы инквизиторам и сгорел бы заживо за преступления, которых не совершал, чем согласился бы медленно умирать в этой дряни от голода и жажды, опутанный мерзкими и грязными волосами, которые были пропитаны кровью и гноем, и скорее напоминали щупальца. Все, Гуталин больше не мог противиться этому взгляду. Шаг, и юноша почувствовал прикосновение холодных и мокрых волос к своему телу. По щекам скатывались горячие слезы. Он не хотел такой смерти, не хотел, чтобы все закончилось так... Еще шаг, и мерзкие щупальца вплотную прижались к телу. Желудок скрутил резкий спазм и Гуталина вырвало на шерсть Гаянэ. Третий, и все было кончено, он полностью погрузился в склизкий и липкий мех, вырваться из которого было уже невозможно. Чудовище издало победный рык, на который овцы отозвались жалобным блеянием. На душе стало как-то пусто и холодно. Не хотелось больше ни вырываться, ни бежать, ни плакать. На смену всем чувствам пришло чувство собственной слабости и ничтожности, и понимание того, что ничто не вечно и скоро все закончится... Гаянэ сорвалась с места и с огромной скоростью понеслась на встречу новым жертвам, снося все на своем пути. Она бежала в одной ей известном направлении, а Гуталин, безвольно висевший на ее волосах, наблюдал за луной, которая все так же заливала лес холодным светом. Ему оставалось лишь ждать...