***
Рампо смотрит на то место, где секундой назад был Осаму. Видно, что он еле сдерживает рвущуюся наружу ярость, а руки его опасно сжимаются в кулаки до белых костяшек. Все: Куникида, Накадзима, Танизаки и Миядзава — сидят, переглядываясь и боясь лишний раз вдохнуть, что уже говорить о том, чтобы пискнуть что-либо. Ссоры между этими двумя — дело обыкновенное, уже привычное. Даже новенькие, которые с ними совсем недавно, уже знают — если слышны оры, это, с вероятностью девяносто девять процентов, Дазай и Рампо. Все знали, что после скандала они остынут и, по итогу, придут к единому мнению. Однако из-за их тяжёлых и вспыльчивых характеров, страх каждый раз окутывает работников. При очередном конфликте кажется, что разразится третья мировая. — Черт, — на выдохе сходит с уст менеджера и он падает на стул, обтянутый черной кожей, закрывая лицо руками. — Черт, черт, черт. Задрал этот мальчишка с дурным нравом, — он говорит тихо, но в помещении гробовая тишина, поэтому слова отчётливо слышны. — Рампо, мы… — решает подать голос один из них и быстро понимает, что зря. — Идите отсюда. — Но… — Валите я сказал! — бешено вскрикивает он, поднимая голову на своих стажёров. Молодые парни, решив не испытывать свою судьбу, хватают личные вещи и друг за другом покидают зал. Практика закончилась, так и не начавшись.***
Чуя является человеком, которого любит все отделение. Чуя является человеком, умеющий поднять настроение любому. Чуя является душой компании. Чуя является солнцем. Он заставляет всех улыбаться, смеяться, чувствовать себя хорошо, даже особо не стараясь. От него исходит настолько яркая и дружелюбная аура, что всех тянет к нему как магнитом. У него прекрасно развиты актерские качества и, как заверяет абсолютно каждый работник офиса, парень определенно станет одним из самых известнейших в мире актеров. Накахара же, в свою очередь, на это смеется, говоря, что его переоценивают и ему далеко до такого. Однако, глупо скрывать, ему это льстило. Подобные слова греют душу и ты понимаешь, что ты правда неплох, что ты не дно и у тебя есть талант к своему любимому делу. Чуя бежит по ступенькам, прикрывая голову черным рюкзаком, который всегда с ним, и перескакивая через одну, чтобы скорее оказаться под крышей. Проверяя утром погоду, он не увидел прогноза на дождь, поэтому и зонтик остался дома. И, как назло, оделся он сегодня так, что даже капюшона не было. — Мои бедные волосы, — с сочувствием произносит парень, смотря в отражение стеклянной двери. — Я же только сегодня их помыл, ну что за несправедливость. Взъерошив слегка мокрые рыжие пряди, он заходит в студию и настроение, испорченное непредвиденным случаем, поднимается, стоит только увидеть знакомые стены. На часах почти одиннадцать, а это значит, что он даже не опоздал, что обязательно удивит всех его знакомых, знающих его, как далеко не пунктуальным человеком. По мере приближения к повороту, слышны стали голоса, смех и стук каблуков о пол, покрытый плиткой. — Посвятите меня в свои сплетни? — с прищуром спрашивает Накахара, оказавшись у небольшой компании молодых девушек–стажеров, которые бурно что-то обсуждали. — Хочешь услышать захватывающую историю о том, как наша однокурсница замутила с преподом, находясь при этом в отношениях, а потом их спалила жена того самого преподавателя и, решив, что нечестно, что сердце разбили только ей, она все рассказала парню этой девушки, устроив все эти разборки отношений прямо на нашей паре. Но, но, но! Это ещё не самое шокирующее! — заговорщицким голосом произнесла она последнюю фразу и поднялась на носочки, чтобы дотянуться до уха парня. — Жена и парень засосались прямо на глазах у них! А сегодня мы узнали, что они стали встречаться, хотя разница у них в тринадцать лет! — хоть та и пыталась говорить тихо, слышали ее, кажется, все, находившееся рядом. Накахара округленными глазами смотрел в белую стену напротив, внимательно принимая и обрабатывая информацию. Он подошёл к девушкам, не рассчитывая, что те и взаправду ему что-то расскажут интересное, поэтому рыжик и стоит сейчас удивлённым. Представительницы женского пола, видя заторможенность Чуи, добродушно смеются звонким смехом, прикрывая ладонью рот. — Так что? — Знаешь, Изуми, — с нервной улыбкой произносит он. — Пожалуй, я откажусь от подробностей. Моя психика явно не выдержит подобного, — парень снова заставляет девушек рассмеяться и он, сказав, что ему нужно спешить, удалился. Он подходит к темной двери и несколько раз стучит по ней, однако не просто, а некую мелодию, известную только ему. Дождавшись короткого: «можно», Накахара, дёргая ручку, заходит в помещение. — Сегодня пойдет снег? А жаль, ведь только же октябрь. — Да ладно тебе. Это не впервые, когда я пришел вовремя, — парень закатывает глаза, проходя вдоль комнаты и плюхаясь на диван, деловито закидывая одну ногу на другую. — Да что ты? — с усмешкой вопрошает Акутагава, разворачиваясь на своем кресле к актеру. — Скажи пожалуйста, когда последний раз ты приходил вовремя и вот так, спокойно стуча в дверь, а не влетая в этот кабинет, весь потрёпанный и со сбившимся дыханием? Рыжик хочет возразить, сказать, что такое было вот недавно и пытается вспомнить когда именно, но… Его мысли прерывает смех Рюноскэ. — Не старайся, милый Чу, — менеджер, улыбнувшись, берет в руки папку, лежащую на краю стола. — Такое было очень и очень давно. Лучше вот, держи, — он кидает взятую вещь на диван к Накахаре, и тот с лёгкостью ее ловит. — Это… — Это заявка на новую роль. — Правда? — его лицо мигом озаряет детская радость и он, теперь зная, что за бумажки ему сунули, с большим интересом читает их. — Только вот, не спеши радоваться, — предостерегает он рыжика. Тот непонятливо косится на него, мол, ты что, дядь, это же новая роль, как не радоваться? Голубые глаза бегают по тексту, в них виден яркий огонек. Накахара бесконечно любит свою работу. Ему нравится сниматься в фильмах, вживаться в роли. Это было его мечта детства, подросткового возраста и лишь в районе девятнадцати лет это стало реальностью. Он всегда радуется, как дитя, когда приходят новые предложения. Соглашается на каждое, чтобы там ни было. И читая эту заявку, он уверен, что также даст свое соглас… — Гей? — удивлено спрашивает Чуя, поднимая взгляд на Аку. — Я же говорил, чтобы ты не радовался раньше времени. Ты всегда можешь отказаться, если тебе такое не по душе. — С чего бы мне отказываться? — его тон стал ещё более удивлённым после этих слов. — Я согласен, — и он, нагнувшись, вернул папку на стол. — Согласен? — теперь очередь изумляться Рюноскэ. Он, часом ранее читая предложение, был уверен, что это будет первая роль на которую Чуя не согласится. — Тебя совсем не смущает то, что там любовная линия между парнями? — А должно? — актер поднимается на ноги, слегка потягиваясь и хрустя костями. — Это же просто роль, игра. Тем более, там предлагают немалые деньги. Только дурак откажется, — походу, парня и правда ничего не смутило. Менеджер выдыхает с лёгкой улыбкой. — По кофейку? — По кофейку.***
Сидя на холодном тротуаре и опираясь спиною в такую же холодную бетонную стену, он совсем не чувствовал холода. Сейчас это было не самым важным. Все его мысли были забиты этой дурацкой ролью, дурацким предложением и дурацкой ссорой. Пыл почти остыл. Парень наконец мог здраво мыслить, оценить все плюсы и минусы, придти к какому-то решению. — Осаму? — слышится вопросительный голос и из-за металлической двери показывается светлая макушка. — Я тут, — хриплым от долгого молчания голосом говорит он. Ацуши вздрагивает от резкого голоса и, обернувшись, замечает искомого человека. Он проходит к актеру и накидывает на шатена его же куртку, на что тот даже не реагирует. Немного подумав и поняв, что спешить ему некуда, Накадзима присаживается рядом с другом, касаясь его плеча своим собственным. — Ты как? — Прекрасно. — Дазай. — Ацуши, — в тон ему говорят. — Не веди себя как маленький ребенок. — Тебя никто не заставлял сюда приходить, а уж тем более сидеть со мной. — Но я же переживаю за тебя. — Засунь свои переживания себе в задницу. С уст блондина сходит усталый вздох. Они знакомы уже давно, но иногда все ещё трудно справляться с этим парнем, наделённым тяжёлым и упрямым характером. — Что думаешь насчет роли? — негромко спрашивает Ацуши, всматриваясь в горизонт, где виднеются особо темные тучи, предостерегающие, что в скором времени пойдет настоящий ливень. — Не знаю я, — он сплевывает куда-то в сторону и запрокидывает голову назад, упираясь затылком в стену. — Все это слишком тяжело. Я не хочу играть гея. — Вот именно, что ты просто играешь. Зачем придавать этому так много внимания? — Это дело принципа. — Осаму, ты видел, как все в мире стало зависимо от денег? Ты хочешь жить жизнью, где ты ни в чем себе не отказываешь? Тогда соглашайся. — Тебя Рампо что-ли отправил? — шатен слегка поворачивает голову, чтобы увидеть друга и его отрицательное мотание. — Актер должен уметь сыграть любую роль. Ты мне сам этого говорил, помнишь? Безусловно. Дазай прекрасно это помнит. Тогда Накадзиме предложили ужасную роль и парень бился в истерике, что не собирается ее играть. Но Осаму смог его успокоить, привести в чувства и убедить согласиться. И Ацуши бесконечно благодарен, что тогда шатен ему помог, ибо отказавшись он потерял бы немалый опыт. Ещё немного посидев в тишине, они негласно решают разойтись. Ночной город — это нечто особенное. Звуки, запахи, окружающая обстановка, все не такое, каким оно было днем. Днем люди суетливы. Они бегут, толкаются, часто попросту не замечают ничего вокруг себя. Вечер постепенно успокаивает улицы. Не спеша, но всегда неминуемо наступает ночь, которая преображает, очищает город. Поток машин на улицах радеет. Поэтому сейчас Дазай едет по почти пустой дороге, слушая негромкую музыку и всматриваясь в обворожительный вид ночного города за окном автомобиля, когда останавливается на светофорах. И так, остановившись на очередном перекрестке, парень достает из кармана телефон и нажимает на контакт, находившийся в избранном. Гудки длятся недолго, поднимают быстро, словно этот звонок ждали. — Я все обдумал, — говорит актер, чуть сжимая руль и надеясь, что не пожалеет об этом в будущем. — Я согласен. По ту сторону трубки слышится облегченный выдох Эдогавы. Он знал, что по итогу Осаму согласится, однако небольшой страх все же присутствовал. — Вот и молодец.