Сборник драбблов по вселенной haikyuu

      — Что с тобой? — устало выдыхаешь и смотришь на Ринтаро, оценивая ущерб.       Губа разбита, ссадины на щеке, под правым глазом наливается синяк, грозящийся ярко освещать ему дорогу ближайшие недели. Это ты ещё не видела его костяшки на кулаках, что он прячет в карманах тёмных шорт. И разве это знакомый тебе Суна Ринтаро? У парня совсем снесло башню, когда ты закончила школу. И что он только хотел, придя к тебе в таком виде?       Ты, кажется, стала видеть его в разы больше, чем когда училась в Инаридзаки. Сейчас ты студентка первого курса в университете, а он всего лишь на втором году в старшей школе. Ему бы учиться, да к национальным готовиться, а не таскаться к тебе по любому поводу и без. Но разве же он послушает?       — С кем ты подрался? — сложив руки на груди, ты не пускала разукрашенного парня внутрь, ожидая получить сначала хоть какие-то объяснения.       — Что тебе даст эта информация? — промычал он, не желая отвечать.       — Подозреваю, что завтра на парах я и сама вычислю этого несчастного, если он вообще в состоянии ходить, — укоризненный взгляд так и прожигал в упёртом волейболисте дыры.       — Не такой уж он и несчастный! Самый обыкновенный ублюдок, — узкие лисьи глаза наполнились отвращением, когда он выплюнул эти слова.       Мало кто видел Ринтаро в таком гневе, ему не свойственны яркие проявления чувств или излишняя заинтересованность в чем-либо. В нашем случае — в ком-либо. И даже без «либо», да и без «ком». Причина его непривычного поведения — Т/ф Т/и.       — Значит, я мыслю в правильном направлении, — ты горько вздохнула и отошла в сторону, намекая своему вечернему гостю, что он может проходить. — Я не понимаю тебя, Рин…       Входная дверь тихо закрылась, когда Суна шагнул в светлую прихожую. Скинув кроссовки, парень остановился рядом, пристально глядя в твои глаза. Он стоял так близко, что кожей ты ощущала тепло, которое исходило от его тела. Ринтаро пытался в сотый, нет, в тысячный, нет, скорее уже в миллионный раз донести очень простую вещь, которую ты яро отторгала, как невозможную.       Суна возвышается над тобой, как кот над мышью, что давно уже должна была оказаться в его лапах. Тебе всегда приходится сильно задирать голову, чтобы видеть его лицо, и сейчас не исключение. Однако мышонком в ловушке, на самом деле, является Рин. Загнанный в клетку своего же, на удивление, романтичного и преданного сердца, он не может выбраться, равно как не может и смириться со своей участью. Просто сидеть и безвольно смотреть на стены темницы, которую сам для себя и выстроил, он не в силах.       Ты не боишься его пронзающего взгляда, его массивной фигуры, что раза в два больше тебя самой, его настойчивого, но безвредного преследования, что тянется ещё со времён Инаридзаки. Никогда не тушуешься и не отводишь своих глаз.       — Ты не хочешь говорить, что случилось, но приходишь в таком виде, зная, что я обязательно буду спрашивать об этом. Чего ты добиваешься? — глупый вопрос, сама понимаешь, но язык оказался быстрее мыслей.       — Ты знаешь, чего я хочу, — видишь, как его челюсть сжимается сильнее. Он злится. Но в последний момент, когда он наконец отступает, улавливаешь на знакомом лице нотки боли и обиды.       Ринтаро проходит в зал, все так же держа руки в карманах, и даже не ждёт твоего приглашения. Он до мельчайших деталей знает планировку твоей квартиры и куда именно ему нужно идти. А все потому, что бывает тут чаще положенного, учитывая статус ваших отношений — недопара и недодрузья. Хотя Ринтаро до одури был бы рад сломать эту неопределенность, что стоит между вами.       В то время как Рин удобно развалился на диване, ты аккуратно прислонилась к прохладному дверному косяку, сохраняя приличную дистанцию. Его рука лежит на подлокотнике и подпирает голову, что повёрнута четко в сторону фигуры в уютной домашней одежде. Волейболиста забавляет, как ты пытаешься держаться на расстоянии.       — Зачем пришёл? Не помню, чтобы я звала тебя на ужин. Тебе не кажется неуместным вваливаться в мою квартиру каждый вечер, когда тебя тут вовсе не ждут? — с нескрываемым раздражением ты вывалила на него очередную порцию вопросов.       — Но ты ведь ни разу не выгнала меня, так ведь? — его правда отрезвляет, будто удар хлыстом, ты действительно никогда его не прогоняешь, раз за разом позволяя находиться рядом. — Я хочу видеть тебя каждый день, хочу говорить с тобой, а ты мне в этом не отказываешь. Все просто.       Прямо в лоб и без каких-либо сожалений. И ведь он прав, а это раздражает только сильнее, рисуя складку между твоих бровей. Столько раз можно было просто закрыть перед ним входную дверь или вовсе не открывать, с тем же успехом можно не отвечать на звонки и сообщения. Однако тебе нравится эта связь с упёртым второгодкой. Нравится его внимание, его присутствие, что наполняет твою маленькую квартирку семейным уютом, но ты продолжаешь причинять боль несчастному влюблённому. Да и себе. Каждый из вас добровольно подписался на взаимные страдания.       — Зачем ты избил моего одногруппника? Чем это поможет тебе, Рин? — делать вид, будто не понимаешь истинных намерений парня, стало уже вредной привычкой.       — Он моральный урод! Ты же знаешь, что он распускал о тебе мерзкие слухи?       О да, ты все знала, в красках. Разум сразу зацепился за образ недалекого одногруппника, что успел подпортить тебе студенческую жизнь. Сейчас он, вероятно, собирает себя по частям, ведь в силе человека напротив ты ни капли не сомневалась. Пришлось даже опустить голову, чтобы спрятать довольную улыбку. Заморыш наконец получил, что заслуживает. Однако вот Рин не заслуживает проблем, а они обязательно возникнут на ближайшей тренировке, когда его увидят тренер и Шинске. Особенно Шинске. Поэтому поощрять такое поведение своего постоянного гостя вовсе не было желания.       — Я и сама могу справиться, не нужно меня опекать. Твоё дело — хорошо учиться и в волейбол играть, а не крутиться возле университетского кампуса в поиске всяких идиотов и очередных проблем, — от улыбки на лице пропал и след, её сменили сталь во взгляде и холод в голосе.       — Я тоже могу сам решить, что мне делать и кого защищать! И почему тебя так заботит эта дурацкая разница в возрасте? Кого вообще волнуют эти цифры?! — от эмоционального напряжения он немного подался вперёд, активно жестикулируя руками, будто так сможет пробить эту чёртову стену, что стоит между вами.       Но тебя-то как раз очень волнуют эти глупые цифры. Идиот папашка когда-то давно оставил крошку тебя на руках у молодой безработной мамы, подарив обеим на прощание по кучке психологических травм. Его предательство сильно ударило по хрупкой женщине, которой пришлось растить малышку в одиночку и как-то при этом зарабатывать на существование, ведь алименты этот человек платить не стал.       Тебе всегда было жалко маму, она выглядела вечно уставшей и измученной. Пришлось рано повзрослеть, чтобы снять с ее маленьких плечей часть груза. Несмотря на все трудности, которые пришлось пережить, мама никогда не взращивала в тебе ненависть к мужчинам, ты посеяла это зерно сомнений самостоятельно. Теперь ты не доверяешь парням, особенно маленьким мальчикам, каким ты заставляла себя видеть Ринтаро. Ведь даже от своих одногодок адекватности ждать не приходится. Однако это не мешает тебе успешно заводить дружбу с противоположным полом.       — Ледку тебе не принести из морозилки? А то глаз так сияет, что боюсь ослепнуть, — ты резко сменила тему, не желая развивать диалог, который теребит старые раны.       — Нет, спасибо. Между нами и так его слишком много, боюсь совсем замерзнуть, — Суна снова плюхнулся на спинку дивана и глубоко вздохнул, отгоняя раздражение.       — Ауч, — ты наигранно схватилась за сердце. — Я не виновата, что ты не понимаешь моих слов, которые я твержу тебе изо дня в день, — чернее тучи ты прошла на кухню, возвращаясь к готовке, которую чуть ранее прервал звонок в дверь.       — Жаль, что ты не слушаешь своё сердце… — тихо прошептал Рин, закрывая глаза. Волны усталости стали захлестывать его с невероятной силой, пока не погрузили в глубокий сон.

***

      Шоколадная прядка спадает на ровный нос, который мило морщится во сне. Ринтаро снится что-то тревожное, замечаешь это ещё и по его кулаку, который то и дело сжимается сильнее. Очевидно, это послевкусие недавней стычки, что разукрасила лицо парня в холодные темно-лиловые оттенки.       Наверное, неправильно сидеть вот так и смотреть на спящего человека? Однако это единственная возможность понаблюдать за волейболистом, не строя из себя при этом снежную королеву. Хотя ваши отношения не всегда были такими натянутыми. Ты навлекла на себя эту гору мышц своими же добротой и заботой на третьем году старшей школы.       Тёплый взгляд мягко скользит по сонному лицу, пока в голове всплывают воспоминания о первой встрече, отдающие потом, скрипом кроссовок и толикой противоречивости твоего поведения. Быть лучшей подругой члена мужской волейбольной команды — означало также быть частым гостем спортивного зала Инаридзаки, где прыгало и бегало много потных школьников. Перспектива торчать рядом с мальчиками, у которых шалят гормоны, тебя не особо радовала, но не все из них казались такими уж безнадежными. Как, например, твой друг или не особо разговорчивый первогодка, Суна Ринтаро. Однако парня нельзя было назвать скромнягой.       Тебе вдруг захотелось завести диалог хоть с кем-то, чтобы разбавить бесконечные удары мяча об пол, которые уже вызывали противную головную боль. Выбор был очевиден. И какой вообще смысл торчать тут столько времени и все время молчать?       Нельзя сказать, что Рин тогда сильно обрадовался, но желание увильнуть от пары-тройки подходов скрасило неловкий разговор-знакомство. Блокирующий стал невольно наблюдать за тобой, когда ты вновь появлялась в спортивном зале, а потом так и прикипел к своему семпаю, что угощала его желейными палочками, заставляла хорошо учиться и грозила расправой за оставленную дома шапку, когда на улице холодало.       А вот тебя будто кипятком облили, стоило только понять, что паренёк-то влюбился. Одно дело беззаботно проводить время с другом, и совсем другое — вручить ему своё хрупкое сердце. Такое в твои планы по знакомству с тихим волейболистом не входило. Поэтому сдирать этот пластырь следовало сразу, ведь этот самый «пластырь» спит сейчас у тебя на диване и никуда уже уходить не собирается. Да только и тебе этого уже не хочется, сколько бы ты ни кричала обратное. Ты тоже прикипела к этому упёртому лису.       Закутав мирно сопящего Ринтаро в мягкий плед, ты тихонько подошла к окну, чтобы немного проветрить голову. Прохладный вечерний воздух приятно оседал в лёгких и довольно неплохо прочищал мозги. «Может, все-таки стоит дать этим отношениям шанс?» — все чаще и чаще за последние недели в сознании стала проскакивать эта мысль.       Сама не заметила, как руки покрылись мурашками, но от внимательного взгляда волейболиста это не ускользнуло. Суна сидел на диване под розовым пледом и сонными глазами пытался разглядеть, что творится у тебя на душе. Но он и так знал. Знал, кто причина твоего необъятного одиночества. Сама ведь когда-то давно поведала ему об отце.       — Ты замёрзла, — не вопрос, утверждение. Рин обнял со спины и закутал вас обоих пушистым одеялом.       — Да, — спокойно ответила ты, хотя до этого момента даже не замечала ни холода, ни звуков вокруг.       — Я не уйду, — три простых слова заставили сердце замереть на мгновение, а затем оно снова забилось, разливая по венам тепло.       — Не уйдёшь, — тихо повторила ты, искренне в это веря.