Тихий скрип увесистой двери, похожей по виду на дубовую со стеклянными вставками, словно раскрыл вошедшим портал в другой мир, — на смену приятной предночной прохладе в лицо дыхнула стойкая в таких местах, удушливая духота, смешанная с ядрённым запахом пота. Сделав быстрый, но глубокий вдох, Мишель ещё раз окинула пристальным взглядом хвойно-зелёных глаз неоново-розовую вывеску с весьма скучным для бара названием — «Sweet Dreams» и, легонько цокнув каблуками, переступила невысокий порожек на входе. Её движения были слегка приторможенными из-за приятного тепла от выпитого за весь вечер алкоголя, что уже, подобно тягучей нуге, наполнил собой кровь девушки, с каждым мгновением заставляя бурлить всё интенсивнее, будто подогреваясь от спиртовки. Тяжёлый бас какой-то рок-музыки вибрацией отдавался в каждом нервном окончании, заставляя кончики пальцев нервно подрагивать под сумасшедший бит песни.
Слегка постукивая каблуками в такт музыки, Мишель довольно ловко скользила между над чем-то хохочущими и танцующими людьми. После очередной опущенной кем-то из их компании шутки, что могла прийти только в таком нетрезвом состоянии в голову, на её губах расцвела усмешка. Прибыла в клуб она в компании хороших друзей из университета, собравшихся по поводу дня рождения их общей подруги. За пару дней до праздника кто-то из ребят услышал про грандиозную вечеринку в «Sweet Dreams» и раздобыл приглашения на всю их компанию.
Наконец, пробравшись к барной стойке сквозь толпу изрядно подвыпивших гостей и отвоевав «клочок земли» для себя, Мишель сделала заказ. И вот сейчас легонько сжимала бокал с алкогольным коктейлем странного ярко-голубого цвета с листиками мяты и крупными кубиками льда, разглядывая то свои ногти с нюдовым маникюром, то бьющуюся об стеклянные стенки жидкость, что сопровождалась приятным перезвоном льда.
Приподняв руку с бокалом вверх, она произнесла шутливый тост, старательно перекрикивая бьющую по ушам музыку:
— Поднимем бокалы за самую ахуенную девушку, с которой мы только знакомы! За тебя, цветочек!
С хитрой ухмылкой на губах, Мишель качнула бокалом в сторону засмущавшейся именинницы: зеленоглазой блондинки с россыпью веснушек на аккуратном носике. Друзья радостно подхватили тост, звонко чокаясь бокалами друг с другом и осушая их почти что залпом. Довольно резкий, с горькими морозными нотками, как будто она разом решила пожевать целую пачку мятной жвачки, вкус несколько неприятно обжёг горло, а после себя оставил странный приторно-сладкий привкус. Немного скривившись от столь необычного вкуса, Мишель аккуратно, вместе с остатками напитка, закинула себе за щёку объёмный кубик льда. Уж что, а эта привычка осталась с ней с самого детства, — если не нравится вкус напитка, то стоит погрызть лёд, дабы перебить его, — именно так она и привыкала ко вкусу колы, что раньше казалась невероятно мерзкой.
Под натиском нагловатого и явно в стельку пьяного гостя, Мишель сделала пару неловких шагов назад, пытаясь поймать равновесие, что давалось ей с трудом из-за высокого каблука на туфлях. Нахмурив аккуратные бровки и недовольно искривив губы, она уже подбирала пару ласковых для того наглеца, которому хватило наглости толкнуть её. С её губ сорвался сдавленный «ох», когда под натиском толпы спиной она влетела в кого-то сзади, едва не упав, потому что тут же спереди её придавил один из друзей, что тоже едва удержал равновесие под грубым натиском. Тот сразу отступил назад и извинился, а девушка лишь отмахнулась от него, услышав вдруг сзади чьё-то недовольное ворчание.
— Да ёп твою мать, осторожнее никак?
Подавив рвущееся наружу недовольство, Мишель заправила пару выбившихся кудряшек за уши, натянула невинную улыбку и обернулась, отступив на пару шагов назад, тут же отвечая на замечание, сказанное ей в спину:
— Извиняюсь! — всё же, как никак, а она врезалась в этого парня, пусть и по случайности. — Толкучка тут — просто ужас!
Хотелось ей уже развернуться и замять эту внезапно возникшую атмосферу неловкости, как её вновь окликнули сзади, прося остановиться. Сдерживая бурлящее в ней негодование, — не хватало только выслушивать скандалы от особенно пьяных посетителей, — Мишель с силой стиснула челюстями несчастный кубик льда, что уже успел изрядно подтаять, и расколола его на две мелких части, каждую из которых поочерёдно проглотила. Натянув на лицо всю ту же вежливо-учтивую улыбку, она неспеша обернулась и смерила посмевшего побеспокоить её во второй раз парня довольно яростным взглядом, красноречиво намекая, что не намерена выслушивать чужие недовольства.
— Стой! М… — он запнулся, будто копаясь в воспоминаниях несколько секунд. — Мишель! Это же ты?
Вскинув тёмные брови от удивления, Мишель закусила нижнюю губу, задумавшись, и скользнула внимательным взглядом по парню, подметив, что он действительно показался ей смутно знакомым. Довольно острые для парня скулы, прямой нос, удивлённо приоткрытые, слегка розоватые губы, ореховые глаза, опаясанные пушистыми ресницами, но и то, и другое было скрыто за нелепого вида очками а-ля сварливый дед, каштановые волосы с парой смешно торчащих прядей, которых либо отчаянно пытались уложить и потерпели неудачу, либо особо и не заморачивались, — весь образ сложился в общую картину, словно пазл по кусочкам, и её губы сами по себе сложились в такое же удивлённое «О», невольно копируя эмоцию парня.
— Привет, Рик. Не ожидала тебя тут встретить.
Мишель слегка прищурила хвойно-зелёные глаза, скользя по его фигуре пристальным взглядом, будто заново привыкая к нему, откладывая в памяти его новый образ, то, как он изменился. Действительно, она не могла ошибиться. Перед ней собственной персоной сидел парень, которого она знала с десяти лет и с которым у неё разница в возрасте составляла около четырёх лет. Ей было шестнадцать, когда они вместе поехали в летний лагерь в образе вожатых и когда он стал её практически первым, детским, — она до сих пор считает нелепым то, что влюбилась как дурочка в парня, с которым и не общалась-то почти, — объектом обожания. До сих пор Мишель с воздыханием и красными пятнами смущения на щеках вспоминала ту ночь у озера, когда он оказался не в том месте и не в то время, лицезрев её абсолютно обнажённой, хрупкой,
уязвимой.
Его поцелуи зачаровали её, словно он вводил в её тело яд, делая
зависимой.
Зависимой от него. Мишель стыдилась это признавать, но она была готова утонуть в глубине его терпких ореховых глаз, сходила с ума от прикосновений, особенно когда он мягко проводил кончиками пальцев вдоль позвоночника, вызывая табун сладко-гадких мурашек, и оставлял пылкий, горящий на коже поцелуй у основания её уха, каждый раз точно касаясь губами крохотной, тёмной родинки, о существование которой Мишель и не подозревала раньше. Правда, потом, после почти двух лет общения, так и не переросшего во что-то большее, оказалось, что за милой мордашкой скрывается абсолютно противнейшая личность с характером заносчивого старикашки, для которого хобби — совать свой нос в чужие дела.
— Привет. А ты чего тут делаешь? — он оглядел её несколько растерянным взглядом с головы до ног, а потом, неловко поправив очки на носу, с улыбкой добавил: — Ты так повзрослела с нашей последней встречи… И это платье просто супер, тебе невероятно идёт.
Странный трепет, будто от нежных крыльев бабочек, где-то в левой части грудной клетки смутил Мишель, а потому внезапно — в первую очередь для самой себя — она обернулась, чтобы отыскать в толпе своих друзей и махнула им рукой, мол, она останется здесь. Её взгляд зацепился за только что освободившийся стул, как раз рядом с тем, на котором сидел Рик, и она, не теряя ни минуты, плавно скользнула на него, закинув ногу на ногу, а руки элегантно сложила в замочек на коленях.
— Это же вечеринка в принципе для учеников нашего колледжа, да и так совпало, что сегодня день рождение моей хорошей подруги, вот и решили сюда сходить.
— Понял, а я вот тут с другом, который… — Рик испустил обречённый стон, недовольно бормоча следующие слова. — Уже напился и валяется где-то без сознания.
— Ух, — слегка нахмурив брови, Мишель добавила с сочувствием то ли к самому Рику, то ли к его другу. — Бедный, пробуждение явно будет не самым приятным.
Несколько печально усмехнувшись, она вытянула свои стройные ноги так, что из-под чёрной ткани тонкого платья выглянули бледные бёдра, что в неоновом освещении клуба выглядели непристойно-обнажёнными и тем самым собирали на себе жадные, даже голодные до женского внимания, взгляды. Между ними повисла та самая неловкая пауза и, дабы как-то разбавить угнетающую — настолько, насколько это можно так назвать в столь шумном заведении — тишину, Мишель вскинула вверх руку, помахав ею бармену, а затем попросила принести ей бокал крепкого коньяка. Под толстыми стёклами очков, что ей никогда не нравились, — девушка просто не могла изучить взглядом досконально радужку его глаз сквозь них, — будто тем самым он выстроил вокруг себя невидимую защиту, Мишель заметила, как удивлённо округлились его глаза.
— Ого… Не подумал бы, что ты пьёшь такое, — кажется, Рика смутил тот пристальный взгляд, которым она его наградила, а потому он неловко сделал очередной глоток своего коктейля.
— Много воды утекло с тех пор, когда мы общались, появилось много новых знакомств. Мы не виделись, кажется, с момента моего поступления, — девушка сложила губы «бантиком» будто задумавшись о чём-то, а после с по-кошачьему хитрой ухмылкой на губах добавила: –А жаль, ты действительно похорошел за это время, правда, кажется, в душе остался тем же занудой-очкариком? — она тепло ему улыбнулась, слегка поддев парня без злобной насмешки, а скорее просто как «старые друзья», какими они когда-то и были.
— Скорее всего, таким и остался, — он по-доброму усмехнулся. — Всё те же люди, всё та же квартира брата и, как вишенка на торте, учёба, не приносящая мне никакого удовольствия. Вот, хорошо хоть мои знакомые выводят меня погулять, им спасибо за это.
В этот момент, вежливо кашлянув, дабы не прерывать их разговор, бармен поставил перед ними заказанный только что напиток. Благодарно улыбнувшись бармену, подавшему ей бокал коньяка, о котором девушка, если быть честной, уже и позабыла, тут же расплатилась за него картой, что сразу убрала обратно в сумочку. Уж что-что, а вот карточку ей только и не хватало сегодня посеять где-нибудь для полного счастья. Мишель расслабленно прикрыла глаза, сделав небольшой глоток яркого, янтарного напитка и с наслаждением ощущая невероятное тепло, разливающееся по телу, наполняющее собой каждое крохотное нервное окончание, оставляя слегка терпкий, даже горьковатый, привкус на корне языка.
— А у тебя как вообще дела? — Рик допил свой коктейль и помотал головой. — Как поживаешь вообще?
— О, прекрасно. Учёба иногда мозги подъёбывает, но я бы не сказала, что хождение на пары доставляет мне дискомфорт, особенно когда рядом такие друзья-юмористы, — пальцами зацепилась за шнурок от платья на бедре, слегка поправляя его. Допила коньяк в несколько глотков и зажмурилась, дабы перетерпеть нахлынувшее головокружение. — А так всё также часто в няньках сижу, Лили стараюсь помогать по возможности.
На пару мгновений они будто о чём-то задумались, — каждый о своём, сокровенном, — а после парень вдруг поднял взгляд на Мишель и с неловкой улыбкой уточнил:
— Ох, я надеюсь, твои друзья не обидятся, что ты тут со мной, а не с ними?
— Да ладно тебе, расползутся сейчас по углам, найдут себе кого-нибудь на ночь и всё, — склонила голову набок, скользя по его лицу изучающим взглядом. — Или ты так избавиться от моего присутствуя пытаешься?
— Да ну-у, нет конечно. Я рад твоей компании, — он посмотрел на Мишель и улыбнулся с теплом.
Девушка прикрыла глаза, наслаждаясь распространяющейся по телу, доводящей до приятного исступления дрожью от рокочущей музыки. То ли от природного любопытства, то ли от большого количества выпитого за вечер алкоголя, Мишель уже слабо могла отдавать отчёт о своих действиях, когда ей в голову раз за разом приходили интересные, но сумасшедшие по тем или иным пунктам затеи. Безумная идея, пришедшая в её явно не способный мыслить трезво в таком состоянии разум, приятной судорогой покалывала где-то в районе солнечного сплетения, разгоняя в крови бушующий адреналин. Облизав губы, будто собираясь с мыслями, она заговорщицки произнесла, стоило ей поймать на себе взгляд Рика:
— Хочешь расскажу один небольшой секрет?
— Ну, давай.
Вновь облизнув отчего-то пересохшие в миг губы, кинула взгляд на толпу, выискивая там фигуры друзей, а затем вдруг осекла себя. Глубоко вдохнув, она решила спокойно дождаться реакции на сказанное ею, а только потом давать дёру, если всё повернётся к настолько плохому исходу событий. Вынырнув из своих мыслей, Мишель перевела взгляд глубоких, хвойных глаз на ожидающего Рика, хлопая пушистыми ресницами. Она слегка вытянула руку и поманила его пальцем, точно котёнка, прося наклониться к ней. Немного помедлив, парень послушно наклонился к ней и на мгновение прикрыл глаза, упиваясь сладким запахом её духов.
Её сладким запахом, что дурманил голову и одновременно был невозможно нежным.
Мишель коснулась ладонью его пальцев осторожно, дурея от резкого контраста его горячих до невозможности рук и её ледяных настолько, что, кажется, возмёшь за руку — начнёшь зубами стучать от холода. На мгновение ей даже показалось, что от их сплетённых пальцев вот-вот повалит густой пар. На её губах расцвела по-кошачьему хитрая улыбка, а затем она тихо, опаляя горячим дыхание его ухо, произнесла:
— Кроме этого платья, на мне нет ничего. Ни единого элемента одежды.
От того, как близко находились их лица, девушка смогла увидеть то, как ярко за толстыми линзами очков, в глубине его ореховых глаз, стремительно меняются эмоции от удивления и замешательства до понимания, смущения и ещё чего-то похожего на стремительно разгорающееся пламя похоти. Из всей этой бури эмоций предельно ясно было одно — Рик был удивлён словам, которые произнесла Мишель. Чего он только не ожидал услышать от неё, но только не этого. Усмехнувшись уголком губ, парень понял, что несказанно удивлён такому её поведению, просто не думал, что Мишель стала такой похотливой, но в какой-то степени ему даже нравилось это. Особенно то, как жадно сверкали её глаза, будто у затаившейся в засаде хищницы. Его пальцы довольно сильно сжались вокруг её запястий, когда он вдруг поднялся со стула и, не отрывая от неё пылающего от переполняющих эмоций взгляда, зашёл ей за спину, мягко поглаживая её острые лопатки, а после медленно, будто играючи, убирая вперёд тёмные кудряшки, оставил один-единственный, самый пылкий поцелуй на той самой чёртовой родинке у неё за ухом, заставляя её внутри гореть нестерпимым пламенем, жаждущим получить его полностью, хотя бы на эту ночь. Внутри него разыгрались чувства, казавшиеся давно забытыми, которые когда-то и поселила в нём эта девушка. Рик безумно желал показать Мишель то, что она делает с ним, как раз за разом сводит с ума.
Закидывает голову назад, вновь сталкиваясь с ним взглядом, и приоткрывает губы, моля его о поцелуе так, будто нуждается в нём сейчас так же сильно, как измученный от жажды человек нуждается в воде. Молит его о поцелуе, которыми он когда-то усыпал её раскрасневшиеся, точно спелая вишня, губы, когда они сбегали от всех за поворот какого-то дома и упивались друг другом, как два наркомана, умирающие от этой ломки к теплу тел друг друга.
С каждым аккуратным прикосновением к её нежной, но такой чертовски холодной коже, парень вспоминал все те моменты, которые они проводили вместе. Как она вздрагивала от его пылких поцелуев, и как её щёки очаровательно заливались пунцовым румянцем, как пыталась спрятать в тёмных кудрях своё раскрасневшееся лицо, заставляя его постоянно умилялся.
Рик будто играется с ней, прекрасно понимая то, как она жаждет оказаться ближе, разворачивает барный стул к себе с неприятным скрипом, что, однако, не сумел разрушить весь сладкий трепет, возникший между ними. Мягко обхватывает ладонями её талию и тянет к себе, а девушка лишь прикрывает глаза и доверительно падает в его объятия, шумно вдыхая терпкий запах его парфюма, осевшего где-то на корне языка. Он проводит носом по её скуле и нежно прикусывает мочку уха, прекрасно понимая, чего хотела Мишель, поэтому не стал её долго мучить, тем более, место было не подходящее — слишком много лишних глаз. Нагло спустившись ладонями к её ягодицам и слегка сжав их, Рик закинул её, такую удивительно лёгкую, себе на плечо, и тут же направился к выходу из клуба, даже не чувствуя сопротивления с её стороны. Стоило прохладному дуновению ветра коснутся их лиц, парень с усмешкой произнёс:
— Ты думала, что я не пойму к чему были те слова?
— Я без понятия с чего вдруг такая реакция, — усмехнулась краешком губ.
— Вызывай такси, мы едем ко мне, — Рик крепче сжал её талию, удерживая на своём плече.
— С каких пор ты такой напористый? — насмешливо фыркнула, мягко поглаживая его плечи. Казалось, сейчас в её груди взрывались сотни фейерверков, оставляя за собой приятное волнение, завязывающееся тугим узлом где-то внизу живота.
— Я? Напористый? — мягкие движения, которыми он поглаживал её талию и бёдра сводили с ума с каждым разом всё сильнее, а дыхание так и спёрло от волнения. Хотя, может от того, что Мишель находится не в очень удобном положении? — Тебе не кажется, что я был таким всегда? Вспомни хотя бы тот случай летом, в лагере.
— Ты тогда отступил на пол пути, что было даже обидно.
— Если бы тебе было тогда восемнадцать лет, то не отступил.
Возмущённо фыркнув, что было похоже больше на едва сдерживаемый стон, она умолкла, нежно поглаживая по плечами Рика и будто пытаясь его успокоить тем самым. Хотя, кого именно девушка пыталась успокоить — себя или же всё-таки его, как и планировалось — понять до конца не могла, решив отложить это до завтра как и многое за сегодняшний вечер.
Дорога до его квартиры прошла как в тумане, Мишель изнывала от желания ощутить его пальцы в тех местах, до которых он так и не добирался, будто каждый раз её дразня, играясь. Словно кот над пойманной мышкой, насмехался над ней, умирающей от сводившего с ума возбуждения, доводя до болезненно-приятной истомы во всём теле, но так и не дарил желанной разрядки. Только стоило ей снять свои жутко неудобные туфли на огромном для неё каблуке, Рик подхватил её под ягодицы, и, слегка зажмурившись, будто ловя равновесие, понёс в спальню. В её голове застыла лишь одна мысль:
«Будет забавно, если он сейчас споткнётся. Растянемся на полу в прямом смысле этого понятия».
Однако к радости обоих, обошлось без нелепых падений, а потому скоро Мишель ощутила спиной холодное прикосновение постельного белья на его кровати. Его пристальный взгляд скользил по её телу, которое, кажется, было почти полностью оголённым. Кажется, в его мыслях она уже лежала полностью обнажённой и беззащитной под ним, Рик буквально запоминал каждую деталь, собирая в единую картину, точно искусный художник: разметавшиеся по светлой подушке тёмные неукротимые кудри, что ярко показывали характер самой девушки, тонкая шея, острые, точно торчащие шипы, но по-своему изящные ключицы, дерзкие под тонкой тканью платья изгибы её груди и небольшие бугорки вставших от холода сосков, втянутый от напряжения живот, зажатое между ног платье, а глубокие вырезы открывали взгляду аристократично-бледную кожу стройный ног и абсолютно нагих бёдер. На замечание о том, что её слова оказались правдивы, — она действительно явилась в клуб в одном лишь тонком платье, — девушка лишь фыркнула, со смешком наблюдая за ним.
Тонкими, изящными пальцами скользнула с его щеки на шею, а затем, играючи проведя ноготками по коже, опустилась ниже, к вороту рубашки, неспеша расстёгивая пуговицы, до которых могла дотянуться. Пальцы то и дело путались в светлой ткани, запинались на новых пуговицах, но Мишель настырно продолжала своё дело. Рик медленно перевёл затуманенный взгляд на руку девушки, ловко даже для столь нетрезвого состояния расстёгивающую его рубашку. Казалось, он следил за каждым её движением, а под пальцами Мишель чувствовала, как нервно дёргается его кадык, стоило ему сглотнуть слюну. Сам же он начал медленно, даже как-то лениво гладить её по ляжке, иногда сжимая пальцами кожу, будто намереваясь оставить следы, и задирал тонкое платье вверх, желая избавить девушку от ненужной вещи полностью, увидеть её такой же хрупкой и уязвимой, но чертовски горячей и тающей от его прикосновения, так умело
сводящей его с ума, как тогда, на озере. Его дыхание то и дело сбивалось, было волнительным, горячий воздух обжигал острые, морозно-ледяные ключицы.
Его взгляд скользил по её хрупкой фигуре, прижатой им к прохладной поверхности кровати.
«Её румянец на щеках похож на спелые персики, а губы — на лепестки алых роз. Она даже пахнет, как нежная роза…» — подобрал вдруг такие сравнения Рик, немного хмурясь. Он никогда не был ни художником, ни поэтом, но эта девушка действительно была для него его одной-единственной музой, снизошедшей до бедного творца искусств. Оглядывая её всю, он только сильнее пьянел, пуще, чем от самого крепкого алкоголя. Её талия была такой изящной и стройной, но казалась обманчиво-хрупкой, как и вся она. Парень обжигал мягкими касаниями её выпирающие из-под платья рёбра, и только сильнее возбуждался от услышанных, сладких стонов.
Как только Мишель расстегнула последнюю пуговицу, то скользнула на удивление ледяными, точно замёрзшими от долгого прибывания на морозе, ладонями по горячей спине Рика, проводя пальцами по позвоночнику и вырисовывая замысловатые узоры на горячей коже. Казалось, ещё немного, и от такого резкого контраста температур их тел пойдёт пар, словно лёд начал плавиться на бушующем огне. Она хитро щурит глаза, не отрывая взгляда от лица Рика, будто утягивая его глубоко в хвойно-зелёный омут своих глаз, очаровывая и полностью
подчиняя своей воле. Он с трепетом изучал изгибы её тела, пытаясь отложить в памяти каждое мгновение, пока она обвивала его шею руками, мягко гладила по спине, сжимала мышцы и прижималась всё ближе к нему.
Парень утыкается лицом в её плечо и прикрывает глаза от удовольствия, по его коже пробежали мурашки от её ледяных пальцев, и он тихо простонал. Уже еле сдерживаясь от желания заполучить её полностью в эту ночь, он потёрся твёрдой тканью светлых джинс об её ногу, что-то мыча себе под нос. Немного сменив позу, парень расположился точно меж её ног, прижимаясь сильнее к Мишель, дабы хоть как-то утолить душевный голод. Рик нежно скользнул пальцами по её ключицам, обвился пальцами вокруг её шеи и слегка сжал, наблюдая за тем, как она вытянулась в тонкую струну, соблазнительно приоткрыв ярко-вишнёвые губы так, будто с них только-только сорвался такой желанный для слуха стон наслаждения. Аккуратно сняв с лица очки, чтобы не мешали, и уложив их куда-то на тумбочку, Рик начал покрывать трепетными поцелуями бледную кожу, оставляя багрянно-алые следы на её тонкой и хрупкой шее, будто желая обозначить, что сегодня она полностью в его власти, сегодня она вновь
его милая, любимая Шелли. И именно по её тихим вздохам и тому, как она периодически царапала его позвоночник, парень вспомнил её в тот момент, на озере, тогда она точно так же
нуждалась в нём.
Блаженно прикрыв глаза и откинув голову назад, девушка полностью открыла для Рика свою шею, всё сильнее впиваясь ногтями в его крепкие плечи, ощущая под пальцами бугры мышц. Всё также неспеша оглаживала его спину, иногда игриво ледяными пальцами проходясь по его бокам и с по-кошачьему хитрой улыбкой отмечая, что когда её ладони спускалась ниже, Рик прикусывал её нежную кожу сильнее и слегка оттягивал, будто мстя за эти игры. Он втягивал живот от удовольствия и всё сильнее с каждым разом впивался в её шею, оставляя на коже пятна, что вот-вот могут начать кровоточить. Сейчас он действительно походил на голодного, тоскующего по ощущению её кожи под пальцами, по её сладкому запаху вампира. Не сильно, но ощутимо сжал её талию, а затем перебрался ниже, по-хозяйски сминая ладонями и бедра.
Мишель словно игралась с ним из раза в раз, не опускаясь ладонями ниже пупка. Игриво провела пальцами по кубикам пресса, словно художница выводя их по контуру, а затем поднялась выше, к грудной клетке, слегка сжимая ладонями мышцы. Облизнула пересохшие губы, сминая ладонями ощутимые бугры мышц. Иногда с её губ срывался рваный стон, будто в последний момент она пыталась заглушить его, когда укус был слишком сильным, и сбивалась с установленного ритма. Рыкнув ей во впадинку между ключицами, парень приподнялся и посмотрел в глубь её хвойных глаз. В его терпко-ореховых глазах горел едва сдерживаемый огонь власти и жажды, от чего девушка со стыдом почувствовала, как по ногами потекла вязкая смазка, а низ живота капризно заныл, будто моля уделить внимания и ему. Неужели один его взгляд может настолько её завести?
— Ты специально так делаешь, Мишель? Решила поиграть со мной?
— Секс без прелюдий скушен, — хитро улыбнулась, сверкнув глазами, стараясь сохранить остатки самообладания. — Тебе самому-то разве не нравится это? — она слегка задрала ногу, подначивая его, и скользнула коленом по его боку. Ткань на её платье опасно задралась вверх.
Прикусив нижнюю губу, она с замиранием сердца ожидала продолжения. Однако, вопреки её ожиданиям, Рик прикрыл глаза и упал на кровать рядом с ней. Пока девушка ошарашено хлопала ресницами, он пододвинулся к ней и как-то страдальчески, будто жалобно скуля, прошептал:
— Мишель, я не могу уже…
— Настолько напился? Или старость сказывается? — хмыкнула, не упустив шанса подколоть его лишний раз на счёт разницы в возрасте, и положила руки под голову. В её голове появилась идея того, как его можно раздразнить и получить больше действий.
— Мне кажется и то, и другое… — также тихо ответил, поглаживая её по ноге и неспеша задирая платье.
— Ладно, так уж и быть, возьму на этот раз дело в свои руки, — поднялась и, слегка толкнув его в плечо так, чтобы лёг на спину, уселась у него на ногах.
Одним ловким движением распахнула рубашку и провела ладонью по животу Рика, дразня горячую кожу резким контрастом с её холодными пальцами. Она сразу заметила то, как за её рукой потянулась цепочка мурашек. Рик еле слышно простонал и прикрыл глаза, наслаждаясь касаниями Мишель, нагло перебравшись ладонями на её ягодицы и сжимая их, чувствуя под пальцами податливую мягкость кожи. Девушка скрыла хитрую улыбку от его глаз, наклонившись вперёд, и начала покрывать поцелуями его широкую грудь, пальцами подобравшись к бляшке ремня. Неспеша провела ловким язычком по его соску, тут же обхватывая его губами и немного посасывая. Не отрываясь от его грудной клетки, ловко расстегнула ремень на его штанах, стоило ему отвлечься на ощущения её пальцев и тлеющих на коже поцелуях, тут же расстегнув следом ширинку и стащив джинсы до колен. От поцелуев и прикосновений Мишель, он издавал дрожащие, будто застревающие где-то в горле, стоны. Рик начал качать головой из стороны в сторону, пытаясь прийти в себя, хоть немного вернуть себе контроль над ситуацией, пока Мишель, сейчас похожая на его личного дьявола из преисподней, когда в который раз обвела розовым язычком его сосок, кажется, почти свела его с ума окончательно. Такое он испытывал впервые, у него ни с кем не было настолько приятных эмоций, никогда он не желал чувствовать тепло тела другого человека так сильно, что это причиняло почти физическую боль. Она не была безликим телом на одну ночь, она была прекрасной музой, каждое мгновение в её присутствии хотелось запечатлеть в памяти навечно. Ни к кому он не испытывал такую страсть и трепет, от малейших касаний, что отзывались электрическими разрядами под кожей. Даже от её жаркого дыхания, у Рика уже бежали мурашки. Он и не мог подумать, что ласка, которую дарит именно она настолько приятна, до тупой дрожи в коленях. Она оглядела его тело томным взглядом и вдруг насмешливо фыркнула.
— Хоть с эрекцией проблем нет. И каким ты в тридцать будешь, если уже сейчас умираешь спустя первые несколько минут?
— Я не умираю… Я… — он сглотнул слюну, будто пытаясь прийти в себя и вдруг, от чего-то покраснев, добавил: — У меня давно этого не было, а ты делаешь всё так приятно…
Мишель выпрямилась и не смогла сдержать смеха, закинув голову назад. Снова посмотрела на него с весёлыми искорками во взгляде:
— А в двадцать так хвастался своими любовными и сексуальными похождениями, сейчас чувствую себя так, будто с девственником переспать собираюсь.
Его дыхание более-менее выравнялось за период их короткого диалога, он начал сжимать бедра девушки сильнее, уже явно с целью оставить синяки на светлой коже. Мишель ойкнула, когда Рик чересчур сильно сжал её бёдра, заставляя по мышцам запрыгать коротким вспышкам боли.
— Воу, полегче, а то синяки оставишь.
— Что-то ты разговорилась, Мишель, — он открыл глаза и, воспользовавшись этой паузой, приподнялся и прижался к её мягкой груди. Его пальцы наконец-то проскользнули под платье, руша окончательно все мосты для «заднего хода». — На тебе действительно ничего нет, как ты не побоялась так идти в клуб?
— Было бы от тебя больше действий, лежала и стонала бы от удовольствия. Как видишь, мои провокации помогают тебя в действие привести, — в ожидании она закусила нижнюю губу, но так и не ответила на его вопрос.
Чтож, удочка заброшена в озеро. Другой вопрос клюнет ли он на наживку.
— А, вот как значит…
Рик обхватил руками Мишель за талию и, сняв с себя, рывком перевернул её на живот, нависая сверху над ней. Снял до конца джинсы и отбросил их в сторону. Ненужная вещь с тяжёлым звоном упала где-то на полу. Медленно расстегнул замок на платье и начал стягивать его с девушки, жадно скользя взглядом по её спине, усыпаной тёмными родинками.
И он действительно заглотил её наживку.
От наслаждения она закусила нижнюю губу, а пальцами сжала одеяло, сминая его до бесформенного состояния. Словно кошка, млеющая от поглаживаний любимого хозяина, выгнула спину, подставляя своё тело под руки Рика, и блаженно прикрыла глаза. Она полностью доверилась ему, от нетерпения лишь с силой сжимая бедра. По телу, такому же морозно-ледяному, как и её руки, толпой пробежали мурашки. Вскоре Рик скинул чёрное платье с кровати к остальной одежде и провёл кончиками пальцев по спинке Мишель, как бы подчёркивая все её изящные изгибы.
На некоторое время Рик застыл, увидя перед собой настолько изумительный вид. Даже в самых смелых фантазиях он не мог представить её
такой. Его соблазняли её округлые ягодицы, которые так мило подрагивали от каждого его касания и буквально манили прикоснуться к ним всё сильнее. Её спинка, словно натянутая до упора струна, её выпирающие лопатки — всё это вызывало в нём почти маниакальное желание видеть её такой нежной, хрупкой, чувственной, страстной всегда, а не только сегодня. Склонившись над ней, он оставил дорожку влажных, пылающих и тающих, как сладкое мороженое, на коже поцелуев, прямо до её бёдер, уделяя особое внимание каждой аккуратной родинке, будто он решил пересчитать их все.
Промычав что-то себе под нос, уткнулась лицом в подушку и издала тихий, сладкий для его ушей стон, нетерпеливо ёрзая бедрами, ощущая стянувшейся внизу живота узел всё отчётливее. Парень настойчиво сжал одной рукой её бедро и немного оттянул его в сторону, открывая прекрасный вид на истекающее от возбуждения соками лоно. Его пальцы спустились ниже, нежно лаская промежность Мишель, размазывая липкую смазку по внутренней стороне бёдер.
Оставив последний, самый трепетный и горячий поцелуй на её остром копчике, он выпрямился и оглядел то, как девушка по-кошачьему выгибала спину, буквально подставляя под его руки свои ягодицы, как умоляла овладеть её телом. От чего-то где-то в грудине кольнула весьма неприятная мысль, отдающейся тупой, раздражающей пульсацией где-то в висках: «прямо сейчас на его месте мог быть кто угодно». Она была ужасно пьяна и, если бы кто-то из особо похотливых посетителей увидел её нагое тело, то непременно постарался опорочить своими грязными руками её нежную кожу, прекрасное и такое хрупкое, по-девичьи угловатое тело.
«И не факт, что это было бы добровольно» — поджав губы от негодования, подумал парень. Понять, разозлился ли Рик на её опасную и невероятно глупую выходку или на мысли о возможном исходе, результатом которого она была бы изнасилована, он сам до конца не мог. А может то была не только злость, но ещё и ревность? Потому раньше, чем он успел это обдумать, занёс ладонь и в тот же миг на её ягодицу прилетел огненный шлепок.
Изумлённо охнув, она рухнула всем корпусом на кровать, не ожидая таких резких перемен в воцарившемся между ними подобии умиротворения. На светлой коже ярко-розовым пятном вырисовывался отпечаток его ладони. Сжав руками её бедра, парень рывком приподнимает её и прижимается к ней вплотную, гладя пухлые бёдра так, будто извиняется за причинённую боль. Поразмышляв немного, он наклонился вперёд, буквально придавив испугавшуюся и обездвиженную Мишель к кровати своим весом, и прошептал ей на ушко, заправляя тёмную кудряшку и обжигая горячим дыханием мочку её уха:
— Ударов будет ровно десять, не считая этого. В целях воспитания, чтобы в следующий раз думала перед тем, как рисковать подобным образом. Поняла?
Он поцеловал её в ту маленькую родинку за ушной раковиной, отправляя по её телу толпы мурашек, а его пальцы вновь опустились к её промежности, ласково массируя клитор и отправляя по телу яркими вспышками искры наслаждения, смешанные с неприятным жжением от удара на аристократично-бледной коже. От чего-то ему захотелось, точно художнику, раскрасить её тело яркими бутонами распускавшихся засосов самых разных оттенков. Закусив губу с внутренней стороны и скользнув взглядом на её разрисованную шею он посчитал, что это не такая уж плохая идея.
Дождавшись её неуверенного кивка и следом сдавленного стона, он вновь занёс руку, со свистом рассекая воздух для нового удара, и вскоре услышал приятное для его слуха, громкое столкновение ладони с её нежной кожей в виде шлепка. Мишель издала сдавленный звук, напоминающий что-то между рыком и стоном, прогнулась в его руках, а он ласково огладил ладонью её разгоряченную от удара кожу, с удивлением замечая то, что теперь её тело буквально обжигало его пальцы пылающим жаром.
Мишель уткнулась лицом в подушку, пряча блестящие от влаги глаза и мыча что-то неразборчивое, когда на её ягодицы поочерёдно прилетали второй и третий удары, что были более яркими по ощущениям и сильными, нежели до этого. С удивлением она чувствовала то, что её живот буквально сводит судорогами внизу, а по ногам, капая на чистое постельное, стекает густая смазка. Нахмурив аккуратные брови, девушка всерьёз задумалась о том, а не была ли она мазохисткой, раз такие игры насколько приятно отзывались в каждой клеточке её тела. Или же такая роль нравилась ей только в том случае, когда он доминировал над ней?
Рик с усмешкой прикусил губу с внутренней стороны, наблюдая, как девушка прогнулась в спине, подставляя свои ягодицы для нового удара, уже почти умоляя его об этом. Её крики только сильнее забавляли Рика, заводили до невозможности. В обычное время она всегда для всех была приличной девочкой, хорошим другом, примером для подражания у учителей и профессоров. Кто бы мог подумать, как сильно могут разниться созданный образ человека и его настоящий характер. Ему жутко нравилось наблюдать за этой её стороной, как от его ударов Мишель извивалась, как выстанывала под ним и умоляла о продолжении, она была такой игривой. Ну и как он мог отказать ей?
И вновь резкий взмах. Свист рассеченного воздуха и огненный шлепок. Кровь буквально кипит в венах, бьёт какой-то нервный ритм, точно играет на барабанах, в ушах. Ещё один шлепок вывел её из едва установившегося контроля. Вновь охнув от боли, она чересчур сильно сжала пальцами одеяло и всхлипнула в подушку. Тут же, заметив её реакцию, парень утешающе погладил её талию и оставил несколько влажных поцелуев на разрисованной им же шее.
— Это даже не вполсилы, — мягко огладил её раскрасневшуюся ягодицу, а затем снова ударил, срывая с её губ громкий вскрик. — А вот это уже вполсилы.
Из-за собственного пульса, который гулом бешено шумел в ушах, она даже не услышала, как парень вновь замахнулся, но отчётливо почувствовала, как его ладонь обожгла её нежную кожу в который раз. Какой это удар? Пятый? Седьмой? Кажется, она окончательно потеряла контроль над происходящим вокруг, лишь желая вновь окунуться в этот горько-сладкий омут беспамятства и наслаждения, надеясь лишь, что вслед за кнутом её будет ждать пряник.
— Блять, почему я не видела эту сторону монеты, Уолтер? — выругалась вслух Мишель в редкий момент, когда сумела вынырнуть из омута похоти и разврата, куда он с головой погрузил её ещё в начале этой ночи. Следом за ударом по её телу растеклось приятное тепло внизу живота, доводящее до безумия сладкой истомой.
Удары стали сильнее, Рик явно её не щадил, чем только раззадоривал девушку. Ведь разве ей нужна сегодня пощада?
Взмах ладони. Томительное ожидание. Громкий и сладко-гадкий удар.
Мишель жмурилась, пытаясь удержаться на тонком балансе между жгучей болью и безумным удовольствием. Буквально извивалась в его руках, но тут же послушно подставляла красные от ударов ягодицы, ожидая продолжения этого наказания, а Рик не заставлял её долго томиться в ожидании. Он был действительно поражён тому, как она легко поддалась и даже не стала сопротивляться ему.
Ещё пару особенно сильных ударов означали конец своеобразного наказания, Мишель обессилено упала всем телом на кровать. Повернув лицо в бок, почти уткнувшись в мягкую подушку, она шумно дышала, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, иногда прерываясь на тихие, будто жалобные всхлипы. Ягодицы сильно покраснели, горели будто огнём и отдавались тупой, пульсирующей болью, а тугой узел возбуждения внутри живота ничуть не ослаб, лишь сильнее сводя с ума от такого резкого контраста боли и удовольствия. Перед глазами всё настолько поплыло, что девушка уже и не отдавала себе отчёта о том, что происходит вокруг неё, прокручивая в голове лишь тот момент, когда Рик придавил её к кровати, заставляя сердце как сумасшедшее биться о рёбра, и полностью подчинил её своей воли. В этот момент в её животе порхали отнюдь не бабочки, о нет, это было что-то похлеще.
Облизнув пересохшие губы, Рик перевернул Мишель на спину, пробегаясь взглядом по небольшой, аккуратной груди с тёмными бугорками сосков, что шумно вздымалась и опадала, а затем начал расцеловывать её напряжённый живот, неспеша спускаясь ниже. Иногда он оставлял влажные следы своим языком, а иногда прикусывал кожу с намерением оставить очередную метку, что послужит напоминанием о событиях этого вечера и моменту, когда они стали особенно близки. Обхватив ладонями её талию, немного потянул девушку к краю кровати, а сам спустился на пол, присаживаясь на колени. Он обхватил её стройные ножки руками и развёл в стороны, пару мгновений любуясь открывшемся перед ним зрелищем. Кинул взгляд на упорно игнорирующую и явно обиженную Мишель. Она же проворчала что-то неразборчивое, уткнувшись взглядом в стену демонстративно, явно показывая, что она обижена на Рика за только что случившееся. Парень лишь усмехнулся краем губ, прикрыл глаза и спустился поцелуями вниз, нежно целуя сначала лобок, а после её половые губы.
Рик специально дразнил Мишель, будто желал вывести из себя, медленно и тихо, он издавал сладкие стоны, что смешались с пылающими на её коже, точно тающее на сковороде масло, поцелуями, чтобы ещё больше возбудить её. Она всегда была жутко нетерпеливой и даже жадной до его ласк. То и дело парень прятал от неё свой хитрый взгляд.
Мягко надавил на её живот, ласково проводя пальцами по краснеющим пятнам засосов. Он ласкал её, иногда проникая самым кончиком языка в её истекающее соками лоно. По тому, как Мишель громко втянула воздух и закрыла ладонью рот, чтобы не издать лишних звуков, он понял, что такие ласки и будут лучше слов служить извинениями за внезапное «наказание» с его стороны. Вся вытянувшись в тонкую струну, девушка блаженно закатила глаза, когда он мягко толкался языком и буквально вылизывал её изнутри, и тихо зашептала себе под нос молитву, которой её научила когда-то приёмная мать — Лили, хоть сейчас и прекрасно понимала, что в данной ситуации это — богохульство. Всё это время Рик уже представлял, как Мишель долго будет дуться на него, когда он не закончит это дело до конца, как будет хмурить брови и гневно поджимать губы, но ни слова не скажет. Однако сегодня она точно не осталась бы без внимания с его стороны.
Слегка отстранившись, парень кинул томный взгляд на извивающуюся от удовольствия Мишель, и широким движением языка раздвигал её половые губы, оставляя влажный след везде, с некой, не присущей ему жадностью, слизывая все её соки, и вот, найдя клитор, он начал кружить языком по комочку нервов, наблюдая за тем, как часто начала вздыматься её аккуратная грудь и как соблазнительно утонула в ложбинке меж грудей капелька пота.
Мишель закусила указательный палец, неразборчиво что-то промычав, и покачивала бёдрами навстречу, выгибаясь в пояснице. Сейчас она отчаянно нуждалась в разрядке, особенно когда Рик обхватил губами её клитор, будто посасывая его и пуская по нервам скачущие электрические разряды, уже в который раз доводя её до болезненно-приятной истомы. Слыша её звонкие стоны, которые она так очаровательно пыталась заглушить, он только сильнее сжимал её ляжки ладонями, оставляя следы от своих пальцев. Ему безумно нравилось вот так ласкать Мишель, доводить её до сумасшествия, видеть, как она выгибается под ним. Её запах сводил с ума и его посетила странная мысль, что он уже не сможет жить как прежде, если не будет упиваться близости их тел, её сладкому запаху и такому очаровательному виду. Странно, но парень чувствовал себя
зависимым от неё. Девушка обхватила ногами его спину, прижимая ближе к себе, и про себя решив, что за внезапное «наказание» отчитает его завтра, чтобы не тратить на это время сейчас, когда она буквально умирала от сильной нужды в столь желанной сейчас разрядке. Сжала одной рукой одеяло над головой и выгнулась, издав короткий, но разлетевшийся по комнате громким вскриком, стон.
По её содроганиям парень понял, что ещё чуть-чуть и она кончит. Для них эта ночь только началась, а потому доводить её до разрядки сейчас — значит оборвать всё веселье. Сегодня ему хотелось в полной мере испытать их возможности — её и, в первую очередь, свои. А потому он поднял голову и, будто издеваясь над ней, вернулся к животу Мишель, также целуя, иногда полизывая светлую кожу, уже буквально обжигающую жаром его лицо. С ехидной улыбкой на губах, он смотрел на неё, выжидал реакции на его маленькую шалость. Поджав губы, она капризно замычала и заёрзала на месте, прося большего и недовольствуясь тем, что Рик вновь не дал ей кончить и остановился.
Девушка шумно дышала, всё стараясь восстановить давно сбившееся дыхание, несколько рваными движениями убирая с лица налипшие кудряшки. На её лбу крупными каплями собралась испарина — либо в комнате было настолько жарко, либо на неё так действовал жар от близости их нагих тел. Нервно сглотнула ком в горле, с прищуром хвойно-зелёных глаз неотрывно и будто с упрёком наблюдала за Риком. Он же, всё также склонившись над её животом, продолжал неспеша целовать её нежную кожу, иногда оставляя мокрый след от языка, иногда покусывая те места, в которых были тёмные родинки. Руками он гладил её бедра, ощутимо сжимая их. Закусила нижнюю губу и вытянула ноги до неприятной дрожи в мышцах, что начала мелко бить по ступням, сводя судорогами кончики пальцев ног. Прикрыла глаза и закинула голову назад, стараясь унять странное, сладко-гадкое напряжение в теле и расслабиться под такими желанными сейчас ласками
её зануды-очкарика.
— Теперь твоя очередь, –довольно улыбнувшись, он лёг рядом и начал ждать, когда Мишель начнёт что-либо делать.
— Выдохся что ли? –приподнялась на локтях и озадаченно нахмурила брови. Посмотрела на него с прищуром и явным скептизмом в глазах.
— Нет, просто хочется увидеть действия от тебя. Будет не интересно, если ты кончишь во время куни, а потом уснёшь.
Она закатила глаза от раздражения, бурча под нос о том, кто из них первее ещё отключится, если смотреть на возраст, на что получила весьма красноречивый и возмущённый взгляд в свою сторону. Недовольно цокнула языком и сжала бёдра, дабы хоть немного облегчить тугой узел внизу живота, несколько озадаченно нахмурив брови. Поморщилась от боли, медленно переворачиваясь на живот, ибо ягодицы всё также горели огнём. Кинула на него злобно-возмущённый взгляд, а после переместилась на его ноги. Наклонилась и начала покрывать поцелуями его живот, оставляя то тут, то там мазки от вишнёвой помады, точно такие, какими была покрыта его грудь. Девушка ловко подцепила резинку боксеров и медленно начала стягивать их вниз, плавно обводя кончиком языка кубики пресса. Когда Мишель начинала касаться его втянутого от напряжения живота и пресса, плавно уходя всё ниже и ниже, он испытывал такие чувства, будто всё это было у него впервые. Уже без зазрения совести, он представлял то, как этот ловкий язычок пробежится по головке, слизывая выступившую смазку, а пухлые губки ласково сомкнутся вокруг его члена. Прикусив щёку, он прикрыл глаза и тихо застонал, а его дыхание ускорилось, немного сбиваясь. Одной рукой он погладил Мишель по её кудряшкам, плавно скользнув ладонью в самую пучину её тёмных кудрей, неспеша наматывая их на кулак. Рик чувствовал, как приятная дрожь пробегает по всему телу, когда она целует его, заставляя чувствовать себя неумелым подростком.
Мишель кинула на него заговорщицкий взгляд из-под опущенных ресниц и окончательно стянула с него боксеры. Закусила нижнюю губу и аккуратно коснулась пальчиками возбуждённой плоти, размазывая по верху проступившую смазку, наблюдая за тем, как Рик блаженно закатывает глаза и кусает губы от нетерпения, всё сильнее сжимая волосы на её затылке. Слегка усмехнулась краешком губ, глядя в глубину его ореховых глаз и издевательски поглаживая лишь головку. От сильного возбуждения её зрачки расширились, поглотив почти всю зелень её радужки, и она выглядела сейчас точно наркоманка. Хотя, по его взъерошенным волосам и мутному от наслаждения взгляду, поняла, что выглядит так не одна. Кинула хитрый взгляд вниз, на возбуждённый член, а затем снова посмотрела в глаза Рику, совершенно невинно спрашивая:
— Он довольно большой, сколько сантиметров?
— Н-ну… Я не мерил, но явно больше шестнадцати, — закинул голову назад от того, как ласкала его член Мишель, и хоть ничего особого она не делала, он уже чувствовал, как медленно варится в огромном котле, уготовленном специально для него.
— Как же ты презервативы покупаешь, если размер не знаешь?
Аккуратно обхватила пальчиками возбуждённую плоть и начала двигать рукой по всей длине, оставляя лёгкие, почти невесомые поцелуи вслед за движениями руки. Обвела языком головку члена, будто смакуя вкус, а затем обхватила её губами, слегка посасывая и прикрыв глаза. Мягко и неспеша начала вбирать всё больше длины в рот, лениво, в нужном темпе лаская его языком, не прекращая гладить пальцами остальную часть, иногда плавно оглаживая внутреннюю сторону его бедра, а иногда спускаясь ниже, к яичкам, слегка их массируя.
И это было гораздо лучше, чем он себе представлял. Она буквально в один миг дёрнула его за верёвки, как кукловод свою куклу, и так и оставила в подвешенном состоянии совершенно беззащитным.
Его руки била крупная дрожь, девушка чувствовала как трясутся его пальцы, прижатые к её голове, как от переизбытка эмоций сжимают кудри и бессовестно их сминают, а глаза сами закатывались под ресницы. Взгляд был затуманен от этих ярких чувств, подобных фейерверкам в ночном небе, которые он сейчас испытывал, как в первый раз.
— Мишель… Ох, боже, — он громко сглотнул слюну, руками перебирая тёмные кудряшки на её голове, — Мне так приятно, не останавливайся…
Девушка на мгновение замерла, будто прикидывая, сможет ли взять всю длину и, слегка приоткрыв глаза, она втянула щёки, не прекращая ласкать ротиком его член, постепенно наращивая темп и доводя Рика до самого пика ощущений. По тому, как он давил на её затылок, направляя на нужный темп и как выгибался, рвано дыша, она поняла, что это прекрасный момент для её маленькой, ответной пакости. Парень начал покачивать бёдрами навстречу Мишель, чувствуя как приятно засосало под ложечкой, а живот стянуло от предвкушения. Она была так нежна и ласкова с ним, знала как доставить удовольствие лучше, чем любая из его прошлых партнёрш. Блаженно прикрыв глаза, Рик полностью расслабился, и уже позабыл, что она может ему отомстить за то, что он сделал совсем недавно. Всё же она была очень злопамятна.
— Мишель, я скоро кончу…
Она умилялась тому, как он из раза в раз стойко пытался сдерживать стоны. Неспеша выводила пальцами замысловатые узоры во внутренней стороне его бедра и, почти доведя Рика до оргазма, издевательски замедлилась, и, оставив след от помады почти у самого основания, вовсе отстранилась, облизнув губы и с прищуром наблюдая за сменившимся выражением на лице Рика, что явно был в замешательстве, но прекрасно понял, за что ему это досталось. Но это понимание не помешало издевательски озвучить ей причину:
— Это за то, что тебе хватило наглости отшлёпать меня, а потом ещё и кайф обломать, — улыбнулась и издевательски облизнула большой палец, испачканный в его смазке, — Так что счёт выровнялся, Уолтер.
— Уф… Какая же ты сучка, Мишель… Если бы я не был настолько возбуждён, то научил бы тебя хорошим манерам, а то одного раза тебе явно не хватило, — приподнялся и прижался к ней, меняя их местами. Оказался между её широко раздвинутых ножек и приблизился к её так очаровательно покрасневшему личику, — Можно? — посмотрел в глубь хвойного леса её глаз, что для него был будто в тумане.
— Не забывай о растяжке, а то моментально в лоб получишь, — хитро прищурилась, руками обняла его плечи, нежно поглаживая и слегка массируя. Утвердительно кивнула в ответ на его вопрос.
Всё также вглядываясь вглубь её глаз, он кинул взгляд вниз, а затем накрыл её промежность ладонью. Большой палец опустил на её набухший клитор и спустился ладонью чуть ниже. Приставил два пальца ко входу во влагалище, ощущая то, как её тело так и пышет жаром, а по внутренней стороне его ладони начала стекать её густая смазка. Видя её возбуждение и то, как подрагивали стенки на входе от нетерпения, парень осторожно начал входить во внутрь сразу двумя пальцами.
— Тебе не больно? — ласково целует её раскрасневшиеся щёки, а второй ладонью гладит её вдоль напряжённо-вытянутой спинке.
Мишель закусила щёку изнутри и откинула голову назад, прикрыв глаза от напряжения. Его пальцы ощущались внутри скорее странно, нежели неприятно или больно, а то, как большим пальцем он ласково поглаживал её клитор, посылая по телу волны мурашек, заставляло её с силой впиваться ногтями в его плечи. Шумно втянула воздух и немного покачала головой из стороны в сторону, как бы отвечая, что она в порядке. Заметив её ответ, Рик неспеша начал входить дальше, опустился ниже, трепетно целуя ножки и живот девушки, будто желая её утешить. Он делал медленные толчки двумя пальцами внутри, иногда слегка раздвигая стенки влагалища.
— Ты такая мокрая… — провёл носом по её скуле вверх, а затем игриво прикусил мочку уха, щекоча её нежную кожу горячим дыханием и вновь добираясь до её слабого места — маленькой родинке за ушком.
С её губ сорвался рваный стон и она непроизвольно сжалась вокруг пальцев Рика, почти причиняя ярко ощутимую боль и ему, и, в первую очередь, себе. Впилась ногтями в его плечи, а лицом уткнулась с плечо, что-то неразборчиво бормоча и отчаянно пытаясь расслабиться. Заметив то, как она неловко ёрзает на месте и будто жалобно скулит, вновь огладил её клитор и провёл языком за ушком, тут же целуя то место, где остался влажный след.
–Ч-чш…
моя милая Шелли, расслабься, — поглаживает её по спинке, иногда вырисовывая причудливые узоры на её острых лопатках.
Слегка ускорился, делая толчки пальцами более интересными и быстрыми, проникая глубже, чем до этого. Опасаясь причинить ей нежелательную боль, тёр большим пальцем её клитор, также постепенно ускоряясь. Закусив нижнюю губу, Мишель проворчала в его плечо что-то отдалённо напоминающее:
— И почему твои два пальца ощущаются как моих четыре…
Ощущения смешались в странный комок, который мелкими, горящими искорками тлел на её коже, оставляя почти болезненные ожоги. Про себя девушка удивлённо поняла, что ей действительно нравилось чувствовать его так близко, из раза в раз она уже с жадностью принимала его ласки, желала почувствовать его пальцы ещё глубже. Сама не заметив, легонько начала покачивать бёдрами навстречу, попутно пытаясь заставить своё ненасытное ласками тело расслабиться, чтобы ускорить процесс.
«Как в первый раз, » — в голове мельком пронеслась мысль, которая сначала показалась ужасно абсурдной. Но она действительно упивалась прикосновениями, как в первый раз, немела и холодела от переизбытка эмоций, словно никогда прежде этого не испытывала, а от того создалось впечатление, что ещё немного и она окончательно свихнётся, потеряет контроль и вряд ли когда-нибудь сможет обрести его вновь, если Рика не окажется рядом. Хотя, если он болезнь, то не может же он быть и лекарством?
— Какая ты умница,
Шелли, вся расслабилась, –поддерживает её за спину рукой и расцеловывает шею, ласково покусывая и оттягивая кожу.
Их мокрые от пота тела, буквально горящие нестерпимым огнём желания, обжигающие друг друга жаром, служили словно отдельной сладкой пыткой лишь для них двоих. Их быстрое, горячее дыхание переплеталось в воздухе густой паутиной, оседая в лёгких противным хрипом. С её губ то и дело срывались тихие стоны, но она раз за разом старалась их заглушать, утыкаясь в плечо Рика лицом. Мишель будто боялась смотреть ему в глаза, боялась показать свою уязвимость, от чего-то даже не догадывалась, что сейчас он не менее её зависим и слаб перед ней. Она медленно умирала и возрождалась вновь от ощущений его пальцев внутри себя, но пылающему жару внизу живота этого было недостаточно, а потому она тихо шепнула ему на ухо, вдруг от чего-то заливаясь краской пуще прежнего, будто действительно сказала что-то постыдное:
— Я готова… Войди в меня, пожалуйста, я не могу больше…
Он зарылся ладонью в её густые кудри, ласково гладя её по волосам, и будто размышлял над её словами. Вытащил пальцы с пошлым, важным хлюпаньем и опустил её на кровать, поцеловав в лоб перед тем как отстраниться. Достал из тумбочки баночку смазки, выливая вязкую жидкость на ладонь и размазывая по возбуждённой плоти. Аккуратно уложил её широко раздвинутые ножки на свои, согнутые в колене. Рик осторожно подставил член к её промежности и немного провёл им по розовым складочкам, а затем приставил ко входу и начал медленно входить, дурея от жара и тесноты её лона. И это чувство послало гадко-сладкую дрожь по его коже в виде мурашек, заставившую трепетать всё его тело от желания полностью овладеть ей. Он действительно нервничал, боялся, что ей будет больно и после этой ночи девушка не будет смотреть на него смущённо, с пунцовым румянцем на щеках, закусывая пухлую нижнюю губу от воспоминаний, а будет шарахаться из стоны в сторону, испуганно и напряжённо следя за ним, чтобы успеть отдёрнуться и не почувствовать его прикосновение вновь. Эти мысли неприятным комом скрутились у него в животе, заставляя просчитывать всё наперёд, лишь бы не сделать больно, лишь бы не видеть её испуганных и разочарованных глаз.
— Скажи, если тебе будет больно, хорошо? Я сразу остановлюсь.
Быстро кивнула и задержала дыхание как раз в тот момент, когда он вошёл в неё. Откинула голову назад, терпя неприятные ощущения внизу, которые, однако, будто не желали проходить вовсе. Сжала до побеления костяшек пальцев одеяло и зажмурилась, когда ненароком прокусила себе губу и сразу почувствовала неприятный металлический привкус на языке, что мерзко стекал вглубь глотки. От чего-то в голове девушки с ужасом пронеслась мысль: а не поспешила ли она? Может, стоило продлить момент растяжки?
— Мишель, всё хорошо? — круговыми движениями оглаживает её клитор и входит дальше, делая медленные и аккуратные толчки, стараясь не проникать глубоко и дать ей привыкнуть.
Мишель посмотрела на него блестящими от влаги глазами, что он отчётливо смог увидеть даже без очков, и вдруг протянула к нему руки, будто прося быть ближе к ней. Сведя брови к переносице, парень хмуро вглядывался вглубь хвойного леса в её глазах. Её ресницы мелко дрожали, собирая кристальные капельки слёз на себе, а он протянул руку и ласково стёр солёную каплю с уголка её глаза. Увидев слёзы на глазах Мишель, его сердце испуганной птицей забилось в грудине ещё сильнее, он не хотел причинять ей боль, ему хотелось удовлетворить её. Он хотел увидеть её довольно сверкающие глаза, слышать шумные вздохи и сладкие стоны, но не испуганные глаза и слёзы, точно маленькие кристаллики, уж точно. Сейчас Мишель показалась ему до невозможности хрупкой, нежной и маленькой девочкой, с которой он когда-то был знаком, которая могла расплакаться при виде мёртвой бабочки — настолько она сочувствовала всем живым существам, и которую ему стало невозможно жалко, которую он всегда обнимал и гладил по кудрявым волосам, чтобы защитить и успокоить.
— Мишель, тебе больно. Давай я вытащу? — посмотрел на неё со всей серьёзностью, но заметив, что она будто не услышала его слов, ласково позвал её вновь, —
Шелли, ты слышишь меня?
— Я…я не знаю, — ладонями начала вытирать глаза, с опозданием вспоминая про тушь на глазах, что благо была водостойкой, — Я распереживалась просто, наверное. Это всё так… по-настоящему… — отрицательно покачала головой, а затем уже тише добавила, — Просто обними меня, пожалуйста.
Его взгляд потеплел, Рик склонился над ней и обнял, крепко прижав её хрупкую фигурку к себе, слыша её тихие всхлипы в своё плечо. Он ласково гладил её острые лопатки, так и замерев внутри неё. Немного отстранившись он взял её лицо в свои ладони, немного сжав её красные щёки, а затем наклонился и, успев заметить то, как округлились её глаза, ласково накрыл её губы своими в нежном и трепетном поцелуе.
«Она сидела на краю крыши какого-то старого, ржавого сарая, болтая ногами и стуча подошвами по тонкой стене с громким, резким стуком. С нежной улыбкой на губах, она любовалась заходящим за горизонт солнцем, а пальцами зарывалась в густой мох, иногда срывая травинку и разрывая на мелкие части. А он украдкой наблюдал за ней, такой безмятежной и умиротворённой.
— И что в этом особенного? — он озадаченно хмурил брови, когда они встретились взглядами. Ему было почти шестнадцать, а ей всего двенадцать, но иногда она вела себя так, будто была старше и гораздо мудрее него.
— Поцелуй в губы для меня — особенное проявление заботы, сродни с признанием в чувствах. Самом искреннем и нежном признание, — она сорвала цветок и сунула ему за ухо, а затем с улыбкой спрыгнула с гаража вместе с последними лучами солнца, бросив на последок. — Мы разные и ценности у нас тоже разные. Но главное, что мы друг друга поняли. Верно?»
Прикрыв глаза, он ласково целовал её губы, коря себя лишь за то, что не подарил ей поцелуй раньше, помня о том, насколько это важно для неё. Он целовал её осторожно, с какой-то заботой, чтобы она поняла, что она в безопасности с ним и он ни за что не навредит ей. Мишель приподняла руки в изумлении, а затем обняла его за плечи и прижалась ближе. Их дыхание сбилось, сплелось в единый рваный ритм, ресницы мелко дрожали от переполняющих эмоций, а сама Мишель уже не чувствовала собственного тела. Она отдала бы всё на свете, лишь бы продолжать вот так жадно упиваться его поцелуями, тому, как он по-хозяйски кусал её губы, тут же зализывая следом место укуса. То, как его язык сплетался с её, то, как с каждым новым поцелуем по её телу расползался вязкий яд, будто парень пытался сделать её одержимой от него, что однако, ощущался щекочущими изнутри живот своими хрупкими крылышками бабочек. Они отрывались друг от друга лишь для того, чтобы сделать глоток воздуха, а затем снова опускались с головой в самую пучину этих чувств. И от чего-то в её голове зародилась мысль, от которой так невыносимо гадко, но приторно-сладко засосало под ложечкой:
«Во мне не остыли чувства к нему. Или же я просто полюбила его вновь?..»
После небольшой заминки, когда он давал ей время привыкнуть к странному ощущению наполненности, и аккуратно, боясь навредить и сделать только хуже, начал неспеша двигаться. Мишель прикусила нижнюю губу и зажмурилась, когда вдруг почувствовала его хриплый от желания голос над своим ухом:
— Расслабься,
Шелли, не думай об этом.
Слегка упёрлась руками в его плечи, ощущая то, как Рик постепенно наращивал темп и уже более смело брал её. Мишель откинула голову назад так, что парень не смог видеть её лица, зато перед ним открылся вид на её хрупкую, разрисованную засосами шею. Блаженно прикрыв глаза, девушка царапнула его плечи ногтями, и комнату, вместе с влажными шлепками мокрых тел друг о друга, наполнили её тихие стоны удовольствия, что вязким паром оседали между ними.
Невольно она сжалась вокруг его члена, когда Рик вошёл под новым углом в неё, который ей показался просто идеальным. Укусив её острые ключицы, он уже без жалости, сильно, будто пытаясь утолить голод от её тела, брал её, с каждым новым толчком отправляя по телу электрические заряды, что пробегали волнами удовольствия до самых кончиков пальцев, сводя их болезненно-приятной дрожью. Тихо постанывала, разглядывая лицо Рика сквозь пелену возбуждения, застилающую глаза. Такой его вид нравился ей до предательской дрожи в коленях: растрёпанные волосы, прилипшие ко лбу, сведённые у переносицы брови то ли от напряжения, то ли дикого возбуждения, капельки испарины на лбу, набухшие вены у висков, приоткрытые губы, что иногда сжимались в тонкую, бедную полоску и яркие, ореховые глаза, почти весь цвет которых застилала чернота зрачка, в их самой глубине водили хороводы черти, которых поселила там когда-то давно именно она. Он тихо застонал, низким и еле слышным звуком, напоминающий гортанный рёв, а затем обхватил её руками, прижав к себе сильнее. И он тоже разглядывал её, её яркий, пунцовый румянец, дрожащие ресницы, из-под которых сверкали её очаровательные, зелёные, цветом таинственных хвойных лесов, глаза, как её тело изгибается в напряжённую дугу и её тёмные кудряшки, словно тугие пружинки, подскакивали с каждым толчком на светлых плечах, усыпанных укусами, на аккуратной, небольшой груди, к которой за всю ночь он так и не успел подобраться. Весь её вид сводил его с ума, парень из раза в раз терял контроль, грозя никогда не приобрести его вновь. От её красоты, от того, как в ней жарко и хорошо, парень тихо постанывал, ощущая то, что происходит между ними сейчас — правильно, и сами эти ощущения были настолько прекрасными, что он забывался.
Её грудь шумно вздымалась и опадала с бешеной скоростью, всё сильнее привлекая его взгляд к себе, а где-то в районе солнечного сплетения взрывались фейерверки, что могли раскрасить ночное небо, кажется, над всей страной. Он опустился к её груди, нежно сминая округлые полушария и срывая с её губ очередной вскрик. Тяжёлая ладонь по-хозяйски мяла её упругие груди, горячие губы спустились от шеи к груди, покрывая чувствительную кожу поцелуями, а иногда впиваясь сильнее, с намерением оставить багровые синяки засосов. Рик, кинув на неё хитрый взгляд, вбивался в неё глубокими толчками и начал играться с её сосками, иногда припадая к ним губами и посасывая, обводя по контуру языком, оставляя влажный след точно так же, как она делала это с ним. Из горла девушки вырывались хриплые стоны удовольствия, её тело выгибалось навстречу, Мишель пугалась такой реакции своего тела на него, она действительно жаждала получить его полностью. Она податливо тянулась к парню, качала бёдрами навстречу. Ещё никогда она не чувствовала себя настолько уязвимой и зависимой от него. Грудь приятно покалывало от ласк, а соски слегка опухли от укусов. Однако Мишель не просила прекратить, а лишь с жадностью принимала каждый толчок, доходящий, кажется, до самой матки.
— Как же ты прекрасна,
моя милая Шелли.
В который раз за ночь девушка закусила нижнюю губу и громко вскрикнула, ощущая острую необходимость в разрядке и то, как немеют кончики пальцев на ногах. Он ускорил движения, переместив ладони и сжимая талию Мишель. Слегка изменил их позу, закидывая её ногу на своё плечо, открывая её ещё сильнее и проникая глубже, чем до этого, под новым углом, от которого у неё под веками заплясали искры. С каждым грубым, глубоким толчком она сходила с ума от того, как её соски тёрлись об жёсткое постельное бельё, как воздуха в один миг перестало хватать в лёгких.
— Мгх,
моя милая Шелли, только
моя девочка…
Зажмурившись, она закивала головой и в очередной раз непроизвольно сжалась вокруг его члена. Тихо заскулила, когда его пальцы начали массировать её клитор, а движения стали куда более резкими, когда она достигла пика, вся вытянулась в тонкую струну. Её тело забило крупной дрожью, что на мгновение она не отдавала себе отчёта о происходящем вокруг. Неподвижно замерла, пытаясь привыкнуть к скачущим под веками искрам после оргазма и давая ему закончить. Рик не заставил себя долго ждать и после нескольких последних толчков дошёл до желанного пика чувств, изливая во внутрь её влагалища горячую сперму, наполняя изнутри. Он замер на какое-то время в ней, а затем осторожно вышел, стараясь угомонить сумасшедшее сердцебиение.
—
Моя милая Шелли, — он взял её ладонь и ласково поцеловал дрожащие после оргазма пальцы, — ты невероятная.
На её губах появилась слабая улыбка, что выдавала её сильную усталость. Всё же с порцией алкоголя сегодня она явно переборщила. Рик лёг рядом и прижался к ней, уткнувшись лицом в её грудь и ласково поглаживая кончиками пальцев вдоль позвоночника. Убрав с лица налипшие от пота кудряшки, Мишель ласково зарылась всей пятернёй в его волосах, массируя кожу головы и почти слыша его довольное, словно она лежала с большим котом, мурчание. Будто не желая отрываться от неё ни на секунду, протянул руку и взял плед, который лежал в конце кровати, свёрнутый в тугой рулет. Разложил его и укрыл себя и Мишель, заботливо укутывая её вновь холоднеющее тело и вновь утыкаясь лицом в её грудь, будто та была гораздо лучше подушки. Несколько мгновений они пролежали вот так, вдыхая запах кожи друг друга и будто убаюкивая размеренным дыханием. Она не была уверена, услышал ли Рик её слова или уже спал, но всё же тихо произнесла в ответ:
— Ты тоже невероятен, мой любимый Рикки.
