i'm ok

Пить на съёмках клипа нельзя, и по-хорошему в бокалах всё должно быть ненастоящее, но Юра уже начал, и как-то уже и смысла нет не продолжать. Казалось бы, никто не замечает или делают вид, что не замечают, но он каким-то образом знает, что Ильич понял. Возможно, потому что в его бокале тоже далеко не чай. По крайней мере во втором. Или третьем. Они перекидываются влажными взглядами через весь бар между кадрами. Юра делает ещё глоток и облизывает губы. Горло приятно жжёт, и он на секунду прикрывает глаза, чтобы не видеть, как Илье подкрашивают воду в стакане. Юре ничего подкрашивать не надо. Он знает, что незаметно менять бокалы не умеет, но за ним и правда не следят, будто зная, что бесполезно потому что доверяют, наверное. Илья доверяет. Не потому что верит, что Юра нальет себе всю ту же воду с красителем - потому что верит, что тот ничего не натворит. Доверяет. Доверие разливается теплом по телу лучше любого виски, и Юре становится жарко, а визажистам приходится припудрить лицо ещё раз - чтобы не блестело под лампами. i'm ok i'm not alcoholic На задворках сознания маячит "мама, не бойся, я не пьяница", Юра делает глоток и морщится - от горькости напитка, конечно же. Илья замечает, но подойти сейчас не может - камера, мотор. i'm ok i'm ok i'm ok i'm drunk as fuck Они друг друга стоят. Юрий Юрьевич. Илья Владимирович Ильич. Стоят. После окончания съёмок, кто выходит покурить, кто остаётся в баре - наконец, выпить по-настоящему. Юрина спина прилипает к холодному бетону, и он зажигает сигарету, втягивает дым всеми лёгкими и откидывает голову назад. Закрывает глаза и слушает голоса и звон стекла внизу. - Ты в порядке? - тощая рука касается плеча, и Юра выдыхает. - Да. Илье достаточно, хотя он не верит. Понимает. Понимает, и Юру начинает трясти - не то от холода, не то от чувств: каких, не разберёшь. Илью пробирает, он резко выдыхает сквозь зубы, и Юра роняет голову ему на грудь, тяжело дыша - согнувшись в две погибели, выше, ну и пусть, - отрывая спину от холодного бетона стены, тут же перехваченную длинными руками, тёплыми ладонями. Сигарета в пальцах чувствует себя ненужной, и тлеет, тлеет, пока они стоят у бетонной стены. Пальцы в волосы, а Юра только стоит и смотрит в пол, пока Илья перебирает пряди и гладит по спине, слушая дыхание, глядя куда-то вбок - с нежностью и чем-то ещё, горьковатым, еле тёплым. Все курящие давно уже закончили и спрятались в полуподвальном тёплом свете, смеясь и щебеча о прошедших съёмках. Илья целует Юру в затылок, и они стоят так ещё с минуту, пока Юра не поднимает голову, чуть сползая по стене, чтобы не смотреть сверху вниз - сейчас очень не хочется. - Мы так и не покурили, - усмехается хрипло, поднимая руки. Сигарета выпала из пальцев уже давно. - Это уж точно не вселенская катастрофа, - Ильич улыбается, пряча беспокойство подальше, запихивая его внутрь чуть ли не ногами, потому что Юру отпустило, и сейчас об этом лучше не говорить. - Доставай две, что ли. Поговорят потом. Возможно, когда оба будут вусмерть пьяные. Возможно, когда будут трезвее некуда. Поговорить надо, но не сегодня, сегодня только янтарь в стекле и горящие точки у кончиков пальцев, хриплый смех Юры и белозубая улыбка Ильи, чуть обветрившиеся губы и тепло чужих рук на спине.