Арестованная

Рев моторов на стартовой линии знаменовал начало твоего дня. Твоей ночи. Твоей жизни, что начиналась здесь с запахом жженых покрышек, бензина и асфальта, смоченного недавним дождем. Твой старый, но резвый форд рвал слух рычанием, показывая всем и вся, что в его пороховницах ещё был порох, и он был готов показать, что вопреки возрасту давал фору молодняку не раз. Рядом взрыкивали железные кони соперников: всего троих, но на кону неплохая сумма, и ее ты сочла достойной, чтобы побороться. Толпы свидетелей, зрителей и знакомых лиц вашей тусовки. Свист и визг счастливых, горячих девчонок, на которых ты никогда не стремилась быть похожей. Твоей страстью были машины, а не собственное тело, хотя многие считали тебя заманчивым, лакомым куском. Недостижимым и неприступным. Но очень даже горячим. Таким же, как и мотор твоего автомобиля, ставшим наследием отца, единственного, на чей авторитет ты полагалась, и никто и ничто не смог склонить на иную сторону. А отчим, что пытался сломать, сделал лишь хуже, но отчасти ты была даже благодарна ему за такое, ведь именно из-за этого твоя жизнь круто свернула к этим ребятам, да так здесь и осела за неимением лучшего. Старт сигнальной ракетой взметнулся в сырое, темное нутро неба, и визгом шин началась гонка. Стремительная. Порывистая. На пересчет секунды — смена передачи. Твой азарт бил в крови адреналином, стремлением выиграть, вложив быстроту реакции в каждое движение. Руль ты выворачивала шустро, тормоз шел не педалью, но ручником, выкидывая в остроту угла бешеной стрелой бежевого металла. И вновь разгон под твой радостный крик, ведь в зеркале заднего вида замечена злая досада упустившего тебя вперед соперника, бившего по рулю ладонями. И вновь погоня, улицы проносились сплошными пятнами неона и гудками автомобилей, что ты подрезала наглостью нелегальной гонки. Светофор? А что это? Упс, уже проехали. А вот другому участнику повезло меньше, и он изрядно замедлился, едва не влетев в грузовик, пока остальные шустро проскочили через пересекающий поток запрещающего сигнала. Ты снова впереди, на целых пятнадцать секунд ушла в отрыв, ложась в поворот с отличным дрифтом, под восхищенное изумление молодежи на перекрестке, которым успела отсалютовать через лобовое стекло, продолжая гонку. И дальше — почти рубеж, расчертивший квартал железной дорогой и светом приближающегося локомотива. Ты ударила по газам, разгоняя обороты двигателя и жалея, что не хватило ещё денег, чтобы установить систему закиси азота, да, и, возможно, к лучшему: двигатель было жалко, он и так был староват для такого экстрима. Ты пролетела через линии рельс за миг до стремительной стрелы поезда, выиграв заезд. В радости победителя и ждавших здесь зрителей, ты пустила автомобиль в дрифт на месте, вздымливая асфальт горячим туманом жженных покрышек под взрывы десятков петард. Но начавшийся среди толпы людей и монстров движ тебя насторожил, а стоило мелькнуть проблесковым маячкам, отрезавшим путь к отступлению, ты звучно выругалась. Позади поезд — слишком длинный, ограниченный домами, спереди полицейский автомобиль, освещавший всеобщую панику лучами ксеноновых фар. Ты же просто натянула бейсболку и заглушила мотор. Слишком знакомые номера и та самая вмятина на крыле — твоя работа. Вышла навстречу, видя знакомый багряный взгляд полный осуждающего раздражения в этом высоком силуэте, в котором ты безоговорочно признала до боли знакомого монстра, не раз доставившего проблем. Хотя, это как посмотреть — кто кому доставлял неприятностей. — Чё как, Рэд? — нагло заявила ему, скрестив на груди руки. Хотела было сесть на капот форда, да вовремя опомнилась — ещё горячий. И сложно было разделить наверняка, от чего конкретно бросало в жар: от вида Рэда в полицейской униформе или от волн тепла, шедших от двигателя позади. — Т/И, мать твою, и почему я не удивлен? Докаталась, хватит с меня этих догонялок, сколько, блять, раз я говорил тебе завязывать? — красноглазый скелет в форме офицера полиции сокращал расстояние, снимая с пояса наручники. — О, да ладно, милый. Мы с арестами уже проходили, — ты почти устало закатила глаза, быстро стрельнув в сторону поезда, чьи вагоны неумолимо уходили через кварталы открытыми кузовами, мерцавшими блеклой серостью в свете тусклых, бледно-желтых фонарей. — Ты арестована, руки перед собой! — монстру оставалось ещё два шага. Два вдоха. Два выдоха... — А ты поймай меня, Рэд, — подмигнула ты и пустилась наутёк вдоль железной дороги так быстро, как только могла под громкий мат и набат чужого бега позади. Твои умения в увлечении паркуром раньше сыграли добрую роль, позволив ловко вспрыгнуть и уцепиться за лестницу вагона, уносившего тебя подальше от преследователя, к которому ты теперь смогла обернуться. Хотела было победоносно вскрикнуть и действительно сделала это, но совсем не из-за этого. Тебя просто дёрнули с поезда силой, роняя в траву пустыря болезненным ударом, выбившим весь воздух из запыхавшегося тела, которое сверху для верности придавил Рэд. — Что, стоило того, дура? — он рывком перевернул тебя, застегивая наручники, пока ты судорожно пыталась собрать картинку в единое целое: все ходило ходуном после такого падения, вырывая сдавленный, болезненный стон, — ты чё там, мозги последние выбила? — монстр перевернул тебя обратно, нависая сверху красноглазой тенью в спецформе, практически сидя верхом: слишком хорошо знал тебя, чтобы дать свободу. — Это твой пистолет или что-то получше? — спросила ты, ощущая, что бедра касалось нечто твердое, за что тебя с рыком подняли на ноги. — Поговори мне ещё! Ты имеешь право хранить молчание! Если скажешь хоть слово — я тебя трахну! — Рэд грубо потащил тебя обратно к своей патрульной машине, пока ты анализировала сказанное, на всякий случай посмотрев на идущего позади монстра, чей взгляд жёг твою душу не хуже, чем шины стирались об асфальт в дрифте. Черт, давно же это у вас... Эти ваши странные недомолвки, постоянные погони, после которых монстр отпускал тебя со штрафами. Его взгляды долго горящих углей зрачков, оскал острых зубов, один из которых блестел латунным золотом. Шрамом у рта... Руками, которыми он далеко не раз тебя заламывал и скручивал, на память оставляя синяки и фантомное желание ощутить его силу снова. О, дьявол, его кости всегда были такими горячими, и сейчас ты все больше сомневалась в том, что это был пистолет... Рэд подвёл тебя к задней двери, усадив внутрь классическим способом, придержав за голову, но сделал это чуть дольше положенного, провожая жадным взглядом, словно в клетку к хищнику положили долгожданное мясо. Все это время ты молчала, прокручивая в голове сказанную им грубость, в которой явственно сверкал боками запретный плод. Он так и манил, а сознание почти вопило: "скажи хоть слово!". Ты молчала, когда он сел на водительское место. Молчала, когда автомобиль ушел на автостраду, оставив твой собственный стоять молчаливым, печальным силуэтом у железнодорожного переезда в ожидании эвакуатора до штрафстоянки. Молчала, когда мимо проносилась волнистая темная полоса лесопарка. — Сказала, — раздался твой голос, разрушивший брешь подчинения, и огонь глаз в зеркале был направлен в мишень твоего взгляда. — Т/И, твою мать! — прорычал скелет, уводя полицейскую машину в поворот съезда, за которым даже фонарей не было, а дуга асфальта делилась течением грунтовки, убегавшей в черноту леса. — Дорогу забыл что ли? Куда ты едешь-то? — ты скептически смотрела в окно, за которым темнел жутковатый частокол стволов без намека на дома или цивилизацию как таковую. — Я тебя предупреждал или нет? Сказал же, что сделаю? Повторить? — рыкнул монстр, когда машина уехала так далеко, что позади угасли проблески шоссе, оставив тебя один на один с тем, ради кого в последнее время ты и нарушала закон. Стоило признаться хотя бы для себя — этот вспыльчивый, охочий до погонь и острого слова полицейский-монстр заводил в тебе двигатель совсем иного рода. И его хриплая угроза сейчас звучала звоном приглашения в эту игру, которая, судя по размытому, увеличенному размеру багровых огней в глазницах, нравилась вам обоим, сделав врагами, которые знали друг о друге больше, чем любой друг или родственник. Сколько раз ты рассказывала ему о прошлом? Сколько раз он спасал твою задницу? Когда тебя избил отчим, он его упрятал на месяц и долго ходил с проверками, а тебя лично выхаживал. Материл на чем свет стоял. Но выхаживал... А сколько раз ты сама подкидывала ему работы в виде себя, чтобы его шеф, он же брат, не заваливал более сложными и опасными заданиями? Это были десятки, сотни ваших встреч, размывших вражду чем-то неподвластным этому термину. И сейчас, в лесу и машине между вами по швам трещал барьер неприкосновенности вражды с привилегиями. — Лучше сделай, — ответила ему, откидываясь на спинке заднего сиденья, отчего-то считая, что это блеф, а оттого твой взгляд горел неподдельной дерзостью. Рэд был готов стереть ее с твоего лица и вышел из машины, громко хлопнув дверью. Ты фыркнула. "Покурит и остынет" — думалось тебе, пока ты устало прикрывала глаза, рассчитывая вернуться домой в ближайшие часы, да только планы рухнули со звуком открывшейся рядом двери, в которую тут же влез монстр, толкая тебя к решетке окна, на которой зацепил наручники, крепко держащие руки. — Р...Рэд, что ты творишь? — первая волна страха. Он лишь что-то рыкнул, остановив на тебе долгий взгляд цвета потемневшего вина. С тебя сняли кепку, а чужие руки греющими пятнами легли на бока. Вторая волна страха. — П...погоди, ты серьезно? — тихо выдохнула, но вместо ответа тебя подмяли под себя удобнее, сливаясь поцелуем, почти насилу вторгаясь в тепло рта горячей магией языка, глубоко с полоборота. Волна уже совсем не страха, но тепла... Тепла ёкнувшей души, когда его руки поднырнули под поясницу, сталкивая бедрами с жаром чужого тела, пусть и обездвиженного его властью, но начавшего отзываться в тот же миг. И ты ответила, почти вопросительно толкнувшись в его язык своим, находя уздечку под ним, пока он накрывал его своим, одобрительно прорычав что-то в поцелуй. И стоило ему оторваться, ты не удержалась, чтобы не подлить топлива в огонь его запала простым вопросом. — Так значит, это был не пистолет? — ты чуть дернулась, ощущая, как металл жмется обручами к запястьям. Над тобой разливалась киноварь, окрасившая алебастр костей сиянием в тон его глаз, которые ты так близко видела впервые. — Вот чертовка. Будет тебе пистолет, раз так хочешь, — монстр коварно оскалился, взглядом пробегаясь от линии губ и ниже, словно любуясь твоей беззащитностью и, наконец-то, невозможностью убежать, — теперь ты никуда не денешься от меня. — Офицер, вы решили наказать меня без суда и следствия? — ехидничала, хотя прекрасно знала, что Рэд отыграется по полной, но от чего-то хотелось больше провокаций. Больше нарушений. Больше последствий. — Я много чего решил, достаточно ты мне костей попортила и душу намучила. Мой черед, Т/И, — монстр красноречиво провел ладонями от талии до бедер и обратно, сжимая мягкую кожу под собой с медленным, тягучим наслаждением. Дрожь прошлась от его касаний, замерев глубоко в мышцах, и ты понимала, что рождена она была от союза лизнувшей ноги через приоткрытую дверь прохлады и его прикосновений. Тепло фаланг гостем без приглашения забрались за линию ремня на заниженных джинсах, расстегивая его со звяканьем симпатичной пряжки и скрипом мягкой кожи изделия, позволяя стянуть джинсы и обувь самым бесстыдным образом. Обнаженные. Ты. Твои нервы и кожа. Рэд уткнулся носом в сгиб твоей шеи, пальцами ощутимо сжимая такое открытое сейчас бедро. Зубы остротой зажали кожу над сонной артерией, языком ощущая пульсацию ее живого, горячего ритма, сводившего его с ума желанием задать собственный. Ты от такого простого движения пропала в бермудском треугольнике, где на углах распяло тебя саму под ним. Под жаром его души, шедшей через ребра под униформой. Под его касаниями и лёгкими, но осязаемыми движениями редкой имитации толчков, красноречиво намекавших на то, как сильно он тебя хотел. Глухой звук расстегнутой кобуры и в полумраке салона блеснул металл огнестрельного оружия, немного пугая своей отнюдь не шуточной угрозой, но стоило услышать звон посыпавшихся гильз, волнение поутихло. Разряжен, в отличие от вас обоих. — Не против поиграть со мной? — прохлада литой стали дула скользнула на живот, обнаженный короткой майкой, поддевая линию белья, цвета переливчатого графита, твоего любимого, из-за того, как ткань мягкими кружевами расходилась на ягодицах, уходя вперед воздушным корсетом ленточки. Ее-то монстр и поддел следом, развязав этот узелок, но зато в твоём животе скрутился куда более тяжелый узел, вынудивший сглотнуть перед ответом, разорванным на отрезки от плывущей в чувствах картинки. — Да... Нет... Не против, — Рэд снова прижался к твоему рту, глотая этот выдох ответа, чуть сдвинувшись, насколько позволяла теснота салона и его одежды: брюки приносили явный дискомфорт, который он пытался немного сбавить, изредка потираясь о твое бедро горячим комком сгустившейся эктоплоти под тканью формы, но это делало лишь хуже. Отголоском нетерпения шел его низко рычавший стон и холод оружия, согретый теплом твоего тела. Металл скользнул под ткань трусиков, настойчиво уперевшись узким дулом в преддверие мягкого лона, заставив вздрогнуть и коротко, протестующе промычать в ставший слишком крышеносным поцелуй. Нота протеста была отклонена укусом и толчком металла глубже, прямо внутрь, пока в чувствительное место над входом не упёрся жар согнутых костяшек, поведших полукругом по клитору, вновь и вновь, вынуждая бархат стенок нутра призывно сжаться вокруг дула. Почти больно, но это глушилось тотчас стыдливым удовольствием, заставляющим метаться в плену тяжести его костей и наручников, безразличных к твоему желанию сбежать от этого... Рэд оторвался, чтобы понаблюдать за муками твоего тела, отданного в его безраздельную власть так внезапно. Он давно думал, как подступиться, унять необузданное желание, которое в последнее время не то что жить — работу выполнять мешало. И тут так удачно пойманная волна, знание того, что в этом событии точно будешь ты, и ловушка, которая схлопнулась ловко и цепко, дав понимание, что ты и есть причина и источник всего его стремления, поисков и обоюдоострых столкновений напрямую. Пора было ставить все точки над "i". Спустя долгие минуты этого сладкого мучения, в котором было чувство чужеродного наполнения, все превратилось в муку. Лоно желавшее тесноты, пыталось сократиться, но металл огнестрела приносил лишь неприятную жесткость, боль, заставившую тебя заскулить и выгнуться, пытаясь извернуться от продолжавшегося терзания чувствительного клитора. — Что, Т/И, теперь представляешь хотя бы примерно, как изводила весь этот блядский год? Плохим девочкам, вроде тебя, все нужно объяснять на пальцах, да? Или лучше сказать — на стволе? — Рэд вытащил из тебя узкий стержень металла, попутно стянув и белье, и начав спускать собственные брюки, которые был готов в лоскуты разорвать от раздражающего трения ткани, где в области паха осталось выдававшее его с головой мокрое пятно. — Если уж речь о стволах, то я бы предпочла другой, — дала красноречивую подсказку, вильнув бедрами и коснувшись мягкой кожей экто-тела, подсвеченного рубиновым блеском, покрывшим его кости настоящей тканью туловища, созданным из этого живого мерцания магии необычного цвета. И дрогнувший в нетерпении член влажно отражал блики этой магии, видимой лишь под приспущенной одеждой, мерцая налитым темно-багровым наполнением до самой головки. — Предпочла бы мой? Скажи это, детка, — монстр обжёг взглядом, рукой провокационно подлезая под твое колено, а второй вновь принявшись массировать истекающий соками вход, задевая набухший бугорок апогея чувствительности, сбивая мысли судорогами предзнаменования желанной разрядки. — Сукин ты сын, Рэд... Хочу тебя, — протянула ты под его довольной улыбкой, с блеснувшим золотом острого зуба. Упругая окружность головки тут же раздвинула собой нежность горячей влаги, наполняя собой нутро туго, тягуче и медленно от того, как сильно ты его сжала, мешая свой стон с его созвучным рычанием. Остановка, и Рэд снова продолжил вводить член ещё глубже, пристраиваясь меж мягких, разведенных бедер, с силой вдавив свои руки в твою поясницу, чтобы войти полностью. И от одной только этой силы ты была готова кончить, ощущая, как руки тянет от попытки выскользнуть из плена наручников. Тесно. В автомобиле. Под ним. И ему в тебе... Рэд тут же набрал напористый темп, грубо втрахивая в податливое сиденье в темноте и малом пространстве полицейской патрульной машины, в которой из-за закрывшейся двери и ваших стонов запотели оконные стекла. Жарко, майка липла к груди, ходившей волнами от ударов его таза по твоим бёдрам, спасало лишь наличие у него экто-магии, сопровождая процесс шлепками двух соударяющихся в страсти тел. Ты долго не вынесла, разгоряченная его наказанием, кончая так бурно, что даже вскрикнула, сжав до боли большой член, не прекративший, хотя и замедливший ход, чтобы дать тебе возможность хоть немного отдышаться, прежде, чем щёлкнул замок наручников, выпустив руки на долгожданную волю движения. — Перевернись, — скомандовал Рэд, выскользнув из тебя и, вопреки словам, грубо перевернув самостоятельно, приподняв твои бедра и снова вгоняя член до основания с влажным звуком, возвращая упущенный было жар его желания. И до упора, до самой матки Рэд вбивался внутрь, толкая собой барьер, от которого разлетался гейзер микровзрывов, вновь закрутивших свинцовый шторм под линией пупка. — Рэд, черт... — срывалась на его имя, поджимая под себя руки, но их вдавило в обивку чужими, с силой и властью, не позволяя двигаться, когда его тело, все ещё в форме, накрыло прогнувшуюся спину, давая новый угол движения, а хрип его дыхания с низким тембром стонов ещё более близким. Сводящим с ума. Тебя от него вело. От этой чертовой формы, от размеров его члена в тебе с оттенком бликов мякоти черешни, от голоса, забиравшегося под кожу иглами мурашек. И когда он с размашистыми, размазанным движениями взорвался оргазмом, тебя просто выгнуло его энергией, укусом, что остротой челюстей прихватил на шее кожу, его жаром, излившимся внутрь обильной струёй спермы, с каждой фрикцией добавляя чуть больше, и рыком, почти по-звериному утробным. Сбитое дыхание духоты, от которой едва ли не плохо, но и хорошо настолько, что плевать хотелось на неудобства, на испачканную ткань сидения, одежды и репутации. Все летело к чертям... Ведь Рэд — тот, кто давно тревожил жизнь, стоило ему лишь исчезнуть из поля зрения, только что трахнул тебя в своем рабочем автомобиле, на краю города в богом забытой глуши. Тело дрожало от уходящей волны повторного возбуждения, вслед за которым его член покинул лоно, исчезая вместе с телом, под которым остались блестеть лунным отсветом кости лонного сочленения и бедер, которые Рэд укрыл вновь натянутыми брюками, садясь рядом и приоткрывая дверь, чтобы обменять концентрированный сексом воздух на свежее дыхание ночи. Ты, отыскав где-то на полу свою одежду, худо-бедно справилась с задачей одевания в стеснённых условиях, где болели от каждого движения руки, плечо и спина, явно расцарапанная в порыве его сладострастия. Села с ним рядом, рассматривая профиль с бордовым взглядом, направленным в пустоту, но он ощутил это касание внимания, вернув его тебе. В его — прошитыми каплями крови был почерк собственничества, явного нежелания отпускать вершить глупости без его присмотра. — Черта с два ты поедешь в свой блядский дом, Т/И, — заявил он, ткнув тебя пальцем в грудь, — живешь с мудаками, а мне потом перевоспитывай. — Интересное кино, Рэд. И где мне жить? В форде? Там, знаешь ли, ещё теснее, чем в твоей тачке, — ты мрачно фыркнула, уже представляя встречу твоего лица и пьяного кулака отчима, что обещал заявиться сегодня, что и стало причиной твоего "побега" на гонки. — Со мной, — тихо ответил он, отвернувшись и затем, после непродолжительных колебаний, снова поднимая к тебе взгляд, — я тут это... Дом купил, небольшой правда, но... Блять, да, я работал, чтобы тебя, дуру, забрать к себе. Правда мы тут с тобой раньше времени трахнулись, но я, блять, не могу уже терпеть тебя рядом и не касаться, — монстр повернулся в полоборота, приблизившись нос к носу и красноречиво очерчивая взглядом твое удивлённое лицо. Ты была... Растеряна. Тронута... Понимала, что он сказал, но не верила, что это не сон, а потому даже наивно ударила себя по лицу, словно болью было возможно стереть черты такого сна. — Хей, что за самовредительство? В наручниках понравилось и опять захотела? — Рэд недовольно перехватил твои руки, потянув на себя и касаясь ртом уголка твоих губ, — так что скажешь, Т/И? — Что, так проще будет меня ловить? — Уже поймал... — Я согласна, офицер, — ты улыбнулась в его поцелуй, сгустившийся неторопливой игрой с языком и лаской рук, иногда задевавших болезненные места его недавнего с тобой соития, которое вы с каждым поворотом голов и движением пальцев хотели повторить вновь. Рэд с трудом оторвался от тебя и, довольно фыркнув, оставил позади, пересаживаясь на водительское кресло и заводя мотор. Обдув вентилятора быстро убрал запотевшие пятна отсутствия обзора так же, как включенные фары прогнали темноту лесного массива, показывая дорогу из мелкого песка к выезду на автомагистраль. Усталая, изрядно помятая Рэдом, но счастливая, ты задремала на заднем сидении, не замечая, как мимо неслись огни фонарей почти пустых дорог, а на тебя часто посматривали огни глубокого, багряного взгляда, согретого тем, что ты теперь будешь под его неусыпным присмотром. Каждый день, а не раз в неделю. И не как враг или воришка, которого он должен преследовать. А как пара, которую он никому не даст в обиду и ни с кем делить не будет. — Т/И? Проснись, мелкая бандитка, — тебя потормошили, выбив из сна с неприятным содержанием прошлого, из-за чего ты инстинктивно сжалась под силуэтом монстра, словно ожидая удара, вместо которого обдало чужим дыханием, а тебя просто сгребли на руки, вынося из машины, — ладно, так проще... Ты прижалась к Рэду, сонно и с облегчением выдыхая. Сны долго преследовали бешеными гончими и настигнут не раз в будущем, но в такие моменты, мелкие и очень мимолётные, ты понимала, что рядом с ним с этим было куда легче справляться. — Чего притихла? Тебе не плохо? Я... ничего тебе не сделал? — Рэд в волнении блеснул скошенным на тебя взглядом, подходя к двери дома, и отпирая ее, поставив тебя на крыльцо рядом с собой, надёжно прижимая к тёплому боку. — М? Нет, просто сон плохой был, пока ехали. О, а на счёт себя не парься, сойдёт это все, мазью какой-нибудь помажу, — ты довольно улыбнулась, радуясь, что самая главная часть жизни как раз сном не оказалась. Дверь открылась, впуская во вкусно пахнущий свежим деревом коридор, где тут же зажегся свет, обнажая взгляду светлую чистоту аккуратной прихожей, гардероба и вешалок. Просто, без излишеств, но функционально и свежо новизной. — Мазью? Зачем, если есть я? Ну-ка, идём, Т/И, — монстр цокнул языком и, разувшись, утащил тебя в комнату, очевидно оказавшуюся его спальней, где ты на кровати оказалась быстрее, чем зажегся свет на письменном столе. Чёрное покрывало мелькало белыми, абстрактными пятнами и было мягким настолько, что ты с удовольствием улеглась на него боком, пока монстр втыкал на зарядку смартфон где-то у окна комнаты, оклеенной полосатыми обоями. — Ну, чего там, показывай, где залечить надо, — монстр сел рядом, толкая твое плечо, отчего ты просто лениво перекатилась на спину. — Рэээд, давай потом, а? Я очень... устала, — ты зевнула и не сдержала потягушек, довольно нежась на мягкости кровати, но Рэд тоже от такого зрелища не удержался, ловя тебя руками и притягивая к себе, тоже ложась на покрывале. — Привыкай. Со мной будешь уставать часто, — двусмысленно проурчал монстр, своевольничая под твоей майкой руками, уже нагло забравшимися под мягкую тянущуюся ткань. Сон смахнуло с сознания, стоило им найти твою грудь, мягко ее массируя, ища самые сладкие точки, чья концентрация неумолимо росла ближе к ареолам сосков, скрытых лишь спортивным лифом, под который было залезть легче простого, что Рэд сделал сиюсекундно. — Это все из-за того, что я не хранила молчание? — ты приоткрыла один заинтересованный глаз, ловя его жадность и явную ненасытность, неутоленную, будто жажду. За формой светились полосы клетки ребер, белизну рубашки окрашивая бордовым рисунком чужого желания жить и любить. — Ага, и за твое нежелание заткнуться и сейчас, — монстр отнял от груди ладони, расстегивая свою рубашку, обнажая вид на то, что начинало неприкрыто пачкать ткань и кости ализариновым оттенком магии. — Так арестуйте меня, офицер, — мурлыкнула, потянув ему сложенные друг с другом руки, словно подставляя их под наручники, но вместо этого монстр просто развел их в стороны, вминая своими в мягкость упругой постели и рычащим, хриплым голосом сокрушая все зачатки мыслей и остроумных, дерзких ответов. — Ты уже арестованная, Т/И. Навсегда. Плевать было на усталость, схлынувшую под напором тугого комка желания, словно оно напомнило, что ты ещё в машине не получила всего, что хотела. Слишком монстр метко попадал в мишень, из-за чего в голове взрывалась канонада фейерверков, стоило ему вновь найти твои губы, накрыв обнаженной грудной клеткой, до дрожи греющей. Через барьер грудины начал стекать мед магии души, пачкая твою майку откровенным огнем плавленного воска, пуская мурашки словно круги по воде. Первым пал бастион верха: майка и куртка полетели на пол вместе с лифом, обнажая такой желанным им вид. На боках уже успели расплыться полосы синяков в форме его пятерни с линиями аккуратных царапинок, словно на холсте твоего тела писалась картина желания обладать тобой безраздельно, подчинить твой непокорный нрав, что вечно ускользал из его рук в самый последний момент. Но только не теперь. Ты устала от погонь не меньше него, устала от невозможности и недосягаемости нормальной жизни, и он ее предлагал. Здесь и сейчас, так восхитительно наполняя каждый твой вдох своим запахом с оттенком горечи табачного дыма и стиранной рубашки, чей ворот щекотал нагое плечо. Ты первая вырвалась из плена игры, чтобы тут же найти позвонки шеи, лордозом уходившие ниже. Симфиз между ними подсвечивался полупрозрачностью хрящей, казавшихся в полумраке спальни насыщенного брусничного оттенка, манившие настолько, что ты не удержалась и провела языком по этим мягким стыкам, ощущая, как его тело отозвалось приятной дрожью. Рэд боднул тебя в ответ, подбираясь к шее и ключицам, каждую из которых прикусил почти нежно, как только был способен, поднимаясь вновь к шее, исследуя каждый участок над яремной веной чередой поцелуев, которые наверняка оставят следы засосов на коже напополам с пунктиром его зубов. В местах, где его руки сжимали кожу сильнее шел отклик совсем свежих следов, перехватывая дыхание чувством несильной боли, заставляющей вздрагивать и дышать рвано, поверхностно. Рэд ощущал и видел, как ты слегка выгибалась под ним, что-то урча довольно и ласково, удовлетворенно. Магия иголочками пошла по коже, отвлекая тебя и даже пугая немного, но Рэд навалился сильнее, никуда не пуская и предупредительно прикусывая за хрящик уха, после чего обжигая жаром шёпота слух. — Тише, малышка. Никакого сопротивления, помнишь? — с теплом его магии на коже уходило чувство тянущей до этого боли, согревая будто солнце. Твое личное солнце... — Когда ты говоришь так, я хочу подчиняться, — шепнула в ответ, обхватывая его шею и притягивая ближе, грудью ощущая, как от его души по коже бегут лини волнующих дорожек тягучего жара. Такого же, что твердой концентрацией вполне ясных очертаний оказался зажатым между вашими телами, где-то внизу, пуская по венам бурлящее шампанское вместо кровотока. Довольный гул его голоса резонансом присоединился к пульсу, когда мужские руки опустились ниже, стягивая снова ненужные вещи и освобождая от них и себя, оставшись лишь в расстегнутой рубашке, прикрывавшей сгустившуюся на костях рубиновую магию, в полутьме ушедшей в тона граната, блестевшего жилами магического течения маны, будто бегущей по хрустальным артериям. Экто-член стал довершением самого сексуального в твоей жизни образа, внушавшего уважение силой, которую на тебе использовал достаточно сдержанно, хотя, о, звёзды, чего ему это стоило! Он почти нетерпеливо развернул тебя, поставив на четвереньки без лишних предисловий вгоняя орган одним махом, до жилистого основания, столкнув свои бедра с твоими ягодицами с глухим шлепком. Матрас приятно прогибался под тяжестью двух тел, и монстр, обхватив твою шею предплечьем, поднял в стоячее на коленях положение: такое же, в котором стоял он сам, начиная грубоватые, размашистые толчки. Горло прижимало его лучевой костью, слегка придушивая, но оставляя волю сбитому, поверхностному дыханию, резанного стонами от того, как он восхитительно и метко задевал головкой щекотливое пятно в самой глубине горячего, влажного нутра, пустившего по бёдрам тонкие ниточки твоего возбуждения, смешанного с чужим. Вторая рука легла на твой живот, в котором ощущалось наполнение экто, толкавшего сильным ритмом, спускаясь ниже, наощупь отыскав клитор и начав сводить с ума дополнительной лаской. Ища опоры, уцепилась за его локоть, пытаясь насадиться на член ещё сильнее, хотя места внутри уже и так не осталось, как и воздуха в лёгких, способного родить звук. Приятно до умопомрачения, жарко, сладко до дрожи. Но ритм остановился под твой разочарованный выдох, смешавшийся с удивлением, когда Рэд поднял к твоей груди руку, выуживая взволнованную душу, тут же предательски прильнувшую к его фалангам, освещая их цветом твоей черты. — Ох... Рэд, что ты?.. — хотела было спросить, но он сильнее притянул предплечьем за шею, обрывая вопрос на середине. — Тихо, голос тебе ещё понадобится, детка. Поверь, будет классно, — прорычал его сбитый голос, пока рука ловко втолкнула душу во влажное лоно, проталкивая ее глубже горячим, тяжёлым членом, отчего ты вся пошла судорожной дрожью. Если бы монстр не держал тебя, ты бы точно упала. Каждым толчком он упирался крупной головкой в нежную мякоть души, выжимая из нее столько магических соков, сколько она могла выдать максимально, словно та полностью растапливалась в комок горячей влаги, отчего ритм сопровождался пошлыми хлюпами. Голову вело, все горело магмой, заменившей пьяную, одурманенную кровь. Сердце норовило встать от такой бешеной тахикардии. А тугое наполнение било душу прицельными толчками, каждый из которых стал оргазмом. Ты уже реально не понимала, действительно ли кончила множество раз или тебе лишь казалось, мешая все в калейдоскоп расколотых образов, красок и его голоса, спутанного с твоим, беспрестанно повторявшим его имя. Но когда кончил Рэд ты точно поняла: семя залило жаром влаги мягкий комочек души, зажатый между его головкой и стенкой матки, заставляя с громким стоном выгнуться, опираясь на монстра всем телом, дрожавшим от переизбытка ощущений, настолько сумасшедших, что сознание едва держалось на кромке льда адекватности. Дьявольски хорошо. Рэд, наконец, вышел, удовлетворённый полностью, удерживая тебя от падения на мягкое, перепачканное вашими соками покрывало. Твою душу он вытянул обратно, любуясь сочащейся с нее тонкими, медовыми струйками магии и его семени, которое вытирать не стал, зная, что оно, как и любая магия, впитается в твою жизнь чуть позже. Втолкнул ее на положенное место, под твой жалобный выдох, а тебя уложил на постель, скинув с нее смятое и запятнанное покрывало на пол. — Мать твою... Рэд... Это круче, чем драг-рейсинг, — почти шепотом выдала свое мнение, силясь вернуть дыханию былую степенность. Кажется, где-то опять что-то болело, но точнее сказать было трудно. — Готов заменить это дерьмо собой полностью, Т/И, и это не предложение, а настоятельная рекомендация, — ответил монстр, ложась рядом и накрывая вас обоих одеялом, сладко пахнущим его телом, окуная в этот полог надёжной защиты, из которого бежать было бы худшим преступлением в твоей не совсем честной жизни. — Окей, офицер, я сдаюсь, — фыркнула ты довольно, повернувшись к скелету и утыкаясь носом в ключичную впадину, согревая грудину своим дыханием, от которого скелет чуть вздрогнул, не привыкший к тому, что ты была способна на ласку. А ты ведь действительно хотела её проявлять, да статус не позволял, но теперь... С ним можно было быть настоящей всегда. Настоящим врагом. А теперь и настоящей возлюбленной, способной на бесстрастную, искреннюю и открытую взаимность, которую Рэд нашел и заметил давно, в твоих глазах, отражавших цвет твоей души ровным светом ожидания. — И чего я тебя раньше не догадался трахнуть? Столько проблем решилось одним махом, — Рэд тоже усмехнулся, но вопреки грубым словам пятерней зарылся в твои волосы, мягко почесывая и лаская, убегая ладонью до лопаток, мягко очерчивая их контуры теплом костей. — Случая подходящего не было. До недавнего времени, я полагала, что нами верховодит чистая неприязнь, — ответила ему, носом потираясь о гладкость мраморно-белой ключицы, чуть отстраняясь, чтобы увидеть киноварь его пристального взгляда. — Да ее не было никогда, неприязни этой, мелкая. Стал бы я с тобой возиться, — буркнул он, смущённо отводя взгляд, впервые действительно сильно ощутив смятение под твоим лисьим прищуром, жадно ловившим это малиновое зарево такой милой эмоции. — Знаю, что не было, милый. Всегда знала, — ответила ему, возвращая на себя его удивление и... согласие. Он довольно сожмурился и в ответ коснулся лба лёгким поцелуем, притягивая к себе ещё ближе и долго-долго наслаждаясь твоим таким близким и доверчивым теплом расслабленного тела, постепенно засыпающего в его надёжном плену, где больше ни единой угрозы не осталось... Вся эта игра с самого начала была любовью. И теперь, она будет вестись на новом поле и по новым правилам, которые были по душе вам обоим.