твоими молитвами

«сигарета. нужна сигарета срочно» игорь несколько минут назад ушёл со сцены проекта «импровизация. команды» с позорным, как ему казалось, четвёртым местом. вырваться на десять баллов в дуэли и всё потрясающе легко проебать — непозволительно. а может быть, ощущения сильно обострились, и всё произошедшее было обоснованно. впрочем, это уже было неважно. парень дрожащими руками, быстро раздвигая все куртки, нашёл свою, и накинув её поверх плеч, направился к выходу из павильона. главное, чтобы никто из «тайных» его не увидел, остальное — наплевать. он не слышал никого вокруг себя. гриша догнал его и схватил за плечо, пытаясь бобкова остановить, но игорь шаг ни на йоту не замедлил, а только вырвался из-под крепкой руки и зыкнул на сокомандника глазами, выражающими только одну мысль: «оставь меня в одиночестве». такая поддержка сейчас была совсем не вовремя, бобков каждого попавшегося на пути готов был если не уничтожить, то унизить и оскорбить так, что и тысячи слов извинений впоследствии не помогли бы перед человеком реабилитироваться. зябко. январь захватил власть над городом, моментально обхватывая тело морозным воздухом. зима беспрекословно доминировала и битву за негласное владение всеми людьми побеждала без подкрепления и сторонней помощи. бобков хотел уйти туда, где его будет сложнее заметить, чем у курилки около чёрного выхода. широким шагом он вышел с промзоны, где находилась main stage. ближайшая автобусная остановка без единой души казалась безумно привлекательной, там игорь и решил остановиться и подумать. внутри проснулись черти. чёртики с горящими глазами, взъерошенной шерстью и когтями, которые до самых костей человеческих проберутся в секунду, только дай повод. они будто кожу на худом теле парня растягивали, норовя вырваться наружу и уничтожить всё, что видят перед собой. сделав первую затяжку, бобков попытался быстрее выдохнуть. хотя бы что-то. успокоиться. если это вообще возможно после встречи с бывшей, с которой любого близкого контакта и пересечения он избегал с самого расставания. игорь и не заметил, как скурил первую сигарету до самого фильтра. выкинув бычок в урну, он нервно поджёг вторую и взял в руки телефон. звонки и сообщения от гриши, кирилла и клима во всех чатах высветились на экране красочным полотном, которому парень не придавал никакого значения. отправив в общий чат сухое: «скоро буду», бобков открыл один из закреплённых диалогов в телеграме. фукс. тот человек, который к игорю в данный период жизни ближе всего. который с самого его расставания в москву с бобковым переехал и все этапы от отрицания до смирения вместе с другом пытался пройти. долгие, тягучие гудки. — он же в номере. саша, просыпайся блять! — парень с телефоном вслух буквально ругался, раздражённо вслушиваясь в каждый звук и надеясь на то, что ему ответят. на экране появился отчёт времени. аллилуйя. — саша, сашуля, александэр, мне похуй, спишь ты или нет, я слишком сильно нуждаюсь в том, чтобы меня выслушали, пожалуйста, — на последнем слове бобков громкость своего голоса на минимум вывернув, перешёл почти на шёпот — умолял и упрашивал друга не бросать трубку. — чё случилось, оболдуй? — бобков фукса разбудил, за что второму хотелось сильно надавать по голове сумасшедшему дружку. — я думал, ёбнусь. не зря я встреч с дашей избегал, абсолютно не зря. если хоть секунду наших взаимодействий не вырежут, я этот эфир не смогу смотреть никогда, — выпалив эти несколько фраз, игорь сильную затяжку сделал и ожидал хоть какой-то реакции от голоса в телефоне. — какой же ты сказочный идиот. столько времени прошло, а ты всё никак не отпустишь. дашу как огромное ядро к щиколотке мощным кольцом прицепил, так и не расстаёшься с ней. — в том и дело, что не могу. не получается. она меня сейчас как лист бумаги разорвала в пыль, я совсем не смог устоять. ты бы видел меня на рэпе, морально я посыпался хуже, чем в четвертухе. ещё парни все вылетели друг за другом, я смотрел в её глаза один в последнем раунде… и вишенка на торте, внимание! я пожал ей руку после того, как ошибся в панче. шасту пожал и ей, понимаешь? зачем? я не могу ответить на этот вопрос. пиздец… — игорь как будто уже сам с собой разговаривал, направляя взгляд в одну точку на дорогу с редко появляющимися там авто. — бобков, ты… ты… блять, — фукс не знал, что сказать игорю, чтобы не усугубить ситуацию и не сделать хуже. сколько уже было сказано, сколько наводящих вопросов задано, и все без толку. всё сводилось только к агрессивной реакции игоря без каких-либо адекватных и разумных действий. а сейчас фукса даже рядом не было, он не мог только через голос и интонации понять, насколько товарищу плохо. хотя если игорь не орал и громко не всхлипывал ему в ухо, то дела были не так уж и плохи. — саш, понимаешь, ей правда хорошо без меня. она выглядит увереннее в себе, сильнее, независимее. та даша, которая полюбила меня, исчезла навсегда. той хрупкой и милой девочки больше не существует. а я ведь любить её меньше не стал, — игорь вытягивал последние крохи табака из сигареты и боялся моргать. к глазам подступали горячие, солёные слёзы, которых парень совсем не ждал. не к месту они были, игорю сейчас не требовалось сто первое доказательство того, что эта тема его сильно задевает, стоит хоть немного глубже в неё погрузиться. он это уже как порядок фотографий в дашином инстаграме выучил. — мне тебе сеанс с психологом оплатить прямо сейчас или попозже? я не вывожу это слушать в сотый раз, — фукс громко вздохнул и продолжил, — понимаешь, она разорвала с тобой осознанно, пришла к этому решению не просто так, сделала по красоте, а не изменила тебе с кем-то и поставила перед фактом. для неё ты стал жизненным этапом, а не конечной точкой. на это точно есть свои причины, ты только боишься с ней говорить. она же не кусается. единственное, что ты её доверие после десятка пьяных звонков потерял, — фукс резко оборвался, его перебил собеседник. — да как? как говорить? я двух слов перед ней связать не могу. как мне забыть о ней? уехать? сброситься с крыши? что… — парень откинул голову на стекло и закрыл веки, выталкивая оттуда две крупные слезы. — смириться, игорь. принять этот факт и идти дальше… — бобков нажал на кнопку сброса звонка. поговорили и хватит. игорь даже это слово «смириться» отвергает на внутреннем уровне. не может применить этот совет уже больше полугода как. сколько ему не повторяй из разных уст одно и то же, пока он сдвинуться в этом направлении абсолютно не готов. наверное, пора уходить. тело в лёгкой футболке продрогло, телефон отказывался чувствовать замёрзшие пальцы, а лицо слегка обморозилось и покраснело. последнее, чего хотел игорь прямо сейчас — видеть всех коллег, обмениваться эмоциями после игры, поздравлять «тайных» с победой и наблюдать за финальной игрой. скамья на остановке выглядела как чертовски привлекательное место, чтобы остаться тут как минимум до утра. хотелось, чтобы леденящий ветер все мысли за собой унёс и аккуратно под миллионом крупиц снега накрыл. хотелось вновь полюбить. тогда у бобкова получилось, чем он даже гордился, ведь несколько лет назад казалось, что сердце у него каменное и на светлые чувства он не способен. даша его окрылила, позволила парню с другой стороны себя увидеть — романтичной, вдохновлённой и слегка мечтательной. он правда старался. пытался усмирять свою беспричинную вспыльчивость, раздражительность, и бороться с другими скверностями своей личности. делал подарки, уделял девушке время, выслушивал, когда она просила, и совершал много-много сопутствующих мелочей, свойственных искренне любящему партнёру. годы шли, проекты менялись, даша в жизни игоревой стала чем-то привычным. он её, конечно, любил, но как будто принимать любые изменения в жизни вокруг, в ней и в самом себе не хотел. самостоятельность и независимость, в мартыненко пробуждающиеся, были для бобкова чужды и непривычны. они стали часто ссориться, не уступать друг другу, но всегда эти эпизоды заканчивались примирением. сердце у игоря совсем не на месте было, когда в их маленькой квартире стояла давящая и душащая тишина. бобков никогда не забудет о некой точке. точке, которая дала понять, что их с дашей отношения никогда прежними не будут. это был очередной конфликт, основанный на отрицании игорем одной из идей девушки для развития «тайных». тогда всё было просто: спокойный разговор, несогласие, конфликт, повышенные голоса, подъём эмоций, высказывание наболевшего и неожиданная пауза. приближение мартыненко к лицу парня, несколько злобное и тихое: «воздуха дай мне, идиот» и пощёчина. дашина ладонь только на какую-то несчастную секунду оказалась на лице бобкова, но этот удар будто чувствовался им до сих пор. кольца её на большом пальце, неприятно задевшие губу, внутренняя сторона ладони, прилетевшая ровно в скулу, и тот взгляд, искрами безумия в игоря попавший, стояли в памяти парня особняком, нерушимой константой. точка, которая всё изменила. момент этот, при его воспроизведении из чертогов воспоминаний, отдавал куда-то в левую часть лица, куда и пришёлся удар. как к этому моменту относиться — бобков не мог решить до сих пор. в голове выстраивались разные версии, одна хуже другой. может быть, стоит наконец спросить словами через рот? пока игорь обо всём этом в сотый раз думал, вокруг уже успело стемнеть, а горло начало ужасно першить. пора возвращаться. нужно было как минимум согреться. импульсивный звонок фуксу в этот раз был не зря, потому что даше пришло новое сообщение: «поговори со мной, пожалуйста»