Мое место/The Place Where I Belong

Мне никогда не нравилась мысль о том, что ко мне кто-то прикасается, или даже мысль о том, что люди, по моему мнению, «слишком близко» находятся рядом со мной. Честно говоря, я не могу сказать, когда это началось. Может быть, я всегда была такой, может быть, я была тем ребенком, который не любил, когда его брали на руки, а может быть, это проявилось позже? Может быть, это началось в раннем детстве, когда ушел мой отец, а может быть, и позже, когда… Я действительно не знаю, но что я знаю точно, так это то, что я вообще не помню, чтобы мне нравилась эта идея о чьем-то прикосновении. Мне не нравится, когда кто-то входит в мое личное пространство. Это одна из причин, по которой я предпочитаю пользоваться лифтом в одиночестве. Мне не нравится, когда кто-то вступает в физический контакт со мной без моего разрешения. Я предпочитаю воздушные поцелуи. Мне определённо не нравится, когда меня обнимают, конечно, если это не мои дорогие девочки. Оба моих бывших мужа подтвердили бы этот факт. Но, по-видимому, это все не касается одного конкретного человека. А началось все в обычный рабочий день с далеко не обычного собеседования… Она, казалось, заикалась и спотыкалась, входя в мой офис в наряде, который едва ли подходил для залов «Мира авто», так что он определенно не подходил для коридоров «Подиума», но она была там. Казалось, ее даже не беспокоило, насколько она явно не вписывалась в обстановку и общество вокруг нее, однако было в ней что-то такое, что просто интриговало и восхищало меня. Найджел, конечно, заметил, это было очевидно. — Эмили, — тихо позвала я, — найми ее. — Но… она уже ушла, — удивленно пробормотала англичанка, явно недовольная моим решением. — Тогда тебе лучше поторопиться, — сказала я ей, — не возвращайся без нее. Я уверена, что она слышала последнюю часть, когда уже бежала к лестнице, учитывая тот факт, что она ускорилась примерно в то же время. Когда я посмотрела на Найджела, он ухмыльнулся. Я поймала себя на том, что закатываю глаза и бормочу: «О, заткнись». После этого собеседования все шло как обычно, но постепенно я начала понимать, что происходит что-то очень ненормальное. Никогда раньше я не испытывала желания уступить кому-то. Никогда раньше я не испытывала потребности вступить с кем-то в физический контакт. Но вот, появилась она. Однажды во время прогона она сделала нелепое замечание о ремнях, такое невежественное замечание от такой умной молодой женщины. И я поймала себя на том, что читаю ей лекцию о том аспекте моды, который никогда не ожидала обсуждать. Небесно-голубой. Цвет ее довольно немодного свитера. Отчасти, признаюсь, потому, что ее комментарий был довольно раздражающим. Однако в основном это было просто потому, что мне нужно было отвлечься. Поэтому я отвлеклась на «альтернативные факты», чтобы не дать себе поцелуями стереть это глупое выражение с ее лица. До этого момента все происходило постепенно, так что это теперь у меня была фоновая потребность быть рядом с ней и время от времени вступать в контакт. Я обнаружила, что глажу плечо Андреа. «Ворсинка», — воскликнула я в ответ на странный взгляд Найджела, который стоял позади нее. Она, однако, просто улыбалась. Эта растапливающая сердце улыбка. Я убрала прядь волос с ее лица, мои пальцы скользнули вниз по ее лицу, и в конце концов я обхватила его ладонью. Я убрала руку, когда услышала, что кто-то позади меня, но она продолжала улыбаться. Этими желанными губами. Ее волосы запутались в пальто, и я, к большому удивлению Эмили, продвинулась ближе и помогла ей. Я распутала пряди волос, застрявшие в пуговице, и вскоре обнаружила, что помогаю ей снять пальто, а потом даже поправляю её прическу. Я даже не поняла, что сделала, пока не увидела выражение лица моей первой ассистентки. Шок. Андреа, казалось, ничуть не смутилась, она просто улыбнулась и прошептала: «Спасибо». Так много раз я чувствовала, что это неразумно — так хотеть быть ближе к ней. На Торжественном вечере Эмили должна была прошептать мне имя, но ей это не удалось, поэтому моя Андреа наклонилась, чтобы сказать мне его. Если бы это был кто-то другой так близко, я бы, наверное, почувствовала раздражение, но это была она. Поэтому я наклонилась еще ближе. Я наклонилась ближе, достаточно близко, чтобы почувствовать ее дыхание на своей щеке. И мне захотелось наклониться еще ближе. Я хотела почувствовать ее губы. Тогда я должна была догадаться, что меня больше нет, но по какой-то причине я не поняла этого. На одной из многих встреч, которые она посещала со мной, а точнее, рядом со мной, я обнаружила, что уже скольжу к ней. Слегка наклоняюсь к ней. Достаточно близко, чтобы аромат ее духов успокоил меня. Не то чтобы я понимала это в первые несколько раз. Потом время от времени моя рука оказывалась рядом с ее, и наши ладони так нежно соприкасались. Хотя, к моему разочарованию, контакт длился недостаточно долго, на мой взгляд. Я так привыкла ненавидеть саму мысль о том, что до меня дотрагиваются, что, думаю, первые несколько раз я все отрицала. К тому времени, когда началась Парижская неделя моды, потребность быть рядом с ней стала почти невыносимой, но в то же время Андреа, казалось, тоже тянулась ко мне. Оставшись с ней наедине в машине, я брала ее руку в свою. Мы были одни в моем гостиничном номере, и между нами не было ни дюйма свободного пространства. И в тот день, когда я чуть не потеряла ее. В тот день, когда я чуть не оттолкнула ее, потому что потребность быть рядом с ней начинала пугать меня. В тот день, обернувшись и увидев, что ее больше нет рядом со мной, я последовала за ней. Однако я не просто последовала за ней, я протянула руку и схватила ее за запястье. Несколько месяцев назад я бы даже не смогла подумать об этом и уж точно не могла бы подумать о том, чтобы сделать свой следующий шаг. Я обняла ее. Первый раз, я помню, как охотно обнимала кого-то, кроме своих детей. На мгновение я почувствовала себя спокойнее, чем когда-либо. Я чувствовала себя в безопасности, как будто ничто и никто не мог причинить мне вреда… даже папарацци, щелкающие своими камерами, как акулы пастями, позади меня. Биение ее сердца было похоже на самую успокаивающую музыку, когда-либо созданную на этой Земле. В этот момент она обняла меня в ответ и прошептала, что если я не ослаблю хватку, то, наверное, сломаю ей ребро. Я отпустила ее, боясь, что она снова уйдет, но она только рассмеялась и снова обняла меня. Мне всегда было интересно, что люди подразумевают под словосочетанием «я дома», ведь до этого момента в объятиях моей Андреа, я никогда не чувствовала ничего подобного. Последовавший за этим поцелуй просто решил мою судьбу. Я нашла, где мое место, так что, может быть, именно поэтому я никогда не любила, когда ко мне прикасаются… Может быть, я просто ждала правильных рук, того самого «моего места».