Семейные ценности

— А я говорю, мальчик, — упрямо хмурится Розмари, накручивая на палец светлую прядь волос. После того, как вся их большая семья узнала о скором прибавлении, ни один день не мог обойтись без какого-либо спора: кто это будет — мальчик или девочка, какого цвета обои поклеят в его/ее комнате, чью комнату выделят под его/ее детскую… В какой-то момент это стало своеобразным спортом в их семье, ужасно увлекательным спортом. И эти каждодневные споры уже начали порядком надоедать. Данте иногда казалось что он живет, по меньшей мере, в самом сердце фондовой биржи, там, где происходят обычно ожесточенные торги за самые «лакомые кусочки». И, разумеется, он предполагал, что и это утро будет таким же, как и множество утро до него… Розмари со вздохом скрещивает на груди руки, не отрывая от сидящей напротив близняшки напряженного взгляда. Горка блинчиков на ее тарелке так и остается нетронутой. Но ведь возможность выиграть спор у дражайшей сестрицы намного важнее какой-то бренной пищи! — Навряд ли, Роуз, навряд ли… — меланхолично отзывается Лаура. Ее тарелка и так пуста, но даже совесть не мешает то и дело таскать из стоящей рядом сахарницы белые сладкие кубики. — По статистике девочки появляются на свет намного чаще мальчиков. — Но, Ло, наш брат как-то ведь родился с первого раза… — Дело случая, я так думаю. Хотя, вполне возможно, здесь не обошлось без капельки магии… От звуков совершенно одинаковых голосов, льющихся то с одной, то с другой стороны, Данте понимает, что медленно сходит с ума. Хотя за такое-то время уже давно пора привыкнуть к подобным вполне реальным «галлюцинациям». И не дай Бог в этом доме появится еще одна светловолосая и голубоглазая девчушка — его нервы точно полетят к черту и леди Бернкастель на потеху… — Братец, а кого ты хочешь больше? — полностью уйдя в свои мысли, он даже не замечает, как маленькая Лаура оказывается совсем близко и, приподнявшись на цыпочки, с такой озорной улыбкой заглядывает в глаза. Ну что за чертенок… — Немного тишины, если вам не сложно, — вымученно улыбается Данте, ласково касаясь макушки сестры, пока та с довольным урчанием трется щекой о его плечо. Возможно, совсем скоро о тишине в их доме он сможет лишь мечтать… Родители возвращаются точно по часам — обычно в это время Ронове только начинает накрывать стол для каждодневного семейного чаепития. Данте сдержанно улыбается, стараясь спрятаться за книгой, в то время как счастливые сестренки с веселым визгом бросаются на шею отцу. Какие же они все-таки милые, эти близняшки. Милые, но такие разные. Как будто Ло вобрала в себя всю решительность и дерзость, а Роуз, напротив, стала ее кротким и нежным отражением. И как так получилось? Мама появляется последней, медленно и устало. В ее-то положении только дома сидеть, но человеческие привычки Баттлера изредка берут свое, и он то и дело таскает любимую супругу по именитым врачам, дипломированным специалистам и прочим служителям медицины… Видимо все никак не может смириться с тем, что в жилах его детей может течь не только кровь, но и настоящая чистая магия. А если так, то стоит ли вообще бояться? Данте приходится отложить в сторону такую интересную книгу и с вежливой улыбкой подняться на ноги. Ведь он старший, а значит, на его плечах основной груз ответственности и заботы о младших… Значит, он, рано или поздно, первым покинет это родовое гнездо, чтобы когда-нибудь свить свое. — Больно часто ты стал хмуриться, — не может сдержать улыбки Беатриче, когда Данте помогает ей удобнее устроиться на диване. Большой округлый живот с каждый днем мешает все больше, но она, кажется этого и не замечает. — Эй, я же сказала… — он вздрагивает, стоит лишь ее тонким пальцам коснуться лба, разглаживая малейшие морщинки. Вздрагивает, но продолжает упрямо отводить взгляд — Данте всегда кажется, что за одну секунду глаза матери смогут прочесть все его потаенные страхи, надежды, мечты. Но ведь есть же то, что он навсегда хотел бы схоронить в глубинах своего сознания. Схоронить и никому более не показывать. Сидящие на коленях отца близняшки, кажется, совсем позабыли о них, с таким интересом изучая черно-белые снимки. То и дело доносятся до Данте их оживленный разговор, смех, точно перезвон колокольчиков, и более грубый, но ласковый голос отца — они всегда были особенно падки на его ласку. — Врачи сказали, будет мальчик, — словно невзначай говорит мама. И Данте не может не заметить притаившиеся на дне ее голубых глаз озорные счастливые искорки. Их он не раз видел у Лауры и Роуз и такие же, Данте уверен, появляются и у него самого в минуты искреннего торжества. — Поздравляю… — глухо бормочет он под нос, пытаясь понять, что за странная волна неизвестного до этого момента чувства захлестнула его. Неужто… ревность? — Так вот в чем дело, — склоняет голову на бок мама и неуловимо быстрым движением щелкает его в лоб. Данте даже не успевает зажмуриться, а лоб уже горит от пульсирующей боли. — Глупый, какой же ты все еще глупый… — слышится минуту спустя ее тихий голос и Данте не слышит в нем ни злости, ни тем более разочарования. — Строишь из себя взрослого, а ведь на самом деле такой ребенок… Мама обхватывает ладонями его щеки и, потянув на себя, нежно целует в лоб. А потом еще долго гладит по голове, точно маленького, перебирая светлые пряди волос, успокаивая и приводя в порядок спутавшиеся мысли. И Данте думает, что, наверное, в этом и есть вся сила магии бесконечности — бесконечно сильно и искренне любить, бесконечно долго нести на себе этот крест, бесконечно терпеливо и сдержанно встречать лицом к лицу любые препятствия на пути к заветному счастью, бесконечно… Сколько же ему потребуется времени, чтобы обрести такую духовную силу и мудрость? Или быть может его путь к этой цели будет так же бесконечно долог. Но одно Данте запоминает накрепко — ему не нужно больше сомневаться в своих близких. Совершенно не нужно… — Что же это получается? — разочарованно тянет Лаура, не привыкшая к горькому вкусу поражения. Выдать бы его за ошибку или мираж, но снимки с обследования точны и правдивы и опровергнуть их у Ло навряд ли хватит сил. Видимо придется-таки отдать сестре проспоренные леденцы… — Папа, скажи, а на кого он тогда будет похож? Баттлера распирает от гордости, но он не успевает ответить: — На маму, конечно же, — осмелев от своей победы, встревает в их разговор Розмари. — Нет уж, сестренка, так не пойдет. — Лаура протестующее мотает головой. — Должна же в этом мире быть справедливость! — Часа три назад ты явно так не считала… Очередной спор за эти долгие семь месяцев. И Данте может лишь рассеянно улыбаться, закатывая глаза. Ну сколько можно… «Если так пойдет и дальше… — обреченно думает он, — то мне явно придется переехать к тетушке Энджи на все это лето». Видимо тот самый крайний случай, на который и был запасен этот вариант, таки наступил.