Искры лжи

      Золотистые волосы чудно-необыкновенно отражают экранный свет телевизора, что висит позади на стене, и придаёт им другие, непонятные оттенки. Спутавшиеся, они хаосом красочным мелькают перед карими глазами, которые памяти об их истинном цвете не теряют. Никогда. В отличие от лица: его совсем не видно. Как всегда. Оно успело за четыре года позабыться.       Эта крохотная квартирка-студия на последнем этаже не так давно построенной высотки прямо над вторым офисом компании Мидзусава располагается. Родители Мацури приобрели её ещё до появления Инори, чтобы можно было в ней на ночь оставаться, когда работы в этой части Токио навалом было. Сейчас они бывают тут не чаще двух-трёх раз в полгода, так что их дочь позволила своей семпай, как сотруднице компании и давней подруге, пользоваться жилплощадью этой, чем она и занималась вот уже второй год. Однако, не для того, чтобы работать.       Волнистые пряди неизменным цитрусовым шампунем пахнут, и Харуми снова чувствует его аромат в секунду передышки, а затем обратно припадает искусанными губами к влажным губам девушки над собой. Последняя вскрикивает почти, когда язык тёплый чуточку напрягается и по клитору неторопливыми кругами-линиями скользит. Танигучи через раз дышит и ловит каждый стон с восхищённым умилением, от которого под рёбрами сжимается что-то, а в пояснице тянет так сладко-упоительно, что крышу сносит окончательно, двигаться побуждает ещё более старательно, на полную выкладываясь, словно от результата зависят их жизни или судьба человечества.       Блондинка ладонями о стену опирается, будучи довольно громкой, похныкивает порой от восхитительного чувства, что её слегка вспотевшее тело охватило с головы до ног. Бёдра её аккуратно смянают и поглаживают ладони горячие, а сами они держат едва и дрожат в преддверии желанной развязки-финала, до которого лишь пара рывков осталась.       По телевизору сменяться клипы продолжают, и Харуми может увидеть картинку каждого у себя в голове, так как засмотрела и заслушала этот плейлист до дыр. Подруги собирали его всю старшую школу, и он имеет значимость огромную. Тот или иной трек связан с той или иной историей, оставившей свой след в их жизнях. У всех она есть, верно? Песня, в определённый момент ставшая для вас навсегда особенной.       Девушка ёрзает судорожно-невольно, затрудняя тем самым темп, и звучит совсем уж несчастно — кажется, что она умрёт, если в ближайшие минуты не кончит. Танигучи это знает прекрасно и хочет их близость продлить, но мучить подругу не смеет, поэтому покрепче за неё хватается и подталкивает требовательно, нужное положение показывая. И блондинка изо всех сил его держаться старается, в собственных криках-всхлипах задыхается и трясётся от максимального давления на пучок нервов, от терзания его языком.       Харуми сквозь своё редкое и тяжёлое дыхание слышит, как сверху ноготки с новым маникюром стену царапают, и средний палец внутрь с лёгкостью проталкивает, ведь девушка настолько мокрая, что её влага по подбородку стекает, на шею, и в простынь впитывается пятнами заметными — третий комплект белья на текущей неделе поменять придётся.       В последние месяцы они здесь чаще бывают, чем дома у себя. Всё потому, что живут не одни, а будить родственников ночью звуками весьма пикантными не хочется как-то. К тому же, не известна никому истина их отношений.       Танигучи указательный добавляет, мгновенную реакцию получая в ответ, и обе фаланги сгибает немного, назад двигается, нажимает чутко и вызывает мощнейший разряд-импульс, что быстро разносится по всему телу и в каждую его клеточку проникает, на выдохе шумном воздуху доступ к лёгким перекрывая. Блондинка замирает и забывается в мимолётном всепоглощающем блаженстве, а Харуми ощущает, как вокруг её пальцев сокращаются мягкие стенки, и видит некоторые слезинки, которые искрами лживыми на её щёки и лоб оседают, в каштановых волосах гаснут и следы новые на постели образовывают, видимые едва ли.       Девушку сверху вскоре дрожь ещё более крупная охватывает, и она из последних сил назад на ватных ногах передвигается, чтобы в районе обнажённого живота усесться и взглянуть устало на Танигучи из-под прикрытых век. Та смотрит в ответ и понимает, что их вдохи и выдохи одинаково хаотичны, но противоположны. Одна вдыхает и тыльными сторонами ладоней часть влаги с лица убирает, вторая выдыхает и рукой к волосам тянется, чтобы снять раздражающий парик-мишуру и бросить его на пол возле кровати.