Замужем и с ребенком

— Джон, он плачет, — устало констатирует Шерлок. — Нет, — твердо отрезает Джон. — Джо-он... — Мне через три часа на работу! Дай мне хоть немного выспаться. И сегодня твоя очередь! — Ну Джон, пожалуйста. Я посуду помою. — Не прокатит. — Буду сидеть с ним всю неделю. — Быстро встал и успокоил ребенка, — Джон на ощупь тянется к тумбочке, где на случай опасности лежит пистолет, — или наш сын лишится одного родителя. Шерлок страдальчески вздыхает. Встает с кровати, плотнее кутаясь в халат и подходит к колыбели. Берет сына и, устало покачивая его в объятиях, напевает таблицу Менделеева на мотив старой английской колыбельной. — Он сказал первое слово? Шерлок, он сказал первое слово! — В этом нет ничего необычного. Ему почти год. Учитывая, какие у него гены, он мог бы начать говорить и в шесть месяцев. — Боже, наш сын заговорил! Надо записать это в родительский дневник. И в блог! Что он сказал? Ну, малыш, повтори для папочки. — Заканчивай со своими сантиментами. Это всего лишь стандартный этап развития. Дети часто повторяют то, что чаще всего слышат от родителей. — Заткнись. Ну давай, мой родной, — Джон присел рядом с манежем, с умилением разглядывая малыша, а тот, видимо поняв, что папа ждет от него чего-то, широко и довольно улыбнулся и повторил по слогам: — И-ди-от! Грегори Лестрейд за время своей работы в Скотленд Ярде успел повидать многое и был готов к любой неожиданности. Того, кто знаком с Шерлоком Холмсом, вообще сложно чем-то удивить. Он видел детектива под кайфом, сохраняющего между тем удивительную ясность мышления. Видел, как тот, три года как умерший, очень так живо скакал по крышам, догоняя преступника. Видел, как Шерлок, бывший господин «любовь — это слабость», вел под венец своего доктора и клялся в вечной любви. И конечно же, он ожидал, что Холмс рано или поздно придет на место преступления одетый в слинг, в котором уютно устроился его сын. Вот только удержаться от бурной реакции он всё равно не смог. — Какого черта, Шерлок? — Тише, ребенка разбудишь. — Какого черта, — повторил Лестрейд свистящим шепотом, — Джон же запретил тебе брать его на расследования. — Джон в больнице, миссис Хадсон уехала к сестре, Майкрофту я с сыном сидеть не позволю, — отозвался Шерлок, присаживаясь рядом с телом убитой. Малыш засопел, потревоженный резкой сменой положения, но так и не проснулся, — а оставить его дома одного я не мог. В прошлый раз он смешал мои реактивы, надышался ими и всю ночь бузил и хихикал. — Ты позволяешь сыну играть с реактивами?! — Тихо, разбудишь! Позволяю. Мишка уже надоел. Пошлые развивающие игрушки я ему трогать не позволю. — А Джон... — Нет. И ни слова ему. Он и так слишком избаловал нашего сына. Мальчик вырастет совершенно неподготовленным ко взрослой жизни. — Ясно. — Отлично. Так, мне нужно осмотреть окрестности. Убийца наверняка ещё где-то рядом, — Шерлок резко вскочил, придерживая сына за спину, и побежал в сторону ближайшей подворотни. Инспектор ещё долго стоял на месте, моргая и потирая затылок. Наверное ему все-таки стоило сводить свою семилетнюю Луизу на фильм-ужастик, который она так хотела увидеть. В конце концов, возможно, Шерлок прав. Не стоит растить детей тепличными цветками. Пусть будут готовы ко взрослой жизни. — Проснулся, — устало вздохнул Шерлок. — Я сейчас встану. Сейчас, минуту, — отозвался Уотсон. — Нет, Джон, лежи. Я... сам его успокою. — Но сегодня моя очередь. — Вымоешь завтра посуду. — Спасибо, — Джон сонно улыбнулся, на ощупь нашел руку супруга и благодарно сжал её, — замечательный... — Тшш, спи, малыш. Ты же не хочешь разбудить папу. Он у нас герой, а герои должны высыпаться, чтобы спасать таких глупцов, как мы с тобой, — Шерлок чуть улыбнулся, гладя сына по спине и добавил: — Хорошо, что он есть у нас, потому, что один я был бы почти бесполезен.