космическая швея

наш поезд давно никуда не идёт - это прямо под ним, громыхая, несётся дорога; "тревога" - сплин

Сегодня третьи сутки со дня моей смерти. Думаю, никому раньше не удавалось всерьёз и без прикола сказать что-нибудь подобное, поэтому я первый. Ура. Я просто в восторге, — лицо Тимоти выражало крайнюю степень «я сейчас перережу себе горло»… — Шутка, правда, в том, что после того, как я исполню последнюю свою, по наименованию, волю, третье октября две тысячи двадцать второго года, скорее всего, начнется заново, — он откинулся на спинку кресла, вздохнул, а потом вновь взял карандаш в руку. — Да, в начале я выразился немного неправильно. Сегодня третий день моей смерти. Тим глянул на часы над своей головой. Стрелка мигнула, показав пять минут четвёртого… Да, всё верно. Со стороны коридора послышались шаги. Сейчас Бен откроет дверь, да так сильно, что ударит ею по вешалке, пальто Тима упадёт, Бен полезет его поднимать… С первого взгляда всё будет нормально, неловкость замнется, но на воротнике останется пятно от машинного масла. Вообще-то, это совершенно не значительная деталь во всей этой истории… Тиму просто обидно смотреть на то, как его сосед по комнате в… четвертый раз, получается, пачкает единственную дорогую вещь в гардеробе Шаламе. Но это ладно. Пока он терпит — ещё не пробовал вмешиваться в ход закольцованного времени и точно таких же чужих закольцованных действий. Бен, — ha-ha, classic, — извинился и прошёл к своей постели. В прошлые разы Тим точно так же сидел за столом, но не с блокнотом, а с конспектом. Если бы Бен сейчас выдал что-нибудь неожиданное по этому поводу, вроде, «не знал, что ты рассказы пишешь» или ещё что-нибудь в таком роде… Но нет. Он лёг на постель, скинув ботинки, и принялся читать… — Что читаешь? — Тимоти и в первый раз не особо интересно было, а сейчас… мрак. — По учёбе? — он вновь развернулся к Бену спиной. — М-м? — Бен подался вперёд. Тим не видел этого сейчас, но видел в предыдущие «третьи октября» и отследил по лёгкому скрипу пружин. — Да-а, по учёбе. Надо будем потом анализ на десять листов сдать Флафелю. Это за те три прогула, ну, на прошлой неделе… — Да, помню, — он улыбнулся, но лишь телом. Внутри он Бена за эту историю готов был, после четвертого прослушивания, на части разорвать. Мистера Флафеля — тоже. Я не знаю, сохранятся ли эти записи, но лишним, наверное, не будет. Только после того, как взял карандаш в руки, в голове что-то начало проясняться, — Тимоти облизал губы и судорожно вздохнул. — Итак, подытожим. На третий «день» я не имею ничего, кроме блеклого осознания, что я попал в… видимо, временную петлю. Полагаю, происходящее больше всего подходит именно под это поп-культурное название… Ладно, чего я выёживаюсь. Сам ведь нихуя не понимаю. До восьми вечера Тим, по расписанию прошлых дней, должен просидеть в комнате вместе с исполняющим наказание Флафеля Беном, а потом, надев запачканное пальто, пойти в клуб к Агнес и Рику… Тимоти прокрутил карандаш меж пальцев и вздохнул вновь. Как же его это заебало. После, — всё по тому же расписанию, — он должен будет нажраться в зюзю, обязательно не отказавшись от коктейля, который предложит та блондинка, а потом… А потом его убьют. Убьёт — задушит в туалете зареванная девушка, в порыве гнева перепутавшая Тимоти со своим только что изменившим ей парнем… А может не идти? Тим откинулся на спинку стула и щёлкнул настольной лампой, чтобы не слепить себя. Прикрыл глаза. Может, дело именно в том, что он не должен умирать, а? И вселенная на это очень красноречиво намекает — уже в какой раз! «Ну же, Шаламе, допри, наконец! Нельзя тебе помирать!». Да и вообще — это уже не очень адекватно. В четвертый раз под руки поехавшей подставляться… Решено. Весь вечер будет смотреть… что-нибудь. Он, если сегодня это всё не прекратится, пожалуй, потратит этот бесконечный вихрь с пользой. Знаете, «Шерлок» сам себя не пересмотрит — а Тим давно уже собирался… *** Нет. Это не так работает. Ясно… Нихуя, блять, не ясно, вообще-то. Более-менее понятно лишь одно — больше таких «выпадов» совершать нельзя. «Сегодня в клубе «Грин» был задушен Томас Смит. Убийца, Петра Паркер, была найдена и задержана полицейскими в соседнем дворе. Вину не отрицает». Самое неудачное в том, что, проснувшись на следующий день, Тим понял, что для этого парня никакой петли не случилось. Он действительно умер. На странице в Фейсбуке — соболезнования родных и близких. С четвертым «третьим октября». Ура… Ах, да. Записи не сохранились. Ебаное гадство. Начинаем утро очень неприятно. А учитывая то, что сейчас придётся в пятый раз идти на одни и те же пары… Тим решил больше не пропускать событий. Вдруг ещё… не знаю, метеорит на университет упадёт. *** Даже после просмотра двух сезонов буквально залпом думать как Шерлок у Тима не получается. Гадство. С пятым «третьим октября». Вчера его опять убили… Если честно, Тим даже почти начал наслаждаться. Петра красивая — с потекшей тушью, побелевшими и поверх этого покрасневшими костяшками, порванными колготками… Красивая, когда не душит его, конечно. Но ещё, блять, ещё пяток-другой таких «третьих октябрей», и Тимоти станет дрессированной собачкой, которой от такого хорошо. …Слава богу, что у меня нет фетиша на что-то такое… только сейчас осознал, насколько патовой была бы ситуация, если бы, ну… Как же замечательно, что бумага этого не сохранит. В перерыве между масляным пятном на воротнике и «Гринои» Тим решил проверить, как там дела у Томаса… Никаких записей в духе «покойся с миром, племянник» или «сынок, ты был таким молодым» — только «отлично отдохнули в клубе, спасибо, Элиз, что вытащила!» …Тимоти вчитаться опять. Нет, всё верно. Это точно не последствия петли. Получается, воскрешение произошло. Это хорошо. *** Вообще-то, только это и хорошо. Тимоти… заебался. Сегодня шестой день смерти, и это уже кажется невыносимым. Можно он сам себя убьёт? Идти в бар нет никаких сил… *** Ладно. Томас опять умер. Получается, дело тут не в том, что-то Тим должен умереть — дело в том, что Петра… Петра должна кого-то задушить. Вчера, — на шестое «третье октября», — Тим попробовал напиться снотворного — он прям прочувствовал, как сердце останавливается… Короче, сегодня опять придётся идти воскрешать Томаса. *** Клуб встретил Тима всё тем же репертуаром. Что именно крутили он не знал — его в принципе никогда музыка в таких заведениях не интересовала, а тут ещё по седьмому кругу… — просто зацепился за первые нотки, а потом отбросил. Да, мелодия та же. Агнес и Рик — у барной стойки. Уже ужратые, но пока недостаточно сильно. Радовало во всей этой ситуации то, что после обновления витка деньги обратно возвращаются на счёт… Разочарование — было б чему возвращаться. Тим уселся рядом с друзьями, мигнул им, мол, я тут, а потом принялся разыгрывать поистине гениальное представление. Слушать в восьмой раз о том, как Агнес мечтается между парнем и девушкой — это именно то, о чём всю жизнь мечтал Тим. Но в то эталонное третье октября у Тима было хорошее настроение, он как никогда был расположен к сострадания, поэтому пришлось отыгрывать, — в… пятый раз? — участие и неподдельный интерес. На самом деле, там действительно ситуация запутанная, объемная такая… но это как в восьмой раз подряд перечитывать одну и ту же книгу… да не книгу даже — главу! Абзац! В общем, Тимоти вроде справился. В восемь сорок три из туалета… да, вышел кудрявый растрёпанный парень. Тимоти по инерции и рефлексу уже подлетел на ноги, протиснулся сквозь толпу… И да, точно! Врезался в рыженькую девушку. А со стороны женского туалета — плач. Чёрт же его дёрнул тогда, поняв, что никакие девушки на горизонте не мельтешат, приоткрыть дверь… Петра, милая, милая Петра. На коленке огромная дыра и назревающий синяк, тушь размазана, короткие волосы торчат во все стороны… Постоянство — признак мастерства. А она уже мастерица спорта по сжиманию предметов руками. *** Так, на странице Томаса опять все чисто — стерильно-клубно. Значит, если что-то пойдет не так, Тим… ну, он опять его воскресит. Значит, можно с этой Петрой немного поговорить. Может, что и выйдет… *** Пятно на воротнике, Флафель, Агнес и её бисексуальная драма, кудрявый парень, одергивающая платье рыжая девушка… — Эй, эй, подожди, — ни разу ещё он не разговаривал с ней словами. Это всегда были сначала звуки удивления, потом — сильного удивления. После — хрип. Восьмое «третье сентября» — вот наше время перемен. — Что произошло? Что случилось? — в первый раз он действительно очень удивился. Полоски потекшей туши стикали вниз по шее и до самых ключиц, светлый блеск смешивался по пути со слезами, всхлипы — громкие, звучные, мощные!.. Она замерла. Руки зависли у лица, взгляд прояснился и стал… стал ужасно острым. Петра подняла голову и медленно моргнула — последние слезы скатились вниз. — Ты… ты действуешь не по алгоритму. …Ебаный пиздец. *** — … Но я ведь уже не приходил дважды, верно? — Тимоти крепко сжал её в районе плеч поверх своего пальто. Самому ему от адреналина и ебаного умноженного на три непонимания было жарко и без него. — Верно, — она медленно перекатила языком по губам. — Но я… я подумала в первый раз, что это петля разорвалась. Во второй, после того, как ты пришел после перерыва, решила, что это вторая линия добавилась… — опустила взгляд. — Мы больше недели ворочались в полнейшем непонимании, порознь, а теперь выяснилось, что… — Больше недели — восемь дней, так? — Так, — она кивнула… и закатила глаза. — А какого ответа ты ещё ждал? Что это девять дней? Десять? Тогда бы я застряла во втором октября, первом, — но я вот, стою… сижу, по классике зареванная, а твой телефон показывает… 23:56. Петра замерла. — Это плохо? — Тим — само понятие такта и красноречия. — Это… я не знаю, это… это очень плохо. Если мы не закольцуем петлю, умрет один случайный человек, — она выпрямилась и поднялась на ноги. — Значит, в первый раз бедняжка Томас умер самостоятельно? — Тим бегло поднялся следом. — Да, — она кивнула… — и во второй тоже. Тим замер. — В смысле?.. А ведь… ведь ты ещё тогда подтвердила, что ты — виновная. Почему? — Потому что полицейским куда проще объяснить такой порыв «действием наркотиков», чем проводить лекцию о ходе времени и том, как работают временные ямы, петли, волны… Ну, такое всякое. — И как же они работают? — Тим преградил ей обратный путь в клуб. — У нас ку-у-уча времени, ты можешь даже не торопиться. Петра вздохнула… укоризненно. — Ты ведь не представляешь, о чём говоришь, — она улыбнулась грустно. — Каждая несанкционированная временная петля разрушает по одному случайному примерно-минутному временному отрезку. Восемь петель — восемь минут на линии времени. Этого более, чем достаточно для того, чтобы разрушить… примерно всё. Тимоти опустил до этого расставленные в стороны руки и… обмяк разом. — Почему ты не сказала об этом раньше? — Потому что я не была уверена в том, что ты тоже в петле, но понимала, что с тобой творится временная чертовщина — и всё от того, что я тебя… ну, потрогала. Поэтому и во второй раз Томас умер по воле Вселенной. Его смерть — цена баланса. — То есть я тоже должен умереть? И почему это всё вообще происходит? И… — У нас нет времени. За часы до нашей завтрашней встречи ты и сам очень многое поймёшь. А сейчас я должна придушить тебя. Прости. Двадцать три пятьдесят восемь. *** Она слишком хорошего обо мне мнения, — Тимоти потёр переносицу. — До самого обеда ломал голову, пытаясь понять, что к чему, но так и не допетрил. На парах думал, в метро, пока кушал один и тот же суп в девятый раз… В итоге сбежал от петли. Сейчас зашёл, купил букет ромашек, потом — пиджак, на который давно засматривался. Конечно, почти сразу случайно оторвал карман, но… Тимоти вздохнул. На окраине было немного туманно, сумрачно уже… Нет, — он проверил время, — до встречи ещё долго. Но учитывая то, куда он умотал… Поднялся со скамьи. Денег у него было не особо много изначально — теперь их и вовсе не имелось. Идти до «Грина» пришлось пешочком. Можно было бы, конечно, украсть у кого-нибудь пару долларов… Но это лишнее. Ноги в руки — и вперёд. Тем более, что букетик в руке не сильно отдавал весом, а пиджачок… Ну, с ветерком. Не улететь бы. *** Видимо, Петра тоже решила отойти от канонов дня — Тимоти завидел её ещё издалека — та высматривала его в редкой толпе. На этот раз на ней была джинсовая куртка, макияж — чистый-чистый. — Эй! — ни «привет», ни «здравствуйте»… — Что за вид? И откуда ты такой красивый? — Спасибо! — улыбнулся во все зубы. — Это не комплимент, — она быстро зашагала на встречу к Тимоти и прочь от клуба. — Эй? Мы куда? — он только и успел зацепится за неё и трусцой побежать следом. — Сейчас будем думать. У нас осталось очень мало времени, — и свернула в подворотню. — У нас много времени, — завернул следом. — Тимоти, ты идиот, — она развернулась лицом к Тиму и вздохнула. — Сегодня девятый виток. Завтрашний день — наш последний шанс отсюда выбраться. Тимоти помахал в воздухе потрепанным букетом и вздохнул. Он понимает меньше, чем когда-либо. — Откуда ты берёшь всю эту информацию? Методичку нашла? — полушутка-полувопрос. Он об этом и не думал до этого — столько бреда в его жизни, буквально стоящей на одном месте уже которое время, так что такая неожиданная убийца-спасительница в одном лице — это то, что он принял как данность… Но Петра отпрянула корпусом назад. Поджала тонкие губы, сцепила ладони за спиной… — Да, мы не познакомились даже… Но об этом позже. Тогда, когда решим всё это, — она вновь собралась и душой и телом и подняла взгляд: — Временные петли, ямы, волны, разводы — это всегда последствия каких-то далёких решений, поэтому расследованиями мы тут заниматься не будем. Будем. да, действовать по методичке, — она грустно улыбнулась, — ты подобрал очень точное определение. Тимоти жутко. Он будто совершенно случайно и непреднамеренно попал… даже не скажешь, куда именно. Просто попал — как факт. Она сейчас одновременно и будто у него на ладони, и где-то далеко-далеко меж звёзд — уязвимая, но загадочная. — У нас есть чуть меньше часа на план, но этого хватит. Просто делай завтра так, как я скажу тебе сейчас — а для этого придётся меня выслушать. Тимоти кивнул и собрался. Сложил руки на груди. Вздохнул. — Люди — не единственные разумные обитатели Вселенной. Тим кивнул… Петра прищурилась. — И ты не скажешь сейчас, что я… бред несу? — Ну камон, продолжай. Мы во временной петле, если ты скажешь, что у меня отросла ещё пара рук — я поверю. На этих словах Петра наморщила нос и зажмурилась, будто её ущипнули, но очень скоро взяла себя в руки: — Хорошо. Это очень хорошо, — она вздохнула… — Тогда к сути, без завлекающей предыстории… В общем, завтрашний день нам нужно будет отыграть так, будто никакой петли нет, будто это число ты проживаешь в первый раз — никаких неудачных репетиций не было, всё от души. Понял? — Понял, — кивнул, уже ощущая, как же тяжко спине — метафорично. — Так, хорошо… Вообще-то, я не привыкла, что меня так слушают… Ладно, — она одернула себя раньше, чем Тим успел осознать смысл сказанных ею слов, и продолжила: — Мы дойдём до пика и накала страстей, до того момента, к которому ты уже должен будешь умереть, а потом со всех ног сорвемся из клуба к моему… кораблю. Тимоти завис на мгновение, а потом огляделся — одна стена, вторая, дорога позади них, небо… — Повтори. — Сорвемся к моему космическому кораблю. — Ты хочешь сказать, что где-то здесь спрятала свой космолёт? Посреди огромного Нью-Йорка? — Да, — Петра улыбнулась, — он… очень компактный, — улыбки как не бывало. Повисло секундное молчание, но вскоре она вновь оттаяла: — В общем, ты понял меня? Эталонное третье октября запомнится всем именно таким, каким мы его оставим человечеству. Тимоти кивнул. Это всё… странно и в какой-то степени даже неловко. — Так, последний вопрос перед тем, как ты вновь меня прикончишь — почему ты пыталась убить меня в первый раз? Она замерла. Сглотнула отчётливо и опустила глаза: — Потому что я подумала, что твоей жертвы хватит Вселенной для баланса, — она неловко улыбнулась. — Я чувствовала, что идёт искривление — с самого утра чувствовала, но, из-за того, что давно отошла от дел, слишком слабо оценила масштабы петли… А ещё я слишком очеловечилась. Мне ж реально парень изменил, и я такая… — Ясно, — Тимоти вздохнул и нервно хихикнул. — Ну… души, — расставил руки в стороны. *** Десятое «третье октября». Завтрак, метро, пары, самые гениальные ответы на одиннадцать раз до этого заданные ему вопросы, метро до общежития, супчик, потом — действительно подготовка к экзамену… Господи, грёбаный Данте. После — пятно, Бен, Флафель… Восемь вечера. Ура. На лице — никакого трепета или ужаса. Тимоти и сам не понимает — то ли он хороший актёр, то ли эмоций нет действительно. Агнес и Рик, коктейль от блондинки, история про парня и девушку… Рыженькая и Кудрявый. — Мне надо в туалет! — кинул друзьям и чуть не кубарем полетел к непримечательной дверке… Петра ждала его в слезах, но при этом не плакала уже — утирала бумажным полотенцем чёрные подтёки и мелко улыбалась. — Три минуты — и бежим, — прошептала. — Тебе лучше выйти — меня не упустишь. Тим кивнул, мелко перевёл дух и выскочил за дверь женского туалета. Три минуты в общем коридоре — и… *** — Ты не помнишь, где точно оставила свой космолёт?! — Нет, потому что рассталась с ним пятнадцать лет назад! Тим перевёл дух и припустил за ней пуще. Петра, правда, бегала так, будто у неё лёгкие занимают минимум половину тела и она никогда сигарету в зубах не держала. Бежит, прыгает, бежит опять, мечется… Остановилась — и на Тима спиной. — Э, э! — Мой милый, — одними губами. Тим придержал её руками и проследил направление взгляда… Синяя, судя по всему, полицейская будка. — А? — попытался заглянуть в лицо Петре, но та уже убежала… действительно, к будке. «Может, реально ебнутая? — Тим следом за ней толкнул узкую дверцу. — А я ей пове…» Высокие своды, какой-то пульт управления по центру… Шагнул спиной на выход и кругом обошёл будку… Потом — опять внутрь. Нет, всё верно. И там, и там — осязаемые стены. Петра в это время с трепетом и… и новыми черными разводами на лице очерчивала взглядом и пальцами… корабль. Действительно. Он. Датчики, писк, лампочки, экраны… — Ну, прочь сантименты, — шмыгнула носом и тыльной стороной ладони растерла слёзы по лицу. — Прочь, прочь… Пора спасать мир! — … Ты действительно инопланетянка? Вовремя, Тим. Петра замерла, медленно глянула на наручные часы… — Да, у нас есть время. Нужно… познакомиться. — Да, нужно, — бесцветно отрапортовал Тим. — Так, ты… — Я инопланетянка. Так много знаю потому, что ни раз и ни два занималась уже восстановлением времени после таких петель… — Но ты выглядишь как человек, — резонно, но… Петра рассмеялась задорно: — Ты… многого не знаешь о людях, — опять растерла руками лицо. — Ваши днк есть в сто-ольких инопланетных видах… — Так истории про похищение инопланетянами — правда? — Ага. Повисла тишина. — Не верю, — отпрянул. — Поверь, — Петра пожала плечами… и вздохнула. — Вообще, у нас, у Повелителей и Повелительниц Времени, раньше было… Ну… две пары рук, — она спрятала взгляд. — Но после того, как один из… моих предков возомнил себя богом и породил полубога… Короче, руки пропали. Тим облизал губы. — Так, давай разложим по полочкам: ты инопланетянка, имеющая космический корабль и… ты при этом одета в мини-юбку и… топ? — Я… была вынуждена адаптироваться, — она поджала губы. — Почему? — Потому что моя вторая пара рук погибла, — горькая улыбка. Тим завис. — Это… это важно для… корабля? — Да, — улыбнулась шире и гадостнее, — Таких машин осталось… ну, сейчас уже не осталось… В общем, я осела там, куда меня выбросило, и смирилась… — … Врешь. — Вру, — усмехнулась, «ты меня раскрыл». — Ну… полетели? — Я справлюсь с этой ролью? Ты уверена? — Да, — спряталась по противоположному краю пульта управления. — Так… зажми… синяя кнопка, быстрее, быстрее… потом — зелёная… Своды затряслись, нежно сначала, потом — всё сильнее и сильнее… Тиму казалось, что тряска никогда не закончится уже, но вдруг его чуть подкинуло… в последний раз. Тишина, сопровождаемая лишь мелким техническим писком. — Что мы будем делать дальше?.. — спросил Тим, отдышавшись. Петра проплыла мимо него, а потом опять нырнула за колонну. — Сейчас я буду сшивать время. — … Ясно. От меня что-то требуется? — Лови! — в расставленные во все стороны руки Тиму упала сим-карта. Никаких брендов и значков — просто пластинка. — Вставь пока ее в мой телефон — если сможешь, — потом поговорим… Она действовала четко и слаженно, действительно, так, будто делала это раньше сотню-другую раз… — Теперь — обратно на Землю. Тим как раз к этому времени с симкой и справился. Стыд и позор… — Синяя, синяя, красная, стабилизатор атмосферы, — она явно вошла во вкус… — А где мы были, если сейчас «обратно на Землю?», — очень громко и очень своевременно спросил Тим — ровно под самый громкий из скрипов. — В космосе, в невесомости… Вот! Земля, 22 год, третье октября… 23:57 по местному времени, — она с громким и блаженным вздохом упёрлась лбом в один из экранов. — Мы… успели. Но не без последствий, — вся яркая радость вмиг стекла на пульт управления. Сейчас будем разбираться с последствиями. — Да, ты говорила… Но… Как? Это же опять корабль, опять… Пары рук… — он говорил несвойственно для себя же самого сбито и смято. — Ну, в плане… не то чтобы я отказывался… это от тебя зависит… Но если что, тут космос — а там у меня… Данте… Не люблю его… — Что ты сказал? — она резво подлетела в воздухе и подскочила к Тиму, непроизвольно вцепившись руками в плечи. Тот от экшена воздухом подавился. — Повтори, Тим! — Если ты против, то просто скажи об этом — справлюсь и с Данте, и… — Данте! — выпрямилась и в возбуждении часто-часто заморгала. — Что Данте? — Тим почти взвыл. — Дай телефон, быстрой! Свой! Мой уже на межгалактической сети, не выцепит… Поиск: Данте, «Божественная комедия»… — Так и думала! Смотри! — пихнула телефон Тиму — прямо под нос. Тот чуть не отплевался, но всё же смог сфокусировать взгляд на экране… — Нет, господи, что ты открыла… Это не… — проверил поиск. Всё верно. Но на каждом открытом им сайте — ни следа привычной «…Комедии». — Почему она…в прозе?.. О нет… господи… — Да, — она мигнула бровями. — Линия времени натянулась, и оно исказилось. Ты… готов отправиться вместе со мной в техническое путешествие? — ухмыльнулась. Тим… завис на мгновение, но потом быстро собрался. Ухмыльнулся в ответ. — Только мне, наверное, надо будет… Ну, переодеться. А тот там… пятно… Да и неудобно как-то в толстовке… Петра оглядела себя и смутилась мельком. — Да, точно. Я сейчас, сбегаю — потом провожу тебя… Вернулась она в пиджаке, брюках и полупрозрачной рубашке. Тим почувствовал, как коленями его к Земле потянуло. — Да, знаю. Мой любимый костюм… А теперь твоя очередь. Сильно в гардеробе не задерживайся — нам ещё… мир спасать, — и улыбнулась. Тим точно ебнулся, но… Ему всё пока нравится.