Сапоги мертвеца

-..., а потом ещё две бутылки водки принёс Федька, а потом ...м...м...не, Тамара, точно... ох и девка, принесла... а что, собственно, она принесла-то?... Бутыль такой интересный... Точно! Марусе нужно будет бутыль купить, а то как-то плохо мы в тот раз поругались... А можно хорошо ругаться?.. И зачем?.. Ведь я уже тридцатилетний мужик! И могу пить когда мне забраголасс... забрагарасс... бля... захочется, мать твою, пить! Опохмелится бы... А то Тамаркино пойло было уж очень... - С таким сумбуром в голове Матвей, местный дровосек, размахивая своим топором шел по утреннему лесу, наконец-то, домой.       А хорошо в лесу утром! Матвей этот лес знал ещё с детства, когда с отцом, тогдашним лесником, ходил за дровами, или с ещё живой матерью за ягодами... Хорошо тогда было! Было... Пока неведомая хворь не пришла и не скосила полдеревни... Померли отец с мамкой, и остались Матвей со своей двадцатилетней сестрой Марусею одни в лесничем домике посреди леса, до которого и днём то не весело добираться, а уж с утра, по пьяни, да после дождичка... но надо возвращаться! Несколько суток и так дома не появлялся, Маруся небось сидит, волнуется, ой, а сейчас ещё и орать начнёт!!! Бляяя... надо чем-то её задобрить...       Тут вдруг, совершенно неожиданно, Матвей споткнулся обо что-то и здорово впечатался носом в дерево. - Ну еб твою мать! Да шо ж это, сука, за день такой сраный?!- этот крик мог поднять и мёртвого. Однако, этому самому мёртвому (о коего так "удачно" споткнулся наш алкоголик), не помогло даже это. Он лежал в высокой траве пузом кверху и источал непередаваемый аромат...       Не ну а как бы вы пахли, пролежав неопределённое количество времени под осенним дождичком на радость всякому зверью? Да и выглядел он соответственно: разорванная окровавленная одежда, на теле были видны ужасные следы царапин и укусов, а в некоторых местах и вовсе не хватало весьма внушительных кусков плоти; было видно, что мужика долго и сосредоточено рвали зубами на части... "Волки,- подумалось Матвею.- Не ну а чего он тут вздумал помирать посреди лесу-то?!".       Да и слетевшееся вороньё уже успело отобедать, выклевав несчастному глаза, тем самым дополнив картину и сделав её ещё более отвратительной и жуткой.       На пьяной голове Матвея встали вдруг дыбом волосы. Ошалевший от сего зрелища мужик не мог даже пошевелиться...       Однако пьяный взор вдруг наткнулся на новенькие сапоги на ногах мертвеца, чудом оставшиеся целыми: "Эх, я возьму их себе. Как они будут на мне?.."       Сказано - сделано...       С невероятной осторожностью, дабы не потревожить копошащуюся... кхм, живность... Матвей стянул с мертвеца сапоги. Натянул и обрадовался: сапоги подошли идеально. Совесть дровосека, видимо, решила промолчать, и он, для приличия перекрестившись, пошел дальше. "Завтра вернусь и отволоку в деревню, да похороним его, как полагается!" Значительно повеселев, дровосек не заметил, как дошел до дома.       Домик был хоть и небольшой, но крепкий, теплый и чистенький, уж об этом Маруся заботилась особенно тщательно.       А Маруся-то у него была красавицей да умницей, вот только парни за нею не бегали. А все потому, что в деревне ее ведьмой считали. Все при ней: волосы рыжие да глаза зеленые, а еще в лесу живет и отвары разные из трав делает. Ведьмой Маруся, разумеется, не была, а настойки лечебные ее мать готовить научила, чтоб людям помогать. И люди, с опаской, да все ж ходили к ней, стоило только кому заболеть. Все Марусю уважали, но выйдя за порог ее хаты, спешили сразу же домой, боясь ненароком чего увидеть ненужного, али ещё что...       Матвей подошел к дому и стал барабанить в запертую дверь. - Сестра! Открывай мне дверь поскорей! Эй, да ну где ты там!       Наконец дверь открылась и мужик ввалился в дом, не обращая никакого внимания на явно недовольное выражение лица сестры и крики: - Ох, батюшки! Кого черти-то принесли! Сволочь ты эдакая, опять шлялся хрен знает где! А ты сиди, волнуйся, как дура!..       Игнорируя гневную речь девушки, Матвей решил похвастать приобретением: - Марусь, а Марусь. Ну не кричи!.. А ты ничего не замечаешь, а?!       Девушка критически осмотрела брата с головы до ног, вздохнула и вместо бесполезных криков лишь приподняла бровь. То, что она увидела совсем ее не обрадовало: все лицо в крови из-за разбитого носа, большой синяк под глазом, шишка на лбу и взъерошенные волосы; мятая, грязная одежда, ну и, разумеется, жуткий запах перегара и трехдневная щетина... И при этом улыбка до ушей! - Ты идиот, да? Тебя где, гада, носило? - Да ну чего ты сразу?.. Ну выпили с мужиками, посидели... - Трое суток?! - Ну, прости... И вообще, вместо того, чтоб на меня орать, глянь лучше... - Говоря это начал стягивать с себя сапоги, протягивая их сестре, - вооот!       Сапоги воняли... Сильно...       Глаза Маруси пылали яростью. Притащился после трехдневного отсутствия, пьяный в стельку, да ещё какие-то жутко вонючие сапоги где-то спер!       Девушка готова была разразиться очередным шквалом эмоций и криков, когда Матвей быстро-быстро (решив, что уж лучше сразу получить по шее, чем постепенно) начал свой пьяный сбивчивый рассказ о том, где он взял сей столь замечательный экземпляр качественной обуви!       Сестра в начале не могла поверить, что её братец настолько туп! Она судорожно искала хоть тень улыбки на лице Матвея. Может, это шутка? Он любил так вот пугать, а потом считать, что удачно подшутил над сестрой.       Но нет, Матвей сидел весьма довольный и вытрушивал из сапог всю ту живность, что успела насобираться в них за время нахождения на мертвеце.       Марусю едва не стошнило. - Ты... ты... нет, ты не просто идиот! Ты тупоголовая пьяная скотина! - Вот всё что она смогла проговорить. - Ну и че? Ну я-то думал ты обдрад... обрадуешься... - попытался оправдаться брат. Он совершенно не понимал, отчего это Маруся так побелела. - Подумаешь грязные и пованивают - отмоем! - Отмоем? Грязные? Да ты что ж, совсем дурной! Последние мозги пропил? Ты с этими сапогами беду в дом принес! Мертвецы своего так просто не отдают!..       Сестра тяжело вздохнула и посмотрела на брата. Матвей, осторожно выставив в углу свою находку, завалился на кровать и заснул, похрапывая.       Весь день Маруся себе места не находила. Уж и в доме порядок навела, и двор вымела, и обед приготовила, да все тревожно на душе как-то.       К вечеру братец проснулся с похмельем, пришлось его травками отпаивать, чтоб хоть на человека стал похож. Потом накормила его и за вышивку села. Только вот предчувствие дурное не проходило, а к ночи и того хуже стало: от каждого шороха бедняжка вздрагивала и в окно глядеть боялась, все ей нечисть всякая мерещилась.       Матвей заметил, что с сестрой неладное творится, дерганная какая-то... Ночь на дворе, спать пора, а она все по дому бродит да помалкивает испуганно. - Эй, Марусь, чего с тобой такое? Чего спать не ложишься? - Не могу уснуть, болит головушка! Принесет беду твоя обновушка, Зря, братец, снял сапоги С мертвой холодной ноги! - Да ладно тебе, какую такую беду. Все нормально будет! - Стал братец утешать девушку. - Это ж глупости все, суеверия, сказки! Как маленькая прям!       Вдруг в дверь постучали. Брат с сестрой вздрогнули от неожиданности, никто из них не торопился открывать. - Кто ж там ломится, - шепотом проговорил Матвей, - среди ночи-то? А стук становился все настойчивей. Дверь едва выдерживала тяжелые удары.       Снаружи были слышны стоны, хрипы и пошаркивания. Но вдруг, разом, все затихло.       Вместо этого тот, кто был снаружи, заговорил. Послышался человеческий голос, но скрипучий и сиплый, будто горло забито землей: - Открывай, мужик, дверь да отдавай то, что утром утащить посмел! Я за своим пришел! Отдавай, да и разойдемся мирно.       Маруся стояла белая, как мел. Точно знала она, кто там за дверью стоит. - Братец, Матвеюшка! Это мертвец за сапогами своими пришел! Отдай их добром, не нужны они тебе! - Попыталась вразумить мужика сестра.       А Матвея злость взяла отчего-то. Чего это он должен такие хорошие сапоги отдавать?.. Да еще кому? Мертвецу!? Схватил топор и подошел к двери. - Эй ты! А ну пшел вон отседа, а то щас топором тебя огрею! Понял! - Закричал Матвей. - Ага, блять, сапоги ему!.. Щас!.. - Ну, мужик, ... как знаешь... Но смотри,.. я тебя предупреждал... За дверью послышался шорох, а затем тяжелые шаркающие шаги: стоящий за дверью уходил прочь. - Уходит... - прошептал Матвей, и уже приободрившись (видно не весь хмель еще из головы вышел), - никуда ты, мразь, от меня не уйдешь!       С этими словами он выскочил за дверь и побежал на звук удаляющихся шагов.       А Маруся осталась в доме одна. Сильно перепугавшись, забилась в угол и сидела тихо, сжавшись комочком. Девушка очень боялась за брата.       Секунды ожидания казались часами. Наконец, спустя долгие мгновения, заслышав за дверью шаги она вскочила. Бросившись было к двери, сестра внезапно замерла и прислушалась. Что-то было не так. Эти шаги были совсем не похожи на шаги ее брата. Скорее... - О, боги! Роде, сохрани. Помилуй, отвороти беду, Родушко!       Шаги были слышны все ближе, тяжелые, шаркающие...       Один удар, и дверь с грохотом упала на пол. В темноте был виден только силуэт; он сделал шаг и предстал перед девушкой. Грязная, в крови одежда висела клочьями. Его кожа была синей, на ней было множество царапин и укусов, а одна рука была наполовину оторвана и висела, держась лишь на жалких клочках кожи и мышц. Вместо глаз - темные провалы, но он будто видел девушку, каждое ее движение и ее страх.       Девушка стояла посреди комнаты. Что делать? Бежать? Но нет! Дикий ужас сковал ее, не давая двинуться. Холодными струйками по спине стекал пот, сердце готово было вот-вот вырваться из груди. Комом в горле застрял крик. А по щекам текли слезы. Девушке ничего не оставалось, как молиться богам, прося о помощи.       Но как могли боги помочь тем, кто сам накликал на себя беду, надумав воровать у мертвеца?..       В доме стоял запах смерти. Этот сладковатый запах разложения и сырой земли, запах могилы...       Мертвец стал медленно приближаться к своей жертве, а та стояла, как загнанный зверь. От страха у нее темнело в глазах, от мерзкого запаха было трудно дышать.       Последнее, что почувствовала девушка, была холодная рука на ее шее... Последним, что девушка увидела, были пустые глазницы мертвеца и его злая ухмылка...       Она пыталась вдохнуть, но рука, сжимающая горло, не давала... Она пыталась кричать, но выходили лишь хрипы...       Последний всхлип и безжизненное тело девушки упало на пол.       А Матвей обегал все окрестности в поисках мертвеца. Никого не встретив и ничего не нашедши, он побрел домой, но, увидев распахнутую настежь дверь, мужик не на шутку перепугался. Он бросился в дом, надеясь хоть чем-то помочь, даже понимая, что опоздал.       Матвей влетел в дом и увидел сестру... Она лежала на полу с широко открытыми от страха глазами. На шее у нее были видны следы рук, а на ногах у девушки были сапоги. Те самые, что братец притащил утром... Сапоги мертвеца...