***
Трель будильника напоминает, что пора выходить. В школе, как всегда, самое повышенное внимание к его персоне — у Тяня никогда не было проблем с собиранием публики. Однако вместе с таким долгожданным вниманием, он чувствует себя не удовлетворенным, а самым незаметным и хочет как можно больше интереса к себе, словно маленький капризный ребёнок. Может, ебануть рыжий? Цвет красивый и запоминающийся, в зависимости от оттенка может напоминать пылающий костёр или же ржавую сгнившую трубу. Наверное, покрасься Тянь в ярко оранжевый, он всё равно был бы похож на железяку, не способную гореть ярким пламенем. Медный цвет стал бы противоположностью тому огню, который не даёт покоя Тяню на протяжении нескольких месяцев (некогда было считать дни). Наверное, вместе с окрашиванием пришлось бы срезать всю длину. Уроки проходят быстро и незаметно. Возможно, из-за того, что дни стали слишком похожими друг на друга, но Тянь старается об этом не думать. Он не продвинулся ни на каплю. Дорога до дома сопровождается такой нужной пустотой в голове без назойливых мыслей, лезущих в голову как рой тараканов, проголодавшихся по истерзанной психике. Ключ в дверь, обувь на коврик, портфель на диван, резинка на руку, пустота нахуй. Шань ненавидит геев. Шань ненавидит длинные патлы, они выглядят так по-гейски. Шань ненавидит крашеные волосы у парней. Шань ненавидит внимание. Шань ненавидит Тяня. Нет, ему похуй на Тяня. План с окрашиванием отменяется: всё равно выводить чёрный в рыжий такая себе затея, потом замучаешься вечно красить корни. А ножницы так заманчиво лежат в прихожей. Тянь не знает: воткнуть их в свою голову, вспороть живот или всё-таки заняться самодеятельным парикмахерством? Учитывая умения в области готовки или, например, рисования, которые находится лишь на одну ступень выше по прокачке навыков, скорее всего, ровно срезать не получится. Потом придётся откачивать своего парикмахера, либо от потерянной длины, либо от кривого среза и уродливых обрубков, некогда бывших прекрасными локонами. Эта картина так красочно всплыла в его голове, что желание увидеть ахуй парикмахера только усилилось — или не совсем парикмахера — возможно, эта мысль всплыла совсем по другой причине, самой мерзкой и глупой. Угодить. Понравиться. Не быть противным. Стать идеалом в его глазах. Может такая перемена привлечёт хоть долю внимания? Однако отрезать всё-таки было жалко, хоть Тянь и не помнит, зачем захотел их отращивать. Вроде в детстве он очень любил трогать мамины волосы — они у неё были длинные, густые, слегка волнистые, всегда приятные на ощупь и очень вкусно пахли. Мама всегда улыбалась, она была единственной, кто дарил ту ласку, необходимую ребёнку в его возрасте, и часто мелкий залипал на то, как она расчёсывала и заплетала волосы в длинную косу. Со временем, Тянь сам научился делать косички, хвостики, пучки, выпрямлять или наоборот завивать их. Наверное, он хотел сохранить от неё хотя бы память, хранившуюся в этих самых движениях расчёской или переплетением прядей. Как глупо — Тянь готов пожертвовать воспоминанием о самом родном человеке, ради надежды на завоевание гопника. Рыжего, живого, яркого, привлекательного и сумасшедшего гопника, которому оказалось так похуй на Тяня. Со временем он стал его даже не ненавидеть, Хэ стал для него просто пустым местом, надоедливой мухой, к жужжанию которой, в принципе, можно и привыкнуть и даже не обращать внимание. В любой момент можно надеть беруши и уже похуй — есть звук или нет, с визуальным же отсутствием замечательно справляются закрытые глаза. За мытьём головы Тянь отмечает, что волосы стали больше выпадать, возможно, из-за небольшой голодовки или усиленного курения и стресса. Интересно, заметит ли он их отсутствие? Хоть на долю секунды поднимет ли свой взгляд, будет в нём будет хоть что-то кроме безразличия? Может, для верности, себе на лбу нарисовать точку, как для снайпера: «стреляй, рыж». Может, жирнее метку сделать, чтобы уж наверняка. Чтоб пулевое на вылет, тогда мозг перестанут ебать себе оба. Наверное, если Шань откажется даже стрелять в него, Тянь сам в себя выстрелит, уж смерть то должна его заинтересовать. По телеку снова реклама краски для волос, сразу же после корм для собак и очередной магазин бытовой техники устроил распродажу. В принципе, фильм не был таким уж интересным, чтобы раздражаться из-за ярких вставок и весёлых голосов дикторов. Тяня вообще мало что теперь раздражает, он научился абстрагироваться от окружающей обстановки, игнорировать надоедливый гул и пиздливый рот Цзяня. Его похуизму наверняка восхищался бы Хэ Чэн, если бы ему не было ещё больше похуй. У Тяня разбитая кружка с кофе, пара осколков в носке, пропущенный вызов, мокрые волосы и невкусный бутерброд из магазина. Сегодня был очередной день самоанализа за который — ого — Тянь ни разу не подошёл к Шаню. Мир не схлопнулся, ничего не поменялось, жизнь продолжает идти своим чередом и, возможно, одному человеку было немного легче дышать сегодня. К сожалению, это была разовая акция, разовая передышка, следующая, дай бог, случится через месяц, когда наблюдать за безразличием станет чуть сложнее. Сегодня такая погода, такое стечение обстоятельств, у Тяня такой период, когда ему надо пострадать от безответной любви, как в дешёвых лакорнах или сопливом романе. А может, всё-таки как в сказке? Длинноволосая принцесса ждала своего принца, но почему-то ему не очень-то интересно лезть в логово дракона, где и вовсе оказывается, что принцесса сошла с ума и под присмотром чудовища преследует возлюбленного. Наверное, стоит сходить к психологу: раньше таких убийственно глупых мыслей не было — сегодня даже Цзянь подошёл в школе. Спросил: «всё ли в порядке? В последнее время на тебе лица нет» и упрекнул «ты перестал с нами общаться и стал говорить какие-то странные вещи». За собой Тянь это стал замечать недавно, с тех пор, как Шань впервые его отшил. Сейчас нет сил даже на поддержание той улыбки из прошлого. Поход к специалисту можно отложить, может, после поминок сходит туда. Снится дракон, снится смерть, снится рапунцель и грёбаный пожар. Сны никогда не меняются и почти каждый сюжет можно предсказать, даже не ложась в постель. Где-то в районе неподалёку спит Шань, который не видит никаких снов и проснётся со свежей головой или же увидит во сне, как Хэ страдает и мучительно умирает. Возможно, он поставит свечку за упокой Тяня и сладко потянется, ухмыляясь от приятной мысли.***
Утро встречает отклеившимся пластырем от стопы, множеством колтунов и несколькими смс. Смахнув их с панели уведомлений, Тянь неохотно натянул спортивки с водолазкой и футболку для вида, чтобы не давала другим людям удивляться его рельефной спине. Шань за этот прикид назвал бы его пидором, если бы они хоть немного общались. Помучившись с запутавшимися волосами, было решено сделать высокий конский хвост, который неприятно сдавливал кожу головы, но не давал расслабиться и снова упасть в самоанализ. Сегодня его планом было снова подойти к Шаню, снова безуспешно проводить его до нужного ему кабинета и также безуспешно ретироваться на свою территорию. В таких ситуациях осознаёшь насколько же ты беспомощен перед чувствами и мыслями другого человека, что теперь судьба и сердце Тяня глупо лежат в руках у какого-то парня. Чэн бы дал по ебалу за такое. Возможно, закопал бы Шаня, прям как того щенка из детства. Тянь закопал бы себя рядом. По дороге в школу ему улыбается красивая девушка, с интересом разглядывающая его причёску. Повышенное внимание к волосам — уже привычное дело, поэтому Тянь улыбается в ответ, немного поправляет хвост и выходит на своей остановке, оставляя впечатлённую даму в автобусе. Кому и сколько нужно заплатить, чтобы Шань смотрел также? Хотя бы просто смотрел, неужели так сложно? За углом школы выкуривает две ароматизированные сигареты, которые купил, чтобы меньше жрать жвачки для перебития никотинового запаха. Всё таки зубы и желудок немного жалко, врачам ещё предстоит выявлять причину его будущей смерти, а рак лёгких будет просто и со вкусом. Тянь выходит за несколько минут до звонка, доходит до своего кабинета, по пути заглядывая в чужой, дабы убедиться в местоположении будущей жертвы и придумывает сегодняшнюю тактику. Вообще, он хотел пару дней делать вид, что отстал от Шаня и наблюдать за реакцией, будет ли тот искать его или забьёт хер и ничего не изменится? Но пара дней это слишком долго, вчера вот вообще еле продержался. На перемене поджидает, закидывает руку на плечо и шепчет в ухо: «скучал?». Заведомо ожидая в ответ тишину, начинает рассказывать о недавно прочтённой статье про здоровое питание и жалуется на надоевшую еду из магазина. Рассказывает о необходимых витаминах, про расщепление белков, шутит, что Шань похож на апельсин: с такой же рыжей горькой шкуркой и сладкий внутри. На этом моменте Мо слегка дёрнулся, фантазия хотела бы чтобы причиной тому был смех, но мозг чётко даёт разбиться об реальность — это было отвращение. С осознанием этого, голос не дрожит, руки не заходятся в треморе, лишь сердце немного учащает свой ритм. Волнение нельзя показывать. Он провалился в этот раз, но обязательно добьётся положительной реакции в следующий. На остальных переменах Тянь либо молча рассматривает Шаня, либо спрашивает какое успокоительное тот пьёт — «ты любишь ромашковый чай?» — пару раз машет перед лицом и рисует ему в тетрадке сердечко.***
Дома в голове прокручивается тот самый момент с неудачной шуткой, и насмешливый голос твердит: «поздравляю, вы снова открыли эмоцию «омерзение» — оно же отвращение, оно же ненависть». С облегчением освободив волосы из давящего хвоста, хватает ножницы и бежит к зеркалу. Может, всё дело в его феминности? Тянь не выглядит как настоящий мужик с этой длиной, которая ещё больше придаёт нежности его смазливым чертам лица. Возможно, выглядит он как типичный представитель мужского пола, они смогли бы подружиться и эта, по мнению Шаня, педиковатость отрежется вместе с волосами? Поднеся лезвия в непозволительную близость к дорогой части его внешности, рука слегка дрогнула. А как же мать? Скоро её годовщина смерти, а он вроде как хотел сохранить память о ней, так стоит ли сейчас бросать всё? Ножницы выпали из рук, Тянь осел на пол и впился ногтями в кожу головы. Какой же он дурак, слабак, наивный придурок, считающий, что внешность как-то повлияет на его отношения с Шанем и шевелюра хоть что-то да значат. В этих клетках какой-то смысл есть только для их обладателя, остальным крайне поебать на него, его мать, прискорбную символичность в отращивании волос и множественные проблемы. Возможно, пора бы заканчивать с самобичеванием. Возможно, ему похуй. На телефон пришло уведомление с приглашением на семейный ужин. Чэн не разглашает причину, он не любит тратить слова на то, что и так очевидно. Почему-то в окружении Тяня слишком много людей, которые не изъявляют желание с ним общаться, порой, даже он сам.***
Домашка, сон, короткий завтрак, распущенные волосы и виноградные сигареты. Сегодня тема разговора — семья. К сожалению. — Малыш Мо, а ты будешь знакомить меня со своими родителями? Думаю, мама у тебя просто замечательна, а характером ты, наверное, в отца… — обычный трёп со стороны Тяня резко обрывает развернувшийся в его сторону Шань, который, сжимая кулаки, процедил сквозь зубы: — Не смей открывать рот про мою семью. Несколько проходящих мимо учеников косо посмотрели на остановившихся посреди коридора парней. Стоило бы отойти, но под таким яростным взглядом было жутко даже шевельнуться — неверное движение и тебе выбьют мозги. Этих самых мозгов у Тяня нет, поэтому на следующей перемене темой разговора был выведанный у одноклассников факт о сидящем в тюрьме отце Шаня и описанием тяжёлой, бедной жизни с матерью. Это объясняло многое, поэтому единственная фраза, всплывшая в глупой голове звучала: — Прости меня за тот вопрос, я не знал про то, что творится в твоей семье. Наверное, твоей матери тяжело тебя одного тащить, не нужна ли помощь с подработкой? — на этих словах Шань остановился как вкопанный. Довольно неожиданная и неоднозначная реакция. Не понимая, что он опять сделал не так, Тянь вопросительно и слегка виновато взглянул на собеседника в ожидании ответа. — Знаешь, может и нужна, давай поговорим сегодня после уроков? В переулке, возле школьной территории. Голос набатом звучал в голове, и у Тяня были большие сомнения в том, что он не спит. Ему не просто ответили, но ещё и согласились на предложение. Где-то глубоко подсознание твердило: что-то не так и не могло всё получиться настолько просто. Назойливые мысли быстро перекрыла радость и предвкушение от предстоящей встречи. Еле выждав последний звонок, Хэ метнулся в сторону выхода и побежал к нужному месту — Шань вот-вот должен появиться там. Если бы только время можно было отмотать, Тянь бы сделал всё возможное для этого. Постояв какое-то время, уже создавалось впечатление, что его тупо кинули: никто не приходил на протяжении двадцати минут. Только он об этом подумал, как услышал голоса, приближающиеся к этой подворотне. Предположения о том, что это рандомная кучка гопников разбилось об рыжую макушку, выделяющуюся среди этого быдла. Парни перекрыли выход, а предполагаемый собеседник приближался всё ближе. — Знаешь, я уже больше месяца терплю, как ты доёбываешь меня и трогаешь мерзкими пидорскими руками, — Шань пнул камушек и подошёл вплотную. — Но всему есть предел, и моё терпение закончилось на той теме, которую тебе не стоило поднимать. Я проигнорировал в первый раз, а ты, оказывается, сразу не понимаешь, — Тянь ощутимо напрягся, весь этот разговор шёл не так, как планировалось. — Я не хотел ничего дурного, просто предложил помощь. — А мне твоя блядская помощь не сдалась, уёбок, — на этих словах Шань схватился за чужие космы и, потянув вниз, впечатал нос в колено. От неожиданности не вышло ничего ответить и дать должный отпор, да и в текущем положении дел не особо хотелось сопротивляться. Если так подумать, он заслужил, его предупреждали, он не послушался и полез. Варваре нос оторвали, а Тяню его сломали. — Ты заебал меня со своими пидорскими фразочками, — сильный толчок в грудь, — я пытался тебя игнорировать, чтобы ты отстал сам, но ты настолько, сука, твердолобый, что нихуя не понимаешь, — меткий удар в живот, челюсть, солнечное сплетение и залом руки. Тянь не сопротивляется. — Жду не дождусь момента, когда ты сдохнешь уже и отвалишь от меня, — крик раздался эхом по всему двору, и несколько птиц улетели с места разборок. Шань ощутимо оттаскал его за волосы, отбил пару рёбер, оставил синяки на конечностях и несколько раз приложил лицом об стену, переодически покрывая матом и проклиная всю его родню. Тянь не слышал ничего. Он не чувствовал. В голове было только одно.«Сдохнешь» и полная пустота. Он так проебался, он заслужил всё это, он принимает удары всем телом и хочет лишь попросить бить сильнее. Работа грушей для битья его устраивает. Зато Шань с ним заговорил и даже трогает, пусть и кулаками. Покошмарив Тяня ещё минут пять, шайка стала расходиться, а сегодняшний палач, порядком истратив силы и выплеснув всю накопившуюся злость, заботливо проверил есть ли вообще пульс у чучела. Чучело валялось на асфальте, не столько от боли, сколько от нежелания что-то сделать. Лежать очень даже хорошо, почти ничего не болит, если совсем не шевелиться. Потихоньку мир приходит в равновесие и просыпаются чувства, он стал слышать звуки с оживлённой улицы и кое-где щебетавших птиц. Вместе с этим пришло осознание, что Шань всё ещё не ушёл. Кроссовки с парой капель чужой крови Тянь не столь видел, сколько чувствовал. Он стоял на одном месте не решаясь — уйти или всё-таки помочь. Не удержавшись, сделал шаг к избитому телу и присел на кортаны. — Мудила, встать можешь? — неуверенно прозвучало откуда-то сверху и, повернув голову на звук, Тянь столкнулся с таким красивым, но напряжённым, беспокойным и даже сожалеющем взглядом. Сейчас только жалости не хватало для полной картины, тогда можно ощущать себя уёбищем на сто один процент, уровень пиздеца и абсурда ситуации зашкаливает и превышает все нормы, какие могут быть в таких моментах. По нормальному было бы, если Шань ушёл, убежал, съебал и выдохнул с облегчением, что наконец-то отпиздил надоедливого пидораса. А тут получилось так, что сам побил ещё и волнуется. — Твои родители случайно не паслёны? Тогда откуда у них такой острый пер… — договорить не дал прилетевший в солнечное сплетение ботинок, после чего предполагаемый перчик спешно удалился из этого злосчастного переулка. Вот теперь все нормально, теперь заслуженно и точно так, как надо с ним обращаться. Тянь полный еблан и строить конструктивный, нормальный диалог с объектом воздыхания физически и морально не может. Ему необходимо спиздануть хоть какую-то хуйню, чтобы развеять это странное чувство неловкости, которое ему ранее было практически незнакомо. Возможно, пару раз с какой-нибудь девчонкой или с братом на семейном ужине. Выбор невелик, в принципе. И вот, в конце концов, допизделся. Тянь, не спеша, приподнимается на локтях, запутавшись в волосах, пару раз себя за них дёрнул, потом пытается хотя бы присесть и опереться руками за спиной. Немного приведя мысли в порядок, он также медленно поднялся во весь рост, слегка покачавшись от прилившей к голове крови и полученного удара. Проверив свой рюкзак на наличие телефона, ключей и сигарет, прикурил одну и направился в сторону остановки, по пути пытаясь привести волосы в порядок. Предположительно, с таким гнездом на голове, ссадинами и синяками по всему телу, Тянь был похож на проститутку, которую с прошлого дня не выпускали и ебали крупной компанией, периодически прикладывая лицом об стол или пол. Во время поездки он успел напугать бедную бабушку, которая перекрестилась и косилась на него вплоть до нужной остановки, услышать пару испуганных вопросов, что с ним произошло и невольно подслушать разговоры о том, какой он подозрительный и стрёмный. Добравшись до квартиры, Тянь обессилено скатился по закрытой двери — всё это напоминало какую-то сопливую подростковую драму про любовь, только фильм обычно заканчивался хеппи-эндом, а надеяться на него после случившегося — всё равно что пытаться мёртвого оживить. Хорошо было бы обработать полученные ссадины и что-нибудь сделать с носом, но сил критически не хватало: ему было лень даже глаза открывать, возможно, приложился головой слишком сильно и теперь заработал сотрясение. Он мог спокойно увернуться и ударить в ответ, ведь наверняка превосходит по силе и технике, а, в итоге, ничего не сделал, унизился и дал себя избить — Чэн не простил бы. В принципе, особого смысла это не имело, Тянь давно решил не доживать до восемнадцати лет. Перед глазами снова летал асфальт, с размазанными из-за ботинок каплями крови, периодически маячила коленка и помутнённое сознание выкрикивало голосом Шаня различные фразы, которые сложно было различить из-за сопутствующего писка в ушах.***
Очнулся он спустя четыре часа, всё тело гудело и затёкшая спина иглами впивалась в плоть. Промывка ран, обнаружение многочисленных синяков и смена грязной одежды были как в тумане — Тяню слишком плевать на всё это, он лишь вспомнил о предстоящей поездке к могиле матери. Волосы запутались во множество клоков, расчесать все не вышло, в некоторых местах пряди просто выпадали и устилали пол ванной. — Скоро мы увидимся, мам. Говорить со своим отражением уже привычка, ему хватает нескольких секунд, чтобы оценить степень хуёвости внешнего вида и уйти с мыслью о ближайших пропусках школы. Завтра он отлежится, чтобы не пугать видом учителей, послезавтра он едет на поминки и это весомый повод не приходить на контрольную по математике. Кстати, у математички вроде недавно кошка умерла, она наверняка войдёт в положение — отправляются ли кошки за гордыню в рай? Тяню тяжело дышать из-за разбитого носа, видимо, в мозг плохо стал поступать кислород, и теперь ему мерещатся кошки по всей квартире, рыжие и чёрные, они быстро перемещаются и ни разу не врезаются ему в ноги. Удивительно, правда? Сон прерывистый и недолгий, надо было сначала принять обезболивающее, а после уже ложиться, для укрепления эффекта можно и снотворного бахнуть. Сразу дозу побольше, чтобы не просыпаться до намеченной даты, оставаться в сознании наедине с собой сейчас было чревато летальным исходом, а хотелось бы ещё маму навестить.***
В такси пахнет смесью мяты и лаванды, типичный запах освежителей воздуха и шампуня Шаня. Тянь давно подметил этот аромат, когда впервые закинул руку на его плечо и сразу почувствовал этот дешёвый, примитивный и лучший запах в его жизни. В салоне слишком тихо, водитель будто нарочно не включает никакое радио и не начинает разговор, возможно, побитый вид даёт понять, что лучше к человеку не лезть, хоть и хотелось совершенно обратного. Доехав до места назначения и чудом не сойдя с ума, Тянь выходит из машины и сразу натыкается взглядом на автомобиль Чэна. Скорее всего, отец снова не приехал, якобы из-за «непредвиденных срочных дел, которые нельзя отложить даже в день поминок бывшей жены», которые на самом деле являлись его стервозной мачехой, не желающей даже упоминать другую женщину. Да и как-то неважно, без отца даже лучше, не придётся терпеть его тяжёлое присутствие — Чэна уже хватает с лихвой. Уложенные и выпрямленные волосы слегка развивались на ветру, и всё тяжелее было носить их, до сих пор ощущалась фантомная рука, сжимающая добротный клок. Ежегодное мероприятие, на котором присутствовали теперь лишь двое, ничем не отличалось от прошлых лет: всё та же тишина, всё тот же пустой взгляд и красивые свежие цветы на могиле. Казалось, что в том году были точно такие же цветы — практически идентичный букет. Мама любила лилии, поэтому их было больше всего и уже другой, не менее знакомый запах, витал в воздухе.***
Он стоял рядом с могилой и впервые за несколько лет плакал. Слёзы скатывались по щекам и падали на землю, губы прошептали одинокое, больное: «я больше не приду». Мама простит, мама отпустит и не станет обижаться, Тянь же взрослый мальчик и может делать то, что считает нужным. Правда?***
— Блять, он же не мог сдохнуть? — Шань нервно оглядывался по сторонам, не теряя слепой надежды, хоть и давно узнал, что в школу он не пришёл, как и три дня до этого. — Да забей ты уже, если бы он хотел пожаловаться, то ты бы давно как пробка отсюда вылетел, — Цунь Тоу совершенно не парился по этому поводу и пытался успокоить своего товарища, ведь негоже переживать из-за того, кого сам же избил, не по-пацански как-то. Шань не скажет вслух, что совсем не боится стукачества, он давно готов к тому, что рано или поздно его исключат — его реально, блять, волновало долгое отсутствие Тяня. Он крепкий на вид и на физкультуре всегда первый, редко болеет и почти не пропускает школу, а тут слёг из-за драки в подворотне. Но помимо волнения, хотелось извиниться за сорванную злобу, возможно, но только возможно, попробовать помириться и начать типа общаться. Если так подумать, Тянь может быть неплохим парнем, просто слишком навязчивым и совсем непонятным. Но это он, конечно же, никому не скажет, он же не сопливая тряпка и не пидор, чтобы желать общения со всякими неформалами. И если быть совсем честными, в кармане припрятан по-детски глупый пластырь, который нашёлся в аптеке по дороге к дому, возможно, это помогло бы сгладить ситуацию и сбросить напряжение.***
Пустая банка валялась на полу рядом с инструкцией по применению. Строго ограниченная доза, назначенная врачом, не должна превышать двух таблеток. Вокруг было много чёрных, хаотично разбросанных по полу волос. Телефон отключён. В ванной прохладно, и ему, наконец-то, не снятся кошмары.