То, что он хотел бы забыть

На удивление решение Александра оказалось удачным, Индиго стал менее замкнутым и даже сам начинал диалог с бароном. Каждый визит в подземелья веселил мальчика, а новые способы пыток вызывал интерес, он в прямом смысле получал новую игрушку. Сегодня в ее качестве он получил не что-то абстрактное в виде колес и цепей, а целого быка. Только увидев его мальчик запрыгнул на его медную спину, уперевшись в нее ладонями, ощущая ими то сколь она холодная, и "пришпорив", точнее ударив по его бокам пятками лакорованных ботик, но изображая именно это, засмеялся. - ты хоть знаешь для чего он? - спросил барон, уж подумав не принял ли он это и правда за игрушку подобную детским лошадкам - конечно - с все той же улыбкой сказал мальчик - в нем готовят людей, а он мычит ~ Александра не переставала поражать эта его живость когда дело касалось подобных вещей, не мог он привыкнуть к этой любви к чужим мучениям, как бы не были привычны они для него сами, ведь он делал это вынужденно, не так, не видел в этом игры, которую видел этот ребенок, не разделял его веселья никогда. Но с другой стороны пусть играет, так и самому барону меньше пачкать руки и узнать что-то да удастся. Погрузившись в эти мысли Александр и не заметил как мальчик спрыгнул на пол и уже успел вернуться ведя за собой одного из узников замка, мило говоря с ним, запутывая отрешенно веселыми речами, внушая ими надежду на то, что его ждет свобода, даже то, что мужчина знал вероятно, для чего нужен этот бык, не заставило его начать нервничать когда он увидел его, умение Индиго убеждать просто поражало. Как он выворачивал все в своей безумной игре, споре "а поместится ли такой дяденька внутрь быка", в том что если 'дяденька' поместится и выйграет спор, то он всенепременно покинет замок и в темницы не вернется больше, уговорит барона Александра простить вину такого ловкача. И казалось бы это только мешало, ведь нужен как раз таки страх, но невинная улыбка, такое реалистичное восхищение и собственноручно захлопнутые дверцы в боку медного животного, пораждали отчаянье у жертвы, на столько сильное, что сполна насыщало его кровь нужным для элексира, а крики когда Индиго сам разжигал огонь, были вдвойне громкими, что воздействовало и на людях в темницах. Бык разогреваясь ревел о нарушенном обещании, Индиго же похлопав его по широкому, еще едва теплому боку со своей змеиной улыбкой милейшим голосом отвечал, с такой наивностью в нем, что не верилось в то что слова были именно этими: - И в чем же? Я не соврал нигде-нигде. Ты и правда покинешь замок, я же не сказал, что ты будешь жив при этом. Так ведь? А затем бык взревел искажая голос жертвы. И Индиго в свою очередь прикрыл глаза вслушиваясь в это, он любил крики, особенно если их что-либо искажало. Вообще в нем была какая-то тяга к подобной болезненной неестественности. Кроме криков юноша любил еще и хруст костей, потому как оказалось он и убивал ранее крыс, но с подобного рода пытками возникали проблемы - все шло хорошо пока жертва не получала ранения из которых сочилась кровь и стоило этой крови попасть на одежду Индиго, как тот тут же выходил из себя и забивал виновника первым, что окажется под рукой, будь то тяжелый подсвечник, обмотанная вокруг руки цепь или же обломок камня выпавшего из стены замка, после в крови был он весь, но мальчику было уже все равно. Причем гнев его не утихал и ни раз и не два порывался он напасть на стражников или самого Александра. Последний во время отшатывался давая ему в волю набеситься со слугами, паре из них он серьезно изуродовал лица, один же так и остался лежать на полу. Причем не только запрет барона на причинение увечий его новому подопечному, к которому не особо и прислушивались судя по агрессивным выпадам, мешал его изловить, видно было, что мальчишка обучен бою с превосходящим как ростом так и силой противником и брал ловкостью и скоростью, которые давал его рост, как выяснилось слишком малый для возраста, юноше было почти 15, хоть и виделся в нем 12тилетний недоросток, это Александру узнать удалось, хотя было ли это правдой проверить возможности не представлялось. Успокоившись Индиго бросал на пол орудие использованное им и уходил. Долго оттирал кровь и грязь, видимую только его глазам, почти ледяной что водой, одежду стремился сжечь, что к счастью не всегда удавалось, ведь развести костерок в замке не было так уж легко, а от факела почему-то ткань не разгоралась, тогда помощью был камин в его комнате. После же этого ритуала он уходил, оправляя воротник новой рубашки, в неизвестные части замка, на вопросы барона, который все же смог за эти недели хоть немного разговорить мальца, отвечал "поговорить с призраком", что он имел в виду оставалось загадкой, потому что найти его не удавалось при всем желании. Однако не смотря на это утром Индиго как ни в чем ни бывало спускался к завтраку с неизменно принюхивающейся к съедобным запахам крысой на плече.