Через две сплошные

Спокойное, размеренное и ленивое утро пятницы, впереди два выходных и миллион возможностей выспаться. Сяо Чжань прокручивает эту мысль в голове и готов завыть в голос от того, что это совсем не его вариант. Встать в шесть утра, собраться в спешке и, опаздывая на учёбу, поехать в институт, а после него — на подработку в больницу и, если после этого не выпадет график ночной смены на его второй подработке в круглосуточном магазине, то он сможет приехать домой даже не совсем глубокой ночью. Это была его обычная рабочая рутина, в которой часы недосыпа за неделю уже давно обогнали часы отдыха. Автобус грубо тормозит на нужной остановке, и Чжань, едва не пошатываясь от навалившейся на него в час-пик толпы пассажиров, выходит наружу, держа в руке уже подостывший и чудом не выпавший из рук в давке стаканчик с кофе. Вот уже почти две недели Сюань Лу передаёт ему перед началом пар большой стакан с кофе, вкусный, ароматный и явно не из их столовой. И Сяо Чжань, смотря на такие же стаканчики с кофе у Чжочэна и Лу, искренне подумал бы, что его друзья решили раскошелиться ему на кофе, если бы следом не прилетало сообщение от Ван Ибо с неизменным «Доброе утро, гэ». Осознание того, что этот нахальный Ибо изо дня в день каким-то образом снабжал хорошим кофе самого Чжаня и заодно его друзей, до сих пор отдавалось набатом в голове. Это было странно, вопиюще нагло и чертовски мило. Очевидно, что Ибо не только выпросил у Лу его номер, но и неизвестно как подкупил её, приобщив к своей авантюре с кофе. А только ли с кофе? Что-то подсказывало, что останавливаться только на кофе было совсем не в духе этого Ван Ибо, который так настойчиво продолжал писать ему «доброе утро» по утрам, желать спокойной ночи перед сном и совершенно абсурдно тратиться на кофе для него и Чжочэна с Лу заодно. Нет, Сяо Чжаня не волновало, сколько Ибо тратит на этот явно дорогой кофе, но вот то, с каким упорством альфа добивался его внимания — очень даже. Уже почти две недели Чжань чувствует себя настоящим преступником, получая неизменные короткие «доброе утро» и «спокойной ночи» утром и вечером и ароматный кофе впридачу даже несмотря на то, что он так ни разу и не ответил ни на одно сообщение Ибо. Либо у альфы было ангельское терпение, либо ему потом придётся сполна расплачиваться за такое великодушие со стороны сильных мира сего. Почему-то Сяо Чжань больше склонялся ко второму варианту, лишь надеясь, что его всё-таки не запихнут в чёрный фургон по дороге домой. Чжань заходит в знакомый двор и на всякий случай бегло осматривает его на наличие подозрительных личностей. Ну, мало ли, может, терпение этого Ван Ибо уже дало трещину. Вокруг было тихо, не считая играющих на площадке троих детей и смотрящих за ними родителей. Ли Мэй сказала бы, что у него паранойя, но, к её счастью, она вообще не знала ни о Ван Ибо, ни о его подкатах, ни о щедром кофе для всей их компании по утрам. Мэй кофе не доставался ни разу. Этот Ван Ибо вообще знает, что они с Мэй встречаются? Что-то подсказывало Чжаню, что да, знает, и его факт отношений вообще не останавливал. В голове всплывает дурацкая мысль, что бы делал Ибо, будь Чжань и Мэй женаты. Наверное, нагло выдал бы что-то вроде: «Это у тебя что? Кольцо? Смотри, я купил лучше. И вообще я лучше, так что будь со мной», а потом утащил бы застолбеневшего Чжаня куда-нибудь в свой пентхаус. С губ от абсурдности мыслей сама собой срывается усмешка. С чего вообще он взял, что альфа живёт в пентхаусе? Ну, вроде как все богачи живут в пентхаусах и особняках, да ведь? Усмешку в этот раз заменяет вполне себе истерический смех. Он точно скоро поедет своим не сильно разумно мыслящим в последнее время мозгом. Допитый до дна стакан с кофе летит в мусорку у скамейки, а вместе с ним и странное тёплое чувство в груди. Пусть Ибо и преследовал свои цели, одаривая его кофе, но Чжань готов признать, что это было приятно. Среди его долгих изматывающих будней стаканчик с кофе утром стал уже такой привычной частью дня, заряжающей и согревающей. Много ли кто делал подобное для Чжаня? С грустью хмурясь, он честно отвечает себе, что никто. За ним никогда так не ухаживали. Квартира встречает его звенящей тишиной и чувством дикой усталости. Сюань Лу сегодня должна была ночевать у своего парня, а Чжочэн вернётся домой только через полтора часа. Неожиданно пустая квартира навеивала чувство тоски и холодного одиночества. Чжань неспешно раздевается, ужинает и полчаса отмокает под горячим душем, смывая с себя остатки изматывающего дня, после устраиваясь в гостиной с кружкой чая и книгой в руках. Телефон на столе загорается входящим сообщением, и Чжань уверен, что это Ли Мэй. Экран ярко показывает ошибочность его предположений, высвечивая совсем другие иероглифы совсем другого имени. Ван Ибо. Ну конечно, кто же ещё. Точен, как часы. Чжань со вздохом берёт телефон и, наверное, впервые за две недели открывает пришедшее сообщение. Привычное «Спокойной ночи, гэ» сегодня выглядит уже менее раздражающим, проскакивая в голове какой-то неестественной мыслью о том, что это кажется очень правильным. Ещё две недели назад Чжань не планировал даже заходить в сообщения с Ибо, а сегодня уже печатает ему ответ. Первый ответ в их односторонней переписке. Возможно, так сильно повлиял ежедневный вкусный кофе, а может, просто появилось желание наконец-то прояснить ситуацию. Ведь может же этот Ибо оказаться неплохим парнем, верно? С момента его подката у входа в институт альфа больше не появлялся в поле зрения Чжаня, не пожирал его взглядом и не караулил у института, напоминая о себе большими стаканчиками кофе и не требующими ответа сообщениями. Это было нагло, но вроде как не особо мешало жить и не пересекало личные границы. Возможно, поэтому Чжань набирает короткий, но способный всё прояснить ответ: «Спасибо за кофе, но давай всё же проясним ситуацию. Будь завтра в пять у института». Чжань смотрит на отправленное сообщение и думает, что это правильно. Прояснить ситуацию нужно было давно и не криком и игнором, как сделал он, а нормально и по-человечески словами через рот. В конце концов, Ибо не сделал ему ничего ужасного, не считая своей вопиющей наглости в желании познакомиться. Сяо Чжань устало прикрывает глаза и откидывается на спинку дивана, не замечая, как засыпает, и краем сознания отмечая новое входящее сообщение. Нет, снова не от Ли Мэй. На экране красовалось лаконичное «Замётано» от Ибо.

***

Сколько времени он уже стоит у входа в институт, то и дело всматриваясь в машины на парковке? Сяо Чжань неловко чешет бровь, понимая, что вообще-то стоит всматриваться не в машины, а в мотоциклы. В один конкретный знакомый чёрный мотоцикл, который он уже столько раз видел на этой самой стоянке. Пары закончились ещё полчаса назад, а до назначенного времени оставалось чуть больше пятнадцати минут, за которые Чжань успел попрощаться с Лу и Чжочэном, проводить Мэй на собрание студсовета и перехватить круассан с кремом в столовой. Ну почему он не назначил встречу сразу после пары? Ответа на этот вопрос не было. Наверное, потому что последние две недели он имеет тенденцию туго соображать, сначала делая, а потом только думая. Вообще-то Сяо Чжань считает себя достаточно умным, но явно не сегодня. Когда из-за угла грациозно выныривает такой знакомый чёрный «ямаха», Чжань практически подпрыгивает на месте, понимая, насколько на самом деле нервничает. Ноги, вопреки командам мозга, ощущаются ватными, а ладони быстро потеют. Его тело предаёт его без видимой на то причины, и Чжань усердно делает три глубоких вдоха, как в замедленной съёмке наблюдая за приближающимся к нему альфой, который снова выглядел, как герой из фильма про крутых парней. Это законно вообще? Чжань смотрит на надетые на Ибо простые белые кеды, джинсы, белую футболку и кожаную куртку сверху и думает о великой несправедливости этой жизни: есть люди, которые тратят уйму времени, продумывая свой образ, а есть те, кто даже в уличной одежде выглядит, как на фотосессии «GQ». — Привет, — подходит к нему альфа, становясь на одном уровне и сдержанно кивая. Чжань смотрит на неожиданно спокойного парня перед собой и не может не отметить, что Ибо почти одного с ним роста, уступая буквально пару сантиметров. — Ты рано, — отвечает Чжань первое, что приходит в голову, косясь на часы на телефоне. — Ты тоже, — в тон ему отвечает Ибо, усмехаясь той самой гремлинской улыбкой, которую так хорошо запомнил Чжань ещё в самую первую их встречу. — Прокатишься со мной? Чжань смотрит на альфу растерянным взглядом, а когда понимает, о чём он, нервно прикусывает губу, округляя глаза. — На этом? — с опаской тыкает он пальцем в стоящий позади мотоцикл. — Я поеду медленно, не бойся, — уверенно говорит Ибо, кивая в сторону своей «ямахи», доставая второй шлем. Сяо Чжань косится на шлем в руках Ибо и застывает в сомнениях. Альфа медленно подходит к замершему в нерешительности Чжаню и сам надевает на него шлем, помогая с застёжками. Чжань позволяет подвести себя к мотоциклу, всё ещё находясь в отрешённости. — Держись за меня, не за одежду, — говорит альфа, одним движением надевая свой шлем и опуская визор. — Я поеду медленно, но если почувствуешь, что паникуешь или будет неудобно сидеть, подёргай меня за одежду. Чжань кивает, как в замедленной съёмке смотря на седлающего мотоцикл Ибо и послушно забираясь на сидение следом, стараясь найти баланс удобного положения. Альфа заводит урчащий мотор и одним движением опускает руки Чжаня себе на талию. Сяо Чжань послушный пассажир и слишком сильно боится гудящий под ним мотоцикл, чтобы ослушаться, вцепляясь в Ибо со всей силой, когда «ямаха» плавно трогается с места и выскальзывает с территории института на проезжую часть. Под ладонями ощущалась горячая даже сквозь одежду кожа и твёрдый, подтянутый и наверняка рельефный живот альфы, заставляя мысли метаться в черепной коробке со скоростью света. Ибо вёл аккуратно и ехал медленно, как и обещал, но и это для Чжаня, не умеющего кататься даже на велосипеде, было за гранью. Слишком будоражащие ощущения, заполняющие собой всё тело и заставляющие чувствовать и страх, и эйфорию одновременно. Если это и есть те самые чувства, ради которых люди садятся на мотоциклы и связываются с экстремальными увлечениями, то Сяо Чжань их понимает. Когда мотоцикл останавливается у утопающего в зелени парка, Чжань наконец-то выдыхает, запоздало осознавая, что всю дорогу ехал, намертво вцепившись в Ибо. Почему-то казалось, что если крепко сжимать в руках торс альфы, впиваясь пальцами в живот, то точно ничего не случится. Чжань заторможенно убирает руки с Ибо, торопливым движением слезая с мотоцикла и внутренне ликуя, когда ноги касаются твёрдой земли. Альфа глушит мотор, одним движением снимает с головы шлем и подходит к Чжаню, чтобы помочь освободиться от его шлема. — Живой? — выжидающе смотрит Ибо, убирая шлемы. Чжань молча кивает, всё ещё пытаясь восстановить дыхание после такого притока адреналина. — Это было… Вау, — только и может сказать он, получая самодовольную ухмылку в ответ. — Тогда дальнейший план тебе тоже понравится, — довольно смотрит на него Ибо, разворачиваясь и кивая в сторону распластанного перед ними парка, чинно направляясь к приветливо открытым воротам. — Что? Ибо, подожди! — приходит в себя Чжань, спеша за удаляющимся альфой. Большой, утопающий в высокой зелени деревьев и цветочных кустов парк с разнообразными аттракционами для всех возрастов и вкусов, палатками с уличной едой и шумно смеющимися весёлыми людьми вокруг. Сяо Чжань потерянно смотрит на окружающие его со всех сторон яркие вывески завлекающих аттракционов и палаток и пытается собрать мысли в кучу. Разве они не должны были… поговорить? Они ведь ради этого и встретились сегодня, да? — Сто лет тут не был, — воодушевлённо сообщает подошедший Ибо. — А ты, гэ? О, покатаемся на том колесе? — тычет он пальцем на возвышающееся за деревьями полушарие чёртова колеса. Сяо Чжань заторможенно смотрит на блестящие глаза альфы и не верит, что этот восторженный ребёнок перед ним ещё десять минут назад был крутым горячим парнем с обложки журнала. Ибо воодушевлённо тащит Чжаня на ближайший аттракцион и, кажется, выглядит абсолютно счастливым. Они катаются на колесе обозрения, где Чжань не удерживается и делает по меньшей мере сотню фоток открывшейся панорамы, участвуют в аттракционе силы, бросают мячи в баскетболе, гоняют на картинге, проходят зеркальный лабиринт, стреляют в тире, в котором Ибо, разумеется, с первой попытки закрывает все мишени и выигрывает, притаскивая Чжаню забавный брелок в виде зайца. Вопрос, где он научился так метко стрелять, альфа оставляет без ответа, лишь довольно ухмыляясь. Сяо Чжань словно проживает своё второе детство, возвращаясь в беззаботные времена, будто ему снова шесть, и они с семьёй проводят выходные вместе. Он искренне смеётся, смотрит на такого же искрящегося Ибо рядом и забывает обо всём на свете, наконец-то полностью расслабляясь, наверное, впервые за последние несколько лет. Привезти его в парк аттракционов было определённо хорошей идеей. — Почему именно парк аттракционов? — спрашивает запыхавшийся и распаренный азартом Чжань, когда они, без преувеличения обойдя все существующие здесь аттракционы, усаживаются в небольшом уютном кафе на главной алее парка. Ибо откидывает со лба взмокшие пряди и вытягивается на своём месте напротив Чжаня. — Хотел сходить сюда, как только приехал в Шанхай, но всё как-то не получалось, — сообщает он, подцепляя кусок мяса со своей тарелки. — Ты не из Шанхая? — Я пять лет учился в Сеуле, вернулся в Китай несколько недель назад. Чжань смотрит на уплетающего свою порцию альфу и вспоминает стереотип о том, что такие парни, как Ибо, всегда учатся за границей в каких-нибудь бизнес-ВУЗах. — Что-то связанное с бизнесом? — озвучивает своё предположение Чжань. — Не, иностранные языки, — отвечает с набитым ртом альфа, с аппетитом жуя. Сяо Чжань двигает к нему свою порцию острого мяса и не сдерживает улыбки. Парень перед ним больше не был похож на самодовольного наглого мажора, каким окрестил его Чжань вначале, Ибо был открытым, забавно запихивающим еду за раздутые щёки и совершенно простым в общении, не боясь показаться смешным или неловким. С альфой было легко, непринуждённо и не страшно обляпаться соусом или сказать какую-нибудь глупость. С Ибо было комфортно быть самим собой, а в голове возникала уверенность, что альфа не осудит. Вот так, предполагая не самую простую встречу изначально, Чжань получил лучший вечер за последние несколько месяцев с человеком, о котором не знал практически ничего, но с которым смог полностью расслабиться и забыть обо всём, что его так тревожило в повседневных рабочих буднях. Словно вернуться в детство и забыться в нём. — И чем занимаешься в Шанхае? — откусывает свой кусок пиццы Чжань. — Ничем особенным, бизнес отца, — жуёт альфа. — Скучная рутина. — Мне казалось, что жизнь богатеев интересна и разнообразна, — не сдерживает смешка Чжань, получая удивлённый взгляд в ответ. — Жизнь богатеев? Ибо подаётся вперёд, переставая жевать и внимательно всматриваясь в лицо Чжаня. Между бровей появляется маленькая морщинка напряжения. Ему явно не симпатизировало это обращение. — Ну да. Очевидно, что ты из другой лиги, Ван Ибо, — делает глоток чая Чжань, чувствуя себя неловко от затронутой темы и видя, как ещё больше напрягается Ибо перед ним. — Кто тебе это сказал? — хмурится альфа, буквально прожигая взглядом. От детской беззаботности не осталось и следа, сейчас за столом сидел взрослый, резко возмужавший, собранный человек. Больше не дурашливый парень, который с детским азартом смеялся на аттракционах всего каких-то полчаса назад. — Да брось, Ибо, я же не дурак. На тебе брендовые вещи, дорогой телефон, а про стоимость твоих часов и мотоцикла я боюсь даже думать. Ты смотришь на мир не так, как большинство, понимаешь? Не надо быть гением, чтобы понять, что ты… — И как же я смотрю, Чжань-гэ? — серьёзно говорит альфа, обрывая на полуфразе и заставляя Чжаня уже мысленно сто раз пожалеть о том, что затронул эту тему. Чжань неуютно ёжится и поднимает взгляд на, кажется, закаменевшего альфу перед собой. — Как хозяин. Так смотрят люди, чувствующие превосходство. Ибо молчит. Смотрит на Чжаня нечитаемым взглядом и молчит, не проявляя ни единой эмоции, и это выглядит гораздо более жутко, чем если бы он открыто кричал. — Считаешь, что я чувствую над тобой превосходство? — выгибает бровь альфа. — Думаешь, что я пялился на тебя неделю, звал поужинать, писал смс без ответов, заказывал кофе всем твоим друзьям и привёз тебя сюда от скуки и желания самоутвердиться? Зачем я, по-твоему, всё это делаю, Чжань-гэ? Ибо не кричит, не повышает голос и никак не демонстрирует своё раздражение, просто смотрит на Чжаня своим тёмным, внимательным взглядом и ждёт ответа. Сяо Чжань неуверенно закусывает губу и чувствует ясный укол совести. Дурак, зачем он вообще ляпнул эту ересь про богатеев? Альфа перед ним действительно не выглядел, как тот, кто развлекается за счёт чужих чувств, весь этот вечер позволяя видеть себя самым открытым и простым человеком на свете. Позволяя видеть себя настоящим. — Не знаю, Ибо… Это всё… Это не то, что я имел в виду и… — Я хочу, чтобы ты услышал меня сейчас, — голос альфы серьёзный и предупреждающий любые возражения. — Ты мне нравишься, Чжань-гэ. Пиздецки сильно нравишься. Но это не значит, что я буду пытаться купить тебя или твоё расположение. Никогда не смей говорить, что ты кого-то ниже или не достоин чего-то. Ты достоин. Всего на свете достоин, гэ. Ты даже не представляешь, насколько ты ахуенный. Не позволяй никому говорить иначе. — Ибо… — Нет, дослушай. Я хочу, чтобы мы прояснили этот вопрос на корню. Я пялился на тебя, подкатывал, строчил смс и заказывал кофе просто потому, что ты пиздецки сильно мне нравишься. Не от скуки и не из-за какой-то прихоти, а по-настоящему нравишься. Это не обязывает тебя тут же воспылать ко мне чувствами и всё такое прочее, я не буду настаивать ни на чём, чего ты сам не захочешь, и мне правда нравится проводить с тобой время. Не волнуйся, я не настолько отбитый, чтобы лезть в твои отношения и как-то портить твою жизнь, но ты совершенно точно не сможешь меня игнорировать. Я буду в твоей жизни, даже если ты скажешь мне уходить. Чжань смотрит на сидящего перед ним альфу широко открытыми глазами и пытается найти в его спокойном лице хоть намёк на шутку. Ибо берёт со своей тарелки кусок панированной курицы и отправляет в рот, возвращаясь к еде и давая Чжаню осмыслить сказанное. Так прямо ему ещё никто не говорил о своих намерениях. — Это ты мне сейчас так признался? — ошарашенно пялится Чжань, кажется, забывая дышать. — Да, — расслабленно откидывается на спинку стула Ибо, доедая. — И тебя не смущает, что я в отношениях? — Нет, — делает глоток чая альфа. — Ибо, это… это слишком прямо, — пытается подобрать слова Чжань, который такой честности совсем не ожидал. Да кто вообще вот так прямо заявляет о своих планах на первой встрече? Очевидно, что Ван Ибо. — Не волнуйся, я не сделаю ничего без твоего согласия. — То есть какие-то рамки приличий у тебя всё же остались? — иронично выгибает бровь Чжань, и альфа напротив растягивает губы в широкой улыбке. — Я не такой отбитый, как ты думаешь, — смеётся Ибо, одним глотком допивая свой чай. Сяо Чжань ловит взглядом усмешку альфы и пытается состыковать в голове всё услышанное. Ему только что заявили, что он нравится этому невозможному парню перед ним, которого ещё две недели назад он считал полным кретином. А сейчас? Чжань скользит взглядом по спокойному красивому лицу альфы, растрёпанным волосам, умиротворённой полуулыбке и блестящему в свете ламп кафе взгляду. Ибо был не тем, кто вызывал отторжение. И если раньше он казался самодовольным и холодным, то теперь Чжань с уверенностью мог сказать, что Ибо очень тёплый и открытый. Находиться с ним рядом было приятно и спокойно. Его прямолинейность оглушала и сбивала с ног, но сам он не казался кем-то неприятным или отталкивающим. — Но при этом ты не отстанешь от меня, даже если я попрошу? — усмехается Чжань. — Не отстану, — согласно кивает Ибо. — Чжань-гэ слишком неуверенно об этом просит. Губы расплываются в хищной улыбке, а Чжань сначала возмущённо краснеет, а потом не сдерживает рвущийся наружу смешок. Альфа был очень упёртым, даже больше, чем Чжань предполагал изначально, но при этом оставлял уверенность в том, что не перейдёт грань дозволенного. Ибо перед ним был честен и с Чжанем, и с самим собой, вынуждая хотеть Сяо Чжаня тоже быть честным. Альфа был ему приятен, и отрицать это он не собирался. Сяо Чжань плохо понимал, какие именно эмоции у него вызывал Ибо, но прекращать только начавшее зарождаться общение почему-то не хотелось. Ибо непринуждённо шутит, рассказывает про жизнь в Корее и словно погружает Чжаня в другой мир, показывая, что реальность может быть не только той, к которой привык Чжань. В мире Ибо всё было просто и понятно, и это то, чего так не хватало в жизни Сяо Чжаня. Альфа вообще сам по себе лёгкий в общении и, глядя на него, Чжаню почему-то казалось, что в его жизни тоже всё просто. Ибо оказывается девятнадцать, и, может, это веяние молодости, а может, альфа сам по себе был таким: не видящим препятствий и уверенный в своих силах, но слушая очередную смешную историю из жизни, Чжань думает, что даже будь этот парень оборванцем с улицы, он несомненно добился бы больших успехов везде, где пожелал бы. Он любил жизнь, а та любила его в ответ, и это была вся аксиома жизни Ван Ибо. Так Сяо Чжань приходит к выводу, что парень, младше его на целых шесть лет, кажется, понимал жизнь лучше, чем он в свои двадцать пять. Он думает об этом всю дорогу назад, чувствуя на спине порывы ветра и смотря на мелькающий вокруг вечерний город. Ибо по-прежнему ехал небыстро, явно сдерживаясь от того, чтобы набрать привычную скорость, и Чжань был ему за это благодарен. С «ямахой» они ещё не совсем подружились, осторожно друг к другу присматриваясь. — Чжань-гэ должен написать мне, когда будет дома, — тормозит у его подъезда Ибо, паркуя мотоцикл и слезая с него, чтобы подойти к Чжаню и помочь снять тому шлем. — Ты довёз меня до подъезда! — Но не довёл до квартиры, — нахально улыбается Ибо, убирая шлем задыхающегося от очередной наглости Чжаня. — Спокойной ночи, Ван Ибо, — фыркает Чжань в ответ, не забывая помахать на прощание и скрываясь за дверью своего подъезда. Это определённо был странный, но приятно запоминающийся вечер с таким же странным и запоминающимся парнем. Конечно, Чжань не кинется к нему на шею с распростёртыми объятиями, но общаться они, наверное, всё-таки смогут. Ибо не был тем самым милым соседским мальчиком, очаровывающим своей улыбкой или смехом, совсем нет — его уверенный стиль точно нельзя было назвать милым, его улыбка скорее была хищной ухмылкой, а смех больше напоминал звуки умирающей гиены. Ибо не был милым. Ибо был дерзким, нахальным и слишком самоуверенным. Он окутывал своей внутренней силой и спокойствием, заставляя чувствовать себя в безопасности. Сяо Чжань открывает дверь своей квартиры и не может отделаться от чувства пустоты внутри. Этот вечер был слишком насыщенным.