Ссора

— Не знаю даже, что прекраснее: музыка или твои стоны… Я же успею ими насладиться сегодня? — Как и всегда, Королева Льда подошла незаметно и быстро. Он не успел еще осознать, что переместился, а она уже тут, обнимает со спины, шепча нежности на ухо. Странник мотнул головой, отцепляя руки королевы. Нет. Он бы с радостью поддержал этот дружеский флирт, но не сейчас. Сейчас ему по-хорошему вообще надо домой, а не сидеть в зимнем лесу. Но дома слишком много его. Все его побрякушки (и те, притащенные Скриплерами с его подачи), струны для кобзы, сама кобза, лежащая в самых неожиданных местах — весь хаос от этого барда. Но любимого барда. Странник сидел рядом с Королевой Льда, привалившись к одному из деревьев, и слушал. Музыка была… Хорошей, да, но не его барда. Барс, как же глупо разругались. — Что у вас произошло? Опять поссорились? — Королева обернулась к Страннику. Было в ее взгляде что-то Джоановское. То ли Барс не имел достаточно большое воображение, чтобы придумать женщин, то ли эти двое за годы уже впитали в себя черты друг друга. Так или иначе, Странник под таким взглядом никогда не говорил, что «ничего не произошло», врать смысла не было. — Это он виноват. Женщина тяжело вздохнула. — Я же не спрашивала, кто начал. Хотя, забудь. Я… Это не конец света, я знаю, что все будет в порядке, по крайней мере… — По крайней мере, пока я люблю барда, а он меня. Спасибо. Воцарилась тишина. Не в лесу, тут все так же звенела музыка, шумели деревья. Но в душе Странника. Там наконец было спокойно.

***

— Эй, бард, сыграй что повеселее! — В таверне было шумно. Смех, громкие разговоры, крики. Самое то, чтобы заглушить мысли. — Да мне бы просто сыграть, — прошептал Кобзарь себе под нос. Шляпа качнулась, когда он наклонил голову, пытаясь притянуть к себе кобзу. Она зацепилась за какую-то висюльку. В голове промелькнул голос Странника и его недовольство, мол «скоро за всеми этими… вещами тебя видно не будет». Не думай о нем, он сам виноват, пусть извиняется. Зато в таверне как-то притихли. Кобзарь хмыкнул себе под нос. Время идет, люди не меняются. Таверна была тут, возможно, до того, как он в целом заинтересовался этим странным местом, где люди точно умирают: он это чувствует, но не так, как обычно, словно тут есть кто-то другой. И ведь «кто-то другой» в самом деле был. Кобзарь понятия не имел, почему Странник приглянулся ему изначально. Возможно, из-за той же незавидной роли смерти, а может, просто так. Но они познакомились и находятся там, где сейчас. Таверна начала шуметь. Или это просто мысль, что Странник — чудо, флиртующее со всем подряд, — все еще, несмотря на ссору, любим им, подействовала отрезвляюще. Но таверна уже начинала забывать о нем, возвращались разговоры и смех. Они еще тихие, но если не вмешаться, то люди не замолкнут. Так было в прошлую ссору, и в позапрошлую, и в ту, что была до той… В этом магия именно этой таверны — или в целом людей, Кобзарь так и не понял, хотя после каждой крупной ссоры со Странником он приходит сюда и наблюдает. Кобзарь запел. Его голоса, как и в прежние века, хватало, чтобы перекричать шум. Вот хозяйский сынок пытается в разговоре с друзьями уйти от темы влюбленности, как и его прапра (и еще много «пра») дед. А вон в том углу, где сейчас парень что-то шепчет своей невесте, когда-то сидели две возлюбленные и учились выпивать. Это место было полно воспоминаний. Не его — других людей. Но оно жило. Как и каждый другой уголок этого волшебного королевства. И Кобзарь жил вместе с королевством, как и любое другое существо. Кобзарь не был придуман Барсом. Возможно, он вообще не должен был появляться в этом мире. Но он тут. Сидит, играет на кобзе и черпает мудрость из раза в раз, ту, которую он знает, но осознает заново все больше, все шире, все глубже. Черпать мудрость можно от кого-то конкретного, а можно и от мира в целом. Не от той волшебной части мира, куда могут залезть лишь волшебники, нет. От того, как чувственно жених смотрит на невесту, как юноша смущается своих первых чувств. Как что-то не меняется из века в век. Как чувства не меняются из века в век. Кобзарь закончил еще одну песню. Что ж. Он не волшебник, но до Ледяного Леса добраться сможет. А иного ему и не надо.

***

Королева Льда, улыбаясь, смотрела, как Кобзарь и Странник сидели и молчали. Она не торопила. Ушла, когда заметила в лесу Кобзаря, и превратилась в тихую наблюдательницу, какой была еще тогда, при первой встрече этих двоих. Она улыбалась от облегчения. Знала, что для них ссоры не то же, что и для смертных. Не ругань вплоть до мыслей «он меня разлюбил» или еще хуже — мыслей о ненависти, а скорее крики о том, что им надо отдохнуть друг от друга. Не видеться друг с другом пару месяцев, чтобы разобраться в себе, отдохнуть от любимого и вернуться уже свежим и соскучившимся. Знала. И все равно боялась, что вот эта ссора была последней, что другу будет плохо. Но сейчас она была рада. Ближайшие пару десятилетий все будет хорошо. Королева Льда смотрела на двоих смертей, что словно не замечали друг друга, на деле просто боясь посмотреть на партнера. Смотрела и думала о них. Их отношения сложно назвать влюбленностью. За столько лет вместе, будь они влюблены, они бы разошлись. Невозможно терпеть друг друга всю бессмертную — хотя у них уровень смерти наоборот повышен, если можно так выразиться, — жизнь, не имея друг в друге друга, и… Королева Льда подумала, что это уже не ее мысли. Это мысли всех существ в королевстве. Они не называют друг друга людскими словами — не табу, конечно, просто им не подходят эти слова, но они бы не смогли быть вместе спустя столько лет, не будь они друг для друга именно мужьями. И она опять проглядела этот момент. Из них двоих точно кто-то в объятия и поцелуй втягивает первый. Они вместе не могут. Но почему она упорно не может этого заметить?.. Возможно, само королевство не дает увидеть ей этот слишком интимный момент. Возможно, она сама оставляет себе интригу на будущее. Это же не последняя их ссора. Должно остаться что-то неясное, чтобы не потерять интерес. А возможно, это уже просто как привычка: отвлекаться на что-то. В конце концов, есть вещи, которые не меняются. Особенно в отношениях этих двоих.