Разрушение памяти

      Совсем непримечательный поздний вечер окунул поляну в свежую, но прохладную темноту, скрывая тусклый огрызок луны в облака, что медленно, но беспрерывно плыли по темному небу благодаря слабым порывам ветра. На небосводе не виднелось ни единой звезды, загадочные точки были скрыты слабым туманом, то ли месяц скрывал их своим манительным свечением. Но все же, шелковая трава, что приобрела более темно-синий оттенок от позднего времени, не могла в полной силе быть видимой среди утомительно тихого мрака.       Позднюю тишину прерывали неторопливые шаги, что были почти бесшумны, но шелест травы давал о них знать. Хотя в такое время территория была почти безлюдна, едва заметный низкий силуэт словно пытался скрыться от чего-то, осторожно ступая по земле своими палочными конечностями. Обджект иногда оглядывался, словно желая застать в расплох причину любого шороха, который кто-то издавал издалека, но все же, это оказывался простой ветер, что своим слегка пугающим воем срывал листья, а после гонял их по округе, будто играя.       Силуэт протяжно вздыхал, будто от облегчения, но скорее из простого разочарования, что тот до сих пор не нашел желаемого. Тот приблизился к очередному дереву, чья листва непрерывно колыхалась, создавая умиротворение и некое спокойствие, вперемешку с дальним треском сверчков, что создавали уже почти ночную атмосферу. Но даже подобное не заманивало обджекта, тот лишь уселся в траву, оперевшись об твердую кору дерева, в кроне которого между ветками была с особым вниманием выплетена паутина, на которой еле заметно доедал свежую жертву паучок, уже знатно отъев ею брюхо.       «Даже он сыт, а эта хренова буква опять подсунула свои несъедобные обьедки, словно с бомжами за них дрался…» - с раздражительностью раздалось ворчание рядом, что принадлежало Курасану, день которого явно не задался. Это был небольшой обджект, который руководил своей «бандой», при этом выделялся конфликтным характером, из-за которого постоянно вступал в раздоры с участниками другой команды, желая вновь позларадствовать своей победой в прошлых испытаниях.       Он нахохлившись, продолжал глядеть в горизонт, при этом сложив руки накрест, всем видом выражая своё недовольство. Да и действительно, для него сегодня было мало приятного, будто каждый момент этого дня он натыкался на какие-то проблемы, что сбивали все настроение. С самого утра тот проснулся от неосторожности его товарища, Замазыч опять уткнулся в кроссворды, совсем не заметив лежащего рядом Курика. Нога до сих пор тихо ныла, напоминая об этом случае. Или же то, что Кнайфу удалось унизить вышеупомянутого, хотя обычно происходило обратное. Он с досадным рычанием вспоминал минувшие события, все ещё держа в себе весь накопившийся гнев.       Он старался просто забыть все эти невзгоды, отдалившись от своей команды и просто желая побыть в одиночестве, желая медленно выпарить все негативные эмоции, а всё таки не выбрасывать колкие замечания на своих друзей.       Но внезапно взгляд Курасана поймал небольшую тень вдали, в которой выделил черты здания. Это была статуя замазыча? Тот лениво посмотрел левее, где уже рядом находилась вышеупоянутая конструкция. Значит, это что-то совсем другое. Он был слегка озадачен, так как уже клонило ко сну, а круассан не мог разобрать что-либо в темноте. Его любопытная часть потянула встать с земли, отряхнув ту со своего тыла легким движением руки. Кури показалось, что было бы неплохо прогуляться, так как он сможет слегка успокоиться и наконец вернуться к своей банде, тем более в той стороне территории обджектов он редко бывал. Он рефлекторно огляделся, а после не задумываясь пошел в сторону здания, которое виднелось на крайней части болота.       Курасан прошел под заманчивые песни насекомых, к которым каждый здешний обджект давно привык. Один и тот же мотив они напевали в течении каждого позднего вечера, до самого раннего утра. Курик приблизился к крупным каменным трибунам, где проводилось исключение в четвертом эпизоде. Но тот не стал привлекать особое внимание к ним, а здание становилось все ближе. Он видел его и раньше, более того, тот прятался на нем с командой от Соки во время другого эпизода шоу. стоило бы развернуться и пойти обратно, но взгляд того выделил четыре знакомых силуэта, хотя тот и не мог в полной мере понять, кто сидел на самом верху этого здания. Курасан остановился, пристально вглядываясь, пока не услышал смешок знакомого ему обджекта, а после уже и увлеченный рассказ о чём-то.       «Ну, и кто здесь у нас? Блохастая тварь с её недалекими друзьями? Ха, думаю, что этот чмошник должен быть с ними тоже» - про себя усмехнулся Курик, уже придумав, как можно повеселиться в этот вечер. Неплохо было бы преподать урок Кнайфу, которому порой стоит держать свой грязный язык за зубами. Главарь банды обошел многоэтажку, заманчиво разглядывая бетонные стены, желая найти лестницу. Найдя ту, он неспеша схватился в коротком прыжке за железные края, которые были изношены временем. Курасан стал неспеша подниматься, стараясь не спугнуть чужаков с крыши, а так же его главную жертву сегодняшней ночи. Разговоры становились громче и, видимо, заглушали приход нежданного гостя.       Тем же временем, на крыше находилось четыре обджекта из команды «Цветущий май». Брялок и Бутылыч что-то бурно обсуждали у самого края, чуть ли не спорили, но при этом оба выглядели довольными. А на другом конце крыши, словно противополжность, тихо вглядывались в облака Лампочка, нетерпеливой личности которой это уже быстро наскучило, и Кнайф, который уже был близок к жестокой мести своего врага, но пока что лишь мечтательно глядел куда-то вдаль. Но тем не менее, тот заметил незаинтересованность своей подруги.       - Эй, Лампчка, - привлек внимание хриплый, но звучный голос ножа, - Что-то не так?       - Нет, просто… Почему бы нам не присоединиться к беседе с Брялком и Бутылычем? Мне кажется, они обсуждают что-то очень интересное! - произнесла Светобульба, выявляя желание немного растормошить столь спокойную обстановку.       Кнайф с тем же расслабленным взглядом осмотрел неугомонную подругу, хотя в нем читалась небольшая озадаченность, а может и легкое разочарование.       - Если хочешь, то можешь идти к этой парочке, а я этот вечер планировал расслабиться перед грядущими испытаниями. Понятно? - он снова развернулся к небу, хотя в его лице читалась некая обида.       - Ну, Кнайфи, не обижайся! - та схватила его за рукоять и немного потрясла его.       - Да все норм, я же знаю, что у кого-то шило в заднице - он с усмешкой взглянул на Лампчку.       - Хей! Не правда…       - То есть, это.. Я имел в виду, что можешь идти к ним, но я пожалуй останусь здесь. Я не в обиде.       - Хорошо. - она чуть постояла, а после неспеша стала удаляться к Брялку и Бутылычу, пока Кнайф вновь уселся в сторону едва заметного месяца.       Нож крутил разные мысли в своей голове, а также и только что случившийся разговор. Может, с ним и действительно так скучно. Но заинтересовать других обджектов у него не очень получалось, остальные именовали его как «местный отстраненный задира». Лишь Клеви и Пикчер брали его с собой везде, с ними он чувствовал себя нужным. Но после исключения обоих, у него осталась лишь Лампчка, которой в одиночку пришлось вытягивать того на общение, от этого ему казалось, что он лишь обуза для неё. Даже сейчас той пришлось извиняться просто за то, что ей стало скучно. Будто заставил её чувствовать себя виноватой.       «Лучше бы меня исключили и дело с концом, а то я лишь херов «задира», да? Кому я сдался кроме Лампчки, да она сама похоже устает от меня» - вздохнув, подумал тот про себя, желая закрыть лицо руками от досады. Но внезапно, его опередили чьи-то чужие руки. Кто-то закрыл ему рот и тесно прижал к себе. Кнайф сразу начал выбиваться, мычать, пытаться как-то укусить неизвестного за ладонь. На эти звуки обратила внимание троица, что стояла на другом краю крыши.       - Э, какого хрена?! - крик Брялка остановил маленького черта, который отпустил ножа и стал заливаться злобным, самодовольным смехом.       - АХА-ХА-ХАХ! Ты должно быть сильно испугался, не так ли, Кнайфи?! Как ты начал брыкаться, чуть ли не ныл. А-хах. - Курасан только отдышавшись, взглянул на ошарашенный вид ножа, который уже готов был растерзать наглеца на месте.       - Ты совсем поехавший, придурок?! Н-нахера так делать?! - он нервно осматривал злобный оскал Курасана, при этом отстранился от него ближе к краю здания.       - А твой голосок стал не так самоуверенным как раньше. Что, теперь снова попытаешься меня унизить, чмошник? - он проговорил это издевательским тоном, на этом моменте у Кнайфа уже стали сдавать нервы.       - Захлопнись, выблядок! - он толкнул Курасана, который чуть не упал, но эта выходка со стороны Кнайфа его заметно разозлила.       - Ну все, тварь, ты это начал! - Курасан кинулся на Кнайфа.       Он сразу ударил его по рукояти, от чего там осталась небольшая вмятина. Кнайф вскрикнул, но когда Курасан попытался сделать это вновь, то нож схватил его кулаки и начал сопротивляться.       - Ребята, хватит! - крикнул им Бутылыч, но его слова лишь смешались с рычанием, что исходило от двоих впереди.       - Вы ведете себя, как отсталые дети! Вали к своей команде, чертила хлебобулочная! - подключилась Брялок, встав перед йигройшевым.       Лампчка поспешила разнимать их, но внезапно Курасан пнул Кнайфа в центр рукояти, от чего нож отлетел и не смог схватиться за края здания. Тот с криком полетел вниз, пока Лампчка с ужасом подбежала к краю крыши, смотря как её друг падает с многоэтажки, у него на лице читался неподдельный страх.       - Кнайфи! - крикнула Светобульба, смотря как нож ударился об землю, и с непродолжительным кряхтением замолк, - Кнайф, я-я.. я сейчас! Я сейчас!       Та в растерянности металась то к одному краю крыши, то к другому, от страха за Кнайфа у неё на глазах выступали слезы. Она нашла лестницу и стала поспешно спускаться.       Мрачная тишина окутала оставшихся на здании. Курасан молча стоял всё в том же положении, не смея двинуться. Он не мог до конца осознать, что только что произошло. Он не хотел его бросать с крыши, он не хотел этого.       - Что, ты… Зачем ты это сделал? - Бутылыч стоял позади него, на его лице застыл ужас, а голос дрожал. Брялок не могла ничего сказать, она лишь разрывисто дышала.       Курасан медленно развернулся, он через мгновение взглянул в глаза Бутылыча, страх которых передался и Курику, но тот продолжал сдерживать маску наглого лидера.       - Да я не хотел его сбрасывать! Ясно?! Он первый начал, да и Краткий его воскресит в скором времени - он продолжал оправдываться, но реакция двух впереди не изменилась, - Нгх! К черту вас!       Курасан поспешил к лестнице, уже начал неосторожно спускаться вниз, желая скрыться от нежелательных взглядов. Он хотел быстро уйти, перед тем как кто-то сделает какие-то выводы. Но к его сожалению, он услышал голос Брялка. «…Ты видел, как он начал его душить? Я не думала, что дойдет до такого» - что-то внутри Курасана сжалось, но он продолжил спускаться. Он незаметно прошел мимо Лампчки, которая крутилась возле тела Кнайфа, пыталась его как-то поднять, постоянно проговаривая его имя. Он поплелся в темноту, к своей банде, которой он конечно ничего не скажет. Но внезапно сзади раздался голос Лампчки, громкий, который нельзя проигнорировать: «Он жив! Кнайф жив!». От этих слов Курик выдохнул и продолжил движение, но неприятный осадок все же остался внутри него. Он хотя бы не умер, и теперь Курасана не посчитают за убийцу. Но он не думал, что после все будет гораздо хуже.

***

      Спустя месяцы все наладилось. Про тот случай почти все забыли, да и никто почти об этом не знал. Брялок и Бутылыч вспоминали об этом, но те были больше заняты своими отношениями, нежели состоянием Кнайфа. Курасан, как и предполагалось, ничего не сказал своей команде. Но всё же Кнайф его тревожил, тот давно не появлялся, лишь сидел в комнате отдыха, которую выпросила Лампчка у Ёшки, ведь та единственная переживала за своего друга, и единственная навещала его. Как и в этот раз.       - Кнайфи...? - дверь тихо заскрипела, из дверного проёма раздался этот тихий, встревоженный голос Лампчки.       Но Кнайф не ответил. Лишь поник на ящике, поглаживая лезвие, которое тот повредил после падения. Из его глаз были едва видны застывшие слезы.       - Ты снова плакал? - она медленно подсела к нему, не понимая, что с ним происходит в последнее время, - Что случилось?       - Что ты здесь делаешь. - голос Кнайфа звучал тихо и совсем безразлично, он лишь потупил взгляд в ноги, а несвязаные мысли наполняли его голову, создавая лишь протяжный шум.       - Я лишь хочу узнать, как твоё самочувствие, я, как подруга, беспокоюсь за тебя. И многие другие тоже… - очевидно, что последние слова были ложью, но подбодрить Кнайфа той хотелось, потому она приобняла его, а он начал отстраняться от руки Лампчки, сам не зная, почему.       - Я не знаю тебя, у меня нет друзей. - Кнайф сжал руки, сама же Лампчка привыкла к такому поведению, но всё же оно её настораживало.       Некоторое время те молча сидели. Она не знала, как помочь Кнайфу, она не знала, что с ним происходит. Но та не хотела его бросать.       - Когда ты последний раз ел? Я тебя не видела на обеде с остальными.       - О-обедал? - Кнайф огляделся по сторонам, будто пытаясь найти что-то. Будто он потерял что-то. Потерял себя во времени, - Я не помню…       Лампчка неспеша встала, позже огляделась в этом пустом помещении, где компанию ножу составляли лишь парочка деревянных ящиков, мутное окно, единственная лампа, которая включалась довольно редко, и голый матрас, то есть, комната, на которую особо не расчитывалось постоянное нахождение. Но Кнайф не выходил оттуда, тот словно боялся, боялся выходить в неизвестность, в которой тот провел всю жизнь.       - Держи. - та протянула ему кусок хлеба, когда тот взял, прошла к двери. - Я зайду позже.       Дверь с тоской захлопнулась, а Кнайф остался один в тишине. В его голове крутился лишь вопрос, кто сейчас заходил, и заходил ли кто-то вообще? «Почему я здесь?» - он сжал хлеб в руках, тот тихо начал плакать.