***
— Признайся ему уже, — Скарамучча, что листал ленту в социальных сетях поднял взгляд на Чайлда, что сидел рядом в кресле. — Нет, — коротко и ясно ответил парень, не отрываясь от разглядывания нового фото Моракса. Тот выставлял их крайне редко, но они всегда выглядел так, будто мужчина сошел с обложки журнала. Рубашка Чжун Ли расстёгнута на несколько пуговиц, открывая вид на изящные ключицы. Тарталья сдерживает желание томно вздохнуть. — Ты заебал, — Предвестник бросает тапок с мордой лисы, попадая точно в голову увлечённого Аякса. Тот лишь трёт пострадавшую макушку, не отрываясь от увлекательного занятия. — Признайся ему. Мои нервы на исходе. Имей совесть… — шипит Скарамучча, поднимаясь с дивана — Я не буду этого делать, — рыжеволосый смотрит ещё одно фото, думая о том, что Моракс слишком красив. Тот стоит на террасе практически в полный рост. Тарталья узнает одно из своих любимых мест во всём Ли Юэ — террасу Юйцзин. На фоне заката, стоящий в профиль, мужчина выглядит особенно чарующе. Руки, сложенные на груди касаются розовых губ, а янтарные глаза смотрят в сторону. В такого невероятного мужчину не влюбится просто невозможно. Он бы все отдал, чтобы быть с ним. Рыжеволосый уже собирается перейти к следующему фото, но в голову опять прилетает четкий выстрел тапком. Резко поднимает голову, щуря лазурные глаза. — Если ты этого не сделаешь, то сделаю я, — Брюнет что-то пишет в телефоне, после поворачивая экраном в сторону капитана команды. У того глаза становятся шире при виде черновика поста: «Мой капитан команды — влюбленный идиот. Мы всей командой ждём когда же он признается». — Ты не посмеешь… — О, поверь, если это сделаю не я, то любой другой кроме Сяо. Того дергать начинает от одной мысли что ты будешь встречаться с Мораксом. Но уже даже терпение Дилюка на исходе, — чужой палец в опасной близости от кнопки «отправить». Парень сглатывает, всё-таки откладывая телефон. — Чего ты хочешь? — Аякс останавливает чужую руку, строя щенячьи глазки. — Новое меню из «Народного выбора». — Что? И всё? — лазурные глаза расширяются от слов сокомандника, и рот удивлённо приоткрывается. — Нет, это был сарказм, — брюнет не сдерживает желания закатить глаза, думая о том, что его капитан совсем отупел. — Если мы победим на весеннем чемпионате — ты признаешься в любви этому мужику. — Но это ведь… — Будешь тянуть нас на дно чтобы мы проиграли? Тогда Синьора убьет тебя, а твой череп подарит как раз тому мужику. — Он не мужик, а Моракс. Чжун Ли. — Мне пох… Точнее мне все равно, как его зовут. Я просто хочу как и раньше видеть твою озлобленную на весь мир рожу, к которой мы все привыкли. В конце концов, я устал каждый день видеть, как ты грустно вздыхаешь смотря на фото этого Моракса, — с каждым словом уши Чайлда краснеют, и Скарамуччи кажется что ещё немного, и из них пойдет дым. — Слушай, ты ещё плакат не повесил с ним? Кружку не думал купить? А лучше сразу футболку с надписью «Моракс симп, не подходите.» — Не всё так плохо… — Каждый день видеть сообщения: «А Тарталья и Моракс встречаются?» неплохо? Моя жизнь разделилась на «до» и «после» из-за твоей влюбленности. — А если я специально буду вести нас к поражению чтобы не признаваться Чжун Ли? — Ты не посмеешь, с твоим то желанием быть лучшим. Так что у тебя нет просто выбора. Либо ты признаешься после чемпионата, либо… — парень двухзначно трясет телефоном, заставляя Тарталью сглотнуть. Неужели он настолько влюбленный дурак? Подумаешь, уже на протяжении месяца у него из головы не выходит образ мужчины. Он настолько привык уже, что просыпается с мыслью о Моракса, днём думает о нём, и даже трансляции не проходят без упоминания о Чжун Ли, что всё это казалось ему порядком вещей. Частью его сырой жизни. Ярким пятном на серой картине. Каждый день он смотрит трансляции Чжун Ли, тратит огромные деньги, лишь бы сделать ему приятно хоть как-то. Люмин фыркает, говоря что он так очарователен в своей влюбленности, и уже не дождется, когда же они начнут встречаться. «Какие у тебя отношения с Мораксом?» Однажды спрашивают у Тартальи. Тот неловко трёт шею, уводя взгляд, и говорит, что ему нужно отойти налить себе чай с молоком. Хотя кружка до сих пор полная, и из нее идёт теплый дым. «Неужели не видно?» «Когда он признается, я буду на их свадьбе обязательно!» «Это будет ой как не скоро» Подумаешь, каждый день он пересматривал те немногие фото Чжун Ли, и записи трансляций. Каждый вечер мечтает обнимать его, и просто быть рядом. Быть для него чем-то большим, чем просто Тарталья, что тратит огромные деньги на ветер для него. Хочет заполучить наконец-то его любовь, внимание. В конец концов любить и быть любимым. Чайлд надеется, что он не похож на одержимого. — Ну так что? — Хорошо, — понурив голову, произносит парень. — Отлично, можешь уже придумывать текст для признания, — Скарамучча довольно прикрывает глаза, представляя, как его жизнь наконец-то вернётся в прежнее в русло, без этих глупых влюблёностей.***
«Моракс, ты будешь присутствовать на финале чемпионата? У «Рассвета» сейчас как раз последний матч, который определит, будут ли они в финале.» Вышеупомянутый Моракс отрывается от игры на долю секунды, вчитываясь в один из сотни вопросов от зрителей. С того момента, как Тарталья посетил его трансляцию, количество подписчиков, и зрителей на канал Чжун Ли заметно увеличилось в один момент. И продолжает расти. Сейчас количество зрителей выросло почти до двух тысяч, что было действительно большой цифрой среди стримеров по лиге. И за это Моракс благодарен одному очень милому, рыжему капитану команду «Рассвет». И даже если бы у него не спрашивали — он бы пошел на чемпионат. Хотелось увидеть человека, который так помог ему, и заинтересовал. — Конечно. Я не могу пропустить такое важное событие, — мужчина слабо улыбается, разминая уставшие пальцы. Хочется добавить:«и шанс встретиться с Тартальей.» Зрители явно остаются довольны его ответом, задавая ещё множество новых вопросов. И большинство связанно с чемпионатом и конкретным человеком. А Моракс и не против — ему нравится отвечать. Сначала это всё казалось неправильным: в один момент взорвать соц.сети из-за некой химии между ним и другим мужчиной, но со временем это приелось. Тарталья интересный. За ним интересно наблюдать по ту сторону экрана: как поджимаются тонкие, бледные губы при неудачи или злости; как он трёт кончик носа если совершает ошибку; и как мило сёрбает из своей чашки чай с молоком. У Чжун Ли такая же чашка с гео элементом, и он находит это забавным совпадением судьбы. И он так же любит чай, вот только не с молоком. Ему просто нравится этот напиток. В какой-то момент, Чжун Ли ловит себя на мысли, что с удовольствием заваривал бы для Чайлда его любимый чай, покупал сгущёнку специально для этого, оставляя поцелуй на курносом, усыпанном веснушками носу. У него совершенно очаровательные веснушки. Яркая улыбка, которая напоминает Мораксу утренние солнце Мондштадта, пусть и передний, верхний зуб забавно торчит вперёд. И глаза, напоминающие реки Фонтейна. Такие же глубокие, что в них можно утонуть. Даже смотря через экран. И акцент у него забавный. Тарталья в Ли Юэ меньше года, поэтому ещё неуспел освоиться в языке полностью, пусть и делал определенные успехи. — Возможно, получится встретиться с Тартальей один на один. Было бы замечательно. Обсудить лигу, стримы, да и не только. Уверен, он отличный собеседник, — возвращается к игре, отправляясь на лайн. Моракс не признается, что хотел бы встретиться не только для этого.***
Тарталья чувствовал себя... выжатым. Как тряпка или лимон. Его словно пропустили через мясорубку, скрутили в трубочку, тряхнули и бросили. Турнир выжимает из тебя все силы: не только физические, но и моральные. Каким бы профессионалом Чайлд не был, как бы сильная не была команда, он всё равно переживает каждый раз. Как и его ребята. На него, как на капитана возложена огромная ответственность, и в какой-то момент ему кажется, что ещё немного — и Тарталья сломается. Он привык к давлению: в школе, среди сверстников, в киберспорте. Но тревожные мысли куда сильнее. Они выиграли полуфинал со счётом 2:1, почти всухую размазав своих врагов. Следующий этап — финал. И там противник будет куда сильнее, времени расслабляться нет. Совсем. Нужно продумать стратегию, потренироваться, и как следует отдохнуть перед последним этапом. Чайлд с удовольствием бы сейчас прилёг на любимую кровать, и включил стрим Моракса. Чужой голос успокаивал его уже десятки раз, и дарил крепкий сон. Но к сожалению, даже на это у него сейчас не было времени. Интересно, произошло ли что-то интересное на трансляциях, которые Тарталья пропустил из-за турнира? Последнюю неделю он не успевал даже обновлять социальные сети. Глаза всё сильнее уставали, и кажется, он недалеко от того, чтобы начать носить очки или линзы. Когда он собирал наконец погасить свет в своей комнате, и лечь спать, его личное пространство было нагло нарушено. Скарамучча распахнул двери, и плюхнулся на кровать в уличной одежде с таким видом, будто это его комната. Тарталья скривил губы, уже представляя, как ему придётся менять постельное белье. Он терпеть не может, когда кто-то ложится в его кровать в уличной одежде, или ходит по дому в уличной обуви. Возможно, это всё мамины гены — она с детства приучала его к чистоплотности, и к таким вещам тоже. Ну и наглёж. — У меня есть для тебя отличные новости. — Ты наконец-то разрываешь контракт и уходишь из команды? — по одному взгляду и приподнятым бровям становится ясно: нет. Тарталья может только вздохнуть, полезая в шкаф за чистым бельем. Нежно голубое или пастельно розовое? —Тогда, вряд ли эти новости будут хорошими. — Моракс будет на турнире, и даже не против встретиться с тобой. Тартальч замирает в глупом положении — раком, спрятав половину туловища в шкафу. И Скарамучча приподнимает брови, не совсем понимая — умер ли там парень, или просто впал в транс. Моракс будет там? И будет смотреть на Тарталью? Вживую, на расстоянии в несколько десятков метров, а может и меньше. И они смогут встретиться, как того желал Чайлд с момента их знакомства. Непонятно: радоваться или нервно смеяться. Он точно не готов к такому! В коце концов, никто не отменял их небольшой со Скарамуччей спор. И непонятно: толи судьба на его стороне, или против? Пожалуй, заснуть в эту ночь ему удалось с большим трудом. Только когда за окном появились первые лучи солнца, глаза сами сомкнулись, затмевая собой тревожные мысли. Финал турнира был лишь малой частью того, что ему предстоит пережить сегодня. Угораздило же. Если бы год назад кто-то сказал, что Тарталья влюбиться в мужчину намного старше него, по интернету, то точно бы нервно посмеялся и покрутил у виска. К сожалению или к счастью, это всё наяву. Он провел почти всю ночь просто рассматривая новые фотографии Моракса на страничке.***
Стадион ликовал: команда «Рассвет» победила в финале, сыграв 2:1 против бывших чемпионов. Эта победа стоила им всех нервов и даже слёз противников, которые осознали своё сокрушительное поражение. Кубок чемпионов мира приятно холодил своим металлом руки, сияя в бликах искусственного освещения. Тарталья чувствовал гордость. За себя и своих людей. Он, как командир, смог привести их команду к победе. Смог доказать самому себе, что способен на что-то. Не только устраивать драки за школой в юные года, и отлынивать от учёбы, с каждым днём всё больше разочаровывя родителей. Видел ли он его победу? Как против воли губы сами растянулись в улыбке, а в пустых, синих глазах появились блики счастья. Ведущие и зрители поздравляли их команду с победой, и пока Сяо принимал поздравления от Итэра, а Дилюк и Кэйя произносили речь благодарности со Скарамушем под рукой, Чайлд блуждал взглядом по стадиону. Хотел отыскать того, кем его мысли были забиты всю ночь и день. Хотя бы краем глаза увидеть знакомую макушку, или наткнуться на янтарные глаза. Но как бы не пытался — перед глазами стояла серая масса людей. Чжун Ли нигде не было. Он не пришёл? Или уже ушёл? Может, не захотел видеть Тарталью вживую? Уже сидя в комнате, отведённой для их команды, он понуро опустил голову, сжимая короткие, рыжие пряди на затылке. Чайлд надеялся увидеть Чжун Ли вживую, почувствовать тепло чужого тела, и заглянуть в яркие глаза не через экран компьютера. Облом. На затворках сознания мелькнула мысль, что он неудачник. Да, точно. Скарамучча был прав, когда называл его влюбленным идиотом. Почему Тарталья вообще решил, что заслуживает любви... — Тарталья, тебя зовут, — в гримёрку вальяжной походкой вошла Синьора, поджимая накрашенные яркой, красной помадой, губы. Чайлд поднимает взгляд с пола, стараясь выглядеть максимально непринужденно. Будто это не он грызёт себя изнутри, раздирая и без того хрупкую душу. Из глаз пропали искры, сделав их вновь, как и всегда — пустыми. Меньше всего, он хотел сейчас покидать гримёрку и с кем-то общаться. Может, получится отказаться от разговора? Вероятнее всего, это очередная компания, которая хочет заключить с ним или с командой контракт. Возможно, предложить место в новой команде. Лицо Синьоры принимает задумчивый вид, в попытках вспомнить, кто же стоит там за дверью, в ожидании Чайлда. — Кажется, он представился, как «Моракс». Сердце в очередной раз падает в пятки, и Чайлд задаётся вопросом, не появились ли у него ещё проблемы с ним? Кажется, он недалёк от этого. Сам не понимая ничего, Тарталья подрывает с места, широкими шагами направляясь к двери. К лицу приливает жар — не то от нервов, не то от резких движений. Кажется, по виску бьет импульсами. Из-за глупой привычки кусает губы, раздирая старые ранки. Ручка двери поддаётся неохотно, со скрипом, и Тарталья всерьез задумывается о том, чтобы обсудить этот момент с организаторами. Они портят такой момент. Это действительно он. Стоит спиной к нему, разглядывая вид за окном. Один в один, как на фотографиях. Статный, с идеальной осанкой и широкими плечами. Появляется мысль, что с такой фигурой Моракс точно качается. О Царица, Чайлд влюблён в зрелого, умного, сексуального мужчину, который ко всему прочему, ещё и качается. Длинные каштановые пряди, собранные в хвост струятся по спине, и вблизи ему кажется, что на ощупь они мягче любого щёлка. Тепло разливается в груди, растекаясь по всему телу. Он бы любовался этим мужчиной вечность. — Чжун Ли... точнее, Моракс. Кхм, — чужое имя срывает с уст хрипло, словно Тарталья перевозбужден. Хотя, почему словно? Он чувствовал себя хуже, чем в период пубертата. А ведь тот давно закончился. Чайлд пытается успокоиться, пряча вспотевшие ладошки в карманах фирменных штанов, и сглатывая неожиданно образовавшийся ком в горле. — Здравствуй, Тарталья, — собственное имя из чужих уст звучит так... гармонично. Ласкает слух, и на губы против воли лезет слабая, едва заметная улыбка. У Чжун Ли глубокий, завораживающий голос, не искаженный через колонки, как привык слышать Тарталья. Вместо полноценного приветствия вырывается тихое, сиплое «привет», и он чувствует себя настоящим идиотом. Вот только Чжун Ли приподнимает уголки губ, подходя ближе на несколько шагов. — Будет лучше, если ты будешь обращаться ко мне по имени. Моракс — всего лишь мой псевдоним. Чжун Ли стоит на расстоянии вытянутой руки — всего шаг, и Чайлд сможет заглянуть в янтарные глаза. Рассмотреть каждую вкрапинку, ресницу. И кануть в Бездну. Почувствовать жар чужого тела, и может даже прикоснуться. Пальцы, спрятанные в карманах дёргаются, как при судороге от одной мысли, что он сможет прикоснуться. Как к нечто прекрасному. — Вы хотели меня видеть? Почему? — Чайлд отводит взгляд, стоит увидеть, что Чжун Ли так же внимательно глядит на него. И мелькает мысль, что он видит в янтарных глазах нежность. Но тут же отбрасывает эту мысль — показалось. — Хотел лично познакомиться с человеком, который потратил столько денег, вкладывая их в донат, — Чжун Ли щурится, слегка кивая в благодарном жесте. А Тарталья и не знает, что сказать. «Это мелочи»? Да, для него пятьдесят тысяч моры на один донат — мелочь. Даже сто тысяч. Для Чжун Ли ему не жалко даже миллиона. Столько, сколько он пожелает. В конце концов, именно Моракс спас Чайлда от серой утопии, которая состоит из вороха его мыслей, загонов и кошмаров. Засыпая под успокаивающий голос Чжун Ли, который Тарталья любил просто слушать, не вникая в саму суть того, что мужчина рассказывал, его не беспокоили кошмары во сне, как ранее. Он спал, как младенец. — Не стоит благодарности, Чжун Ли. Вы так же помогли и мне, — Чайлд чешет затылок, чувствуя, как краснеют мочки ушей. Он точно не спит? Это всё кажется невозможным — взгляд Чжун Ли, слабых, едва уловимый запах его парфюма, его дежурная улыбка на устах. Он был совсем не готов к такому. Субъект его первой любви прям перед ним, говорит только с Чайлдом. Тарталья смотрит на мужчину перед собой, и ему кажется, что ещё немного, и он выплюнет своё сердце от нервов. Оно настолько сильно бьётся в груди, что ему становится не по себе — возможно ли, что Моракс вызвал у него аритмию одним своим присутствием? Ладошки потеют, и рыжеволосый нервно вытирает их об штаны, не отрывая взгляда от своего идола. — С тобой всё хорошо, Тарталья? — от чужого голоса мочки ушей краснеют, а от собственного имени на его устах хочется всё бросить, и поцеловать Чжун Ли. Чайлд думает, что чувство влюбленности одновременно и чудестно настолько, что кажется, он никогда не испытывал такой бури эмоций, но в тоже время — просто отвратительно. Нервы чертовски шалят, дыхание сбивается под взглядом янтарных глаз, — да, у субъекта его невзаимной любви действительно янтарные глаза — а сердце вот-вот остановится. И это все из-за одного человека, что скорее всего даже смотреть на него не хочет. Тарталья молчит, но всё-таки спустя минуту выдавливает из себя слова: — Ты… Прекрасно выглядишь! — и понуро опускает голову, чувствуя, как смущается. Аякс за все двадцать три года своей жизни никогда не смущался. Он действительно сошел с ума. — Спасибо, но не так прекрасно как ты. Ты хорошо сегодня поработал, и твоя команда заслужила своё место. — Чужие комплименты и похвала вводят Тарталью в шоковое состояние, и он думает, если Моракс сейчас скажет о том, что он болел за Чайлда, то точно сорвётся. — Я болел за вас. В особенности — за тебя. Зрачки парня расширяются, и его скулы становятся розовыми. Настолько, что даже Чжун Ли это замечает. Тарталья кусает кубы до крови, но всё-таки собирается с силами, выпаливая те слова, что так давно держал в себе. Сил больше не осталось. Если мужчина его отвергнет — так тому и быть. Тарталья постарается смириться с этим, и не загнать себя в пучину ненависти к себе, ведь он скорее всего не нравится Мораксу. Возможно, даже отвратителен Но сколько можно держать это в себе? Молчать, отправляя донаты, мониторя страничку в соц.сетях, и не пропуская ниединой трансляции. Больше походило на помешанность, и Скарамучча именно так называл чувства Тартальи. Чайлд просто думает, что это любовь с первого взгляда. — Вы мне нравитесь. Кажется, даже птицы за окном перестали щебетать в этот момент. Или Чайлд просто потерял сознание от переизбытка эмоций? Может оглох от прилившей к ушам крови?***
С губ срывается очередное ругательство на родном языке Снежной, когда саппорт Тартальи умирает по глупой причине — хотел продамажить вражеского стрелка, а в итоге попал в стан. Чат смеётся над этой ситуацией, спамя стикерами в чат, и Чайлд закатывает глаза. Им смешно, а он страдает. Следующий раз стоит обратиться к Чжун Ли, и пойти с ним в дуо. За столько месяцев они привыкли играть вдвоем, поэтому Чайлд уверен, что такой глупости с ним не произойдет. Всё же не зря Моракс зарекомендовал себя, как отличного игрока. Кстати говоря о Чжун Ли... — Тебе стоит быть осторожнее в выражениях, иначе тебя заблокируют, — говорят рядом, и в голосе мелькают укоризненные нотки, но не лишенные ласковости. И Тарталья послушно успокаивается, пусть и сурово поджимает губы. — Я принёс твой любимый чай, но он пока горячий. — Не горячее чем ты, сяньшэн, — отшучивается Чайлд, наблюдая, как мужчина качает головой, но на губах появляется слабая улыбка. «Мне послышалось?» «Этот голос кажется мне знакомым...» «Ха, генерал Кудзё, кто-то проиграл наше пари!» Тарталья примерно представляет, что же там за «пари», и пускает довольный смешок, делая глоток любимого напитка. Вкусно. Даже вкуснее, чем делает он сам. Хотя сорт чая тот же, даже сгущенка. Возможно, дело в том, что чай сделан с любовью? Да, точно... с любовью от Чжун Ли. Тот сидит рядом на кресле, заинтересованно наблюдая за игрой, но не влезая в кадр. Он опирается подбородком на руку, и лицо выражает крайнюю заинтересованность и сосредоточенность: губы моментами поджимаются, стоит врагу совершить оплошность, или союзникам Чайлда, янтарные глаза по лисьи щурятся. И в этот момент он выглядит таким... по своему домашним. В растянутой футболке и домашних шортах, в тапочках Тартальи с лисьими мордашками — потому что свои где-то потерял. Тарталье, который по жизни ужасный собственник, было совсем не жаль отдавать их любимому человеку. Он понимает, что засмотрелся, когда в наушниках раздаётся голос комментатора о том, что его чемпиона убили, а глаза, напоминающие самый яркий янтарь, смотрят в его — голубые. Обычные, без каких либо особенностей. Появляется желание, чтобы Чжун Ли его поцеловал. И Тарталья тянется за поцелуем, стягивая наушники на шею. — А как же трансляция? — Это всего лишь поцелуй, — пускает смешок парень, зарываясь пальцами в мягкие пряди, и пропуская их сквозь пальцы. Каждый поцелуй — как первый. Всё те же эмоции: трепет и любовь. Любви так много, что он, кажется в ней тонет. Как в Бездне — его затягивает всё глубже, не отпуская. Чжун Ли проводит языком по передним зубам Чайлда — передний зуб там выпирает, — и хмыкает, углубляя поцелуй. Парень не знает почему, но мужчина любил его «уродливый» по мнению самого Тартальи, зуб, который придавал ему особой милоты, а ещё — веснушки и родинки. У Чайлда их целая роспись, и не пересчитать. Мама говорила, что он просто солнечный мальчик. А ему это казалось глупостью. Но Чжун Ли целует каждую веснушку, родинку на спине и плечах, когда есть такая возможность: будь то в постели, или пока они вдвоем готовят на кухне. В душе, за просмотром фильма. И он чувствовал себя по настоящему любимым. — Аякс, тебе стоит остановиться, пока не пришлось прервать трансляцию, — настоящее имя, которым его называли только самые близки люди, греет сердце, и парень улыбается, отрываясь от поцелуя. Чужая рука, которая покоится на его бедре едва ли не горит. Или ему это чудится. —... ладно. Продолжим после стрима, — шепчет в такие же опухшие, как и у него, губы, срываясь на смешок, когда Моракс чмокает напоследок в кончик носа. Аякс делает вид, будто ничего не произошло — он не целовался с Мораксом за кадром. Но чат не замолкает, поэтому ему приходится его на время отключить, напоследок прочитав сообщение от Сяо: «я убью тебя». Ну-ну, удачи. Стоит им доиграть, а трансляцию отключить, как Тарталья падает в объятия Чжун Ли, который всё это время читал книгу в сторонке. Его тут же крепко обнимают, целуя в чувствительное ушко, и Аякс краснеет. Едва заметно, но краснеет. Чёрт, столько времени прошло, а Чжун Ли до сих пор любит его смущать. — Не хочешь прогуляться? Последний раз мы так и не успели отведать террасу... — Моракс зарывается пальцами в рыжие прядки, перебирая их, и Чайлд млеет, прикрывая уставшие глаза. В голубых глазах, в которых раньше редко мелькал огонёк радости, теперь постоянно сияли в его присутствии. — Давай немного отдохнём, вот так... — Всё, что ты пожелаешь, Аякс. Едва ощутимый поцелуй в макушку, и Аякс зарывается носом в изящные ключицы, вдыхая запах глазурной лилии и крепкого чая, который совмещает в себе Чжун Ли. И это успокаивает лучше любого снотворного, даря долгожданный долгий и здоровый сон, благодаря которому, даже синяки под глазами пропали. А кошмары, связанные с прожитыми ранее ужасами жизни, его больше не мучают. — Я тоже люблю тебя, Аякс.