***
—Почему бы дочерям его Императорского Величества не перенять дело своего ныне покойного отца?—возмущённо отозвался один из сенаторов, внимательно оглядев зал, в которой и проходило столь неприятное заседание. —Они отказались, ваше сиятельство...—тут же раздался голос напротив, и сенаторы вновь принялись перешептываться, иногда переходя на крики, но быстро умолкая под недовольным взглядом Московского, который словно надзиратель расхаживал по помещению, ожидая ответа в компании нескольких городов. —А что насчёт Петра Алексеевича?—вновь раздался вопрос и со стороны присутствующих Долгоруких и Голицыных послышался одобрительный шёпот, однако те, поймав на себе взор бывшей столицы, по умолкли.—Его Величество Император хотел, чтобы власть досталась его прямому потомку... —Я вижу, вы забыли, что получилось, когда на престол был посажен десятилетний правитель.—холодно заметил Московский, сложив руки на груди и внимательно, но безразлично осматрев сенаторов и князей.—Ему ведь понадобится регент...—продолжил он, напоминая явно всеми «позабытую» историю с братьями Романовыми и их сестрой-регентом Софией.—...Верно я говорю, Иван Алексеевич?—обращаясь к мужчине, с хитрой ухмылкой проговорил Михаил, после чего поймал растерянный взгляд дворянина. —Именно так, Михаил Юрьевич.—чуть запнувшись, ответил Долгоруков и чуть поправил камзол. —И я не думаю, что после того, что сделал Алексей Петрович, наш дражайший Император хотел бы видеть его дитя у власти.—ставя точку в дискуссии на эту тему, чуть улыбаясь, проговорил Московский и краем глаза поймал Александра, который не вымолвил за это время ни слова.—Да и не думаю, что на это согласилась бы наша дорогая столица... Ему ведь хорошо известно, к чему приводит регентство... Смоленск, мирно, до этих слов, разговаривавший с Выборгом и Псковом, ошарашенно оглянулся на Москву. Тот, не замечая на себе чужого взгляда, лишь выжидающе смотрел на Санкт-Петербург, ожидая буквально любого слова. Морально разбитый смертью основателя Александр медленно поднял растерянный взгляд на старшего, что надменно усмехнулся после такого довольно жалкого жеста. «Опять издевается...» Пронеслось в голове у Романова, отчего на душе с новой силой заскребли кошки: будь тут отец, он не позволил бы и рта открыть этому... Нахалу. Тяжело вздохнув, юный Петербург встал, не без труда, разумеется—после новости о смерти императора, что принесли слуги, толком ничего и не получалось. Да и не хотелось. Хотелось лишь сидеть у себя в покоях и без конца скорбить по отцу. Однако... Смоленск, поняв, что друг полностью развязав себе руки и откинув границы дозволенного, сейчас точно выкинет что-нибудь такое, что придётся разгребать несколько десятилетий, поспешил на помощь Саше. Как бы по-дружески похлопав Михаила по спине, Смольный положил ему руку на плечо и довольно сильно сжал его, пытаясь, хоть как-то остановить его. —Ах да...—воскликнул Московский, ошибочно расценив молчаливое предостережение Смоленска как поддержку.—Тебя же тогда и в мыслях не было. Какая же ты столица, если... —Михаил Юрьевич...—не сильно рыкнув, как можно тише попросил Псков, чтобы его слова услышал только адресат. —Самая настоящая.—холодно отозвался Романов и, чуть приподняв подбородок, встал ровно, равнодушно наблюдая за изменившимся в лице Московским.—Я прекрасно осведомлен о своих обязанностях, и точно знаю, что в выборе правителя я никак не могу учавствовать. В отличие от Вас, Михаил Юрьевич. Вы, кажется, и вовсе позабыли об этих правилах за тринадцать лет. Полагаю, Вы слишком устали за всё своё трехсотлетнее «царствование».— намеренно выделяя последнее слово, монотонно и довольно спокойно проговорил Александр, стараясь не дрогнуть под злобным взглядом старшего.—Так что прошу Вас покинуть здание Сената и дать им принять решение в спокойной обстановке.—рукой указав на врата, попросил Санкт-Петербург. —Что ты себе...—прошипел было Михаил, но его вновь одернули. —Я сказал, выйдите вон.—настойчиво повторил Александр, так и не отпустив руку и внимательно смотря прямо в горящие глаза Москвы. Тот лишь высокомерно фыркнул и довольно таки быстро покинул зал в сопровождении Пскова и Смоленска, которые лишь успели кинуть всем присутствующим короткое извинение и тоже вышли. —Вечером правитель должен быть назначен.—как бы напоминая, произнёс Петербург и тоже вышел вон, оставляя сенаторов и дворян в легком недоумении.Он всего на несколько минут разминулся с офицерами гвардии из Преображенского полка, которые в тот же день и решили судьбу российского государства, приведя к власти Екатерину I, которой остались верны как и Петру.
***
—Иди и извинись.—уже который раз подряд повторил Смоленск, пытаясь вытолкнуть бывшую столицу в коридор, однако тот всё время уворачивался. —Я не собираюсь унижаться перед этим малолетним нахалом.—тут же отмахнулся Михаил от, как оказалось, надоедливого друга и отошёл в противоположный от двери угол.—Да и не нравился мне этот Пётр... Подумать только, променять старинный город на какое-то... —Ты видел в каком он состоянии?—выгнув бровь, поинтересовался Смольный и, дождавшись кивка, продолжил.—Ему и так сейчас плохо, а ты ещё своими ядовитыми словечками задеваешь его. Сейчас же иди и поддержи его.—угрожающим тоном, проговорил Алексей, попытавшись подойти поближе к обороняющемуся Московскому. —Я нянькой не нанимался... —Я тоже.—тут же отрезал старший, сложив руки на груди.—Однако, когда тебя отдали под мою защиту, я ничего такого не говорил.—наконец найдя бесспорный аргумент, произнёс он, чем вызвал недовольное бурчание.—Помнишь, как ты убивался, когда ушёл Юрий Владимирович... —Привыкнет.—хмуро отозвался Михаил, отвернувшись к окну, дабы не смотреть на Смоленск.—Люди, в отличии от нас, уходят чаще. Пусть поймёт, что не стоит к ним привязываться... —Вот иди и объясни ему это.—назидательно проговорил Смоленск, указывая на дверь.—Он больше всего тянулся к тебе, а ты жёстко поставил между вами стену. Нельзя так, Миш. Он боится, он не знает, что делать, а ты так грубо с ним обходишься. Думаю, не стоит напоминать, как тебе помогали Киев и Великий Новгород, когда ты сам стал столицей. —Так подошёл бы и спросил.—отмахнулся Московский, нахмуренно смотря куда-то в сторону, пытаясь не вникать в слова друга, однако получалось плохо.—Я же не виноват, что он ничего не может. —Невероятно...—ошарашенно пробормотал Лёша, недоуменно смотря на младшего.—До тебя просто невозможно достучаться, Московский. Когда ты таким стал, вот этого я не могу понять.—уже тише добавил старший и молча направился к двери, оставив все попытки вразумить Михаила.—Только знай. Он от тебя никогда не отвернется, так как ты от него...—хмуро добавил Смоленск и вышел, чуть хлопнув дверью.***
7 марта 1728 года
—Наконец-то справедливость восторжествовала.—самодовольно протянул Московский, важной походкой выхаживая по коридору.—И почему я в 1725 отказался от Петра Алексеевича? Хороший парень. Он точно будет великим императором.—восхищённо проговорил Михаил, однако ту нужную поддержку в глазах друга не нашёл. —То, что он вновь сделал тебя столицей, не делает его великим.—с тяжёлым вздохом проговорил Смоленск, понимая, что убеждать младшего в обратном бесполезно, и, дойдя до поворота, оглянулся.—И вообще, это не самое главное в жизни. Ты слишком раздуваешь значение этого статуса... Смотри-ка, Саша стоит. Что это с ним?—заметив, что тот был в каком-то растерянном состоянии, как бы невзначай произнёс он, кивнув в сторону Петербурга. —Да-да, я понял тебя. Мне надо с ним поговорить. Так уж и быть я сделаю это.—недовольно проговорил Михаил, чуть разведя руки в сторону, немного жестикулируя ими, однако далеко отойти не смог, ибо его поймали за плечо. —Поддержать. Не похвастаться.—назидательно уточнил Смоленск и, дождавшись краткого кивка, с тяжёлым вздохом отпустил его, провожая уходящего парня задумчивым взглядом.***
Тихо подойдя к стоящему у окна Петербургу, Москва лишь молча встал рядом, безмолвно созерцая петербургские виды. По началу ему показалось, что Александр, кажется, и не заметил, что к нему подошли, однако это было совсем не так. —Поздравляю.—тихо, чуть охрипшим голосом мягко проговорил Петербург и замолчал, словно боялся вызвать гнев своего потенциального собеседника. —Что, прости?—растерянно переспросил Московский: настолько он окунулся в свои мысли, размышляя о странном поведении младшего. В голове сразу всплыли слова Смоленска: «Он от тебя никогда не отвернется, так как ты от него...» Странно, будь на месте Романова Михаил, он бы давно поднял всю империю на уши такой новостью и попытался бы вернуть себе всё любыми путями. А младший лишь искренне поздравил его, без капли фальши и злобы. —Годы идут, но что-то остаётся неизменным.—как-то грустно усмехнулся Питер и вздохнул.—Например, твои издёвки.—с едва заметными нотками обиды пояснил он и замолчал, не отрывая глаз от окна.—Поздравляю. Ты снова столица. Как ты и хотел. —Я правда не услышал.—тихо пробормотал Михаил, надеясь, что его тоже не услышали, и, обождав пару минут, перевёл слегка удивлённый взгляд на молчащего Романова.—И всё? —А что ещё?—пожав плечами, хмыкнул Петербург и усмехнулся.—В ноги я тебе кланяться не собираюсь, даже не надейся... —Нет-нет, я про твою реакцию. Ты разве не будешь бороться за этот титул? —Рвать и метать по такому пустяку так же, как и ты? Нет, спасибо это не в моей компетенции. И вообще...—на этом голос Романова дрогнул, и он за минуту замолчал, переводя дух.—...он бы не оценил такого поведения, хотя и говорил, что надо бороться за лучшую жизнь. —Он?—недоуменно переспросил Москва, мысленно перебирая всех, кто мог так сказать. —Пётр Алексеевич.—объяснил Саша, кивнув на портрет бывшего императора, что висел на стене и от чьего взгляда Михаил невольно поежился.—Отец... Уже два года прошло, а я... Я не могу...—всё тише и тише говорил Романов, пока его голос вовсе не дрогнул и не осел, а сам он отвернулся утирая горькие слезинки. «Только не при Москве...» —Ну-ну, чего ты...—растерянно пробормотал Московский, явно не ожидавший такого поворота событий, и потянулся было к плечу парня, дабы успокоить его, но тут же отдернул её. —Я скучаю... Так скучаю...—уже даже не пытаясь сдерживать себя, пролепетал Петербург, пытаясь стереть эти злосчастные слезы с глаз.—Прошу, приди позже, если что-то важное. Если нет, то уйди и не приходи, прошу. Не надо. Если честно, Московский довольно таки оскорбился от этих слов. Он тут, значит, речь заготовил, может быть даже извинился, а его прогоняют. Причём осознанно и нагло. Ну уж нет. —Возьми себя в руки, Петербург.—требовательно произнёс Москва и не сильно тряхнул парня за плечи, пытаясь привести его в чувства.—Ты хоть помнишь, кто ты? Ты же не просто город, ты столица... —Ты говоришь прямо как отец.—сквозь слезы, но счастливо прошептал Петербург и подался вперёд, добровольно позволив старшему обнять себя.—Не знаю почему, но ты так напоминаешь мне отца. Вы как будто один человек, может поэтому вы недолюбливали друг друга... А ещё вы оба помешаны на этом статусе, гори он синим пламенем.—грустно пробормотал он. Продолжая внимательно слушать младшего, Московский лишь молча сравнивал себя с Петром. Может, они и не такие похожие, как говорит Романов, но раз он так думает, почему нет?Может всë-таки стоит побыть немного нянькой? Тем более, как оказалось, Петербург не такой уж и наглый юнец, каким казался ему до этого момента