Сойка-пересмешница

Перед глазами всё плывёт. В поле зрения появляется то трясущийся руль, то бегающая по спидометру, красная, будто закатное зарево, стрелка, то бьющееся лобовое стекло с расползающейся по нему, напоминающей паутину трещиной. Что происходит? Это снова повторяется? Это... Это не может повториться снова. Нет. Это всё шутка. Злая шутка, очередной каламбур, который проделывает судьба-злодейка. Чтобы позлить его, чтобы выбить из колеи. Авто останавливается будто с божьей помощью, но Обито знает, что затормозил сам. Он уже видел это. Он уже переживал это. Со страшной болью в голове отдаётся железный лязг покорёженной тачки, влетевшей в огромный валун возле асфальтированной трассы. Из неё клубами идёт едкий, чёрный дым, заползая Учихе в глотку, раздражая слизистую и выдавливая из него горькие и противные слезы собственной слабости. Он выходит из машины и подходит к нечто, оставшемуся от некогда знакомого пыльно-зеленого форда. Готовится увидеть пепельные пряди, окрашенные в кроваво-бордовую палитру. Он не контролирует свои движения, всё раз за разом происходит одинаково. Никаких изменений. Сейчас. Обито наклоняется, ему, как всегда, плевать на возможность взрыва бака с горючим. Плевать на риск умереть. Честно? Учиха считает ошибкой то, что этот грёбанный бак решил не взрываться. Решил позволить ему доживать свой век. Брюнет наклоняется и открывает глаза, у него нет выхода, помимо как сделать это. Вот они... пепельные.. Нет. Не пепельные. В голове Обито рождается сомнение, диссонанс. Давящая на виски неопределённость. Вот она, его серая флиска. Вот он, зеленый форд. Отчего же волосы... не пепельные... Светлые. Но не отдают блеском серебра. Мягкие, длинные вместо коротких и острых прядей. И куртка сидит совершенно не так. По бледной щеке стекает струйка тёмной крови вперемешку с чем-то чёрным. Это не он. Руки начинают предательски дрожать, узнавая в герое сегодняшнего кошмара отнюдь не старого друга. Вместо него взору предстал Дейдара без единого признака жизни. И снова по его вине. По вине Учихи. В голове отчаянно бьют в колокола слова: "Ты убил его! Ты! Это твоя вина! Твоя вина! Ты виноват! Тебе стоило тоже умереть, это ошибка, что ты жив! Из-за тебя умирают люди!" Резкий толчок, вспышка света и тут же его угасание. Разъяренный голос и его возгласы исчезают, отдаляясь эхом в учиховском сознании. Глаза широко открыты и перед ними уже не истекающий кровью блондин, а самый обычный, серый и ободранный потолок уже родной спальни на отшибе южной стороны. В висках беснуется отвратительная и вязкая боль, заставляя не сразу вспомнить, где Обито вообще находится. Всё тело пробивает колючая дрожь, заставляя чувствовать конечности и в целом самого себя. В лёгких зарождается пламя, обдирая их изнутри и заставляя хрипеть при каждом частом выдохе. Оставив смачный удар на собственной щеке, испещренной шрамами, Учиха вскочил с постели и согнулся пополам, опираясь плечом на холодную стенку, одетую в желтоватые обои. Зрачки меняются в размере и все встаёт на свои места. Вокруг темнота и тишина. Он один в квартире. Это был сон. Раз в пару месяцев Обито стабильно видел этот сон. Спидометр, разбитый форд и кровь на волосах друга. Эта вина сидела в его сердце, сжирала его изнутри, разрывая клапаны в клочья. Мучила его, изживала как могла, пытаясь стереть насовсем. Пара таблеток из помятого блистера исчезали во рту и оказывались запитыми водой из-под крана. И только после этого отпускало, уходило, оставляло в покое. Дрожащие пальцы, еле попадая по экрану, открыли чат с Тсукури. Взгляд мужчины пробежался по строчкам, ища последнее время посещения мессенджера. Был в сети один час и двадцать две минуты назад. Контроль за собственными действиями оказался слабее неясно откуда взявшегося волнения за новичка, и в следующую секунду Обито уже набирал текст. Выходило с ошибками, позволить себе этого он не мог даже в таком состоянии, поэтому простое "Ты как?" заняло у него около минуты. Отправлено, доставлено. Хорошо, значит его телефон в порядке. Учиха откинулся на подушку и тяжело выдохнул, сглатывая остатки доводящего до онемения кошмара и закрывая глаза. Он бы не позволил этому случиться снова. Тёплое, но отнюдь не жаркое лето две тысячи тринадцатого. Вместо журчания буйного ручейка рядом либо журчание бензина, пролитого мимо бака, либо похожие звуки от справляющего нужду пьяного гуляки, решившего сделать свою ставку и просрать всю зарплату. Людей необычайно много, человек шестьдесят-семьдесят. Вокруг шумят постоянные разговоры, обсуждения чьих то финансовых махинаций, болезни ребенка, измены жены. Всё так до боли просто. Обычные люди, обычные решения. Беспокоиться о наличии смысла в их существовании - последнее дело. Кому оно надо то? В голове пока еще ветер, даже на третьем десятке продолжается юность. Бурлящая, яркая, беззаботная. Обратная сторона американской мечты. Вокруг товарищи по (не)счастью, лучший друг, обожаемый автомобиль, а в крови адреналин. О, это манящее чувство соперничества, дух соревнования. Под ложечкой посасывает от представления последнего, победного дрифта и сравнения его с позорным торможением пришедшего вторым. — Йо. — знакомая пепельноволосая макушка выглянула из окна форда и одарила Обито ехидной ухмылкой. — Не думай урвать мои бабки. Я тебя сделаю, как и всегда. Какаши действительно всегда выигрывал. Всегда приезжал первым, не давая Учихе даже подсказки, что именно помогает ему каждый раз забирать все лавры. Не то, чтобы Обито сильно комплексовал или завидовал. Он умел проигрывать. Учиха напротив радовался, что ему есть куда стремиться, есть с кем соревноваться. Да и ,в конце концов, в итоге денег все равно всем хватало. — Ага, надейся. Тебе и твоей колымаге придется постараться. — подогреть сопернический дух все-таки было нужно, иначе заезд терял бы свой смысл. Обито поправил чуть сползшие очки на переносице и окинул взглядом сойку на куртке лучшего друга. — Ты всё на неё надеешься. У шаманов каких-нибудь освящал, что ли. Я разгадал твой секрет, в следующий раз дашь мне свою куртку и прокатимся. — Да хоть сейчас махнёмся. Забирай. — Хатаке стянул с плеч кожанку, бросая ее другу и забирая у Обито его серую флиску. — Она мне на ушко щебечет, когда опасно. Тебе пригодится. Послышался язвительный смешок. Учиха был уверен в своих силах как никто другой, а Какаши обожал демонстрировать свои напускные сомнения, чтобы разжечь в Обито желание соревноваться. У него всегда получалось, и именно по этой причине, когда на середину трассы вышла рыжая девушка, чтобы в очередной раз махнуть флажком перед напоминающими хищников в боевой стойке автомобилями, последний взгляд брюнета скользнул по чужому профилю и уверенной ухмылке. Сорваться с места - как раз плюнуть. Удержать позицию - в разы сложнее. Продолжать всегда сложнее, чем начать, что бы там ни говорили другие. Очередной поворот, дрифт, скрип руля и резиновых шин. В ушах стоит странный звон, априори списанный Учихой на эмоциональное напряжение. Самое опасное место. Сегодня он точно выиграет. Он придет первым, он тоже может. Тоже. Может. Первым. Неожиданный манёвр с расчётом на ответные действия друга, такой же неожиданный поворот со стороны Какаши. Лишь момент. И перед глазами пелена, а в ушах усиливается звон. Обито вывернул руль до предела и вжал педаль тормоза, пропуская оставшихся участников вперед. Нет. Нет, нет, нет. Это сон, это кошмар, это наваждение. Только во сне еще теплая кровь с виска Хатаке не так прожигает пальцы. Собственное саднящее грудную клетку дыхание не заставляет желать выплюнуть к чёртовой матери свои лёгкие. Какаши мёртв. По его вине. Сойка сделала своё дело. С кухни слышится тихий голос Кобейна. Чёрт, он не выключил вчера радио. За каким хером вообще включал. Пришлось вставать. Башка раскалывалась: не стоило вчера так напиваться, хотя и был повод. Дейдара не был зависим от алкоголя, да и в целом не особо питал к нему нежные чувства, но день рождения Сасори того стоил. Телефон блондин не доставал со вчерашних двух ночи, решив тупо проспать весь следующий день, ведь на новую "работу" только к вечеру. За окном разгоряченный от солнца асфальт поливал такой редкий для Анджело, свежий дождь. Экран смартфона заблестел в зашторенном, мрачном пространстве спальни, встречая его обладателя парой уведомлений. И одно из них было совершенно неожиданным... "Ты как?" Как он? Ладно. Блондин бы не удивился, увидев это от кого угодно: от Кисаме, от Сасори, от Хидана даже. Но Учиха... Это уже что-то странное. Не похоже на него. Длинные пальцы Тсукури забегали по дисплею, набирая ответ. "Как обычно? Странно слышать такой вопрос от тебя. А... ты? Ты как?" Чёрт знал вообще, что творилось у этого парня в голове. То игнорировал существование Дейдары и его попытки сблизиться, то посреди ночи спрашивал о самочувствии. С момента как Дей занялся починкой жучка прошло уже недели две. Он успел подружиться с Кисаме, который оказался вполне неплохим парнем. Тоже, конечно, с заскоками, но они там все были шизанутыми. Обито больше ни разу не оставался с ним наедине и постоянно избегал лишних встреч, ссылаясь на обилие заказов и бумажной волокиты. Дейдара не был ребенком, обделенным вниманием, поэтому подобное поведение вызвало у него лишь пожимание плечами и заставляло просто продолжить заниматься своим делом. Занят? Ну и хуй с тобой. Других занятий не найдет, что ли. С Кисаме было весело, но особенно приятно было наблюдать, как увязавшийся за задницей брата Сасори бросает неоднозначные взгляды на Хошигаки. Он никогда не выглядел таким довольным, как после этих встреч втроём в ангаре. Однако, Тсукури чувствовал себя там третьим лишним, просто молча копаясь в проводках под капотом жучка и шепча ему что-то вроде: "Мне и с тобой вдвоем хорошо, родной", после чего улыбаясь своей манере разговаривать с неодушевленными предметами. "Нормально. Сегодня посмотрю твой прогресс по жуку. Кисаме уезжает." Кисаме не уезжал. Ровно до того момента, как Обито ему позвонил и сообщил о том, что даёт ему отгул в связи со своим хорошим настроением. Такое бывало редко, по сей причине Хошигаки дважды просить не нужно было. В голове Учихи роились вопросы. Почему. Почему там был он, а не Какаши? Он снова позволил себе оттаять? Позволил дать слабину, ослабить жесткую оборону путей к собственному сердцу? Снова принесёт страдания и боль? Быть того не может. Не привязываться - вечная мантра Обито после событий тех давно минувших дней. Не подпускать. Не позволять. Не открываться. "Заебись." Дейдара за словом в карман не лез. Но не говорить же ему о том как он в глубине души ждал подобного анонса от Учихи. Конечно нет, кому этот Обито сдался вообще. Его куда больше интересовал старый автомобиль, из которого они собирались сделать конфетку ближе к следующему месяцу. С каждым разом как Тсукури садился за руль и направлялся к югу, у него появлялось все больше причин заглянуть в осыпанный тегами фургон и вновь попытаться заглянуть под тёмные линзы очков, готовясь увидеть хоть кусочек этой неизвестности под потоком собственного внутреннего света. Что забавно, у обладателя серого Ниссана с каждым новым утром появлялось все больше причин впустить блондина в фургон и ответить на все его глупые вопросы. Теперь Обито чувствовал ответственность не только за свою жизнь. Твою мать, снова.