__________
— Мне скучно! — проскулил Сириус уже, кажется, в тридцатый раз за день. За окном шла непроглядная метель, и на улицу выходить никому не хотелось. Такой снегопад вышел за рамки обычного и считался аномальным явлением. Уроки травологии теперь состояли только из теории и проводились в свободном классе, и даже Хагриду пришлось уйти из своей хижины в замок. — Сделай домашнюю работу, — предложил Ремус, даже не удосужившись оторвать взгляд от своего эссе по зельеварению. — Я точно знаю, что ты не закончил свою астрономическую карту. — Ты хочешь, чтобы я умер от скуки, Ремус? — спросил Сириус, кинув сердитый и одновременно полушутливый взгляд на друга. — Астрономия — самый худший предмет! — Мы можем немного прогуляться, — внёс свое предложение Джеймс, откладывая перо и быстро пролистывая вопросы по трансфигурации. — У меня есть мантия. Питер наконец поднял взгляд от своей собственной астрономической карты. — Мы не можем! Макгонагалл же сказала, что у нас будут большие неприятности, если она поймает нас опять после отбоя. Джеймс фыркнул, и хотя он говорил достаточно бодро, тон его был более чем слегка покровительствованным. — У нас есть мантия, Пит, всё будет нормально. Если нет, я возьму всю вину на себя. Сириус спрыгнул с кресла. — Тогда пошли, Поттер! Я «в игре»! Ремус, Питер? Римус тяжело вздохнул, но послушно встал. — Моей маме вы двое уже не нравитесь, — сказал он друзьям, швыряя свою работу в сумку и заталкивая её под диван. — Она считает, что вы втягиваете меня в неприятности. Сириус захохотал. — Ты беспокойся не о нас, а о Питере: он такой сорвиголова, что вечно вовлекает нас в свои сумасбродные планы. Все четверо засмеялись, хотя Питер почувствовал лёгкий укол обиды от этого поддразнивания. Стараясь не вызвать подозрения, друзья скользнули под мантию-невидимку и покинули комнату Гриффиндора, не имея при себе никакого плана на ночь.__________
— Я знаю, что мы можем сделать! — прошептал Джеймс остальным, когда они остановились на небольшой перерыв в старой отдающей плесенью нише. — У меня есть навозные бомбы, мы можем положить их в запасы для зелий Нюниуса или кинуть их ему в котёл. Питер громко засмеялся, но друзья на него тут же шикнули. — Гениально! — прошептал он. Ремус явно не был с ним так согласен. — Он вообще-то ничего не сказал и не сделал, чтобы заслужить такое отношение к себе, — прямо сказал он друзьям. Сириус пожал плечами. — Он обязательно что-то сделает завтра, ему доставляет великое удовольствие выводить нас из себя. С таким же успехом мы могли бы получить фору! Ремус закатил глаза, но ничего не сказал, и просто последовал за остальными, когда они продолжили путь. Временами они вели себя так глупо! Но они были замечательными друзьями, и Ремус не решался идти против них или слишком много с ними спорить, опасаясь лишьться их. Они дошли до подземелья, где пол был неровный и даже семикурсники, которые ходили тут сотни раз, постоянно спотыкались. Питер, который был не более закаленным, чем кто-либо другой, и к тому же невероятно неуклюжим, тут же грохнулся, таща за собой мантию и оставляя остальных троих раскрытыми. Грохот, который он поднял, был непозволительно громким, тем более что они находились в непосредственной близости от покоев профессора Слизнорта. — Быстрей, быстрей, вставай! — прошипел Сириус, дёргая Питера вверх. Все четверо набросили на себя мантию и замерли, как вкопанные, вжимаясь в стену. Через несколько секунд вышел Слизнорт, одетый в традиционную пижаму в бело-голубую полоску, его глаза всё ещё были прищурены ото сна. — Кто там? — крикнул он, слепо оглядываясь. Ответа не последовало, поэтому Слизнорт пожал плечами и ушёл в свои покои, что-то тихо бормоча. Ремус с облегчением выдохнул, в то время как Джеймс слегка толкнул Петтигрю. — Будь осторожен, Питер! Лично мне совсем не хочется быть пойманным и выпоротым. Ремус издал низкий сдавленный звук. — Думаете, нам достанется тростью, если нас поймают? — Возможно, — ответил Сириус низким и тихим голосом. — Я думаю, Макгонагалл именно это и подразумевала под «большими неприятностями». Как только они продолжили идти в класс зельеварения, Ремус ещё раз вздохнул: ну почему его всегда втягивают в такие дела?__________
Сириус посмеивался, пока размазывал навозную бомбу по котлу Снейпа: вместо чистого котла он увидит грязный, наполненный почти до краёв шелковисто-зелёным зельем. — Я и забыл, что он должен был настояться! — ухмылялся Блэк. Он кинул взгляд на Джеймса, который тут же кивнул и со всей силы кинул навозную бомбу в зелье. Буквально секунду ничего не происходило, а затем… впечатляющий взрыв зелья окатил комнату, прежде чем котел треснул и шлепнулся о стену с невероятно громким «бум!». — О, нет! Нет, нет, нет… — простонал Ремус. Питер нервно хихикнул, в то время как Сириус выругался себе под нос. Джеймс замер, наблюдая, как зелье меняет цвета. — Кто здесь? Чёрт! Слизнорт толкнул дверь в подземелье и вбежал внутрь, угрожающе размахивая зонтом в свою защиту. К шоку и ужасу ребят, он направился прямо к ним и в одно мгновение сорвал с них мантию-невидимку. — Если вы собираетесь спрятаться под мантией-неведимкой, убедитесь, что прикрыли свои ноги, — сказал он, прежде чем швырнул мантию в Джеймса. — А сейчас пойдёмте. Думаю, профессор Макгонагалл захочет вас увидеть. Четверо ребят последовали за профессором Слизнортом из подземелья, ведя между собой шёпотом короткий диалог. — Твою вину я возьму на себя, Ремус, — сказал твёрдо Сириус. — Ты всё равно не хотел идти с нами. — Даже не думай! — мгновенно отреагировал Люпин. — Это нечестно! Возьми вину за Питера, если тебе так хочется взять её за кого-то. Он дрожит, как осиновый лист. — Как думаешь, сколько нам влетит? — нервно спросил Джеймс, как-то странно дёргаясь при ходьбе и раскачиваясь всем телом. — Моя кузина Андромеда сказала, что новичкам обычно выдают два, иногда три удара, — ответил ему Сириус, складывая руки на груди в защитном жесте. — Возможно мы даже и не получим тростью, — с надеждой сказал Ремус, опустив глаза. Он знал, что это невозможно.__________
— Как вы посмели нарочно испортить зелье другого ученика! — в ярости прошептала Макгонагалл, сердито уставившись на четверых ребят перед собой. Питер и Ремус уже чуть не плакали после длинного тихого выговора, который только что получили, в то время как Джеймс и Сириус оставались непроницаемыми. — Но, профессор, мы не… — начал Джеймс, но разгневанная профессор в знак тишины подняла палец. — Не пытались испортить зелье? — продолжила она за студента. — Вы кинули туда навозную бомбу. По-моему, это не самое доброе дело, верно? — Нет, профессор, — признал Джеймс, крепко стискивая пальцы. Когда же она закончит эти разбирательства! — Вы вчетвером придёте сюда завтра утром перед завтраком, и я высеку вас тростью! — прошипела Макгонагалл. Реакция ребят на заставила ждать: Сириус втянул воздух сквозь сжатые зубы, Джеймс опустил голову, сверля взглядом пол, Питер разрыдался, а Ремус крепко обхватил себя руками, густо покраснев, его глаза наполнились слезами. — Можете плакать, сколько хотите. Но уже нельзя исправить испорченное зелье! А сейчас пойдёмте, я провожу вас обратно в комнату Гриффиндора. Все четверо ребят были искренне рады, что Фрэнк Лонгботтом был в больничном крыле и они смогут уединиться. Как только они добрались до спальни, Ремус театрально бросился на кровать, зарывшись лицом в подушку. — С тобой всё нормально, Ремус? — осторожно спросил Питер, очень аккуратно похлопывая его по спине. Ремус проигнорировал его, но вытянул руку и одним плавным движением задернул шторы вокруг своей кровати. — Оставь его ненадолго, — посоветовал Сириус. — У меня брат всегда так. — Когда? — с любопытством спросил Джеймс. — Когда наш отец собирается нас выпороть тростью, — небрежно ответил он. — Твой отец порет вас? — воскликнул Питер, уставившись на Сириуса. — Мой никогда даже не ударил меня. — Ну разве ты не счастливчик? — голос Сириуса сочился сарказмом. — Да, он порет. Джеймс опустил руку на плечо Питера, безмолвно советуя ему помолчать, а потом сел на свою кровать. — По крайней мере, всё быстро закончится, — сказал он, пытаясь найти хоть что-то хорошее в их затруднительном положении. — Не то что тогда, когда мы были в заключении с Филчем до трех утра! Сириус кивнул. — Сомневаюсь, что она будет бить нас слишком сильно. Ей же около ста трех лет. Питер, Сириус и Джеймс рассмеялись, а потом разошлись по своим кроватями. Никто из них не спал хорошо в ту ночь.__________
На следующее утро все четверо встали чуть пораньше, чтобы закончить побыстрее с поркой до завтрака. Ремус был чрезвычайно встревоженным, его нервная энергия проявлялась в странных прыжках по спальне. — Конечно она решила сделать это с утра! — вдруг простонал Джеймс. — Мы должны будем сидеть после этого весь день! — Даже на травологии! — воскликнул Питер, указывая на окно, за которым снег достиг глубины более двух футов. — У меня есть несколько пирожных, так что можно позавтракать здесь, — предложил Сириус и сморщил нос. — Мне совсем не хочется, чтобы Нюниус смотрел на нас свысока своим большим грязным носом. Римус кинул взгляд на свои часы. Без пяти семь. — Скорее всего надо выдвигаться. Ребята тащились в кабинет профессора Макгонагалл настолько медленно, насколько могли, волоча ноги по полу и царапая поверхность носками ботинок. Когда они наконец прибыли, то на мгновение уставились на дверь, размышляя о своей тяжелой участи. — Я постучу, — предложил Сириус и твёрдо забарабанил костяшками правой руки по двери. — Войдите. Все четверо вошли и с тревогой заметили, что профессор Макгонагалл уже вооружилась тонкой, хрупкой на вид ротанговой тростью, а кожаное кресло было выдвинуто на середину комнаты. Похоже, она не была настроена даже на небольшой разговор. — Кто первый? Ребята переглянулись, и Сириус со вздохом выступил вперёд, легко перекидываясь через подлокотник кресла, с видом человека, который делал это много раз до этого. Ремус, Джеймс и Питер не могли оторвать от него взгляд. Никогда ни являясь очевидцами, ни имея подобного опыта раньше, они были ошеломлены, особенно потому, что знали, что их ждёт тоже самое. Вжик! Вжик! Вжик! Сириус практически не отреагировал на эти три удара, в отличие от друзей, которые не могли вытерпеть без слёз. Когда Макгонагалл приказала ему встать, он вскочил и вернулся к остальным, лишь его походка пострадала от только что полученных ударов. Ремус, дрожа, как осиновый лист, шагнул вперёд, прежде чем это бы сделал кто-то ещё. Он хотел поскорее с этим покончить. Закусив потрескавшуюся губу, он перекинулся через подлокотник кресла. Вжик! Вжик! Вжик! Ремус задохнулся от боли на первом ударе, а на втором начал плакать: слезы текли по его щекам на коричневую кожу. Как только был нанесен третий удар, он вскочил и бросился обратно к своим друзьям, вздрагивая от боли. Джеймс отреагировал почти так же, как и Ремус, даже их слезы смешались вместе на поверхности кресла. На Питера было хуже всего смотреть. Непривычный даже к самым мягким физическим наказаниям, он завизжал при первом ударе, барабаня ногами по креслу. МакГонагалл хлестнула последние два удара даже быстрее, чем остальных, но он все равно громко плакал на каждом, слезы капали по его лицу на кресло с пугающей скоростью. — Я не хочу видеть никого из вас ещё раз в этом кабинете, — наставляла МакГонагалл, отпуская мальчиков, искренне сомневаясь в том, что её пожелание когда-нибудь станет реальностью.__________
— Ну, это было не так плохо, правда? — бодро спросил Сириус, как только они оказались вне пределов слышимости кабинета, яростно натирая свои ягодицы. Остальные трое уставились на него. — Это было ужасно! — воскликнул Джеймс, слёзы всё ещё текли по его лицу. Он зло смахнул их. Ремус до сих пор тихо плакал, даже не беспокоясь о том, чтобы спрятать свои слезы, в то время как Питер имел совершенно разбитый вид. Смелая усмешка Сириуса потухла. — У меня в сумке есть мазь от синяков, — предложил он, смотря на своих друзей с беспокойством. — Должна помочь. Когда они добрались до спальни, Сириус дал мазь Питеру, который скромно отвернулся от остальных троих и втер немного. Однако вздоха облегчения с его стороны не последовало. — Ты уверен, что эта мазь — от синяков? Она совсем не помогла, — сказал Питер, кидая её Блэку. Сириус быстро глянул на этикетку и тяжело вздохнул. — Если трость была заколдована, это не поможет. Нам нужна мазь получше, такая, которая была бы устойчива к подобным чарам. Ремус всё ещё плакал, но уже глотая всхлипы и пытаясь выровнять дыхание, что означало, что его слезы подходят к концу. — Я никогда-никогда больше не буду этого делать! — твёрдо сказал он.__________
— Вы вчетвером ещё после этого получали? — полюбопытствовал Гарри, с усмешкой смотря на Сириуса и Ремуса, которые вместе сидели по другую сторону от большого обеденного стола на площади Гриммо 12. Сириус фыркнул, а Ремус вздохнул. — Я получал вместе с этими тремя ещё шесть раз, — сказал ему Ремус, кидая на Сириуса многозначительный взгляд. — Твой папа и Сириус нарывались ещё несколько раз сверх этого. — Но это было не так уж плохо, Лунатик, не так ли? Даже ты признал после первого раза, что всё прошло не так плохо, как ты предполагал. Ремус пожал плечами и повернулся к Гарри. — Считай, тебе очень повезло, что это запрещено. Это всё, что я могу тебе сказать, Гарри.