Часть 1
22 мая 2022 г. в 18:33
— Марк.
Если он не откроет глаза, ему не придется слушать. А если ему не придется слушать, то ему не придется и думать о том, насколько мягко звучит его имя из уст Стивена.
— Марк, пожалуйста, — голос Стивена нежный, не громче шепота. Даже несмотря на звуки просыпающегося города, крики продавцов и шум проносящихся мимо машин, это было все, что слышал Марк. Будто Стивен был центром чертовой вселенной.
— Мы можем не делать этого? — кровь на костяшках его пальцев липкая, несколько засохших стружек отваливаются, когда Марк сгибает пальцы, прежде чем снова взять бутылку. Это было что-то по скидке из магазина в аэропорту и практически моментально оказалось у него в руке, как только он подошел к полке. По крайней мере, оно отлично справлялось со своей задачей, его желудок мутило от дешевой выпивки и отсутствия еды, ему вообще не хотелось спать. — Неужели я не могу побыть один хотя бы десять минут?
Это было нечестно говорить. Весь полет Стивен оставался лишь угрюмым отражением в иллюминаторе самолета – тихий, с печальными глазами олененка. Этого хватило, чтобы Марк закрыл стекло шторками в отчаянной попытке отвлечься хотя бы еще ненадолго.
Стивен не был тем, кто заставил его разгромить гостиничный номер и ударить кулаком в зеркало. Это была вина Марка.
Каждый раз, когда все шло к черту, был виноват только Марк.
— Ну… да, конечно. Ты можешь. Я просто подумал, что тебе захочется немного поспать. Пока ты… то есть мы не пойдем искать то… что мы здесь ищем, — краем глаза он замечает, как Стивен сдвигается, натягивая простыню еще выше на плечи, чуть ли не закутываясь в нее с головой.
— Это было бы здорово, Стивен, — Марк прилагает усилие, чтобы убрать резкость из своего тона. Крик и ругань никак не помогут в этой ситуации, если не сделают хуже. Он вытягивает руку, рассеянно проводит ею по волосам и, наконец, сдается, опуская голову на край кровати так, чтобы можно было видеть Стивена. — Но, если ты не заметил, я не могу уснуть, — Марк поднимает бутылку, которую держал в другой руке, оставшаяся жидкость плещется на дне.
Это был единственный плюс в их ситуации. Насколько Марк знал, они были просто своеобразными соседями, делящими одно тело. Стивен не мог слышать, о чем он думал, или, боже упаси, чувствовать то, что он чувствовал. Они разговаривали, менялись местами, и все. Приятная, аккуратная грань в одной из многих катастроф в жизни Марка.
— Конечно, заметил. Я не идиот, знаешь ли, — Стивен немного выпрямляется, простыня спадает с одного плеча и собирается вокруг его талии. Он похож на какую-то статую из музея, в котором прежде работал, вырезанную из мрамора и предназначенную для того, чтобы ей любовались.
Слава всем, блять, богам, что они не могли слышать мыслей друг друга. Марк был прекрасно осведомлен о собственной привлекательности, и когда смотрел в зеркало и видел в отражении себя, это было… нормально. Он был в хорошей форме. Он знал, как привести себя в порядок, как выглядеть сногсшибательно и как привлечь внимание любой девушки. Но наблюдение за Стивеном было совсем другим. Смотря на Стивена, он мог видеть лишь их различия. Глаза Стивена были теплыми. Его изгиб рта всегда был мягче и не был сжат в тонкую линию, как у Марка. Стивен был… к черту, на него просто было приятнее смотреть.
Марк слегка машет рукой, словно говоря «Извини, продолжай», и следует своему изначальному плану, опрокидывая бутылку, чтобы допить ее содержимое. Это вызывает жар в его желудке, который плавно расходится по всему телу.
— Ага, ладно. Как я уже говорил, есть… разные способы снять стресс и вызвать сон. В основном, это просто противоположные действия тому, что говорилось в моей аудиокниге. Не читать, не пить кофе, не позволять своему разуму фокусироваться на чем-то. В общем, просто… расслабиться, — Стивен делает большой, театральный вдох и выпускает его будто из самых глубин живота. — Видишь? Вот так. Расслабься.
Марк опять закрывает глаза. Он знает, что у Стивена исключительно лучшие намерения, но в данный момент он совсем не настроен на медитацию. Ему никак не удается избавиться от назойливых мыслей в голове. Ранее он игнорировал их, но несколько часов назад они все-таки настигли его и теперь не желали отступать.
— Или ты можешь подрочить, — Марк резко открывает глаза и сталкивается с абсолютно невинным выражением на лице Стивена. — Что? Это совершенно естественно. Все этим занимаются, — Стивен уже начал беспокоиться, освободив руки и нервно жестикулируя в воздухе, простынь окончательно сползла с его талии и лежала позади на кровати. — Только потому, что у меня долго не было девушки, не значит, что я не забочусь о своих потребностях. Я мужчина, Марк.
— Я знаю, — это ужасный ответ. Потому что так Марк выпускает джинна из бутылки, а ему не стоит это делать. Люди, к которым он привязывался, всегда страдали. Стивен, с которым они делят одно тело, не был исключением. Это просто означало, что Стивен сгорит в пламени вместе с ним, хотел ли он того или нет. — Поверь, я знаю, — слова выходят хриплыми, слишком низкими, чтобы можно было понять их как-то по-другому.
У Стивена сейчас такой же взгляд, как и – Марк видел и может утверждать – когда он смотрел на какие-нибудь иероглифы или клинопись. Будто Марк был чем-то, что нужно изучить. Словно он был загадкой, которую нужно разгадать.
— Ну… — Стивен делает вдох, чтобы собраться с силами, и даже когда румянец переходит на его шею и грудь, он не отводит взгляд. Он смотрит Марку в глаза, пока говорит. В Стивене всегда было больше смелости, чем кто-либо мог дать ему с одного взгляда, — тогда давай позаботимся о тебе, хорошо?
Это не должно быть настолько легко. Эта идея заняла бы первое место в номинации самых плохих идей, хотя Марк уже давно катится по скользкому склону проебов на полной скорости. Однако отключить свои мысли и сосредоточиться только на Стивене было слишком заманчиво. Притвориться, что это все по-настоящему.
— Мне понадобится какое-то руководство, Стиви, — Стивен, конечно же, мгновенно закатывает глаза, одними губами исправляя его на Стивен, но не перебивает, и это на удивление приятно. — С последнего раза прошло много времени. Раньше я просто находил женщину, чтобы провести с ней ночь, — или проводил ночь с Лайлой. Он запихивает эту мысль в самый дальний ящик и запирает его на ключ. Ему не хочется разбираться ни с каким дерьмом прямо сейчас. — Так что, мне кажется, парень с таким перерывом, как у тебя, должен быть своего рода экспертом, — это легкая издевка, но в то же время шанс выйти из этой ситуации невредимым. Способ для Стивена просто посмеяться и поменять свое решение. Они могли бы притвориться, что ничего из этого не случалось. Никогда не говорить об этом.
— Ха-ха, очень смешно, Стивен – жалкий парень, который не может перепихнуться. Думаешь, ты первый, кто пробовал так пошутить надо мной? Я тебя разочарую, но ты не первый даже сегодня, — Марк уверен, что это преувеличение, потому что они в Египте и он контролировал тело еще до того, как самолет приземлился, однако трудно сосредоточиться на каких-то фактах и датах, когда Стивен смотрит на него с таким огоньком в глазах. — Ладно, продолжим. Спустись вниз. Прикоснись к себе. О, эм, через трусы, а не под ними.
Марк делает паузу, просунув кончики пальцев под пояс боксеров, и оттягивает их назад, позволяя костяшкам пальцев коснуться черной ткани. Это вызывает в нем прилив тепла, который по уровню удовлетворения может посоперничать с жаром от алкоголя.
— Вот так, — колени Стивена раздвигаются, его собственные костяшки задевают внутреннюю сторону бедра в разбитом зеркале. — Нет причин торопиться, не так ли? У нас есть все время мира, — это неправда. Но Марк жаждет, чтобы это было так. — Теперь обхвати себя. Совсем немного. Просто чтобы почувствовать легкое давление.
Стивен делает жест, когда говорит это, пододвигаясь к краю кровати настолько, что теперь почти свисает с нее. Он обхватывает себя рукой через боксеры, прерывисто выдыхая. Марк повторяет это, ощущая внезапную засуху во рту. Это так сильно отличается от того, когда он удовлетворял себя наедине. Когда Марк пытался подрочить один, это было жестко и быстро, с небольшим количеством слюны на ладони, чтобы облегчить движения. Просто чтобы сбросить некий груз и вернуться к работе (Он до сих пор не научился дрочить так, будто рядом с ним не было других наемников).
— Хорошо. Ты прекрасно справляешься. Ты прекрасно выглядишь, Марк, — Стивен прикусывает уголок рта, и Марк без малейших колебаний продал бы душу в обмен на возможность быть тем, кто может кусать губы Стивена. Жаль, что Хонсу не мог предложить такую сделку. Чего стоили еще несколько лет службы, если это означало, что он мог ощутить вкус голоса, живущего в его снах? — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — Стивен фыркает, и Марк пользуется его отвлечением, чтобы сжать свой член втайне от него. — Что? Я не многословный парень. Я не тот, кто выдает огромные монологи, если попросить, — таким человеком был Хэрроу, и даже неважно, просил ты его об этом или нет.
— Я думаю, ты можешь лучше, — Стивен наслаждался своей новой ролью, с незавидным упорством выдерживая взгляд Марка в зеркале. — Скажи мне, что ты чувствуешь.
Господи, это было бы невероятно неловко, если бы он не был таким твердым, что мог резать стекло.
— Я чувствую… — это совсем не то сочетание слов, которым он часто пользовался. Лайла могла бы это подтвердить (Не стоит думать о ней. Особенно сейчас). — Я чувствую… жар. Повсюду. И дело не в здешнем воздухе, — на висках и затылке выступил пот. — И мне хорошо. Очень хорошо.
Первые лучи рассвета протянулись через всю комнату, и Марк может поклясться, что видит капли пота на лбу Стивена и как они стекают вниз, по его щеке.
— Отлично. Видишь? Ты правда хорошо справился. Я доволен, — улыбка Стивена появилась и исчезла в мгновенье ока. Ползущий по его шее румянец будто предупреждал о его дальнейших словах. — Ты можешь… вынуть его. Как надо.
Конечно, с ним вел сексуальный разговор парень, который даже не мог сказать член. Такова жизнь Марка. Не то чтобы это помешало ему стянуть боксеры и оторвать бедра от пола, чтобы избавиться от них. Они цепляются за его ногу, и Марк отбрасывает их в сторону, в результате чего черная ткань приземляется на лампу с другой стороны кровати.
— Боже мой, — это довольно лестная первая реакция, особенно учитывая факт того, что Стивен каждое утро видел то же самое под своим нижним бельем. Однако его темные глаза сфокусированы между бедер Марка, поэтому тот пользуется его интересом, обхватывая член и медленно поглаживая его от основания до головки. Большим пальцем он собирает предсемя и размазывает его по головке, не разрывая зрительного контакта.
— Нравится то, что видишь? — Марк еще больше разводит колени, разогреваясь перед единственным зрителем. Его всегда привлекала опасность, поэтому он возбуждался быстрее и ярче, если за ним кто-то наблюдал или если секс был в публичном месте.
— Да, — голос Стивена почти благоговейный в своей мягкости. — Да, мне нравится, — однако, несмотря на эти слова, руки Стивена все еще были вне боксеров. Марку этого было недостаточно. Не когда его кровь билась в жилах, а жар похоти распространялся с каждым ударом его сердца.
— Тогда тебе лучше показать мне, — Марк использует пристальное внимание Стивена, чтобы поднять руку и оставить горячую полоску слюны на ладони. Он никогда не признается в этом вслух, но дело не столько в более удобном скольжении руки по члену, сколько в ощущении кожи на его языке. Как будто он мог притвориться, что пробует Стивена на вкус, а не самого себя.
— О… нет. Нет, — Стивен смеется быстро, высоко и нервно, — это совсем не по мне. Я бы хотел просто наслаждаться шоу.
— Стивен, — этот тон прежде никогда не работал на его другом «я», чтобы заставить его делать то, что он хочет, но Марк тот еще упрямец, — сними свое нижнее белье. Дай мне увидеть тебя.
Стивен отрицательно качает головой – столь же упрямый, как Марк, но в другом смысле.
— Я… нет. Пожалуйста, — черт. Марк не собирается давить, если Стивен так настаивает на своем. Разочарование растет в его груди, но только до тех пор, пока Стивен не засовывает руку в боксеры, очертание его кулака выделяется непристойным контуром на ткани. — Мы можем делать это вместе. Вот так.
Этого было недостаточно. Но Марк подозревал, что ему никогда не будет достаточно. Что он мог бы обследовать все тело Стивена, оставлять синяки и укусы на его коже, покрывать его достаточным количеством доказательств того, что им владеют, чтобы люди на улице видели это, и он бы все равно хотел большего.
Он всегда был ненасытен.
Дыхание Стивена уже участилось – хриплые легкие вздохи, которые заполняли слух Марка и заставляли весь остальной мир исчезнуть. Он был красив, даже когда сгорбился в тщетной попытке скрыть то, что делал. Словно ему было чего стыдиться.
— Дай мне посмотреть на тебя, — снова требует Марк и мягко добавляет, потому что прошлая тактика не сработала: — Тебе необязательно снимать их. Но не прячься от меня, Стивен. Позволь мне увидеть, как тебе хорошо, — его имя на губах чувствовалось как грех, кража невинности. Однако Стивен в зеркале послушно меняет позу, приподнимает бедра, упираясь ногами в пол. — Вот так. Только посмотри на себя. Великолепен.
Стивен нервно смеется и высовывает язык, чтобы облизать сухие губы.
— И это говоришь мне ты, мистер Я-выгляжу-как-порно-звезда? — Стивен слегка наклоняется к Марку, к его раздвинутым коленям и руке, медленно поглаживающей член, большой палец которой задерживается на темных коротких волосах над ним.
— Хочешь почувствовать себя порно-звездой? — Марк откидывает голову на кровать, обнажив горло и, наконец, издав стон, который все это время держал внутри, практически умирая от желания его выпустить. Он меняет скорость, усиливает хватку, чтобы иметь возможность трахать кулак, а не просто чувствовать его своей кожей. — Знаешь, сколько ночей я наблюдал за тем, как ты спишь? Просто сидел там и думал обо всех вещах, которые хочу с тобой сделать.
Стены никогда не были проблемой для Марка. В конце концов, именно он поместил их туда. Это позволяло легко взбираться по ним, пока Стивен был тихим и слабым из-за сна, задерживаться в отражении будильника или свете прикроватной лампы и наблюдать за ним.
— Ты ведь понял, что еще я видел твои занятия, да? — дыхание Марка становится прерывистым, он почти стонет при воспоминании об этом. — Ты прятал руки под боксерами, точно так же, как сейчас. Издавал такие звуки, словно маленький котенок. Господи, я не мог дождаться, когда верну тело, чтобы прикоснуться к себе.
Стивен скулит, сильно прикусывая нижнюю губу.
— Да, — это не только стон удовольствия, но и заявление от Марка, — именно так. Ты подавлял себя. Как будто тебя собирались поймать. Это сводило меня с ума, Стивен. Ты сводишь меня с ума.
Это опасно близко к признанию, но в данный момент Марк за этим совершенно не следит, он просто говорит, не думая, следуя за нарастающим жаром в животе.
— Я хочу поглотить тебя без остатка, — Марк выдыхает слова, откинув голову на кровать, чтобы не сводить глаз со Стивена, даже когда толкается в сжатый кулак. Он не может притворяться, что это Стивен прикасается к нему. Не так. Но он может видеть, как быстро двигается рука Стивена под боксерами, как румянец распространяется от его щек к шее и растекается по груди. Стивен был близок. Марк знает это по собственному опыту. — Я хочу владеть каждым сантиметром тебя. Я не хочу, чтобы ты мог ходить без того, чтобы кто-нибудь не подмечал в твоей походке заминку от меня. Я хочу, чтобы слепой, просящий милостыню на углу, понимал, что ты принадлежишь мне. Я хочу, чтобы все это знали, Стивен. Что ты мой.
— Марк! — голос Стивена пронзительный и высокий; он вновь сгибается пополам, его плечи напрягаются и дрожат из-за вспышек удовольствия, проходящих через него. Марк не отстает, он всегда питал слабость к своему имени, сказанному идеальными губами Стивена.
— Черт. Черт. Ты такой идеальный, малыш. Я люблю тебя, — это неконтролируемо вырывается прямо на пике страсти, пока кулак Марка встречает его отрывистые мощные толчки, и он кончает, пачкая плоскость своего живота длинными белыми нитями.
Марк содрогается пару раз, после чего наконец опускает бедра на прохладный пол; мелкая дрожь все еще проходится по его телу. Из-под полуприкрытых век он замечает, что Стивен уже вытащил руку из боксеров и украдкой вытер ее о простыни, чтобы очистить от влажности.
— Ты говорил серьезно? — глаза Марка, должно быть, полностью закрылись, когда он смаковал последние ощущения от своего оргазма, потому что голос Стивена доносится до него из мягкой темноты. Ему требуется секунда между тем, чтобы перевести дыхание и насладиться приятным самочувствием как можно дольше, и тем, чтобы понять, что спрашивает Стивен.
А следом осознать, что он сказал пару минут назад. Черт.
Это невозможно закончить хорошо. Если Марк будет это отрицать, если отмахнется и скажет, что выпалил это в порыве эмоций просто для того, чтобы ярче кончить, то Стивен замкнется в себе еще сильнее, чем раньше. Небольшое подобие мира между ними, которое они взрастили за это время, подвергнется большим разрушениям, чем зеркало, которое Марк разбил кулаком сегодня вечером (Или вчера? День тянулся так долго, что Марк совсем не следил за временем).
Однако признать это означало столкнуться с целым рядом вещей, в которых он не хотел влезать. О себе, о… Лайле. Это, блять, означало обнажить свою душу перед Хонсу, потому что он знал, что этот сукин сын просто ждал подходящего момента, чтобы влезть в их дела своим острым клювом. Сделка с ним касалась жизни Стивена так же, как и Марка.
Он проводит рукой по волосам и поднимает глаза, обнаруживая себя под прицелом нежного, любящего взгляда. Того же мечтательного, восторженного взгляда, который Стивен не так давно направлял на Лайлу. Черт.
— Да, — к черту это. Они, вероятно, собирались умереть, пытаясь добраться до гробницы Амут вперед Хэрроу. Поэтому не было смысла что-то скрывать. Честность никогда не была сильной стороной Марка. Особенно когда дело касалось его самого. Но он был многим обязан Стивену. — Да, я говорил серьезно.