***
Малфой-мэнор ничуть не изменился с последнего её визита. Над поместьем всё ещё висела аура смерти — последствие десятков применённых в его стенах тёмных заклинаний. Даже птицы не заглядывали в этот Мерлином забытый уголок Уилтшира. Тишина вокруг нагнетала. Гермиона замедлилась, чтобы поправить сползшую с плеча лямку сумки. Она всеми силами старалась оттянуть тот момент, когда придётся пройти через кованые ворота и оказаться в месте, которое до сих пор снилось ей в кошмарах. Грязный холодный пол под щекой, остриё палочки, разрезающее нежную кожу предплечья, и безумный смех — кажется, ей никогда не избавиться от этих воспоминаний. — Мисс Грейнджер! — по другую сторону ворот к ней приближался домовой эльф. Видимо, решил не пугать гостью неожиданной аппарацией. Хотя гостьей Гермиону можно было назвать с трудом. Люциус, конечно, подписал соглашение о том, что она может свободно проходить на территорию поместья и во время её пребывания там Малфои лично отвечают за сохранность народной героини, но от этого почему-то не становилось легче. Ни для кого не секрет, что Люциус раньше занимался составлением всевозможных договоров и сделок. А кто умеет их составлять, очевидно, может их и обойти. Гермиона не знала, чего ей ожидать от Малфоев — после войны они умудрились скрывать состояние своего сына несколько месяцев, почти до сентября. Гордость ли не позволяла, или думали, что ему всё равно не станут помогать — неизвестно. Зато она точно знала, что не может остаться в стороне. Малфой-младший, осознавая это или нет, спас ей жизнь. Это она должна была сейчас страдать, а не слизеринец. Пускай в глубине души Гермиона и считала, что он вполне заслужил это за все свои прошлые поступки, совершённые до того, как парень примкнул к Ордену, всё же благородство не позволяло ей не вернуть долг. Или хотя бы попытаться это сделать. — Здравствуй. Как мне к тебе обращаться? — они с эльфом всё ещё находились по разные стороны ограждения. Гермиона мельком оценила состояние домовика и с удовлетворённостью отметила, что на нём была чистая простыня и никаких следов побоев. Она так и не смогла избавиться от этой привычки после работы в Г.А.В.Н.Э. — Тинки, мисс. — Хорошо, Тинки. Отведёшь меня к Мал… Драко? Домовик кивнул и отворил тяжёлый засов, пропуская Гермиону внутрь. Стоило им пройти через первую линию кустов, как перед взором девушки открылся вид на сад, расстелившийся перед мрачным готическим зданием. Сад выглядел ухоженно и на удивление приветливо. Весело журчали фонтаны, в чашах которых плавали лепестки белых роз, опавшие с растущих поблизости кустов. Немного в стороне, на открытой поляне с беседкой гуляли величественные павлины. Они до смеха напоминали Люциуса походкой и, кажется, даже смотрели на всё вокруг с таким же презрением. — Возьмите меня за руку, — гнусаво попросил эльф. Гермиона послушно сжала крохотную ладошку. В то же мгновение зелень перед глазами начала расплываться и земля ушла из под ног. Когда зрение вернулось, Гермиона обнаружила себя в просторной спальне с приглушённым светом. По цвету занавесок, ковров, балдахина над кроватью и прочего декора несложно было догадаться, кому она принадлежала. — А… мистер и миссис Малфой? — обернулась Гермиона к домовику, по-прежнему стоявшему рядом. — Они очень заняты и просили передать свои извинения, что не смогли поздороваться и ввести вас в подробный курс дела. Но все записи, которые вёл семейный целитель, оставлены на столе. Гермиона мрачно хмыкнула: ну конечно, заняты. Она была более, чем уверена, что все их деловые связи после войны разрушились, а заводить новые с Малфоями теперь никто не стал бы. Просто они не воспринимали её как кого-то, достойного приветствия: наглая маглорождённая девчонка, решившая, что сможет снять сложнейшее проклятие. Но не зря её называли самой умной ученицей Хогвартса за последние десятилетия! И Гермиона ещё покажет этим напыщенным аристократам, чего она стоит! — Ладно, спасибо, Тинки. Тогда дальше я сама. — Если что-то понадобится — зовите, — домовик качнул непропорционально большими ушами и испарился. В буквальном смысле. Гермиона постояла пару секунд на месте, собираясь с мыслями, а затем подошла к столу. Поставила сумку на стул, а на его спинку повесила снятое пальто. Теперь можно было приступать к делу. «Май 1997. Проклятие: неопознанно. Симптомы: парализация всех конечностей, остановка деятельности внутренних органов. Исчезновение магических способностей: неизвестно. Рекомендованное лечение: ——— Состояние пациента: на грани летального исхода.» Примерно тоже самое было заполнено в июне, июле и августе. С той только разницей, что целитель сумел запустить сердце и дыхательную систему Малфоя. Ни говорить, ни есть парень всё ещё не мог. Только лежать и моргать, иногда погружаясь в сон без сновидений, и то, лишь благодаря зелью. Гермиона отложила бумаги с неутешительными результатами и приблизилась к кровати. Полог был плотно задёрнут. — Малфой, я сейчас открою занавески, — решила предупредить она и, мысленно досчитав до пяти, одним широким движением сдвинула полотно. Гермиона вздрогнула, столкнувшись с недовольным взглядом серых глаз. Удивительно, как даже без использования какой-либо мимики, Малфою удавалось изображать неудовлетворение. — Ну что же, давай посмотрим, что я могу сделать…***
Дни летели один за другим однообразной чередой: дом—работа—Малфой-мэнор—дом. Гермиона решила начать с того, чтобы вернуть своему «пациенту» голос. Пока что они общались посредством подмигивания — если парень был согласен со словами Грейнджер, то моргал, если нет — грозно таращился на неё, пока глаза не начинали слезиться. Если повезёт, Малфой мог запомнить название проклятия, движение палочкой или что угодно, способное хоть как-то помочь процессу излечения. Но от этих знаний в любом случае не было пользы, пока парень не мог о них рассказать. — Я попробовала объединить Сонорус и некоторые другие заклинания. Могут возникнуть побочные эффекты, но, я думаю, возможность разговаривать важнее, — пояснила Гермиона, раскладывая на столе пергамент, сплошь покрытый мелким почерком. Драко закатил глаза, а затем и вовсе закрыл их. Тут даже без их нового языка можно было догадаться, что он не очень-то рад перспективе ощутить на себе эти самые побочные эффекты. Гермиона хмыкнула и направила на него волшебную палочку, выводя в воздухе замысловатые фигуры и шепча текст заклинания. Когда след от последний руны растаял, и девушка устало стряхнула прядки волос со лба, Малфой резко закашлялся. Гермиона тут же бросилась к нему, чтобы приподнять его голову за затылок. — Дыши, дыши, всё нормально. Сейчас дам тебе воды. — Пошевелись, Грейнджер, — хрипло сказал он. Гермиона в шоке отстранилась, глядя на слизеринца широко распахнутыми глазами. Голова Драко упала на подушку. — Сработало! — девушка до последнего сомневалась, что получится, хоть и не показывала этого. Слишком многое нужно было учесть. Но, тем не менее, она справилась! — Да-да, только принеси мне уже воды, — устало прохрипел Драко. Гермиона выгнула бровь, но взяла с тумбы стакан и наполнила его обычной водой с помощью палочки. Она помогла Драко прополоскать рот и смочить горло. Пить он пока не решился — органы всё ещё не работали полноценно. — И как? Нет ухудшений? — наконец спросила Грейнджер. — Я бы сказал, будь это так, — буркнул Малфой. Ему не нравилось разговаривать с гриффиндоркой, смотря на неё снизу-вверх. Он поспешил сообщить ей об этом, и девушка помогла ему принять полусидячее положение, подоткнув под спину подушку. — Если больше ничего не беспокоит, — с долей сарказма вновь заговорила Гермиона, — то давай не будем терять время и приступим к главному. Она развернула на коленях пергамент и обмакнула перо в чернильницу, поставленную на пол. — Что последнее ты помнишь? — Как ты бросила Аваду в Пожирателя. Гермиона поставила кляксу от неожиданности. — Откуда ты… Но Малфой её перебил: — Золотая девочка убила волшебника Непростительным заклинанием… И как ощущения, а, Грейнджер? Очаровательно, не так ли, наблюдать за тем, как от твоих рук заканчивается чья-то жизнь? — Малфой, прекрати, — нахмурив брови, но отведя взгляд, сказала она. — Что? Бессмысленно оправдываться — кроме нас троих там никого не было. Уж не знаю, как ты успела очнуться, но как-то смогла. Да и в этом нет ничего стыдного, — с холодной усмешкой продолжал он, — Волдеморт бы одобрил твой поступок. Раз ты смогла победить того щенка, значит он был не достоин служения Лорду. Гермиона сжала перо пальцами так, что оно чуть не разломилось пополам. Малфой специально говорил гадкие вещи, чтобы вывести её из себя, ну конечно. Главное не поддаваться. Она незаметно сделала глубокий вдох. — И всё же, он наложил проклятие из-за которого ты чуть не погиб. Будь добр, отвечай на мои вопросы грамотно, и тогда я, быть может, смогу помочь тебе. — Зачем? Гермиона моргнула. — Зачем?… — Зачем тебе это? — тон Малфоя был сухим, как пергамент на коленях Гермионы, — Никому нет дела до моей семьи после… после всего, что мы сделали. Но ты продолжаешь сюда приходить, тратить свои силы и время. Это какое-то задание Министерства? Поттера? Просто скажи мне зачем ты это делаешь, иначе я не скажу тебе ни слова. Гермиона повернулась к нему. Что он хотел услышать? — Чувство долга. — Ну конечно, — тут же отозвался Драко. Голос стал ещё холоднее. — Мы начнём наконец? Малфой невесело хмыкнул каким-то своим мыслям, а затем сказал: — Если бы я знал, что это ты — даже не стал бы лезть. Гермиона отрешённо кивнула и обмакнула перо в чернильницу снова. — Пусть так. А теперь постарайся вспомнить хоть что-нибудь. Меня интересуют любые детали. Через полчаса она молча, не прощаясь, собрала свои вещи и ушла. Когда хлопок трансгрессии сообщил, что Грейнджер в комнате больше нет, Драко позвал Тинки и попросил ещё воды. После разговора в горле осталось неприятное першение. Может быть, ему не стоило сразу же так много говорить, либо же это был непонятный ему самому осадок разочарования. А Гермиона тем временем почти неслась по парку Малфой-мэнора, проклиная про себя неблагодарного слизеринца. Но она не могла отступить. В конце концов, это уже стало делом принципа — доказать самой себе, что она способна создать контрзаклинание. И пускай Малфой даже не скажет ей за это «спасибо».***
— Мисс Грейнджер, — Гермиона удивлённо обернулась, замечая Нарциссу, стоявшую в проходе справа от основной лестницы. Тинки провёл девушку в само поместье, впервые не аппарируя сразу от входной двери в комнату Драко. С её прошлого визита прошло несколько дней: работала с полученной информацией. — Или мне стоит обращаться к вам миссис Уизли? — Нет, ничего не изменилось, — сказала она и поджала губы. Упоминание о её прошлых отношениях с Роном неприятно задело что-то внутри. — Рада вас видеть, миссис Малфой. Женщина степенно кивнула. — Я хотела выразить благодарность за возвращение голоса моего сына. Должна признать, мы с мужем не ожидали, что ваши посещения будут иметь такой быстрый и значимый эффект. Гермиона едва заметно хмыкнула. Похвала от Нарциссы Малфой, пускай даже и такая, стоила многого. — Идёмте, Гермиона, Драко ждёт вас. Гермиона выразительно выгнула бровь. Во-первых, слышать их со слизеринцем имена в одном предложении было диковато, а во-вторых… Погодите, что? Ждёт её? — Он отказался разговаривать с отцом, а мне сказал, что на всё будет отвечать только вам, — ответила на её молчаливый вопрос Нарцисса, параллельно поднимаясь по ступенькам, — Мы с Люциусом так и не посвящены в события Битвы за Хогвартс. Вы, должно быть, знаете, что произошло с Драко? Так вот почему Нарцисса встретила её сама — просто возможность раздобыть информацию о своём сыне. — Извините, миссис Малфой, но я не могу делиться какой-либо личной информацией без согласия пациента. А сейчас ваш сын находится именно в таком положении. Нарцисса кивнула и больше ничего не спрашивала. Она оставила Гермиону у дверей в спальню Драко и не спеша ушла прочь. По другую сторону комнаты Грейнджер оказалась впервые: все прошлые визиты домовой эльф встречал и провожал её с помощью трансгрессии. — Здравствуй, Малфой, — сухо поздоровалась Гермиона, даже не смотря в сторону парня. Драко ничего не ответил и это насторожило. Девушка повернулась к нему, держа сумку раскрытой в одной руке. Драко лежал, прикрытый одеялом по пояс. В одних пижамных штанах. — Кажется, ко мне стало возвращаться восприятие окружающей температуры, — со странным смешком произнёс он. Сумка Гермионы наклонилась, и содержимое посыпалось на пол. — Мерлиновы… — закатила глаза она, надеясь, что не покраснела. Напрасно. — Ты не откроешь окно? В комнате жарковато, не так ли? Гермиона левитировала все вещи обратно и прижала ладони к щекам. Горячие. Вот чёрт. — Да, пожалуй. Она на ватных ногах приблизилась к створкам и откинула их верхнюю часть, запуская в помещение прохладный сентябрьский воздух. — Тебя встретила Нарцисса, — не вопрос, утверждение. Он почему-то не решился назвать её мамой при девушке: слишком сентиментально для его образа. — Да. — Что она хотела? Гермиона немного поколебалась прежде, чем ответить. — Я ничего ей не рассказала. Но Нарцисса переживает за тебя. Драко ничего не ответил, принимаясь разглядывать расписной полог кровати над своей головой. «Ему ведь совершенно нечем заняться», — вдруг осознала Гермиона. Он даже почитать не может. Она перевела взгляд на книжный шкаф, стоявший у противоположной стены. — Какая у тебя любимая книга? — Почему я не удивлён этому вопросу от тебя? — хмыкнул он, но всё-таки ответил, — «По эту сторону Рая». Последняя, которая оставила у меня какое-то впечатление. — Но это же… — Магловская литература, да. Я в курсе, что Фицджеральд магл, не стоит утруждать себя объяснениями. — Я могу узнать почему? — Я нашёл в Эмори себя. Точнее, того, кем я был когда-то. Гермиона понимающе кивнула, тем временем отыскивая среди полок нужный корешок. Наконец, она извлекла небольшую книгу в зеленоватой обложке и зажала её под мышкой. — Итак, давай договоримся: сейчас я попытаюсь снять проклятие и это будет довольно болезненно для тебя. Но если ты будешь вести себя хорошо, — она хмыкнула, — И не станешь сопротивляться действию магии, я почитаю тебе Фицджеральда. На несколько секунд в комнате повисла тишина. Гермиона старательно удерживала взгляд на серых глазах напротив, не опускаясь ниже. Такие мысли ей сейчас были совсем не нужны. Наконец, раздалось тихое «идёт», и она приступила к заклинанию.***
— Драко, милый? — неопределяемый голос ударил по вискам. Парень захотел прикоснуться к ним пальцами, чтобы немного унять боль и — о чудо! — он действительно почувствовал приятные касания рук. Глаза он пока не открывал, стараясь восстановить привычный ход мыслей. Наконец вспомнив все последние события, его осенило: неужели это случилось? Проклятия больше нет? Драко постарался пошевелить своими пальцами, вот только они не поддались. Если честно, он их вообще не чувствовал. С последней надеждой он разлепил веки и, первое же, что увидел — обеспокоенное лицо Нарциссы, склонившееся над ним. Именно ей принадлежало прикосновение к ноющим вискам. Позади женщины мелькнул знакомый кудрявый силуэт. — Очнулся? — Гермиона спросила это, не отрываясь от заполнения бумаг — Драко слышал скрип пера. Миссис Малфой кивнула и отстранилась от сына. — Мне очень жаль, что моё контрзаклинание не подействовало. Видимо, мне придётся несколько дольше задержаться на этом этапе, чем изначально планировалось, — продолжила гриффиндорка. Нарцисса едва заметно ухмыльнулась — самым уголком изящных губ. Она не могла не оценить то, как маглорождённая была уверена в своих силах. С другой стороны, Гермиона действительно была невероятно умна и талантлива. Непозволительно для нечистокровной волшебницы. — В любом случае, вы проделали большую работу, достойную уважения, — заметила Нарцисса, отходя от кровати, — Я думаю, что увидела всё, что хотела. Оставляю сына на ваше попечение. Женщина напоследок кивнула Драко с особой, присущей, пожалуй, только матерям нежностью и покинула комнату. Малфой подождал немного и заговорил: — Что здесь делала Нарцисса? — Ежемесячный отчёт. Сентябрь почти закончился, да и я хотела, чтобы она присутствовала при твоём возможном исцелении. Драко поджал губы, выражая понимание. Он вдруг понял, что лежит в пижамной рубашке. — Кто?… — Тинки. Я попросила его. Не переживай, я не смотрела, — на губах Гермионы расцвела добродушная усмешка. Хорошо, что она всё ещё стояла у стола, вполоборота к Драко, так что он не мог увидеть этого. — Почему ничего не вышло? — сменил тему Малфой. Ему отчего-то захотелось, чтобы Грейнджер наконец посмотрела ему прямо в глаза, а не прятала взгляд за пергаментом. — Хм, я думаю, что не хватает какого-то элемента. Но заклинание целостное, сейчас в него нельзя что-то добавить. Это ломает мне голову… — Ну, я рискну предположить, что дело не в элементах, а в их порядке. Драко со странным удовлетворением наблюдал, как Грейнджер поворачивается к нему. В её карих глазах заискрился интерес. — Что ты хочешь сказать? — Я говорил тебе название проклятия, верно? — Фреддо, — подтвердила девушка, подходя к кровати и опираясь плечом на ближайший столб, поддерживающий балдахин. — Да. Это итальянское слово. Уверен, что ты осведомлена о том, что в разных странах и культурах у волшебников зачастую совершенно различный подход к магии. Начиная от движений волшебной палочкой и вообще нужды её использовать и заканчивая структурой колдовства. Понимаешь к чему я веду? Грейнджер кивнула, приоткрыв рот от удивления. Драко ухмыльнулся, быстро возвращаясь взглядом к её глазам. — Ну конечно! Итальянцы строят заклинание совсем по-другому! А я сделала всё по британской системе, — казалось, она сейчас взлетит без метлы от радости и воодушевления, — Мне срочно нужно в вашу библиотеку, Малфой. Надеюсь, там завалялся справочник по иностранной магии и, желательно, переводчик с итальянского. Драко вдруг широко улыбнулся, показывая ряд белоснежных зубов. — Я думаю, у меня есть идея получше.***
Малфой не соврал. Хотя поначалу, встретив на пороге комнаты Блейза Забини, улыбавшегося ещё шире своего друга, Гермиона не поверила, что из этого действительно что-то выйдет. Однако итальянец — и как она могла забыть, что лучший друг Драко был родом именно оттуда! — приятно удивил её, продемонстрировав шикарные знания своего национального колдовства. — Фреддо дословно переводится, как «холод». Ну, в нашем случае, это скорее «заморозка». Или намёк на то, что Драко — хладнокровный ублюдок, — Блейз показал другу язык, на секунду отвлекаясь от диалога с Грейнджер. Та, закатив глаза, вычеркнула со своего пергамента последнее предложение Забини, но не смогла сдержать смешка. — Хорошо, Блейз. Итак, давай я озвучу то, что поняла из твоего рассказа: итальянская магия, особенно самая сложная, к которой и относятся контр-заклинания, обязательно произносится в рифму. Сами проклятия — исключение, это боевая магия. Блейз кивнул, опираясь локтем на своё колено и кладя подбородок на кулак. Они с Гермионой сидели в мягких креслах, заботливо принесённых Тинки. Драко по-прежнему лежал на кровати, полуприкрыв глаза. Могло показаться, что он дремлет, но на самом деле он внимательно вслушивался в диалог двух волшебников. — Идём дальше: конкретных контрзаклинаний не существует — волшебник сам придумывает и рифмует их. Суть его «магического стиха» и будет тем, как подействует магия. То есть, чтобы снять проклятие с Др… Малфоя, я должна сочинить стишок? — Выходит, что так, — весело прищурился Блейз. Ему доставляло неимоверное удовольствие наблюдать за этой «парочкой идиотов», как он любовно окрестил Гермиону и Драко. Было очевидно, что между ними есть какая-то искра, но они оба усердно подавляют её. Так ещё и делают вид, что Блейз не замечает их постоянных, якобы случайных взглядов друг на друга, полных неизвестной тоски. Он с этим знаком — сам точно так же когда-то тосковал по рыжеволосой бестии Уизли. По Джинни, конечно, а не кому-то из её братьев. — Ты всё отлично поняла, Гермиона. В чём же тогда проблема? — Ну, это немного непривычно для меня, — пожала плечами девушка, откладывая пергамент и потирая уставшие глаза. — А что же ты хотела? Чтобы всегда всё было одинаково и стабильно? Это скучно, mia cara. Иногда нужно не бояться пробовать что-то новое, — он как бы невзначай бросил взгляд на Драко и поиграл бровями. Грейнджер смутилась, вдруг заинтересовываясь картиной на стене напротив. — Ты будешь пробовать или нет? Может быть, ты стесняешься отсутствия у тебя поэтичности? Это не проблема, кроме нас двоих никто этого не услышит, — продолжал подталкивать её Блейз. — О, ну хорошо! Как бы абсурдно это не звучало — магия в стихах — я ничего не теряю. Но мне нужно время. — Сколько хочешь, — Блейз махнул рукой в сторону друга, — В конце концов, ждать придётся Драко, а не мне. Хотя ради тебя, я думаю, он готов ждать сколько угодно. Получив сразу два шокированных взгляда, Блейз пояснил, в защитном жесте вскидывая обе руки вверх: — Я имел в виду, ты единственная, кто взялся за это, и у него просто нет выбора. Ничего лишнего я не говорил, вы сами подумали об этом, — он хитро улыбнулся. — Мне надо подумать, — бросила Гермиона, слишком уж поспешно вставая и выходя из комнаты. К счастью, одно из окон в коридоре было открыто и она подошла к нему, упираясь ладонями в мраморный подоконник. Свежий воздух действовал отрезвляюще. Жар на её щеках постепенно растворился, а затем выровнялось и дыхание. Что это на неё нашло, позвольте узнать? Гермиона, конечно, иногда ловила себя на мысли, что Драко красив, а ещё интересный собеседник и хороший слушатель. Но то, как это прозвучало из уст Забини… словно между ними нечто большее, нежели обычный интерес. Постояв ещё немного, она вернулась. В комнате царила звенящая тишина. Видимо, в её отсутствие, между парнями произошёл диалог. Гермиона молча прошла к столу, взяла в руки свою палочку и задумчиво покрутила её. — Что, так и будете делать вид, что ничего не произошло? — вопрос Забини растворился в воздухе, оставаясь без ответа, — О, Мерлиновы панталоны, что бы вы делали без дядюшки Блейза. Грейнджер, предлагаю пари! Гермиона вскинула на него настороженный взгляд. — Если ты сможешь снять с Драко проклятие с помощью стихотворения, выполняешь моё желание. Ничего такого, клянусь своей коллекцией фирменных туфель. Если же это не срабатывает — желание загадываешь ты. Девушка подлетела к нему. Блейз приготовился к пощёчине или, быть может, даже магической атаке, но Гермиона лишь пожала его руку. — А давай! Потому что я ни черта не верю, что в этой глупости есть хоть какой-то смысл! — Ну и отлично, — Блейз с азартом потряс их сцепленными ладонями, предвкушая нечто весьма и весьма любопытное.***
Конечно, сначала она дала сочинённые слова на одобрение Забини. Он расплылся в улыбке, словно Чеширский кот из сказки Льюиса Кэрролла, глядя на исписанный вдоль и поперёк пергамент. В итоге получились всего две строчки, но итальянец заверил, что этого вполне достаточно и куда важнее вложенные в заклинание чувства. Гермиону эти прямые намёки больше не смущали. Что же тут поделать — как однажды сказала Лаванда Браун: «У каждой уважающей себя студентки Хогвартса был период в жизни, когда ей нравился Драко Малфой». У Гермионы это просто наступило с небольшим опозданием: подумаешь, после выпуска (фактически, она не заканчивала седьмой курс, но МакГонагалл разрешила ей летом сдать ЖАБы, так что выпускницей Грейнджер всё-таки была). В комнату Малфоя Гермиона зашла уверенным широким шагом. Возможно, это был последний раз, когда она находилась здесь. Если для Драко она была просто утешением, так как ни с кем, кроме неё, он не мог проводить достаточно времени из-за выписки целителя об ограничении часов посещения, то, конечно, поводов вернуться у Гермионы не будет. Драко всё так же полулежал на своей кровати. Казалось бы, с начала сентября ничего так и не изменилось. Ну, по крайней мере на первый взгляд. Только Гермиона знала, что книги Фицджеральда теперь лежат не на полках, а на столе, в более лёгкой доступности, и изображения на внутренней стороне полога кровати оживают, стоит Драко на них посмотреть. Мелочи, казалось бы, но для Гермионы (она не решалась говорить за них двоих) они что-то значили. — Что ж, давай не будем оттягивать этот момент. Ради него я и приходила сюда последний месяц, — немного слукавила, но Драко ничего, должно быть, на заметил, — Другого выхода я не вижу, хоть метод и кажется мне несколько сомнительным. Ты готов? Драко кивнул. Он так и не проронил ни слова. Гермиона зачем-то кивнула ему в ответ и поудобнее перехватила палочку. Блейз ждал за дверью, чтобы никак не мешать процессу — естественно, не добровольно, на этом настояла Грейнджер. Как только девушка приподняла руку, с зажатым в пальцах древком, Малфой тихо хрипнул: — Постой! Гермиона в недоумении замерла. — Наложи заглушающие. Этот прохвост точно не удержится от искушения подслушать, — непривычно серьёзным тоном попросил Драко. Грейнджер, не задумываясь, выполнила. — Прежде чем ты попытаешься, я бы хотел кое-чем поделиться. Во-первых, ты знала, что я принял метку вместо Блейза? Гермиона поражённо покачала головой, привычным движением приседая на край кровати. Она боковым зрением уловила, что её рука опустилась на матрас всего в нескольких дюймах от руки Драко, но сейчас ей было не до этого. — Заклеймить должны были его, но я выскочил вперёд и вызвался сам. Всё равно, рано или поздно это бы случилось, а так был шанс помочь другу. Так что не думай, что мы, слизеринцы, не умеем дружить. Ещё как умеем, просто не так, как вы, — недолго помолчав, словно собираясь с мыслями, он продолжил, — Любим мы тоже не так, это уже во-вторых. Нам с детства внушают, что любые чувства и их проявления — это слабость. Что ж, я и так сейчас слишком слаб, так что думаю, чувства к тебе не сделают меня хуже, — его голос становился всё тише и неувереннее, — А я определённо точно уверен, что что-то чувствую к тебе. Если у тебя нет отклика на эти слова, то мы можем решить, что это чувство благодарности, ну, или восхищения — ты правда не обделена интеллектом, но всё-таки… Он не договорил — Гермиона сжала его пальцы. Крепко-крепко. Драко не мог этого почувстовать, но увидеть — вполне. Морщинки у его глаз вмиг разгладились, а губы озарила светлая лёгкая улыбка. Таким это парня Гермиона ещё не видела. И, о, как же зря! Если бы во время учёбы в Хогвартсе он выглядел так же, откидывая свой презрительный взгляд, её «период влюблённости в Драко Малфоя» наступил бы намного-много раньше. Вместо ответа, Гермиона приставила палочку к его лбу и мягко, но решительно произнесла: — E in questo freddo ci sono solo due cuori caldi; Prendi il mio calore per riscaldarti.***
Был ли Блейз доволен собой? Определённо! — Тяжело, должно быть, земле носить таких гениев, как я, — блаженно произнёс он. Рядом стоящая Нарцисса фыркнула. Они плутовато переглянулись и вернулись к созерцанию вида за окном Малфой-мэнора. А там было на что посмотреть: Гермиона сидела на скамейке, завернувшись в шарф, и читала вслух книгу в зеленоватой обложке. Свободной рукой она перебирала светлые волосы Драко, на которые опускались крупные снежинки, тут же тая из-за согревающих чар. Голова парня расположилась на её коленях приятной тяжестью. Лица обоих были полны спокойствия и счастья. Непослушная кудряшка выскочила из-за уха девушки, и Малфой протянул руку, чтобы аккуратно заправить её обратно. Так приятно было снова иметь контроль над своим телом. — Знаете, мисс Цисси, я с первого дня не сомневался, что всё закончится именно так. — Мне потребовалось немного больше, чтобы понять это. Впрочем, им тоже, если бы не твоё вмешательство. Как ты вообще убедил моего сына позвать девчонку на свидание? — Ну, у всех бывают свои тайны, — загадочно улыбнулся Блейз, припоминая, как они с «девчонкой» закрепляли спор рукопожатием, — Мне кажется, ещё немного, и у меня даже сопли станут розовыми. Не выпить ли нам чаю в гостиной? Желательно в той, что на другой стороне дома. — Отчего же нет, мистер Забини. Я знаю, что оставляю сына в надёжных руках. Даже Люциус согласился бы со мной, а это, на самом деле, немалого стоит. — Ну да, мнение Люциуса решает всё, — хмыкнул Блейз, отходя от окна, — Кстати, не пригласить ли нам на чаепитие и его? — Пожалуй. Ему тоже пора отвлечься от наблюдения за павлинами из своего кабинета на первом этаже. Ох уж эта отцовская осторожность. Блейз по-детски хихикнул, радуясь, что семейство Малфоев наконец восстановило своё положение в обществе (отчасти благодаря содействию Гермионы) и внутренние взаимоотношения. Приближалось Рождество, и следующий год обещал быть по-настоящему светлым — возможно, этакая награда судьбы за благородство, совершённое двумя людьми по отношению друг к другу. В конце концов, они и правда это заслужили.