***
– Хан Джисон? - с порога комнаты в общежитии на него смотрела незнакомая девушка, кажется, первокурсница. – Да, это я, - мило улыбаясь, ответил тот самый Хан Джисон. – Ой, а вас действительно можно узнать по щекам, - девушка рассмеялась, а Хан перестал улыбаться. Ну потому что сколько можно? У него же не только щеки! Почему бы не сказать, что сейчас его можно узнать по синим волосам, и, вообще, он горяч как ад? Самый крутой рэпер в этом университете? Ну, такой, забивной пацанчик? Что угодно, но не щеки. Девушка, к которой Хан автоматически потерял интерес после слова, начинающегося на «щ», заканчивающегося на «и», продолжила: – Вам попросили передать. Она протянула Хану белую коробку, вновь коротко улыбнулась и ушла. – А...а..а..от кого это? И что? - Хан даже растерялся, недоуменно держа коробку и бормоча вслед. – Похоже на торт, из классной кондитерской кстати, - сзади к нему подошёл его сосед - самый популярный из популярных парней, так сказать вожак стаи, - Хван Хенджин. – Первокурсница какая-то занесла коробку и ушла, ничего не сказав. – Симпатичная? Ай, не смотри так на меня, я больше не свяжусь с первачками. Еще одну подставу в виде знакомства с родителями и обсуждения свадьбы спустя неделю общения я не вынесу, - Хенджин закатил глаза, - давай лучше скорее посмотрим, что там внутри! Хан осторожно развязал ленту и приподнял крышку. Внутри лежали три кусочка чизкейка (его любимого!) и какая-то записка, которую Хенджин тут же схватил. – Эй, это вообще-то моё! - начал возмущаться Джисон. – Да тебе чизкейк больше интересен, чем записка... так, посмотрим... «Хан Джисон! Здесь три кусочка твоего любимого чизкейка - по одному на каждый день до нашей встречи. Через три дня я раскрою свою личность и, если ты согласишься прогуляться со мной, отдам тебе остальную часть. Заодно и пообщаемся. P.S.: мне очень хочется узнать, какая из твоих щёк мягче - левая или правая. Аноним». Прочитав записку, Хван вдруг рассмеялся: – Знаешь, это больше похоже на требование захватчиков, ведь ради чизкейка, ещё и халявного, ты согласишься на что угодно. – Тоже как скажешь, Хенджин... ладно, ты прав. Вот только, кто мог прислать это? - Хан задумчиво повёл головой, - если честно, больше похоже на розыгрыш. А если туда чего подмешали? Пурген? - Хан поднял полные грусти глаза, ведь кто-то действительно мог так поиздеваться над этим чудом (и это он про десерт, а не про себя). – Насчёт этого, кхм, кхм... P.P.S.: чизкейк нормальный, у меня нет цели обезвожить тебя, ешь спокойно, Хвану не давай, - смотря в записку, с обидой произнёс Хенджин, - вот, смотри, тут реально так написано. Видимо, аноним хорошо знает твою натуру. Но он ранил меня прямо здесь, - держась за сердце, задрамаквинил Хенджин. – Ну, он же никак не узнает, что я поделился с тобой, давай попьём чай. И подумаем, кто бы это мог быть, - Хан пошёл набирать воду.***
– Боже, какое блаженство. Этот чизкейк идеален, - в пятидесятый раз повторил Хан, - я точно соглашусь на это свидание. Это же свидание? – Давай смотреть фактам в лицо: аноним знает, какой именно чизкейк твой любимый - раз, - Хенджин, облизывая ложку, начал загибать пальцы, - предугадал твою реакцию на него - два; заморочился, нашёл человека и придумал такой необычный способ – три; ему нравятся твои щеки, ай, не бей - четыре... я могу привести ещё кучу аргументов за то, что это будет свидание. И вдруг неожиданно продолжил: – Но ещё есть вероятность, что этот аноним - сталкер, и тебе осталось не так долго жить. Помянем, - запихивая очередной кусочек чизкейка, закончил тот. – В следующий раз ты без десерта, чизкейку злые люди не нравятся, - пробормотал Хан. – Ты переобщался с Чаном - бормочешь себе под нос что-то, как дед. Да и поделился ты только потому, что не хочешь умирать один, если все же что-то с ним не так, - Хенджин со вздохом отложил ложку, - хорошо, давай подумаем... ты знаешь ту девушку, что принесла коробку? – Нет, увидел в первый раз и, если честно, если столкнусь с ней в коридоре, то уже и не узнаю. У меня плохая память на лица. – Уу, ещё и память ухудшилась! Тогда, может, кто-то в последнее время странно вёл себя рядом с тобой? Этот странный парень с потока - Ким Сунмин? – Сынмин! И хватит к нему цепляться, у меня ощущение, что он тебе самому нравится, а как подступиться не знаешь и ведёшь себя как пятиклашка, дергающий за косички, - щипая себя за щеку, ответил Хан. – Не нравится мне он, что за бред! - Хван даже подскочил, но тут же присел, возмущенно уставившись на Джисона, - чем ты, черт побери, занят? – Пытаюсь понять, какая из них мягче. Мне кажется, левая. Потрогай? – Хан Джисон! Прекрати отвлекаться. Думай, кто бы это мог быть? – Да не знаю я! В нашем универе сколько людей? Только на нашем потоке 300 человек, а есть ещё курсы старше и младше, и другие подразделения. Это невозможно, - Хан приложился лбом к столу, - проще дождаться встречи. – Точно! Почему через три дня? Что у тебя там? - воскликнул Хенджин. – Через три дня... три дня... это будет 13 июня... черт! Экзамен по термодинамике, а я даже не начинал готовиться. Профессор Ли с меня три шкуры спустит, - простонал Хан. – Экзамен по термодинамике... молодой и горячий..., - тихо сказал Хенджин и вновь подскочил и начал ходить по комнате, - слушай, прозвучит максимально фантастически, но и ты сегодня чизкейком поделился, а значит все возможно. Может быть такое, что это...профессор Ли отправил? - у Хенджина распахнулись глаза, - ты же весь семестр мне ныл о том, какой он сексуальный и что его идеальное описание - «горячее, чем твой бывший и лучше, чем будущий»? Может, он заметил? - от возбуждения Хенджин начал подпрыгивать и стал похож на свою собачку - Кками. – Джини, ты уже такой большой, а все еще веришь, что сюжеты из young adult книг могут быть реальны? - устало произнёс Хан, поднимая голову, - какое дело преподавателю может быть до какого-то студента. Да, он молод. И да, он горяч. И именно поэтому у него явно есть девушка. Так что я просто буду и дальше пускать на него слюни. Хотя, если я сейчас не сяду готовиться к экзамену, то помимо слюней будут слезы и сопли, - Джисон поднялся, - забей, через три дня узнаем.***
Думал ли Хан в последующие три дня о случившемся? Небо голубое? Эта ситуация постоянно отвлекала его, он никак не мог сосредоточиться на подготовке к экзамену. Да, он считал, что предположение Хенджина совершенно невозможно, но текст послания был так похож на стиль профессора Ли. Или Хан просто хотел в это верить. Профессор Ли... хоть и был молод, но уже успел заслужить репутацию строгого и требовательного преподавателя. Всегда одет с иголочки - девушки сходили по нему с ума, парни мечтали придушить (хотя некоторые из них думали об этом явно без агрессивного подтекста). Он любил задавать каверзные вопросы, где нужно было использовать не только знания, но еще и логику, и воображение. Хотя при этом он никогда не спрашивал того, чего не было на курсе. К Хану, казалось, у него особая любовь. Он дергал его каждый семинар - выведи формулу, рассчитай через сколько лет погаснет солнце с термодинамической точки зрения или ещё какую лабуду. Джисон не любил термодинамику. Поэтому на практике вероятность того, что профессор Ли мог прислать эту коробку, бесконечно стремилась к нулю. Если бы тот, что и прислал, то явно какой-нибудь талмуд по своему предмету с припиской «вы ведёте себя как реакция, у которой энергия Гиббса больше нуля - самопроизвольно протекать в прямом направлении учебы не можете». В день экзамена, когда Хана не вызвали сдавать экзамен первым, седьмым, пятнадцатым - он уже и не знал, что думать: то ли его оставляют на десерт, чтобы вдоволь поиздеваться, то ли все дело в коробке. А что, если в то время, как он тут сидит, аноним уже пришел к ним в комнату? И Хенджин, как настоящая мать-гусыня, уже показал ему все его нелепые фотографии? Чтобы успокоиться, Джисон решил набросать текст песни и глубоко погрузился в процесс. – Хан Джисон, вы можете войти, - неожиданно над ним прозвучал мелодичный голос профессора. Хан поднял голову и встретился с ним взглядом. Как и всегда, тот был одет как на модный показ - идеально сидящие брюки, рубашки и... что? Три ремня? Боже, профессор, прекращайте на нас давить. Два уже недостаточно сексуально? Сам же Хан пошёл в первом, что вытащил из шкафа - чёрные джинсы, жёлтая футболка, кожаная куртка и его любимые туфли, приносящие удачу - высокие, с чуть длинноватым носом. Хотя, будем честны, это его лучший наряд. Поняв, что пялится слишком долго, Хан подскочил с пола и последовал в кабинет за преподавателем, все это время тоже не отводящего взгляд от Джисона. «Интересно, как долго он меня звал. Надеюсь, он не разозлился из-за того, что я так тормозил», - думал Хан, заходя в аудиторию и ощущая, как в его животе начинают порхать бабочки от волнения. За окном можно было увидеть закат, окрашивающий небо в розовый и фиолетовый оттенки. Хан затосковал - сколько же он здесь просидел? – Итак, студент Хан, - начал профессор Ли, - я оценил ваше упорство и, судя по ведомости, у вас хорошие баллы за семестр. Исходя из этого, я готов поставить вам «отлично» автоматом. Какие-либо возражения? Предложения? Вопросы? Хан опешил. Хорошие баллы за семестр? Он и упорство? По термодинамике? Но не дурак же он спорить с преподавателем о халявной оценке, к тому же к экзамену нормально он так и не подготовился: – Нет, профессор Ли, спасибо! - на лице Хана расплылась широкая улыбка. – Хорошо, - преподаватель кивнул, расписался в его зачетке и протянул ему. Джисон схватил её за другой край и потянул на себя, однако профессор не отпускал. В удивлении Хан поднял на него глаза, и тот, улыбаясь, вдруг произнёс: – Однако прежде чем вы уйдёте, вам все же придётся ответить на один вопрос, - у Джисона резко пересохло в горле, - как насчёт того, чтобы забрать оставшуюся часть чизкейка?