это такие синяки или тени для век?

       Зной. Стояла такая жара, когда мир словно замирает и ты можешь слышать, как плавится асфальт под подошвой тряпичных нагретых кед. Две худощавые фигуры застыли посередине тротуара друг напротив друга.       — Ты выглядишь очень измученной, — он стоял напротив нее и обеспокоенно смотрел ей в лицо. — У тебя такие уставшие глаза. Мешки… Ты не спишь?       — Да, мешки… Спать так хочу… — Ответила она как-то слишком быстро и скомканно для ответа о самой себе. — Ощущение, что в глаза песок насыпали. Они такие сухие. Как будто полны пыли. — Она замолчала, устремив взгляд сквозь него. — Знаешь, эта пыль такая надоедливая. У тебя бывало, что ты занимаешься уборкой, тщательно вытираешь каждую полочку от всей этой шерсти, волос и пылюги, а она садится и садится снова на то место! Не люблю уборку… И готовить не особо. — Она поняла, что отвлеклась от того, что говорила до этого и стала с удовольствием отслеживать цепочку мыслей, думая, как она от песка пришла к ведению домашнего очага.       — Так вот, о чем я? Если у меня в глазах это самая обычная пыль, серая, степная, от которой так и хочется чихать, то у некоторых… — она с мечтательной грустью во взгляде посмотрела на него, — у некоторых это звёздная пыль, пачкающая руки блестками. Звёздная пыль — прямиком из далеких галактик. — Она многозначительно и в предвкушении посмотрела на стоящего перед ней парня, как бы намекая, что она говорит не о каких-то отстраненных людях, а о нем — именно о нем! – Если я не сплю ночами просто потому, что могу — и все тут, — они не спят, потому что живут, работают, фантазируют, изобретают. В их голове — сотни миров и идей. Они состоят из своих высоких мыслей и невероятных замыслов. Да даже видно, у кого синь под глазами больная и бледная, появившаяся от скуки — она даже отталкивает, — а у кого — искрящаяся и переливающаяся жизнью, счастьем. Кажется, что даже вокруг них — космос. Забавно, но раньше мне казалось, что в моих глазах тоже пески далёкой Сахары или берега Австралии, омываемые неспокойными водами Тихого Океана. И так много думала о себе, — язвительно усмехнулась и даже немного отстранилась. Ее лицо исказилось презрением. — Но в моих глазах пустота.       Она делилась очень сокровенными мыслями и даже не желала слышать переубеждения или утешения; возможно, ей даже больше хотелось услышать, что она права, возможно, ей просто хотелось поразмышлять на эту тему именно с ним, узнать его мнение. Непонятно, что было ее целью.       — Я до этого не верила, что глаза — зеркало души человека, что, глядя в них, можно понять, узнать его. Но это правда. В глазах — правда. Во взгляде — умыслы. В мешках — цели. В морщинках около — прошлое. Все можно понять, — воздух шумно вышел из ее слегка приоткрытых и дрожащих от переживания губ, — но я так долго не могла сделать этого. Никого не могла понять, на себе только зациклилась. — Она так долго и восхищенно рассуждала, что даже не заметила, как парень напротив уже успел заскучать.       У них всегда так было: она много-много говорит, он сначала заинтересован, словно всем телом внимает ее слова, но потом ему резко становится скучно, а ее монолог превращается в режущую слух болтовню.       У них всегда так было, и непонятно, что они нашли друг в друге: он — человек действия, молчаливый и целеустремленный, часто непонимающий ее намеков; она, как и любая девушка, — болтушка, слишком сентиментальная, чересчур мечтательная и всегда требующая слишком многого от себя и окружающих. Он — с длинными ухоженными волосами; она — с короткой нелепой стрижкой. Что они, несуразные, нашли друг в друге?       У них всегда так было. Даже не разберешь, что они чувствовали по отношению друг к другу. Возможно, они сами еще не знали. Но они явно стоили друг друга. Никто не удивился, если бы они превратились в тех людей, которые постоянно ссорятся, выплескивают все эмоции и быстро мирятся, но также никто не удивился, если бы они жили в невероятной гармонии и спокойствии. Но все были в шоке, если бы они зажили средней жизнью средних людей. Вот такими они были.       Они продолжали стоять. Ей не всегда нравились паузы, особенно затягивающиеся, особенно, когда все делают вид, что ничего страшного не происходит. Но ведь это было страшно! Ей казалось, что в такие моменты разрушаются большие мосты между людьми. А может, всего лишь на время разводятся, чтобы прошли корабли?       — Смотри! — она подпрыгнула на месте и сказала, не задумавшись, и пожалела, ведь ей абсолютно нечего показать. Она частенько на ходу придумывала разные вещи, лишь бы не было тишины вокруг, лишь бы не казаться глупой, или слишком умной. — Облака! — Так часто ее спасала природа. Она была готова продать свою душу, всю себя — так она была благодарна природе, единственной, кто был рядом в самые тяжёлые моменты.       Он поднял голову. Ему тоже нравилось смотреть на небо. Конечно, свое восхищение он показывал меньше, сдерживал эмоции, но всем было точно известно: небо он обожает. Они вдвоем временами, шагая куда-то, устремляли взгляды в голубую бездну дневного небосклона, останавливались посреди тротуара и придерживали друг друга за спину, чтобы не упасть. Они любили эти моменты.       — Они сегодня по-особенному красивы. Смотри, какие необычные формы! — сказал он, улыбнувшись. — Мне кажется, прохожие подумают, что мы спятили: вот так столбом стоим и не отрываем глаз от неба.       — Пусть думают. Это от зависти. Людям не нравится, когда кто-то другой делает то, что так хочется им самим. Или когда кто-то другой делает что-то лучше, чем они. Да! Профессиональнее нас никто не смотрит на небо! — Она звонко засмеялась над тем, как выкрутила все в их пользу. Она постоянно делала это — находила массу оптимизма. Чаще всего этого не нужно было, но ей так это нравилось! — Разве кто-то может лучше нас лечь на горячий асфальт и смотреть, как убегают облака? Никто! — И рывком улеглась подле его ног. Средний человек средней жизни покрутил бы у виска, начал стыдиться и умолять подняться, но не он: смеясь, он сам лег на дорогу — раскаленные камешки впивались в его торчащие лопатки. Она придвинулась к нему — ей был важен тактильный контакт; она как будто боялась, что он исчезнет, а она не заметит. — Смотри, попробуй сконцентрироваться только на небе, на том кусочке, что за облаками. Постарайся отключить боковое зрение — перестань видеть деревья, дома, машины. Позволь небу обволочь тебя. Если у тебя получится сделать это, почувствуешь, как земля под нами начнет движение, и мы сами поплывем на огромной плотине вместе с облаками.       — Хорошо. Я постараюсь.       И у них получилось это. И они тронулись. То ли умом, то ли вместе с облаками.