Le Bel Homme

Уилл Грэм провел большую часть своей жизни в компании алкоголя. Некоторые из его самых ранних воспоминаний были связаны с тем, как отец подливал ему водянистое пиво на барбекю на верфи. Затем, в старших классах, резкий запах водки стал его постоянным спутником, прилипая к наволочкам, бедрам джинсов, ободку бутылки с водой. Оглядываясь назад, Уилл не мог сказать, что он особенно гордился этим особенным механизмом преодоления своей эмпатии, но алкоголь определенно помогал его голове на некоторое время заткнуться. Сейчас же, сидя в кузове пикапа Беверли Кац и глядя на множество бутылок с ликером, расставленных у костра, Уилл чувствовал, будто проиграл какую-то игру. Беверли буквально погрузила его в свой грузовик, как только занятия закончились, и они отправились прямиком в винный магазин, который какой-то умный капиталист открыл сразу за пределами кампуса. — У нас вечеринка «Чертов День Пик», — сказала ему Беверли, ее руки были нагружены дьявольским количеством дешевого алкоголя. — Да? — Да, завтра День Пик*, — сказала она ему, прекрасно зная, что Уилл делал все, что было в его силах, чтобы не обращать внимания на общий социальный календарь, как в кампусе, так и за его пределами. — Боже, — тяжело вздохнул Уилл, — К черту это. — Правда? Мы проведём его пьяными, — сказала ему Беверли, закидывая спиртное в кузов своего грузовика и захлопывая заднюю дверь. — Мы? — спросил Уилл, ссутулившись на пассажирском сиденье. — Ты, я, Беделия, Алана, Фред, Прайс, Зеллер, — она сделала паузу, мысленно отмечая имена их очень странной и часто нетрезвой компании. — Дай Бог, чтобы Франклин и Тоби не узнали, где мы встречаемся. Хотя они, скорее всего, все же узнают, — она издала звук, будто её рвало. — Джек и Белла, вероятно, будут слишком заняты тем, чтобы быть привлекательными и успешными, но кто знает, может быть, и они заскочат. — Фредди не будет? — Уилл вытащил из-за пояса нож и начал вычищать грязь из-под ногтей. — О, нет, разве ты не слышал? Конечно, ты не слышал, что я говорила. Уилл, Фред и Фредди расстались. — Он наконец-то услышал о Венди, хах. — Мы все говорили ему о Венди, ходят слухи, он наконец-то увидел их вместе. — Отвратительно. — Ты тоже так думаешь? В любом случае, «Фреда В Квадрате» больше нет, и мы, вероятно, услышим все об этом в эти выходные, — она издала циничный смешок. Уилл покорно хмыкнул и оторвал взгляд от своих ногтей: — Куда мы вообще едем? — На Кровавый Поворот, куда же еще, — ответила Беверли, барабаня большими пальцами по рулю. — Очень популярное место, — сказал ей Уилл, складывая нож обратно и возвращая его в карман куртки. — Да, ну, не могу спорить с мнением, — она одарила его ухмылкой, и Уилл предложил свою собственную версию улыбки, прежде чем включить радио и плохо подпевать оставшуюся часть поездки. Кровавый Поворот был редко посещаемым участком дороги на холме над городом, полным находящихся в плохом состоянии изгибов и, что важно для Уилла и компании, рядом поворотов с хорошими видами на город внизу. Легенда гласила, что на дороге водились привидения, а в пабах вокруг кампуса был налажен надежный бизнес по обмену напитков на истории о женщинах в белых платьях, которые таинственно приходили и уходили. Однако, несмотря на все истории, Уилл, Беверли и их друзья с сомнительной способностью принимать решения ни разу не сталкивались со сверхъестественным за все годы, проведенные в вечеринках на холме. Грузовик Беверли врезался в гравийный съезд, и девушка въехала на стоянку и заглушила двигатель. Уилл пинком открыл пассажирскую дверь и принялся за разведение костра, в то время как Беверли начала разбираться с палаткой. На первом курсе, когда Уилл и Беверли нашли это место с Аланой, они все скинулись на нелепо большую палатку и коллекцию надувных матрасов. По мере того как росло число их друзей, никто так и не удосужился купить дополнительные палатки, и все просто смирились с тем, что будут спать в теплых кучах на тех матрасах, которые еще не были проколоты. Существовало твердое правило, запрещающее целоваться в куче, частыми нарушителями которого были «Фред В Квадрате». Уилл с нетерпением ждал ночи без их проделок. — Когда мы выпустимся, — сказал Уилл, возясь с кострищем, — Мы должны арендовать лодку. Мы могли бы пройтись вокруг залива. — Я в игре, — Уилл поднял глаза, когда ответил не низкий голос Беверли, а хрипловатое меццо-сопрано Аланы. Ее отец подарил ей Приус на день рождения в прошлом году, и с тех пор Уилл жаловался на отсутствие предупреждения. — Я никогда не плавала на лодке, — добавила Алана, присев на корточки и подталкивая маленький дровяной треугольник Уилла, пока он не принял лучшую форму. — Никогда? — спросила Беверли, ее голос был приглушен шуршанием ткани палатки. — Никогда. — Ну, тогда решено, Уилл, тебе придется взять нас с собой в грандиозный тур, — провозгласила Беверли, торжествующе выходя из палатки. — А не просто трехчасовое болтание у берега, — пробормотал Уилл себе под нос. Уилл развел огонь, но так как солнце еще не село и было слишком тепло, чтобы греться у костра, они решили вместо этого надуть матрасы. Как раз в тот момент, когда они заканчивали, и солнце уже клонилось к закату, хруст гравия и пульсирующая басовая партия возвестили о прибытии Зеллера и Прайса. Никто никогда не называл их по именам, Уилл даже не был уверен, что знает их имена, однако не это было важно. Важно было, что Прайс водил старый фургон Фольксваген, в который могло поместиться впечатляющее количество еды, льда и алкоголя. Едва они закончили выгружать свои пожертвования, как на дороге послышался рев Харли Беделии, а затем и древнего и плохо отремонтированного Корвета Фреда Чилтона. — Это классика, — часто говорил он им, и кто-то неизбежно отвечал, что это «классическое шоу ужасов». — Фред, какого хрена? — крикнула Беверли, и Уилл поднял глаза от того места, где он прятал их, чтобы избежать зрительного контакта, и увидел Фреда Чилтона в неоновых шортах для бега. — Что, — спросил Фред, позируя, чтобы показать свои бледные бедра и темные волосы на ногах в полной мере. — Разве не похоже, что у меня больше нет девушки, на которую нужно производить впечатление? Он плюхнулся рядом с костром и провел рукой по волосам таким образом, который, вероятно, должен был вызвать у окружающих больше сочувствия. — Беверли, ты же знаешь, я бы никогда не попросил тебя об этом ни при каких обстоятельствах, кроме самых ужасных, — начал Прайс. — Нет, — Беверли быстро, твердо и безжалостно пресекла эту линию шуток. Еда была съедена, все дерьмо, о котором можно было потрепаться, закончилось, и ночь превратилась в старые знакомые игры с выпивкой. Уилл лежал на спине в траве, чувствуя, как тепло рома жужжит в груди, и прислушиваясь к болтовне со всех сторон. — О, — сказал Фред со всей неуместной, по-настоящему убийственной регулировкой громкости. — О, ребята, я сегодня кое-что узнал. — Очень хорошо, Фред, — холодно протянула Беделия, и раздался хор смеха. — Нет, но, ладно, — Фред ущипнул себя за переносицу, пытаясь вырвать слова из тумана виски. Его неоновые шорты, казалось, светились в свете костра. — Я узнал, — он поднял палец, чтобы показать, что он искренне привержен английскому языку, — Что там был каннибал, — и тут он повернулся и указал в бесконечную темноту за кольцом света от костра. — Там, внизу. — Что? Когда, прямо сейчас? Нас заколят, убьют? — воскликнул Зеллер. — Нет, — сказал Фред, икнул и начал снова. — Нет, он был здесь сто лет назад. Или пятьдесят. Или сто пятьдесят. — Хорошо, так гораздо яснее, — поддразнил Зеллер. Прайс бросил зефир из пакета на его коленях, и Зеллер услужливо поймал его ртом. — Нет, но он жил прямо там, внизу! — Фред запротестовал, огорченный тем, что группа не была поражена его новым открытием. — О, ты имеешь в виду Чесапикского Потрошителя? — оживилась Алана, отвлекаясь от Беделии и возвращаясь к разговору. — Кого? — спросил Прайс, теперь бросая зефир себе в рот. — Я думала, он был страшилкой о привидениях, — темная помада Беделии сделала ее рот пухлым в мерцающем свете костра, — Он был настоящим? — Да, — Алана перешла в режим рассказывания историй, разглаживая свою длинную юбку на коленях и скрещивая ботинки в лодыжках. — Он убил ужасно много людей, и если теория о каннибализме верна, — Фред пронзительно закричал на ее сомнения, но Беделия заставила его замолчать поднятой рукой и темным взглядом. — Если теория верна, — настаивала Алана, сама слегка покрасневшая от выпитого. — Тогда он, вероятно, убил гораздо больше, чем мы знаем. — Но он мертв, верно? — спросил Зеллер, широко раскрыв глаза и дрожа голосом намного выше, чем он когда-либо признал бы. — Да, — согласилась Алана, делая еще один глоток своего напитка, — Он умер в пятидесятых. — Они так и не поймали его, — произнес Уилл со своего места на траве, — Узнали всю правду о нем только после того, как он умер, и банк пришел за домом. — Ты тоже знаешь о нем, Уилл? — спросила Алана, откидывая в сторону темную копну волос, чтобы видеть его отчетливее. — Да, — пробормотал Уилл, слишком пьяный, чтобы говорить громко, — Мы обсуждали его на моих занятиях по уголовному правосудию. Он своего рода квинтэссенция «того, кто сбежал». — Только ты можешь сказать «квинтэссенция», не в состоянии даже стоять на ногах, — хихикнул Зеллер. — Я могу стоять, — возразил Уилл, слушая собственный растянутый алкоголем голос. — Смотри, — и он, пошатываясь, поднялся на ноги и торжествующе поднял руки. Остальные последовали его примеру, поднимаясь на ноги и демонстрируя контроль над двигательными навыками, с разной степенью успеха. — Вы, ребята, не хотите пойти поискать его дом? — внезапно сказала Беверли. — Что? Чей дом? — спросили Прайс и Зеллер одновременно. — Дом Чесапикского потрошителя, — терпеливо ответила Беверли, явно гораздо более трезвая, чем показывала. — Держу пари, это жутко, — сказала она, поводя бровями в сторону Беделии, зная, что та не могла устоять перед подобным, следовательно, и Алана поддержала бы затею. — Разве не так начинаются все фильмы ужасов, — произнес Прайс с сомнением в голосе. — Боишься, Прайс? — спросила его Беделия, уже направляясь к узкой оленьей тропе, вьющейся вниз по склону. Прайс ответил непонятным потоком возмущенных слогов, которые так и не превратились в слова. Уилл оказался рядом с Беверли, Фред замыкал шествие, потому что, раз шли все, то и он тоже. После минутной ругани и возни в темноте группа вернулась на холм и собрала все фонарики, какие смогла найти, и, конечно же, алкоголь, потому что Беверли сказала им, что «черт возьми, мы играем в "Я никогда не был в гостиной Чесапикского Потрошителя"». — Есть ли что-нибудь важное, чего мы не знаем? — спросил Уилл с более или менее серьезным беспокойством, однако был полностью проигнорирован. Они вновь спустились с холма. С включенными фонариками оленья тропа просматривалась гораздо легче. — Почему она все еще здесь? — поинтересовался Прайс, шлепая ветку дерева, которая попала ему в лицо. — Потрошитель ищет последнюю жертву, — крикнула в ответ Беверли, и Беделия, Прайс и Зеллер дружно захихикали. — Его специфика была всеобъемлющей, — сказал Уилл, — Никаких предпочтений по полу или расе. — А как насчет возраста? — спросил Зеллер, перекрикивая хруст сухих листьев под ногами. — Если бы он был каннибалом, ему бы не нравились старики, верно, — он сделал паузу, неуклюже шаркая по неровному участку земли. — Он хотел бы, чтобы жертвы были молодыми и сильными. — Мм, это и в моем вкусе тоже, — протянул Прайс с ухмылкой. — Молодой и сильный, — он подчеркнул фразу, шлепнув Зеллера по заднице, который, в свою очередь, рявкнул протестующим смехом. — Прекратите это, гетеросексуалы, — огрызнулась Беделия без всякого настоящего гнева. — Конечно, гомики, — парировал Зеллер. Алана показала ему средний палец. — Как он убивал их? — спросила Алана на этот раз. — У тел, которые они нашли, — сказал Уилл, держась поближе к ней и Беделии и, следовательно, к лучшим фонарикам в группе. — В основном были свернуты шеи. Удар или два ножом. — Один удар ножом, — начал Зеллер, с поистине зверски имитируя песню: — Ах, ах, ах. — Два удара ножом, — продолжил Прайс так же плохо, — Ах, ах, ах. — Три удара ножом, — взвыла Беверли, даже не пытаясь изобразить акцент, — А-а-а-а! — Заткнись, — прошипела Беделия, резко останавливаясь и вытягивая руку, чтобы Алана не прошла мимо нее. Заглянув через ее плечо, Уилл увидел большой дом, выглядывающий из темноты. Очевидно, когда-то он был великолепен, но спустя столько времени пришел в полный упадок. Черепица косо свисала с рябой крыши, крыльцо, окружавшее дом, местами провисло, а ступени, ведущие к двери, полностью обвалились, обрушившись друг на друга. Порыв ветра просвистел над ухом Уилла, и болтающиеся ставни с грохотом ударились об обшивку дома, заставив всех подпрыгнуть. — Ну, это определенно жутко, — признала Беделия, поводя фонариком по зияющим оконным рамам. — Напомни мне, почему мы это делаем? — Фред заскулил, дрожа в своих неоновых шортах. — Потому что это чертовски круто, — заявила Беверли и целеустремленно зашагала через лужайку. Она остановилась у двери, дерево зловеще покоробилось, давно оторвавшись от защелки и замка. — Последний, кто вошел, — Неряха Джо! ** — Черт возьми, нет, — крикнул Прайс, срываясь на неуклюжий спринт. — Я, по крайней мере, первоклассное ребрышко! Зеллер бросился за ним, оставив Уилла, Алану, Фреда и Беделию спокойно идти по остывающей траве. Снова поднялся ветер, и Уилл вздрогнул, вглядываясь в полумесяц на небе. Что-то привлекло его внимание, и он остановился, чтобы получше рассмотреть застекленное окно второго этажа. Ничего. Темный провал уставился на него в ответ. — Уилл, ты — Неряха Джо! — сообщила ему Беверли, высовываясь из одной из пустых оконных рам на первом этаже. — По крайней мере, я приготовлен с водочным соусом, — ответил Уилл, не утруждая себя дверью и шагая прямо через окно. Комната, в которой они оказались, была почти идеально квадратной. Высокие, почти голые окна, что когда-то окаймлялись полосатыми занавесками, занимали большую часть стены слева от них. Два стула, один из которых был перевернут, и тяжелый деревянный стол — вот и все, что осталось от мебели. На полках валялись заплесневелые книги. — Смотри, камин, — многозначительно заметил Фред с оттенком надежды в голосе. — Бог знает, для чего использовалась эта труба, — проворчал Уилл, плюхаясь в кресло с прямой спинкой. Он запрокинул голову и посмотрел на квадраты штукатурки, усеявшие потолок. — Чувствую себя пациентом, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — В кабинете врача. Ветер свистел в больших панорамных окнах, и его затылок покалывало от холода. — Действительно? — спросила Беверли, сидя на столе, скрестив ноги: — Я чувствую себя монахом. Как будто я должна переписывать здесь Библии или что-то в этом роде. — А как же остальная часть дома? — спросил Прайс. Беверли спрыгнула со стола, и они всей компанией вышли из комнаты, смеясь и подтрунивая друг над другом. Уилл достал из кармана куртки фляжку с виски и отхлебнул из нее. Повинуясь порыву, он встал и направился к книжным полкам. — Много по психологии, — заметил он вслух, — Ты действительно был врачом? В его учебниках об этом ничего не говорилось. — Мне только говорили, что ты был светским львом, очень популярным в обществе, — Уилл внезапно осознал, что разговаривает с мертвым каннибалом, и его рот захлопнулся. — Планируешь диссертацию, Уилл? — заговорила с порога Беделия, прислонясь к косяку и скрестив руки на груди. — Черт, Беделия, — сказал Уилл, роняя книгу, что держал в руке, на пол. — Извините, — машинально сказал он пустой комнате. — Извините? — спросила его Беделия, разжимая руки и одергивая подол своей кожаной куртки до бедер. — Я, э-э, — Уилл наклонился, поднимая книгу с земли, — Просто я не хотел бы, чтобы люди роняли мои книги, — он покраснел, к счастью, невидимый в темноте. — Значит, ты тоже это чувствуешь, — спросила его Беделия, поглаживая корешок ближайшей книги. — Присутствие. — О, эм, — руки Уилла задрожали, когда его охватило беспокойство от того, что его поймали разговаривающим с мертвецом в пустой комнате, — Я не знаю. Я просто, — он повозился со своей фляжкой. — Я люблю книги. Беделия улыбнулась ему, что было заметно даже в полумраке благодаря ее темной помаде. — Пошли, посмотрим на спальню, — она неумолимо протянула руку, и Уилл отдал ей фляжку. Она сделала глоток, вернула ту парню и вышла из комнаты. Уилл послушно последовал за ней. Он всегда ценил непреклонное, стоическое спокойствие Беделии. Они часто сидели за одним столом в похожей на пещеру библиотеке кампуса, почти всегда больше не занимаясь, а прячась от своих одногруппников. Беделия повела его вверх по широкой лестнице, которая сужалась от широкого основания в фойе до устланного ковром коридора на втором этаже. Здесь, наверху, атмосфера вызывала приступы клаустрофобии, отсутствовали окна, и больше стен разделяло комнаты. Уилл услышал смех Прайса, когда они приблизились. Тяжелая дубовая дверь, все еще прочно прикрепленная к петлям, вела в огромную спальню, большую часть которой занимала кровать с балдахином. Напротив кровати находился массивный камин, и Уилл был почти уверен, что в дальнем углу маячили настоящие самурайские доспехи. Прайс лежал навзничь на кровати, широко расставив ноги, а Зеллер стоял между ними, держа в руках старый роман, который он, по-видимому, читал вслух. — Что? — еле слышно спросил Уилл, чувствуя, как по спине у него поползли мурашки, все ощущалось неправильно. — Потрошитель был настоящим гомиком, чувак! — Прайс хихикнул со своего места на кровати. — Владение «Листьями Травы»*** не означает… — раздраженно начала Беделия. — Вы должны увидеть, что было под "Листьями Травы", — многозначительно сказал Прайс, покачивая бедрами. Уилл услышал шаги Беверли позади себя, она наблюдала за выходками парней с выражением раздраженного родителя. — Пахнет плесенью и старьем, — пожаловался Прайс, склонив голову набок на покрывале. — Да, интересно, почему, — саркастически протянул Зеллер, бросил "Листья Травы" на живот Прайса с мягким дуновением воздуха и подошел к каминной полке. Прайс рывком выпрямился и небрежно сбросил книгу на кровать. Уилл поморщился, но не смог бы объяснить почему, если бы его кто-нибудь спросил. — Почему все это все еще здесь, — в голосе Беверли звучало негодование, когда она толкнула Уилла плечом и прошагала через комнату, чтобы поближе полюбоваться самурайскими доспехами. Уилл почувствовал, как дрожь страха пробежала по его спине. — Не трогай их, — воскликнула Беделия, также отталкивая Уилла плечом и быстро двигаясь к Беверли. — Я и не собиралась, блин, — надулась Беверли. — Что на вас двоих нашло? Прайс раздраженно взмахнул руками, и, прежде чем кто-либо смог его остановить, он обогнул Беверли и поднял катану, которая лежала у ног доспеха. — Как будто все это настоящее, — сказал Прайс, вытаскивая клинок из ножен. Беделия наблюдала за ним с напряженным выражением лица. — По-моему, это выглядит достаточно настояще, — ее тон был осуждающим. — Да, в 50-х годах было огромное увлечение азиатской культурой, и все эти фальшивки… Как он собирался закончить свое предложение, Уилл никогда не узнает. Он неосознанно попятился от дверного проема, когда Прайс вытащил клинок, и ему повезло, потому что, хотя никто не прикасался двери, она резко захлопнулась с такой силой, что у Уилла засвистел воздух в ушах. С другой стороны двери раздались крики, и кто-то забарабанил в дверь. Уилл уперся ногами и потянул за ручку, крича в ответ, но, несмотря на плачевный вид дома, дверь держалась крепко и не сдвинулась ни на сантиметр. Уилл прислонился к двери, упершись ладонями в темное дерево. — Ребята, — позвал он через щель между дверью и стеной. — Я пойду, поищу ключ, сидите тихо, хорошо? Зеллер прокричал что-то бессмысленное в ответ, но голос Беделии, едва регулируемый от напряжения, перебил его: — Поищи на кухне, Уилл. Уилл крикнул в ответ согласие и побежал прочь, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Его нервы натянулись до предела, руки покалывало, а живот был напряжен и болел. Он завернул за угол лестницы и прошел через длинную темную столовую. В полумраке стоял густой запах земли, Уилл не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают. На другой стороне столовой, за поворотом в гостиную, через которую они впервые вошли в дом, находилась роскошная кухня. Приборы выглядели устаревшими и неуклюжими на современный взгляд Уилла, но он мог сказать, что во времена расцвета Потрошителя они были первоклассными. На центральном островке стояла большая разделочная доска, а из плотного дерева торчал поварской нож, лезвие, не воткнутое в дерево, блестело в скудном лунном свете, проникающем через окна. Уилл внезапно осознал, что стоит неподвижно, уставившись на нож, и снова пришел в движение. Осматривая кухню в поисках вероятных мест, где можно было бы найти ключи, он подумал о захламленной квартире, которую он делил с Аланой и Беверли, о том, как всякая всячина скапливалась в ящике, ближайшем к их входной двери. Уилл подошел к стойке и выдвинул ящик. Ничего. Развернувшись на пятках, чтобы снова осмотреть комнату, он наткнулся взглядом на кладовую. Он не помнил, чтобы двери были открыты, когда он вошел в комнату. На самом деле он мог бы поклясться, что они были закрыты. Уилл выудил из кармана свой мобильный телефон и включил фонарик. Бледный голубоватый свет залил кладовую. В дальнем конце зияла узкая дверь, пространства едва хватало, чтобы Уилл мог протиснуться боком. Уилл вспомнил короткую запись в своем учебнике о Потрошителе, одно предложение горело у него в голове: «оценщик обнаружил потайную комнату под домом, где Потрошитель хранил тела своих жертв». — Какого хрена, — пробормотал Уилл, не обращаясь ни к кому, кроме пустой кухни, держа телефон над головой. — Какого хрена, какого хрена… Порыв ветра со свистом ворвался в щель в окне и взъерошил кудри на затылке Уилла. Он двинулся вперед, остро чувствуя каждый шаг, каждое движение то одной, то другой, его рука, обхватившая телефон, сильно дрожала. Уилл глубоко вдохнул воздух в легкие и попытался успокоиться, пробираясь через кладовую в пространство за ее пределами. Телефон осветил узкую лестничную клетку, которая поворачивала на четыре ступеньки вниз и спускалась под прямым углом за пределами его поля зрения. — Уилл? Голос Беверли прогремел, как канонада, в голове Уилла, и он сильно вздрогнул, его телефон выпал из руки и скатился по лестнице на площадку ниже. — Черт, — выругался он, сутулясь и упираясь руками в колени. — Дверь открылась, — сказала ему Беверли, и хотя ее тон был легким, она не сделала ни малейшего движения, чтобы присоединиться к нему на лестнице. — Что, просто открылась? — спросил Уилл, приходя в себя. Зачем он вообще спускался в подвал, он ведь искал ключ, разве нет? — Да. Просто открылась. Беделия устала ждать тебя и попробовала ручку еще раз, и она открылась, как ни в чем не бывало. — Что ты имеешь в виду, устала ждать меня, прошло меньше пяти минут, — раздраженно проворчал Уилл. С Беверли рядом его нервы не выкручивались от каждого шороха, и он спустился на последние несколько ступенек, чтобы забрать свой телефон с лестничной площадки. — Около двадцати, вообще-то, — сказала Беверли, нахмурив брови. — Уилл, ты хорошо себя чувствуешь? — Она посветила на него фонариком, на мгновение ослепив. — Господи, да, ты просто напугала меня, — простонал Уилл, протирая глаза и ожидая, пока сетчатка вернётся в норму. — Да, извини, но ты бледен как полотно, Уилл, какого хрена, ты весь в поту! — Беверли сбежала вниз по лестнице и приложила тыльную сторону ладони ко лбу Уилла. Уилл отпрянул от нее и прислонился к стене: — Я в порядке. — Конечно, как скажешь, — сказала она. — Что это вообще за место? — Я думаю, — сказал Уилл, вытирая потные ладони о джинсы и глядя вниз, в непроницаемую черноту, — Я помню, что его комната для убийств была в подвале, — пока Грэм говорил, по его телу пробежал холодок. Он вздрогнул. — О, стремно, — пробормотала Беверли, ее тон превратил страх в агрессию. Шаги застучали по кухонному кафелю, и в дверях кладовой появились Прайс и Зеллер. Уилл заметил, что Зеллер был обнажен по пояс, а его красная футболка была обернута вокруг руки Прайса. — Что с тобой случилось? — Выронил меч, — в голосе Прайса звучало огорчение. — Когда дверь закрылась. — Думаю, теперь у тебя нет сомнений в его подлинности, — заметил Уилл. Он чувствовал себя, будто его честь отстояли только что. — Вы, ребята, не видели Фреда? — спросил Зеллер, заглядывая в лестничный проем. Беверли опустила фонарик, и были видны только ее и Уилла ботинки на грубом дереве. Когда Зеллер произнес имя Фреда, Уилл почувствовал необъяснимый ужас. Его затошнило, ему стало холодно, и он осел, упершись руками в колени и тяжело дыша. — Уилл! — воскликнула Беверли, наклоняясь, чтобы заглянуть ему в глаза. Уилл отошел от нее и вслепую наполовину пошел, наполовину споткнулся, спустившись по оставшейся части лестницы в подвал. Уиллу не мог чувствовать холод бетонного пола сквозь подошвы своих ботинок, но его ноги замерзли, он нащупал телефон на полу и положил себе в карман. Беверли, Прайс и Зеллер отскочили друг от друга, когда они с грохотом влетели в подвал позади него. Уилл поднял свой телефон в тот самый момент, когда Беверли направила луч своего фонарика на стол в центре комнаты. Он был стальным, покрытым какой-то краской, которая теперь сильно облупилась из-за долгого пребывания в сыром подвале. Рядом со столом стояла тележка на колесиках, нагруженная таинственными медицинскими инструментами. Под столом лежало опрокинутое на бок ведро, оставленное для сбора сточных вод. Капли со стола с мягким стуком ударялись о стенку ведра. На столе лежал Фред Чилтон. Он был слишком неподвижен и слишком бледен, Уилл сразу понял, что он мертв. — О боже, — сказал кто-то позади него. Беверли подошла к телу, прижав пальцы к челюсти Фреда, чтобы нащупать пульс. Оглядев пространство рядом с ней в бледном свете своего телефона, Уилл увидел, что неоновые шорты для бега почернели от крови. Внезапно Беверли отвернулась от Фреда, и ее вырвало, ее плечи вздымались, а спина сгорбилась. Сочувствуя, Уилл почувствовал, как его желудок перевернулся, но он прижал руку ко рту и вдыхал запах собственной кожи, пока не почувствовал себя лучше. Глаза Уилла лихорадочно обежали остальную часть комнаты. У одной стены стояла ленточная пила, у другой стояли открытые пустые холодильники. В дальнем углу стоял мужчина. Дыхание Уилла перехватило, его горло сжалось, и он отчаянно попытался сфокусировать взгляд, свободной рукой нащупывая складной нож в кармане. Человек в углу превратился в темный брезент на крюке. Никакого мужчины не было, были только они и тело Фреда Чилтона. Уилл выдохнул сквозь сжатые губы. — Мы должны позвонить в полицию, — отупело сказал Прайс, доставая свой собственный телефон. — Показывает, сигнала нет, — произнес он мгновение спустя. — У меня тоже, — согласился Зеллер. — Кто его убил? — голос Беверли был унылым, она вытирала рот рукавом рубашки. — Черт, — прошептал Прайс ошеломленно, когда понял, что именно она имела в виду. — Мы не одни. «Конечно нет, мы вломились в чей-то дом», — подумал Уилл, словно издалека. — Черт, ладно, — сказал Зеллер, включив фонарик своего телефона и резко обернувшись, проверяя все углы в комнате. Он почувствовал облегчение, увидев, что они были пусты. — Там есть дверь рядом с кухней, — голос парня был полон страха, но в нем звучала уверенность. — Мы просто поднимемся по лестнице, выйдем, и сигнал появится, когда мы выйдем на улицу. — А как насчет Беделии и Аланы? — спросил Прайс, широко раскрыв глаза. — Черт, — выругался Зеллер, его челюсть дернулась. — Я схожу за ними, — произнес Уилл, направляясь к лестнице. — Мы можем встретиться с вами снаружи. Беверли схватила его за рукав куртки, притягивая к себе: — Ты с ума сошел? Мы должны держаться вместе! — К черту это, — сказал Прайс, — давайте выйдем и пошлем за ними копов. — Возможно, они уже снаружи, — согласился Зеллер. Всё старались не смотреть на Фреда. Вдруг наверху кто-то закричал. Уилл бросился вверх по лестнице, слыша, как Беверли, Прайс и Зеллер карабкаются за ним. — Беделия? Алана? — позвал он из кухни, его голос звучал тихо и жалко даже для него самого. — Наверху! — послышался слабый голос Аланы. Уилл резко свернул за угол в столовую, чувствуя, как его футболка рвётся, зацепившись за что-то, и по руке стекает капля крови. Алана стояла наверху лестницы, ее лицо было белым как мел. — Книжный шкаф, — тихо произнесла девушка, и они всей компанией направились в спальню. Высокая книжная полка, стоявшая у двери, была опрокинута. Уилл мог видеть только блеск серебристых волос Беделии, выбивающихся из-под дерева. — О боже, — выдохнула Беверли, обхватывая себя за плечи, фонарик бесполезно светил в потолок над ними. — Я в порядке, — крикнула Беделия напряженным голосом. — Но я не могу сдвинуть его. — Книжная полка! — Уилл двинулся к полке, и Зеллер последовал за ним. Они досчитали до трех и перевернули ту на бок, она с громким стуком ударилась о землю. Беделия закричала. — О черт, — выдохнул Зеллер. — Черт, мне так жаль, — Уилл осмотрел Беделию, догадываясь, что нижняя часть ее правой ноги приняла на себя основной удар. С деревянной книжной полки сочилась кровь. — Черт, — отчаянно пробормотал Уилл, присаживаясь на корточки, чтобы поднять полку, все время ругаясь. Собравшись с силами, он потянул назад, и та приподнялась всего на несколько дюймов, но этого было достаточно. Прайс и Зеллер схватили Беделию за плечи и оттащили ее от книжного шкафа. Ее нога была согнута не в ту сторону, и штанина влажно блестела. — Это, эм, — Зеллер остановился, сделал глубокий вдох, громко сглотнул и продолжил: — Это сложный перелом. Мы, э-э, — он снова сглотнул. — Мы не можем наложить шину, ей нужно в больницу. — Сигнала все еще нет, — сказала Беверли дрожащим голосом. — У меня тоже, — хором ответили они один за другим. — Мы не можем переносить ее вот так, — сглотнул Зеллер. — Кто-то должен вызвать полицию и скорую помощь. — Ты иди, — сказала ему Беделия спокойным голосом, несмотря на боль в ноге. — Бери Беверли и уходи. — Разве единственный врач здесь не должен остаться с тобой? — сухо спросил Прайс. — Зеллер может рассказать им, что произошло, — ответила Беделия. — И ты знаешь, как пользоваться тем мечом, если только ты вдруг не забыл все свое кендо. — Она права, — сказал Уилл, покусывая кожу вокруг большого пальца, — Зеллер и Беверли должны пойти. Я, Алана и Прайс подождем здесь с Беделией. Они молча осмотрели друг на друга, и Зеллер ушел, не сказав больше ни слова, Беверли следовала за ним по пятам. — Ну, — пробормотал Прайс. Он встал, ещё раз проверяя свой телефон и, к несчастью, обнаруживая, что у него все еще нет сигнала, подошел к броне и взял катану. Его рука казалась громоздкой из-за футболки, окутывающей ее, но он уверенно держал лезвие, уверенный теперь, что оно настоящее. Алана склонилась над Беделией, шепча ей что-то. Уилл изо всех сил старался не слушать, разговор выглядел слишком личным. Встав и обойдя Прайса, он подошел к кровати. Пожелтевший экземпляр «Листьев травы» лежал там же, где Прайс бросил его ранее. Уилл осторожно открыл его, стараясь не выдернуть ни одну из тонких страниц из подсыхающего клея на корешке, и сел на кровать, чтобы почитать. Алана и Беделия, должно быть, пришли к какому-то соглашению, потому что Алана встала и подошла к большому шкафу в углу за упавшей книжной полкой. Только одна из дверей могла открыться, учитывая, где стоял книжный шкаф ранее, и она протиснулась в пространство за ним, держа перед собой Маглайт**** Беделии. Прайс продолжал удерживать меч, готовый применить его, но он явно наблюдал за шкафом. Алана вернулась невредимой, и Уилл оглянулся на Прайса с сочувственной улыбкой, выражающей общую панику. В богато украшенном зеркале, обращенном к кровати, позади Прайса, Уилл увидел мужчину. Крик застрял у него в горле, он вцепился в постельное белье. Мужчина был высоким и широкоплечим, смуглым и выглядел так, как будто ему было около пятидесяти. Он встретился взглядом с Уиллом и с улыбкой приложил палец к губам. Рот Уилла бесполезно открылся и закрылся. — С тобой все в порядке, Уилл? — Прайс свободно держал катану на боку и сардонически ухмылялся. — Только что понял, как ты на самом деле выглядишь, да? — сказал Прайс, поворачиваясь, чтобы посмотреть в зеркало. Мужчина исчез. — Не волнуйся, мы все равно будем любить тебя. Уилл с трудом сглотнул и повернулся, чтобы посмотреть на Алану. Она нашла в шкафу серебристо-красный галстук и перетянула им ногу Беделии. Заметив взгляд Грэма, Алана подозвала его, чтобы он подержал для нее фонарик. Алана затягивала узел на ноге Беделии до тех пор, пока кровь не перестала сочиться. При свете своего телефона Уилл увидел, как сквозь разорванную штанину слабо просвечивает белая кость. Вдруг позади послышался звук, похожий на скрежет металла о камень, и они услышали тихое бульканье. Уилл встал, поворачиваясь, и увидел, как Прайс рухнул, держась за горло. Он подбежал к Прайсу, проскользив на коленях, и перевернул его на спину. Кровь ударила Уиллу в лицо горячей и липкой струёй. Он пытался остановить поток, но Прайс продолжал задыхаться, кровь продолжала литься. Уилл чувствовал, как пульс под его руками медленно затихал. Катана лежала в нескольких метрах от него, сверкая в лунном свете, совершенно незапятнанная кровью. — Прайс, — хрипло произнес Уилл, онемев от шока, — Прайс мертв, — и он повернулся, смотря на Беделию и Алану. — Мы уходим отсюда, — решительно сказала Беделия. — Хватай меч, Уилл. — Черт возьми, нет, — так же твердо ответил Уилл, беря с каминной полки декоративную безделушку, гладкий камень, вырезанный из горной породы, и бросил его в зеркало. Оно вдребезги разбилось, осколки стекла разлетелись по полу. — Какого хрена, Уилл! — воскликнула Алана. — Призраки иногда живут в зеркалах, — серьезно сказала ей Беделия. — Хорошая мысль, Уилл. Беделия сумела подтянуть под себя здоровую ногу и, тяжело дыша, поднялась, вцепившись в руки Аланы. Уилл вернулся к ним и закинул одну руку Беделии себе на плечо. Алана встала с другой стороны. Обе девушки были ниже Уилла, поэтому он наклонился, пытаясь разделить вес Беделии, однако все равно большая его часть легла на его плечи. Они остановились в дверях, и Алана передала Маглайт Беделии, та сжала его в кулаке над плечом Блум, другая ее рука крепко сжимала футболку Уилла Вместе, как неуклюжие участники забега на пяти ногах, они, пошатываясь, пошли по коридору к лестнице. Беделия напряглась, когда они остановились, чтобы развернуться и подняться по лестнице. — Ты слышал это? — прошептала она на ухо Уиллу. — Что… — начал он, но тут же тоже услышал взволновавший девушку звук. Шаги по кафелю где-то внизу. — Эй? — позвал Грэм, Беделия дернулась рядом с ним. — Что, — прошептал он ей. — Либо это, — он сделал паузу, не в силах поверить, что всерьез рассматривает этот вариант. — Либо это призрак, и он все равно знает, где мы, либо скорая помощь с гребаной полицией. Никто не ответил. Фонарик Беделии освещал только разбитую плитку. — Подожди здесь, — сказал Уилл и вытащил свой телефон. Беделия опустилась на верхнюю ступеньку, и Алана села прямо позади нее, наблюдая за парнем через плечо широко раскрытыми темными глазами. Уилл спускался по одной ступеньке за раз так тихо, как только умел, когда что-то под ним жалобно скрипнуло, не выдерживая его веса, и обвалилось. Он приземлился с глухим стуком, который вышиб весь воздух из его легких. Он не знал, куда делся телефон, но почувствовал запах бетона и крови. Должно быть, он упал в подвал. Уилл хватал ртом воздух, пытаясь нащупать пальцами опору, чтобы протащиться по бетонному полу. Чьи-то большие теплые руки взяли его за руку, и Уиллу показалось, что он почувствовал прикосновение губ к костяшкам своих пальцев. Он снова попытался вдохнуть. Кто-то отпустил его руку, и Уилл ощутил тепло сдавливающей его горло ладони. Пятна вспыхнули перед глазами Грэма, и он сдался, расслабляясь. Тьма устремилась вверх по спирали, чтобы поглотить его целиком.

***

Уилл проснулся на кровати. «Листья травы» были закрыты и теперь лежали на прикроватном столике. Посмотрев вниз, вдоль собственного тела, Уилл увидел, что вместо разбитого зеркала, на стене осталось только серое пятно, окруженное позолоченной рамкой. Грэм чувствовал как телефон, лежащий рядом, впивался в его бедро, но его руки были связаны чем-то мягким за головой и прикреплены к спинке кровати, так что он не мог дотянуться до предмета. Уилл почувствовал теплое прикосновение к животу, как будто чья-то рука скользнула по коже и забралась под рубашку. Он никого не видел, но его рубашка медленно сползала по телу. — А, — произнес он, будто вдруг понял что-то, его ребра все еще болели после падения. Как давно он упал, ждали ли его ещё Беделия с Аланой? Уилл набрал в грудь воздуха, чтобы позвать на помощь, но дверь захлопнулась во второй раз за ночь, достаточно сильно, чтобы задребезжали стекла. Грэм почувствовал чью-то руку на своей челюсти, и его лицо дернулось вбок. Над собой он увидел только балдахин, никакого тела, которому могли бы принадлежать руки, не было. — Пожалуйста, — прохрипел Уилл. — Мне жаль, что мы вломились вот так, — он облизнул губы. — Мы просто хотели посмотреть, — он замолчал, не зная, как это должно было объяснить их действия. Он почувствовал холодный воздух на своей шее, а затем прикосновение мягких, как лепестки, губ. Губы поднялись выше, и Уилл ощутил, как его челюсть так же приподнялась, обнажая горло. Губы нащупали изгиб его челюсти, нежно поцеловали тонкую кожу за мочкой уха, а затем укусили. Уилл громко ахнул, содрогаясь в своих путах. Холодный воздух приятно охладил укушенную кожу, и Грэм почувствовал, как на его грудь навалилось что-то тяжёлое. — Пожалуйста, — снова промямлил Уилл, ерзая бедрами по кровати, уже не уверенный, о чем он просит. Повернув голову к темным окнам, Уилл увидел отражающуюся в стекле фигуру склонившегося над ним мужчины. Это был тот же самый мужчина из зеркала, и когда его песочные волосы упали ему на лоб, Уилл мог поклясться, что почувствовал их на обнаженной коже своей груди. Батарейка на телефоне села, и фонарик погас, из-за чего отражение исчезло. В темноте Уилл почувствовал горячие руки под рубашкой, скользящие по его ребрам вниз к бокам. — Ты доктор Лектер, да? — спросил он пустую комнату. Руки замерли на его бедрах. — Ты — Чесапикский Потрошитель. Чужие губы прижались к его собственным, а затем еще один грубый укус впился в его нижнюю губу. Уилл застонал, но постарался расслабиться. На этот раз укус был недостаточно сильным, чтобы пошла кровь. — Они так и не поймали тебя, — прошептал Уилл, совершенно не контролируя то, что говорил. Он почувствовал, как его ремень стал свободнее на талии, и задался вопросом, увидел бы ли он, если бы было достаточно светло, как тот двигался сам по себе. Чужая рука снова двинулась вверх по его груди, мозолистый палец скользнул по его соску. Возможно, никакого призрака и не было, вдруг подумал Уилл. Возможно, он сейчас один в темном подвале видел самый странный мокрый сон, известный человечеству. Может быть, он заснул, и никто не умер. Может быть, он снова был на Кровавом Повороте и дрочил себе во сне. Уилл, ахнув, почувствовал, как зубы сомкнулись вокруг его соска, стон раздался в тишине спальни. Пальцы на его груди сжались, ногти оцарапали кожу. Уилл мотал головой из стороны в сторону, не в силах сделать ничего другого. Мужчина сильно укусил его сосок, и когда Уилл дернулся, легонько поиграл с ним языком и затем отпустил. Грэм почувствовал еще один обжигающий, требовательный поцелуй на своем рту. Ему казалось, что он вдыхает пар от сухого льда. — Мне жаль, что Фред нашел твой подвал, — захныкал Уилл, вертя головой, отчаянно вглядываясь в окно. Но света было недостаточно, чтобы что-то разглядеть, он мог видеть только темные очертания деревьев снаружи и мерцающую луну над головой. — Мне жаль, что Прайс забрал твой меч, — дернулся Уилл, когда рука, стягивающая его штаны, скользнула по его твердому члену. — Черт, — выдохнул Уилл, — Прости, я… — рука опустилась до основания члена, и Уилл громко выдохнул. Он чувствовал себя так, словно они оба были в огне, его спина начинала затекать. Его штаны были полностью сняты, пальцы на груди еще раз сильно сжали сосок, заставляя Уилла стиснуть зубы. Брюки соскользнули с его ног, и он услышал щелчок бляшки о пол. Тело Прайса должно быть где-то рядом, испуганно подумал он. Лектер схватил его за лодыжки, поднимая их вверх над головой, сгибая его пополам так сильно, что острая боль прострелила бедра Грэма. Мужчина отпустил его, и ноги Уилла опустились на то место, где у любого другого партнера были бы плечи. Глаза парня привыкли к темноте, но никого все равно не было видно, только его тощие бедра и икры. Уилл почувствовал давление на свой анус и попытался снова забиться в путах, но его ноги словно затекли от холода, они были тяжелыми, онемевшими и неподвижными. Палец вдавился в него, но он не причинял боль, как должен был бы любой человеческий палец в несмазанной заднице, а аккуратно скользнул внутрь. — Черт, — выдохнул Уилл, и холодный воздух пронесся по его груди, как будто его партнер смеялся над ним. Уилл почувствовал, как другой палец присоединился к первому, и изо всех сил постарался расслабиться. Уилл подумал о Фреде, лежащем внизу на столе, пепельно-бледном, с темным от крови животом. — Ты так же поступил с Фредом? — спросил он так тихо, что это был едва слышный писк. Пальцы замерли, а затем и вышли из него. Уилл почувствовал холодный воздух у своих губ, но отвернулся. Дуновение охладило его ухо, и он зажмурился, хотя и не мог ничего видеть. Уилл почувствовал, как один ноготь на его груди скользнул вниз, затем еще раз под углом от первой линии. «Он пишет», — понял Уилл, ощущая, как выцарапывают буквы «Н», «Е» и «Т» у него на груди. — О, — сказал он призраку. — Хорошо. Если бы кто-нибудь спросил его, что он чувствовал в этот момент, Грэм никогда бы не признался, что в основном он испытывал облегчение. Пальцы скользнули обратно в него, и Уилл сильно дернулся, выкручивая руки, но путы держали крепко. — Ты же был врачом, — выдохнул Уилл, думая о начале ночи, когда все его друзья были живыми и невредимыми, когда они только зашли в кабинет Лектера. Зубы ухватили его за мочку уха и легонько потрепали. — Хирургом, — продолжил он, вспомнив металлический стол в подвале, зубы нетерпеливо теребили мочку его уха. Пальцы в его заднице скрючились и развелись ножницами. — И, — Грэм изо всех сил пытался думать, хотя его голова была затуманена ощущениями и отказывалась сотрудничать. — И психиатром? Лектер поцеловал Уилла в губы, ледяной язык скользнул в его рот. Он почувствовал давление на свою дырочку и запоздало понял, что пальцев больше нет. Матрас сдвинулся, от их общего веса, и призрак серийного убийцы оказался внутри Грэма. — О, боже, — простонал тот, толкаясь бедрами навстречу. Если бы кто-то вошел прямо сейчас, увидел бы он тогда только его зияющую задницу, подвешенные в воздухе ноги и багровые синяки на губах, без кого-либо сверху? — Тем не менее, ты был каннибалом, — произнес Уилл, слова вырывались с придыханием, почти с криками, когда невидимый человек вонзался в него. — Ты их ел, — его снова поцеловали, небрежно, с открытым ртом, холодным, как ледник. — Ты был хорошим поваром, — зубы укоризненно прикусили кончик его подбородка. — Отличным поваром, — поправился Уилл и был вознагражден более мягким поцелуем. — Могу я написать о тебе статью? — внезапно спросил Уилл, и его партнер на мгновение замер: — Кажется, я начинаю понимать, — признался Грэм в темноте. — Это была не бойня, это было искусство. Ганнибал вдруг возобновил темп, более бешеный, чем когда-либо прежде, но Уилл не слышал ни шлепка кожи по коже, хотя определенно их чувствовал. — Могу? — спросил Уилл, уже не уверенный, спрашивал ли он о статье или о чем-то совершенно другом: — Могу? Уилл почувствовал, как чья-то рука обхватила его член и провела по нему раз, другой, и затем он кончил с воем, от которого задребезжали окна. Его партнер толкнулся еще быстрее еще несколько раз, и тоже замер. Уилл почувствовал, как давление на него усилилось до почти невыносимого, а затем внезапно исчезло, как будто его никогда и не было. Путы на запястьях Уилла ослабли и упали. Уилл сел, потирая запястья и оглядывая пустую комнату. Он заметил, что катана была вложена в ножны и возвращена на свое место перед доспехами. Грэм медленно перелез через кровать и встал, наклонившись, чтобы поднять свои штаны, очень осторожно, не глядя на Прайса на полу. Он натянул джинсы и, стараясь не сильно хромать, направился к двери. Уилл почувствовал, как чья-то рука обхватила его за талию, а ледяные губы прижались к затылку. Рука скользнула ему под рубашку, и Грэм почувствовал, как ногти на животе выгравировали Д-А. — Мне нужно будет вернуться, — сказал Уилл пустой комнате, сердце колотилось у него в горле, и ему было трудно выговаривать слова. — Чтобы увидеть все еще раз. Зубы сомкнулись на его шее, а рука на животе скользнула вниз по его телу к джинсам. Еще одно прикосновение губ ко рту Уилла, и Лектер полностью исчез. Посмотрев в окно, парень увидел первые лучи серого рассветного солнца, поднимающегося над деревьями. Вдалеке, за темными облаками листвы, показались красные и синие полицейские огни. Дверь спальни была не заперта, и Уилл побежал вниз по лестнице, внезапно осознавая, что на нем нет его ботинок. Он тут же замедлился, избегая битого стекла и плитки некогда роскошного дома. На кухне Уилл обнаружил Беделию и Алану, сидящих в толстом кольце соли. Они были бледными и осунувшимися, но обе были удивительно живыми. — Уилл, — Алана поднялась на ноги, и Беделия с трудом последовала за ней, тяжело опираясь на стойку. — Что случилось? — Я не знаю, — сказал Уилл совершенно искренне. — Я упал с лестницы и проснулся только сейчас, — продолжил он чуть менее правдиво. — Мы искали тебя, — сказала Алана, — Где, — она задыхалась от своих слов, — Где Фред. — Да, я думаю, что упал в погреб или что-то в этом роде, — Уиллу не нравилось лгать ей, но как он мог сказать ей или кому-либо еще правду? Беделия наблюдала за ним равнодушно. — В любом случае, — продолжил Уилл, прежде чем девушка смогла заговорить. — Я видел полицейские огни снаружи, мы должны попытаться добраться до них. Беделия обняла его за плечо одной рукой, а другой — Алану, и они заковыляли прочь от дома Ганнибала Лектера. Сквозь деревья они могли видеть только бегущую к ним Беверли и трех медиков, спешащих за ней. Прежде чем они отошли слишком далеко, Уилл не удержался и обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на дом. На краткий миг ему показалось, что он увидел человека в верхнем окне, наблюдающего за ними.